Баламуты Белокамня. Глава 1 (А. В. Смирнов)

Глава 1

Гном мрачно хлебал суп, сидя за грязным столом в шумной людной таверне, практически не глядя по сторонам, хотя посмотреть было на что. В одном углу, расчищенном от столов и стульев, сошлись в кулачном поединке несколько удалых молодцов, разминая друг другу физиономии своими кулачищами, под азартные выкрики болельщиков, делавших ставки и заключавших пари. На небольшом балконе второго этажа расположились музыканты, наяривавшие нечто разухабисто-весёлое, исполняя при этом матерные стихи, такие, какие нравились черни и простолюдинам. В центре зала на большом столе танцевало несколько девиц неотягощённого поведения под радостные возгласы зевак. Слышится стук игральных костей по столу по соседству с гномом, стоны, доносившиеся со второго этажа, но бородатый коротышка был мрачен, что твоя грозовая туча, глядя только в свою тарелку, словно там ему открылось откровение всей его жизни.

Звали гнома Моргримм, хотя все предпочитали сокращать его имя до нелицеприятных Мор или Морг, что коротышке, ясно дело, было совсем не по нраву.

– Следующему весельчаку, который спросит меня об имени, назовусь Тараном! – подумал гном, хлебнув очередную ложку уже порядком остывшей жижи, которая у местных звалась супом.

Впрочем, что взять от людей, которые ни в еде, ни в выпивке не знали толка? Как и в питейных заведениях, коим сию гнусную дыру можно было назвать с большой натяжкой. «Полный котёл», согласно вывеске, оказался заполнен отнюдь не приятной едой, а разбавленным пивом, бродягами и нищебродами, а также вонью давно немытых тел и табака. Будь у Моргримма выбор, то он бы и близко не подошёл к сей клоаке Белокамня, но выбирать не приходилось – денег у славного воителя практически не оставалось.

– Если так пойдёт и дальше, – горько усмехнулся про себя гном. – То придётся продавать свой топор или щит, чтобы иметь возможность поесть в следующий раз и переночевать под крышей. Всё лучше, чем на улице.

Возвращаться домой в клан Рудобородых Моргримм не мог по многим причинам, но самой главной из них было всеобъемлющее чувство стыда. Воин стыдился того, что не смог заработать ни гроша с тех пор, как покинул отчий дом, хотя в своих письмах родным писал, что шикарно устроился в Белокамне на хлебной должности и не обделён работой. Естественно, он врал. Хуже того, он не мог вернуться домой и из-за своей новой фобии, которая развилась у Моргримма буквально пару часов назад.

– Первый раз был в том заброшенном подземном храме! – снова начал вспоминать он. – Тогда, когда наш Эйлас решил вынуть те самоцветы из глаз статуи, случился приснопамятный обвал. Похоронило всех, кроме меня, ибо я стоял на стрёме у выхода, ожидая повторного визита змеелюдей, прикрывая своих оболтусов-товарищей, грабивших храм чешуйчатых. Погибли все. Месяц назад я с группой Келли обшаривал тот погребённый в песках Восточной пустыни зиккурат, в котором обосновались гноллы, и мы попали в засаду. Тогда нас заперли внутри эти людопсы, и с хохотом засыпали нас всех внутри песком, закрыв перед этим все двери и люки. Насилу тогда откопался! А вот парни умерли… И, наконец, сегодня… Сегодня я с новой группой начал обыскивать катакомбы под стоками канализаций Белокамня, и что?! Нашли мы какие-то пещеры явно искусственного происхождения, и я, я не смог определить того, что стены фальшивые! Тогда-то все мои товарищи и полегли, когда их расплющило в кровавый блин огромная механическая ловушка. Как я только сам оттуда выбрался – ума не приложу! Теперь я ко всяким подземельям больше не ходок, чёрта с два!

Представив себе, что он спускается в новые пещеры, гном тотчас вздрогнул, поёжившись от страха. Ему и так уже снились кошмары с обвалами, засыпанием песком, а теперь ещё и прибавится ужасная картина тяжёлых стен, с грохотом сдвигающихся, чтобы разломать кости неосторожных авантюристов в труху. Бр-р-р! В общем, Моргримм не только поминал своих павших товарищей, которых даже не успел узнать толком, сколько свою из ряда вон подмоченную репутацию. Про гнома и так уже поползли нехорошие слухи в среде авантюристов, к коим он и принадлежал по роду своей деятельности. Многие шептались, что связываться с Моргриммом себе дороже, ибо все его товарищи плохо кончили, а сам гном подозрительно часто выживает. На него начинали коситься, немой укор застывал во взорах товарищей по приключениям, либо светилось неприкрытое раздражение и любопытство, когда они прикидывали в уме, сколько мог зажать себе бородатый коротышка, забрав всю добычу павшего отряда. Вслух, понятное дело, эти подозрения не высказывались, поскольку обвинять гномов прилюдно в воровстве без веских на то оснований было чревато быстрой смертью, но в умах многих искателей приключений подобные домыслы и догадки закрепились прочно. Поэтому имя Моргримм и его производные стали уже неким синонимом смерти и неприятностей, отчего гнома начали сторониться. А раз его не берут в партию, то придётся либо искать приключений на свой зад в одиночку, либо отказаться от ремесла авантюриста и переходить в другую профессию. Однако второй вариант Мору был не по нраву, ибо ничего другого, как махать топором, гном не умел. Идти в солдаты ему не хотелось, ибо вся эта муштра и прочая командная тягомотина ему была не по душе. Переквалифицироваться в грабители также не хотелось, ибо в душе гном был честным малым, и он скорее согласился бы продать свои последние вещи, нежели поднять топор на невиновного. Хотя, как говаривал старина Розенкранц, невиновных в нашем мире нет – брось любого без объяснения причин в камеру на месяц, и в глубине души страдалец будет знать, за что это могли сделать.

Что ему делать, Мор даже не мог предположить. Кто согласится иметь дело с таким гномом, за которым закрепилась стойкая слава неудачника, и который хоронит своих товарищей штабелями? Может, он проклят или что-то похуже? Может он вообще перетягивает на себя всю удачу с окружающих? Бывали подобные проклятия, но они были из ряда вон выходящим и дорогостоящим явлением, а Моргримм был слишком мелкой сошкой, чтобы на него стал размениваться какой-то сильный маг или чародей.

– Слышь, карлик, – приблизился к столу Моргримма какой-то плюгавенький мужичонка, от которого несло дешёвым алкоголем, потом и козлом. – Не хочешь испытать удачу в кулачном бою, а? Смотри, все только тебя и ждут!

И правда, оторвавшись от созерцания лукового колечка, сиротливо плававшего в баланде жидкого и пересоленного, как слёзы ябеды, супа, гном воззрился в сторону того угла, где только что ухали и молодецки крякали местные задиры. Очередной бой только что закончился, проигравшего парня с разбитым в кровь лицом под руки уносили во двор, чтобы сполоснуть его водой и уложить отоспаться на сено, и образовался перерыв, который было пока некем заполнить, в то время как публика явно жаждала продолжения. С одной стороны Моргримму хотелось послать всех к чёртовой матери и вернуться к самосожалению и поминкам, но с другой его карман был пуст, как котомка нищего, а в подобных боях было можно заработать немного монет и протянуть ещё денёк-другой.

– А мне что с того? – мрачно осведомился он у плюгавого устроителя боёв, которого тут все звали не иначе как Вошь.

– А-а-а, – угодливо согнулся тот в полупоклоне, начиная улыбаться елейной улыбкой, сложив руки в жесте алчного ожидания. – Выгода, да? Если ты побьёшь того громилу, который сейчас уделал Хорса, получишь чешую.

– Так мало?! – нахмурился Моргримм. – За чешую я даже задницу себе не почешу, так что отвали… Хотя…

– Я слышу в твоём голосе предложение задать тебе ещё один вопрос? – гаденько хихикнул Вошь. – Говори!

– Я ставлю свой щит и топор супротив того, что этот верзила сможет меня одолеть, – выдал своё условие гном. – Два золотых, не меньше. В случае проигрыша, заберёшь мои вещи. Идёт?

– Два солнца очень большая сумма, господин хороший, – тотчас залебезил устроитель боёв. – Откуда нам, бедным обывателям Дыры иметь такие деньжищи? Да они многим из нас даже в самых смелых снах присниться не могли…

– Или так, – непререкаемым тоном заявил Моргримм. – Или отвалите от меня!

– А вот хамить не нужно, уважаемый! – гадко захихикал Вошь. – Ведь иначе ты можешь схлопотать по своей физиономии забесплатно!

– Чего?! – громыхнув стулом, вскочил с места гном. – Да я тебе сейчас морду набью, не успеешь пёрнуть!

Он занёс кулак для удара, однако, нужно отдать должное устроителю боёв, тот хоть и отпрянул назад, но не особо сильно испугался.

– Следующий участник наших соревнований гном по прозвищу Буян! – провозгласил на всё помещение Вошь. – Прошу на ринг к своему сопернику Сержанту! Итак, дамы и господа! Ваши ставки…

– Какие ставки, паскуда? – притянул к себе устроителя за грудки. – Какой бой?! Ты что удумал, а?!

– Так вы отказываетесь?! – громко на весь зал спросил хитрый устроитель. – Передумали или струсили?! Хорошо, дамы и господа бой отменяется!

Естественно, что не слышавшие всего разговора зрители, не знавшие, что Моргримма тянут на ринг обманом, тотчас же начали свистеть и смеяться, кто-то даже во всеуслышание объявил его трусом, что было для бородача последней каплей терпения. Мало того, что его товарищи сегодня погибли, его обманом втравливают в драку, так ещё и насмехаются над ним.

– Давайте сюда этого вашего Сержанта! – рыкнул гном, засучив рукава на своих могучих плечах. – Ща я его…

Толпа сразу же перестала смеяться, начиная делать ставки, в то время как Моргримм уже протискивался в круг ринга. Он бросил к стене свои немудрённые пожитки, чтобы их не спёрли без присмотра, после чего повернулся к своему сопернику, оказавшемуся высоким белобрысым детиной с лицом, облагороженным небольшими шрамами и сломанным в боях носом, который был свёрнут набок. Судя по всему, мужчину не зря прозвали Сержант, ибо в нём чувствовалась уверенность в себе, выправка и стойка, в которую он встал, также говорила о том, что с кулачными боями тот был знаком не понаслышке. Вероятно, он был когда-то солдатом или стражником, ибо в иных структурах звания, подобные этому, не использовались. Что ж, тем интереснее будет бой. За себя Моргримм никогда не переживал, ибо воином он был отменным, способным в одиночку уложить с полдюжины врагов. Нет, конечно, он был готов и сразиться с большим их количеством, если те станут нападать по очереди, а не всем скопом. Как любил говаривать в таких случаях гном: «Фехтовальщики и рубаки по одному, а остальные могут кучей!».

Смотревший на Моргримма Сержант не был дураком, поскольку сразу распознал в коротышке опытного бойца, а посему не думал паясничать, как это делал перед боем с бедолагой Хорсом, который уже сейчас дышал свежим ночным… Не-ет, не воздухом, а навозом, благо уложили его в конюшнях, потому как бедолага проиграл на этом сражении свои последние деньги, которые перекочевали в кошель Сержанта.

– Ставлю медяк на гнома! – послышалось со стороны возбуждённых болельщиков.

– Как же низко я пал, что на меня ставят медь! – скривился услышанному Моргримм. – Позор!

– Десятка на Сержанта!

– Чешуя на бородатого карла!

– Три медяхи на дылду!

– Золотой на гнома! – эти слова заставили всех удивиться пуще прежнего, ибо такими монетами в данном заведении редко кто обладал и расплачивался, а посему этот спорщик удостоился самых пристальных взоров.

Им оказался молодой человек в цветастом длинном балахоне с капюшоном, откинутым сейчас назад. Приятное лицо, небольшая бородка, пытливый взгляд, благородные черты, и тёплые карие глаза. При подобных деньгах и облачении мог оказаться с одинаковым успехом какой-нибудь не особо крупный торговец, начинающий маг, алхимик, либо лекарь или писарь, поскольку только те щеголяют подобными одеяниями. Что человек подобного уровня забыл в самой захудалой забегаловке города, было неизвестно, особенно после того, как тот подтвердил свою платёжеспособность, выудив из кошеля империал, показывая его устроителю боёв и всем зевакам. Поглядывали на него и на монету обыватели со смешанными чувствами, в которых превалировали алчная заинтересованность и справедливое опасение.

– Ставлю золотой на гнома! – повторил свой запрос молодой человек, слегка шепелявя при разговоре. – Есть желающие на пари?

Зеваки начали озираться, желая узнать, кто же может поспорить с такой большой ставкой, однако ни у кого денег на подобное развлечение не нашлось.

– Извини, господин хороший! – поклонился ему Вошь, жадно созерцая заветную монету, зажатую в чистых тонких пальцах, присущих работникам отнюдь не физического труда. – Но у нас просто нет подобных средств! Вы можете поставить своё золото супротив топора или щита этого гнома, он хотел выставить их на спор за два солнца. Ну так что, желаете сменить ставку?

Разминавшийся Моргримм заинтересовано посмотрел в сторону молодого щёголя, который отрицательно покачал головой.

– Я ставлю на гнома! – упрямо тряхнул головой юноша. – Если желающих нет, то я…

– Я поставлю супротив тебя, господин! – выкрикнул со стороны единственный обыватель из числа тех, кто мог себе это позволить.

Все заинтересованно повернулись в направлении голоса, чтобы лицезреть, как к кругу зевак приближается хозяин «Полного котла», малый, которого все знали под прозвищем Толстяк. Вообще-то, у него было имя, но его так редко употребляли, что многие уже даже и забыли, как зовут этого добродушного полного мужчину лет сорока. Хотя, назвать его добродушным мог только тот, кто видел его впервые, ибо если верить слухам, трактирщик этот был тем ещё прохиндеем, способным нанять громил для любого тёмного дельца в два счёта. Намять кому-то бока или пересчитать рёбра? Запросто! Устроить погром в соседней таверне, чтобы отпугнуть оттуда клиентов-завсегдатаев? Тоже сделаем! Забросать двор конкурента отходами? И это делали. И не раз. В общем, тот ещё старый лис. И при деньгах, ибо пусть обыватели и платили ему в основном медью, и, изредка серебром, Толстяк получал прибыль и копил её, обращая во всеми любимое золото.

– Я поставлю супротив тебя, господин, – повторил свой ответ кабатчик. – Только отдам медью или серебром, если вы не возражаете.

– Не возражаю против серебра! – кивнул, улыбаясь, молодой человек.

– Договорились!

– А со мной на мои щит и топор не желаешь поспорить? – ввернул своё словечко Моргримм. – Согласен тоже на золотой. Ну?

– Идёт! – кивнул после непродолжительных раздумий Толстяк, после чего обратился к Сержанту. – Сделаешь его, можешь забрать себе один из предметов гнома на свой выбор.

– Будет сделано! – кивнул тот.

– Ты уж постарайся! – сжал кулаки трактирщик. – С меня ещё пиво вдогонку.

– Это дело! – улыбнулся боец.

Заключив таким образом сделки, все вернулись к самому приятному и волнительному моменту – азартному мордобою, который кого-то сделает скоро богаче, а других заставит кусать себе локти. Но, так или иначе, удовольствие получат все, ибо что может быть приятнее, нежели драка двух громил, которые будут получать по щам? Моргримм уже закончил разминаться, как и Сержант, который был предельно серьёзен. Драться с гномами ему доселе не доводилось, но слава отменных кулачных бойцов за ними закрепилась не зря. Как и за орками. Участников подбадривали, давали многочисленные советы различной степени годности и сомнительной полезности. Человеку советовали беречь ноги и пах, ибо гномы были низковаты, и перед тем, как бить врагу по лицу, им приходилось опустить его до своего уровня. Моргримм же немного не доходил до уровня груди, застряв посередине между пупком и сосками. Сам же человек щеголял без рубахи, ибо в драках уже имел сомнительное удовольствие быть схваченным за одежду, что иногда позволяло соперникам выполнять болезненные приёмы. Тело его покрывали шрамы и татуировки, часть из которых была воинской тематики, как успел разглядеть гном. В частности, там была метка восьмого пехотного полка, который прославился взятием Оштарры, одолев взвод диких горных орков, которые были отменными бойцами, пусть и немного неорганизованными.

– Если эта орясина сражалась в то время при горной крепости, то этот ветеран окажется крепким орешком! – подумал Моргримм, но отступать от задуманного не стал – не в его привычках было отказываться от заключённого пари.

– Итак, дамы и господа! – провозгласил во всё горло Вошь. – Сейчас в схватке сойдутся два славных бойца, наш любимый и всем известный фаворит по прозвищу Сержант, и неизвестный гном, ещё не успевший снискать себе славы. Начинайте!

Получив знак, бойцы сразу же напряглись, однако сходиться не спешили. И их можно было понять – ветеран также почувствовал в гноме серьёзного соперника, и, кроме того, он не имел опыта сражения с такими низкорослыми существами. В отличие от Моргримма, который набил уже не один десяток морд разнообразным дылдам и орясинам. Но бросаться сломя голову в атаку не спешил никто из них, отчего загалдевшие было зрители начали ворчать и свистеть.

– Чего вы тянете кота за бубенцы?! – усмехнулся кто-то. – Деритесь!

Сержант, которому непривычно было слышать подобных слов, начал приближаться к гному, который по-прежнему стоял без движения, но в бойцовской позе. В итоге, когда до цели осталось четыре шага, человек резко ускорился, намереваясь пнуть недомерка в живот, однако тот необычайно шустро для своей комплекции отскочил вбок. Кто бы мог подумать, что такой массивный карлик может так быстро передвигаться?! Вот и Сержант не мог, а посему расплатился за это, когда получил ответный удар по своей опорной ноге, отчего он завалился на пол под гневные выкрики и радостное улюлюканье болельщиков, перед этим схлопотав ещё один удар по лицу. Добивать лежавшего на грязном полу соперника гном не стал, ибо это было не по чести. Моргримм не страдал избытком гуманизма, а посему случись эта драка где-нибудь в глухом переулке с целью ограбления, то человека бы сейчас ждало добивание, перелом чего-нибудь выступающего, или хорошая взбучка, но то уличная драка без правил и сожаления, здесь же другое дело – кабацкий поединок. А посему гном позволил себе лишь улыбнуться и отойти в сторонку, страхуя себя от рывка с пола со стороны Сержанта, поскольку знал тактику дылд. Тот же не стал атаковать снизу, а медленно поднялся на ноги, рассвирепев от подобного унижения, поскольку доселе не зря слыл непобедимым бойцом. Это человека и сгубило. Драться в гневе нужно уметь, ибо он очень разрушителен. А порой даже и саморазрушителен. Вот и сейчас, когда Сержант рванул вперёд, намереваясь задавить гнома массой, атакуя его сверху, Моргримм бросился ему под ноги, сбивая человека на пол повторно. На этот раз упал боец неудачно, со всей дури приложившись лицом об пол, разбивая повторно свой сломанный нос, забрызгивая всё вокруг кровью не только из него, но и из прокушенной губы.

Больше драться поплывший Сержант не желает, а посему спешит сдаться, хотя гном и не думает его добивать, пока тот сидит на полу, тряся своей головой и утирая нос. Зрители разочарованно расходятся, поскольку бой получился излишне коротким, хотя крови при этом на пол выплеснулось немало. Больше всех недоволен Толстяк, и его можно понять, ибо он потерял целых два золотых, которые теперь приходится отдавать двум спорщикам.

– Это что за херня?! – смотрит на свои ладони Моргримм, созерцая медную кучу, щедро отсыпанную ему кабатчиком.

– Как это «что»?! – удивляется тот. – Ваш выигрыш!

– Речь вроде шла о золотом!

– Тут ровно сто медяков, уважаемый! – оскорбляется Толстяк.

– Ты свои монеты видел, боров?! – тотчас хмурится гном. – Вот это что такое?!

И правда, монеты далеки от идеального состояния, ибо часть из них с царапинами или иными дефектами в виде слегка погнутых краёв, затёртых символов, либо позеленевшие и потемневшие от времени, а некоторые из кругляшей настолько липкие, что их даже трогать противно.

– Ты это дерьмо из какой задницы вытащил, а?!

– Чем со мной люди расплачиваются, то я вам и передал! – играет желваками Толстяк. – Ещё одно оскорбление с твоей стороны, гном, и я прикажу вышибалам тебя выставить наружу! Ты понял меня?!

– Это тех дрищей ты зовёшь вышибалами, а? – указал в сторону обеденного стола Моргримм, за которым обнаружились трое худощавых личностей в тёмных плащах. – Да их же соплёй перешибить можно!

– Потише там, нелюдь! – встаёт с места один из разбойников, которые и правда обитают на этом постоялом дворе на правах негласных хозяев-вышибал, застолбив за собой право на пользование лучшими комнатами на неопределённо-продолжительный срок. – Иначе…

С этими словами он слегка обнажает из ножен свой кинжал, то же самое делают и его товарищи, и гном понимает, что лучшее, что он сейчас может сделать, так это смириться с ситуацией. Нет, он, конечно, не боится этих троих хлыщей, но если он начнёт драться направо и налево со всеми в городе, то по его душу рано или поздно явятся стражники или кто похуже. Например, подельники этих дрищей, которые могут навалиться скопом либо попытаются трусливо пристрелить или отравить гнома исподтишка. С этих шакалов станется! Кроме того, было бы из-за чего поднимать бузу, ведь, в конце-то концов, Толстяк расплатился с ним, пусть и не монетами первого сорта, но всё же… Оставался нерешённым лишь один вопрос.

– Хорошо, я спокоен! – показал пустые ладони Моргримм, пересыпав всю мелочь в свой кошель. – Довольны?!

– Сразу бы так! – хмыкнули довольные бандиты, вернувшиеся за свой столик и к прерванным разговорам, посчитав себя этакими крутыми парнями, способными одним своим видом зашугать кого угодно.

Отвязавшись от местных заправил, гном показал жестом обождать открывшему рот франту в балахоне, который благодаря спору также выиграл золотой, после чего развернулся и стал искать взглядом Вошь. Его он обнаружил благодаря сверкавшей в свете масляного фонаря плеши, которая и стала путеводной звездой в полумраке кабака, где продолжали пить, играть и веселиться в меру трезвые обыватели. Сам устроитель боёв сидел за одним из столов со своими товарищами, потребляя то, что здесь звалось пивом, хотя кроме цвета и пены этот сомнительный кислый напиток на него не походил. Говорить с Вошью Моргримм не стал – незачем было.

– А ну иди сюда, паскуда! – вырвал мужчину из-за стола за загривок гном. – Что я тебе говорил о драках, лупиздень?! Кто тебе дал право втягивать меня в бой против моей воли, а?!

– Я…

Что там хотел сказать этот урод, гном ждать не стал, вместо этого зарядив плешивому по уху, бросив его на пол под неодобрительными взорами бандитов из-за углового стола и самого трактирщика, хотя Толстяк втайне позлорадствовал над нерадивым устроителем боёв, из-за самоуправства которого он потерял два золотых. Немного подождав (вдруг Вошь захочет выдвинуть претензии?), Моргримм плюнул на поверженного обидчика, после чего направился к столу, за которым восседал богатый малый в балахоне. В трущобах Белокамня, именуемых не иначе как Дырой, горло могли перерезать и за меньшую сумму, нежели два золотых, а у этого парня они были. Как и друзья, восседавшие с ним за одним столом. Помимо франтоватого молодого человека, с ним ужинали двое настоящих гигантов, поскольку размеры их внушали невольное уважение. Первый был высок, что твоё дерево, и возвышался над остальными обывателями на две головы, в то время как его собственная обладала соломенной копной, такой же светлой трёхдневной щетиной и серого цвета глазами и лицом фермера. Второй же товарищ франта раздавался вширь, ибо оказался полным молодым человеком, с раскрасневшимся лицом и кучерявыми волосами. Оба этих крепыша с удовольствием ели то, что в «Полном котле» называлось ужином, в то время как их спутник, решивший поучаствовать в споре кулачных бойцов, вяло и без энтузиазма ковырялся двузубой вилкой в своей тарелке. Вид у них был таким пёстрым, как и их настроение. Гигант был мрачен, что твоя грозовая туча, толстяк выглядел воодушевлённым, в то время как их товарищ смотрел в никуда, погружённый в глубокую апатию.

– Чего тебе? – буркнул гигант, с высоты своего птичьего полёта оглядывая застывшего далеко внизу гнома.

– Кажется, твой товарищ мне хотел что-то сказать! – кивнул в сторону разряженного франта тот. – Но мне нужно было срочно отлучиться. Теперь я свободен, говорите.

– Пьер, к тебе гость! – позвал дылда, после чего снова опустил свою голову к миске, потеряв к разговору всякий интерес.

Вздрогнувший франт очнулся, выходя из ступора, после чего его взор уставился на гнома.

– А-а, присаживайтесь! – жестом пригласил Пьер. – Мистер, э-э-э…

Рудознатцу страстно захотелось назваться каким-нибудь псевдонимом или чужим именем, однако по неведомым для себя причинам он этого делать не стал.

– Моргримм! – кивнул гном, принимая приглашение и усаживаясь за стол. – А эти господа?!

– Это Рульф, – представил великана Пьер. – А это…

– Люций! – кивнул толстяк, на миг оторвавшийся от еды и решивший представиться самостоятельно. – Очень приятно!

– Что вы от меня хотели? – посмотрел на франта гном, поскольку для себя уже решил, что в этой троице наверняка главный он, ибо те двое были немного туповаты на вид, и им скорее подходили роли телохранителей или соратников, нежели лидеров.

– Нанять тебя на работу! – без всяких экивоков заявил Пьер.

– Что за работа? – подался вперёд заинтересованный Моргримм, который здорово поиздержался после всех своих неудачных рейдов.

Кроме того, похоже эти парни не знали той дурной славы, которая уже начала следовать повсюду за гномом, от которого отворачивались все авантюристы, не желавшие разделять участи всех павших товарищей Моргримма. А это уже что-то! Где же ещё он сможет прибиться к сколь-нибудь значимой партии в поисках приключений? Оставалось надеяться только на то, что эти люди не решились спускаться куда-нибудь под землю, ибо у гнома уже реально начала развиваться клаустрофобия.

– Нужно проникнуть кое-куда и прикрыть нашего мага, – кивнул в сторону Пьера Люций, вытирая свои жирные руки о какую-то тряпицу.

– Так, значит, ты всё же маг! – подумал про себя Моргримм, переводя взор на франта в балахоне. – Судя по твоей молодости – скорее всего неопытный и хилый без своих заклятий.

Вслух этого он говорить не стал, вместо этого задав уточняющий вопрос.

– Куда нужно проникнуть? В подземелья, в склеп, лабиринт, в стоки, пещеры или ещё куда под землю?!

– Вот что значит настоящий гном! – расхохотался Люций, начиная сотрясаться всем своим телом, хлопая себя по своему объёмному пузу ладонями. – Этих хлебом не корми, дай куда-нибудь спуститься!

Вместе с ним заулыбался и Пьер, а Рульф так и вовсе затрясся в конвульсиях, едва не подавившись куском хлеба, который теперь застрял у великана в горле, и не шёл ни туда, ни сюда. Жертв, к счастью, удалось избежать, ибо когда Люций треснул от души своей ладонью по спине Рульфа, кусок вылетел из его горла стрелой, едва не задев бандитов, ужинавших за своим столом. Те неодобрительно покосились на стол авантюристов, однако дерзить не осмелились, ибо последних было больше, как в количественном, так и объёмном соотношении. Вероятно, что Рульф лишь одним своим видом мог пугать небольшие отряды врагов, особенно когда входил в боевой раж. Кроме того, все четверо искателей приключений были при оружии – у великана и гнома это были топоры со щитами, на поясе Люция покоилась тяжёлая булава, а Пьер хоть и не обладал видимым оружием, но выглядел не менее опасно в своём балахоне, особенно сейчас, когда надел капюшон, не желая быть предметом изучения со стороны разбойников.

– Так что за дело?! – нетерпеливо спросил у своих возможных нанимателей или даже новых товарищей Моргримм.

– Нам нужно проникнуть в одно место под землёй…

– И посему вам понадобился гном? – нахмурился бородач, скрестив руки на груди, явно недовольный тем, что ему сейчас предложат спуститься в ненавидимые им катакомбы или стоки.

– Не сочти это за расизм, мой друг! – неверно истолковал недовольную мину на лице Моргримма Пьер, сложив руки в замок и водрузив свои локти на стол, предварительно убедившись, что не испачкает тем самым своей одежды. – Мы ни в коей мере не хотели задеть твоих чувств. Нет, нам без разницы, кто это будет – гном, половинчик, человек или кто-то ещё… Видишь-ли, мои друзья, они, э-э-э… как бы это сказать… Они не подходят для этой цели…

– Почему же, позволь узнать? – заинтересовался Моргримм.

Люций и Рульф также с любопытством уставились на мага, ожидая его ответа, что лишь смутило молодого человека, который тяжело вздохнул перед тем как отвечать, тщательно взвешивая каждое своё слово.

– Мои товарищи хорошие соратники, но они не смогут пройти в подземелье вместе со мной, поскольку им не позволяют, э-э-э… Их размеры, да. Видишь ли в чём дело – лаз довольно узкий…

При этих словах Моргримм почувствовал зарождающийся под его рубахой ветер печально известных северных Ледяных пустынь, обжигавший всех своим холодом, и вымораживающий лёгкие изнутри. Говорят, что неподготовленные существа, даже утеплённые по максимуму, умирают на лютой стуже этих пустошей за считанные минуты, только из-за того, что не знают, как там следует правильно дышать. Эта ужасная стужа зародилась где-то в районе загривка, и теперь ледяным водопадом побежала по хребту гнома вниз. Вот оно – новый страх его жизни хочет испытать Моргримма на прочность!

– Лаз довольно узкий, – продолжал тем временем Пьер. – И существует опасность обвала в любой момент…

– Да ты издеваешься! – хмуро посмотрел на мага гном, ругаясь сам про себя и вспоминая всех своих погибших при подобных обстоятельствах товарищей. – Что дальше?!

– Кроме того, мы не знаем, какие опасности могут находиться внутри, а посему мне нужна чья-нибудь поддержка, – закончил маг. – Кроме того, вы, гномы, действительно славитесь своей любовью к подземельям и сумеречным зрением, а посему ты окажешься весьма кстати. Ну, что скажешь?!

– Сколько платите и что за место? – пожевав губами спросил Моргримм.

– Руины в городе, – охотно стал пояснять Пьер, но в подробности вдаваться не стал. – Особняк после пожара, разгребать не стали, ибо это опасно…

– Почему? – нахмурился гном.

– Потому как взрыв был магический, а внутри ещё могут оставаться ловушки или иные опасности, вроде обвала или различных тварей, ибо почивший хозяин оказался Хаоситом, призывавших демонов. Выступать нужно этой ночью, ибо с рассветом к делу подключат инквизиторов, и руины начнут потихоньку разбирать под их чутким руководством. Однако вот что я тебе скажу – подвал ещё цел, именно там этот чернокнижник обустроил свою лабораторию, а это значит, что часть ценных вещей могла уцелеть. Местные боятся этого дома и стараются к нему не приближаться, да и оцепление из стражи не позволяет никому подойти ближе ограды…

– А с чего вы взяли, что они нам разрешат подойти и пробраться в руины? – усмехнулся Моргримм. – Или вы хотите подкупить стражу?

– Нет, – мотнул головой Пьер. – Мои большие товарищи их отвлекут, а мы с тобой прошмыгнём мимо. А на обратном пути я использую свою магию или нас вытащат Рульф и Люций, им я доверяю.

– Зато я не доверяю тебе, маг! – нахмурился великан, начиная ёрзать на стуле массивной задницей, отчего мебель издала жалобный хруст, готовая отдать свою древесную душу в преисподнюю, ибо вела она себя при жизни не очень хорошо, постоянно участвуя в пьяных драках в роли оружия, сломав пару носов и выбив с десяток зубов из чужих ртов.

– И это после всего, что я для нас сделал?! – тут же оскорбился Пьер. – А кто сам пытался закрысить часть добычи после похода в пещеры с гоблинами, а?

– А ты не забыл, что все трофеи на себе пёр я, хотя я, как ты видишь, далеко не ишак! – парировал великан, стукнув по столу кулаком, отчего тот хрустнул, когда в нём образовалась небольшая дыра ровно посередине.

– Эй! – крикнул от стойки недовольный Толстяк. – Потише там! Сломаете чего – платить будете! Ты мне ещё за стул должен, помнишь?!

– Ну да, как же! – хмыкнул Рульф, подзывая к себе девку, чтобы заказать себе ещё выпивки. – Мебель нормальную сначала предоставь, а потом гунди! Кто виноват, что у тебя такие мелкие хлипкие стульчики? Уж точно не я!

– Успокойтесь, уважаемый, – поспешил примирить спорщиков Пьер. – Вот вам чешуя за хлопоты, идёт?!

Пока конфликт устраняется, Люций наклоняется в сторону гнома и доверительно шепчет ему.

– Эти двое – настоящие жлобы, когда дело доходит до дележа трофеев. Постоянно норовят утянуть себе часть побольше и облапошить остальных.

– Так чего же ты с ними делаешь, если они такие скверные?

– Я слежу за ними обоими, иначе они поубивают всё, что движется, – пояснил полноватый молодой человек. – Одёргиваю их, чтобы дело не зашло слишком далеко, и никто не пострадал.

– О чём шепчетесь? – нахмурился Рульф, когда обнаружил, что Люций уже насел на гостя. – Или наш жрец и тебя старается склонить в свою веру в Заступника?

– Так и есть, – кивнул головой Моргримм, не желавший сдавать молодого человека на праведный суд его товарищам, потому как тот честно предупредил гнома о том, чего можно ожидать от остальных членов маленького отряда. – Спасибо, конечно, но я верую в своего Кузнеца, и мне этого достаточно!

– Ха, так я и знал! – усмехнулся великан, одним глотком осушая свою большую кружку.

После этого он хотел с грохотом водрузить её на стол, но вспомнив о дыре от удара кулака, передумал, аккуратно поставив посудину на краешек.

– Да, тяжело поди этой дылде жить с его-то ростом! – подумал гном, с изрядной долей опасения поглядывая в сторону Рульфа.

– Так что скажешь, Моргримм? – повернулся к гостю Пьер. – Ты с нами? В нашем распоряжении всего одна ночь – эта. В одиночку мне в погреба и подвал соваться было не с руки, мои товарищи тут не помощники, ибо зная Люция, то я больше чем уверен, что тот попросту застрянет в проходе или неловким движением обрушит всё нам на головы.

– Я бы попросил! – тут же оскорбился полный жрец.

– Чего ты хочешь попросить, толстяк?! – усмехнулся Рульф. – Твоё пузо не даёт тебе даже нормально подтянуться, а про застрял – это верно подмечено!

– За собой последи, агрессивный ты наш!

– Каждый раз! – тяжело вздохнул Пьер. – Вы препираетесь каждый чёртов раз! Ну почему нельзя просто тихо и мирно действовать вместе, словно мы одна команда?!

– Мы и так команда! – заявил великан, стукнув себя по груди кулаком.

– Команда без командира, – усмехнулся сам себе гном.

Изначально Моргримм ошибочно полагал, что маг ведёт этих двоих, которые при нём скорее телохранители, нежели полноправные товарищи, однако разговор показал, что это ошибочное предположение.

– Моя доля? – вопросительно приподнял кустистую бровь гном, отстукивая по столешнице незамысловатую дробь.

– Делим следующим образом, – кивнул Пьер. – Треть моя, треть твоя, и треть между собой делят Рульф и Люций, остающиеся снаружи. Всех всё устраивает?

– Нормально! – кивнул жрец, откидывающийся на спинку стула. – Согласен!

– При возвращении показываете всё, что принесёте! – тут же безапелляционным тоном заявил воитель. – Все трофеи готовить к осмотру!

– Уж кому не доверять по делёжке, так это тебе! – снова напомнил Рульфу маг.

– Забудь про тот случай – это было всего один раз!

– Что я тебе говорил, – толкнул локтем в бок гнома Люций. – Мелочные до жути!

– Ладно, я согласен! – громко сказал Моргримм, чтобы отвлечь спорщиков от очередной ссоры, готовой перерасти в настоящую словесную перепалку. – Когда выходим?!

– Да хоть сейчас! – улыбнулся ему Пьер. – Лично я готов. Этим двоим собираться долго не требуется, ибо они останутся на страже у руин, а что на счёт тебя, друг?

– Я готов! – кивнул гном. – Можем выступать!

– Прежде чем мы уйдём, – почесал затылок Рульф. – Покажи-ка мне свой доспех, Мор!

– Ну вот, опять началось! – вздохнул гном, после чего сказал приказным тоном. – Звать меня Мор и Морг запрещаю категорически, иначе…

– Иначе что? – подначил его Рульф.

– Увидишь! – хмуро посулил ему Моргримм.

– Так что там с твоим доспехом?

Бородатый коротышка молча показал воину свой щит, на что тот отрицательно мотнул головой.

– Я имел в виду твою кольчугу, панцирь, латы… Что вы там гномы носите? Вы же всегда упакованы в железо, что громыхаете, как… Как… Как я не знаю кто!

– У меня нет доспеха! – мрачно ответил Моргримм, которому было стыдно сознаваться в том, что он продал свою кольчугу, дабы свести концы с концами.

– Оно и к лучшему! – кивнул Пьер. – Меньше шума и не застрянем в лазе! Ладно, если все готовы, тогда предлагаю выдвигаться…

Особняком то здание, которое взорвалось не далее, как сегодня вечером, назвать было сложно, ибо претензией на роскошь оно не обладало. Хотя по руинам об этом было судить довольно сложно, но да и место не предполагало наличие крупных коттеджей поблизости, ибо основную массу здешних построек представляли кособокие двухэтажные домишки – левосторонние доки не то место, где селятся богачи и состоятельные люди. Сами останки строения едва заметно тлели и были обуглены во множестве мест, а сама земля вокруг представляла собой одно сплошное пепелище и усеянное осколками поле, указывая на то, что дом действительно сначала взорвался, а потом ещё и горел. По территории вокруг строения обнаружилась обещанная авантюристами стража, коей надлежало бдеть всю ночь, ибо никто не захотел рыться в останках под светом луны, да и заняты сейчас были все инквизиторы на конклаве, избирая себе нового главу после трагической гибели своего патриарха, которого сморила неизвестная болезнь, насланная со стороны. Похоже, что какая-то ведьма или шаман всё же смогли отомстить своим угнетателям, уничтожив их предводителя, и, вполне возможно, что акция эта была спланированная и совместная. Именно поэтому всех рядовых инквизиторов сейчас поставили на уши, отрядив их трясти всех колдунов, до которых могли дотянуться, а также пресекать разнообразные слёты, шабаши и камлания, таща в магическую кутузку всех, кто хоть отдалённо мог быть похожим на чернокнижника или ведьму. Сами же начальники уже спешили поделить между собой трон, не успело ещё остыть тело их бывшего руководителя, а посему никого из свободных сотрудников попросту не было. Руины взорвавшегося дома, из которого по словам очевидцев выбежало с полдюжины перепуганных слуг и голых людей, а внутри перед взрывом ревело нечто ужасающее, опечатали, перекрыв к ним доступ гражданам, правда те и сами, памятуя об увиденном и услышанном не спешили спускаться в подвалы. Почему бы было не проверить этот дом на причастность покушения на патриарха? До потому что он ещё был жив в тот момент, хоть и дышал на ладан. Ничего этого Моргримм, естественно, не знал, и знать не мог, да и не хотел. Прямолинейному гному нужна была цель, и он её получил.

– Значит так, – кивнул Пьер, вокруг которого скучковались все заговорщики. – Рульф, Люций – отвлеките того стражника. Делаете это как хотите, хоть песни ему пойте. Мы с Моргриммом спрячемся за теми деревьями и по вашему сигналу тихонько бежим в сторону руин. Нам нужно времени на десять ударов сердца. Значит, когда вы уберётесь прочь – стойте на страже у деревьев, старайтесь охране на глаза не попадаться. На обратном пути я применю магию сна, усыпив стражника, поэтому возвращение должно пройти спокойнее. Но вы на всякий случай не расслабляйтесь…

– Только давайте на этот раз обойдёмся без арестов! – вздохнул Люций. – Мне прошлого раза хватило. Кстати, Пьер, с тебя десяток золотых, именно столько я отдал на подкуп стражи, чтобы те не стали доводить дела до суда и выпустили тебя.

– Да помню я, помню! – ворчливо отозвался тот. – Со своей доли и отдам! Я же не виноват, что то зелье, которое я принёс алхимику на опознание, оказалось наркотиком, а торгаш гнилым, и сдал меня с потрохами страже!

– Вы закончили ворошить былое? – прервал их гном. – Может уже начнём действовать, или будем препираться тут до утра?

– Ладно, я готов! – кивнул Пьер, надевая капюшон на голову. – Парни, ваш выход!

– Ну что, чья теперь очередь? – посмотрел на воина Люций. – Твоя или моя?!

– Беги уже, толстый! – усмехнулся тот. – У тебя идеальная комплекция жертвы!

– Вот так всегда! – тяжело вздохнул жрец, не забывший перед забегом отдать воину свою булаву, чтобы оказаться безоружным.

А потом он сорвался с места, что было довольно удивительным, учитывая габариты молодого человека, и устремился к руинам, голося на все лады.

– Помогите! Убивают! Последнее отбирают! Насилу-уют!

Услышав это, гном хрюкнул от смеха, Рульф лишь вздохнул, ибо жрец ему всё же отомстил, выставив насильником-извращенцем, а потом нехотя побежал следом. Естественно, что странную парочку заметили охранники, которые тотчас оживились, стягиваясь вместе, чтобы перехватить бегунов, однако этого не потребовалось, ибо Люций сам сдался страже, букавльно рухнув им на руки, споткнувшись на ходу. Сделал он это специально или нет, гному было неведомо, да и разбираться было некогда, ибо теперь ему нужно было действовать! Пока служивые не опомнились от неожиданности, жрец начал истово благодарить их за своё спасение, трясти и пожимать всем руки, в то время как Рульф, якобы только сейчас заметивший стражников, сразу же остановился и замер в нерешительности неподалёку.

– Уф! Еле удрал! Этот подонок хотел забраться мне под рясу, представляете! – продолжал мстить своему товарищу жрец, указывая на великана позади себя. – Ух! Ужо не знаю, чего он там хотел найти или сделать, но если бы не вы…

Пока Люций заговаривал зубы служивым, Рульф поспешил отступить обратно в тень, дабы избежать ареста. Естественно, что преследовать его никто не стал, ибо охране было запрещено оставлять свой пост, а посему жрец ещё раз поблагодарил своих «спасителей», благословил их и отправился восвояси в другом направлении, дабы позднее воссоединиться с тем, кого обвинял в домогательствах. За это время Пьер и Моргримм тихими бесшумными тенями короткими перебежками перебрались поближе к руинам, воспользовавшись тем, что ограды не было как таковой. Затаившись за обломками стены, ночные грабители притихли, чтобы осмотреться и прислушаться, пытаясь определить, заметили их или нет, но тревоги никто не поднял, и лишь убедившись в этом, они начали искать спуск в подвальные помещения.

– А откуда тебе вообще известно о том, что тут имеется лаз? – тихонько осведомился гном у человека, который аккуратно разгребал небольшой завал, стараясь при этом не шуметь.

– Не важно! – отмахнулся он.

– Нет уж, извольте! – возразил ему Моргримм. – Важно, и ещё как! А ну как ты окажешься пособником того чернокнижника, который устроил этот бедлам и меня арестуют вместе с тобой, отправив затем на шибеницу или дыбу? Я так-то парень крепкий, но лишний раз себя испытывать не люблю, знаешь ли…

– Тебя устроит, если я отвечу, что видел эту дыру собственными глазами? Мы с ребятами были поблизости, когда прогремел этот взрыв. Из слухов мы успели узнать, что завалы начнут разгребать завтра при солнечном свете, ибо бояться потревожить мертвецов или демонов, благо тут обитал какой-то чернокнижник. Естественно, что миряне поверят во всё, что им скажут, благо слухов идёт уже превеликое множество. А я тебе вот что скажу – будь внизу демоны или нежить, она бы уже давно повылезла наружу, а не отсиживалась там до утра. Сам понимаешь – различные упыри и бесы вольготнее чувствуют себя под покровом темноты, нежели под яркими лучами солнца.

– Так если там нет угрозы, тогда зачем тебе я?!

– Я не говорю, что угрозы нет, – возразил гному Пьер. – Я говорю, что сомневаюсь в официальной версии произошедшего. А ты мне нужен для подстраховки и в качестве носильщика, уж коли там найдётся много полезного и дорогого скарба. Я тебе вот что скажу – у мага в подвале однозначно была лаборатория, это лучшее место в доме для подобных целей. Какой-то эксперимент у него пошёл не так, и всё взлетело на воздух, но я собираюсь порыться в развалинах и… Да что б тебя! Помоги мне!

Тщедушный маг застыл у какого-то обломка, который необходимо было сдвинуть в сторону, и после небольших совместных усилий, доски аккуратно стащили с люка винного погреба, про который и говорил ранее Пьер. Авантюристам повезло даже больше, чем они могли ожидать – мало того, что от дороги и границы опалённой лужайки, где медленно прохаживались стражники, этот закуток был отделён небольшим садом, что обеспечивало мародёром визуально прикрытие, так ещё и сам проход оказался пробит упавшими обломками. Створки дверок погреба оказались вдавлены вовнутрь, отчего пришлось немного потрудиться, разбирая небольшой завал. Наклонный спуск, по которому полагалось закатывать полные бочки вниз, а пустые поднимать наверх, также оказался наполовину засыпан, но имевшегося отверстия было достаточно, чтобы туда мог проскользнуть маленький человек или не особо крупный гном. Великану Рульфу или толстяку Люцию в данном случае дороги и правда не было, если только не начинать разбирать завала, но это могло спровоцировать либо дальнейшее разрушение хода, либо привлечение скучавших по периметру стражников, а посему приглашение Моргримма на дело пока выглядело вполне разумным шагом.

– Не нравится мне, как это дело попахивает! – поморщился гном, с тоской глядя на темнеющий неизвестностью лаз. – Незаконное проникновение в охраняемое помещение, мародёрство, ещё могут притянуть за уши и пособничество чернокнижникам, ведь мы лезем в их подвал!

– О чём задумался?! – прошепелявил над ухом Моргримма Пьер. – Лезь, давай! Ты ведь здесь дважды крутой гном, вот тебе и флаг в руки!

– Завал выглядит нестабильным! – указал на опасно нависшие обломки гном. – Ползи сразу за мной строго след в след, и ничего не трогай без надобности!

Тяжело вздохнув, бородатый коротышка поправил на своей спине щит, проверил крепление топора, и лишь затем опустился на четвереньки, моля своего Бога, чтобы хоть на этот раз разнообразия ради подвал не засыпало обломками, и ночным грабителям бы удалось спокойно выбраться наружу, и, желательно, с хорошей добычей. Жаль только, что лезли вовнутрь за различными магическими и алхимическими ингредиентами, поскольку в них воинственный гном разбирался также хорошо, как петухи в поэзии, поэтому оставалось надеяться только на порядочность Пьера при дележе трофеев, хоть такие понятия, как честь и совесть многим волшебникам были незнакомы. С них станется объявить, что переданные им для оценки артефакты бесполезны или слабы, а посему и стоят они сущие гроши. Также и цену всех компонентов с инструментами они могут несправедливо занизить, чтобы попытаться всё перекупить задёшево.

– Нужно держать ухо востро с этими пройдохами! – решил сам для себя Моргримм, начиная осторожно ползти внутрь погреба, стараясь при этом не тревожить завал без надобности, дабы тот не вздумал осыпаться снова. – Если не обманут при делёжке, так могут попытаться отнять мою долю силой. С того дылды станется!

Сзади сопел Пьер, который следовал за гномом практически вплотную. Когда позади загорелся свет, гном сразу же запаниковал, поскольку подумал, что в лаз заглянул кто-то из стражников с фонарём или факелом, освещая подозрительную дыру, из которой доносились неясные шорохи. Моргримм сразу же запаниковал, ибо он уже видел, как охранники трогают края лаза, провоцируя тем самым обвал, в котором погибнуть будет проще пареной репы, однако все его тревоги оказались напрасными, ибо то был Пьер, который, в отличие от гнома, не мог видеть в темноте, а посему зажёг магический огонёк в виде парившего в воздухе шарика, который отправил впереди себя, поместив источник света между собой и напарником.

– Ты чего?! – зашипел на Моргримма Пьер. – Это мой свет, успокойся!

– Мог бы и предупредить заранее! – рыкнул гном в ответ. – Ты знаешь, как реагируют шахтёры на источники света в шахтах с испарениями горючих газов?!

– А ты работал в шахтах?

– Да! И если какому-то идиоту вздумалось прикурить в облаке газа, то во взрыве погибали все, кто был в нескольких десятков шагов от места возгорания. Плюс ещё обвал!

– Не беспокойся! – прошептал в ответ маг. – Мой огонёк волшебный, и не может воспламенить ничего вокруг себя. Так что твои тревоги напрасны!

– Ладно, забыли! – легко согласился с Пьером гном. – Мы на месте. Нижний люк, в отличие от верхнего, закрыт, а посему мне нужно его взломать.

– Ну так вперёд! – согласился с ним маг. – Чего же ты медлишь?!

– А того, что тебе бы было неплохо выбраться наружу, если ты не боишься погибнуть в возможном обвале! – ответил ему Моргримм. – Я то при этом успею упасть в погреб, а вот ты…

– Ничего страшного, – прошепелявил Пьер в ответ. – Ломай дверцу, а я пока при помощи телекинеза поддержу обломки над нами. Давай! Ну чего теперь медлим?!

– А ты не думал, что шум может привлечь сюда стражу, и что…

– Какой же ты зануда! – вздохнул позади маг, после чего сделал пасс рукой, буркнув слова на непонятном языке.

Телекинез, которым Пьер хотел поддерживать своды туннеля, теперь был перенаправлен на закрытый люк, который тотчас распахнулся от мощного удара и оба мародёра сразу же вывалились из прохода в погреб. Потолок и завалы угрожающе заскрипели, несколько просели, но, к обоюдной радости грабителей, не стали осыпаться вниз, только плюнув вдогонку убежавшим нарушителям клубами сажи, пепла и пыли, отчего маг сразу же расчихался, стараясь утереть нос рукавом своей мантии. Сделать этого ему не дал гном, который уже схватил товарища за голову, зажимая ему нос и рот, задирая при этом своё лицо кверху, осторожно вглядываясь в далёкий просвет лаза – не покажется ли там голова стражника, явившегося посмотреть на шум? Однако время шло, никто наверху не озаботился проверкой, зато в руках Моргримма начал судорожно биться Пьер, которому до сих пор не давали дышать. Погрозив магу напоследок, коротышка отпустил его, жестами веля заткнуться и сохранять молчание. Естественно, что тщеславный волшебник хотел было поругаться или пригрозить гному, чтобы тот больше так никогда не делал и не смел касаться его своими грязными лапищами, однако делать этого не стал. Вид топора и щита, которые уже были наготове, как-то не настраивал на грозные крики или гневное шипение, ибо никто не мог помешать Моргримму зарубить Пьера в темноте исподтишка.

– Только твоих чиханий нам тут не хватало! – пояснил магу рудознатец. – Ну что, пошли уже грабить подвалы?!

Кивнув, маг направился от лаза вглубь помещения, оказавшегося самым настоящим винным погребом. Правда, бочек тут уже давно не хранилось, ибо использовался склад явно не по прямому назначению. Вместо этого тут расположился ряд не особо крупных клеток вдоль одной из стен, которые сейчас были раскрыты. Высотой эти камеры были не более полутора метров, а шириной метра по два. Внутри обнаружились пучки соломы, отходы жизнедеятельности довольно крупных существ, а также кандалы, но самих узников видно не было – вероятно, их освободили накануне инцидента.

– Так вот оно значит что! – прошептал сам себе под нос Пьер. – Вот кем были те голые люди, которые выскакивали из рушащегося дома на улицу.

– Кем? – спросил у мага Моргримм. – Рабами?

– Хуже! – потёр свой подбородок тот. – Если я всё правильно понимаю, то в одном из следующих помещений мы можем наткнуться на круг призыва или алтарь. Но проверить всё равно стоит!

– Жертвоприношения?! – нахмурился гном, который уже закончил с осмотром винного погреба, переходя к своему напарнику, стоявшему у единственной двери в помещении.

– Сейчас увидим! – кивнул тот. – Ловушек на двери нет, открывай!

Пререкаться и спорить было бесполезно, ибо для чего же ещё нужен опытный воин в связке с магом? Именно ему принадлежит сомнительная честь идти вперёд, собирая на себя большую часть врагов и ловушек, в то время как волшебник будет оказывать ему всяческую поддержку сзади. Да и упрямиться было бесполезно, ибо отряд уже был под землёй, и теперь предстояло отрабатывать свою долю сполна. Главное, чтобы наводка Пьера и сотоварищи оказалась не дешёвкой, и в подвалах действительно обнаружилось что-то стоящее.

– Раз тут пахнет жертвоприношениями, то нужно быть настороже! – подумал Моргримм. – Зло штука опасная, и может умело маскироваться подо что угодно. И за этим умником позади меня стоит приглядывать в оба глаза, ведь я его ни хрена не знаю. А ну как окажется, что это дом этого Пьера, который решил вернуться сюда и довести начатое до конца, но ему была нужна новая жертва?

Подобные мысли заставили гнома поёжиться от страха, но виду он не подал, толкнув незапертую дверь своим топором. Следующее помещение также было погружено в темноту, но сумеречное зрение подземного обитателя позволило Моргримму осмотреть зал прежде, чем это смог сделать Пьер со своим магическим шаром света. Волшебник был прав, ибо в центре развернувшегося мародёрам зала обнаружилась череда колонн, возле которых безжизненными змеями лежали перерезанные верёвки, а также несколько мертвецов, застывших в неестественных позах. Оба мародёра принюхались, словно заправские ищейки, и выдали почти одновременно:

– Тут ощущается чёткий след остаточной магии! – сказал Пьер, осматривая пол внутри круга из колонн, где и правда обнаружился круг призыва.

– Тут пахнет угрозой! – проворчал гном, осматривая мертвецов, лежавших возле столбов.

Было похоже на то, что владелец сего места и правда был чернокнижником, который вознамерился принести рабов в жертву ради призыва некой сущности или в ходе какого-то ритуала, но что-то пошло не так во время церемонии, и произошла катастрофа. Может, это колдун чихнул в неподобающий момент, из-за чего его заклятье видоизменилось в нечто совсем невообразимое и взрывоопасное, а может ему кто-то помешал.

– Ты чего делаешь? – спросил у спутника Моргримм, наблюдая за тем, как тот совершает непонятные пассы своими руками. – Мух отгоняешь?

– Не мешай! – раздражённо буркнул тот.

– Вообще-то нам полагается искать ценности, а не заниматься некромантией! – поспешил заметить гном. – Ты как знаешь, а я обыщу этого в мантии, мне он кажется…

– Подожди! – шикнул на нетерпеливого воина Пьер. – Я исследую помещение на следы остаточных магических эманаций. Хочу понять, какой ритуал тут пытались провести…

– Это ещё зачем?! – удивился Моргримм. – Шмонаем трупы, обыскиваем остальные закутки и валим отсюда тем же путём, которым и пришли!

– Ладно, – вздохнул маг, бросивший своё занятие. – Но этот труп мой. Может статься так, что на теле покойника обнаружатся руны, глифы или артефакты, которые в твоих неумелых руках могут взорваться или чего похуже…

– Ладно, убедил! – кивнул товарищу гном. – Чародей твой. А я пока осмотрю эти шкафы…

– Они тоже мои! – прервал его Пьер, доставая из-за пазухи мешочек. – Там же эликсиры и ингредиенты стоят, неужели не видишь? Доверься мне, я выберу самые ценные!

– Надеюсь на это! – буркнул недовольный Моргримм, отходя в сторону. – А мне что тогда прикажете делать?!

– Проверь пока вон ту дверь, – указал в сторону ещё одного выхода из зала маг.

– Ладно! – с ворчанием отправился в указанном направлении гном.

По пути ему пришлось перешагнуть через труп какого-то горбуна с раскроенным надвое черепом, после чего он приблизился к обнаруженной двери. Та оказалась не заперта, однако за ней обнаружился крупный завал, преодолеть который без специальных инструментов было проблематично. Да и кроме того, копать было лучше всё же сверху, нежели снизу, ведь в таком случае вас не грозило похоронить под обломками, если те придут в движение. Под камнями, брёвнами и землёй угадывались сломанные ступени, некогда уводившие наверх, и, вероятно, это был выход из подвала в сам дом, но выбраться тут теперь не представлялось возможным.

– Судя по тому, что один из люков в винном погребе оказался заперт, все участники церемонии убежали здесь! – подумал гном, продолжая осматривать завал. – И, судя по всему, кому-то из них не повезло!

И правда, между двумя крупными обломками потихоньку капали редкие капли красного цвета тягучей жидкости специфического запаха. Похоже, что кому-то не посчастливилось оказаться погребённым заживо под этим обвалом!

– А ну как там есть кто живой?! – от этой мысли гнома прошиб пот, ибо теперь для него самым сильным страхом всей его жизни стала клаустрофобия и боязнь обвалов. – Может, стоит попробовать позвать пострадавшего? Вдруг ответит?

Он тихонько пробормотал нечто невнятное, но тишина была ему ответом, лишь Пьер в отдалении ритуального зала что-то бормотал себе под нос, складывая склянки с лёгким звоном в припасённую для этого сумку. Махнув рукой, Моргримм вернулся обратно в подвал, утирая со лба пот, и маг одарил его беглым взором.

– Что за той дверью?

– Ничего дельного! – покачал головой гном. – Обвал. Когда-то там была лестница наверх, но теперь там не пройти.

– Ладно, – кивнул Пьер. – Я скоро закончу, и мы тронемся обратно. Видишь те книги, что я сложил стопкой? Забрасывай их к себе в котомку, понесёшь наружу, когда я скажу.

– Хорошо! – кивнул Моргримм, быстро управившись с этой простой задачей.

Он попытался было прочитать названия, но язык, на котором были изданы эти труды, ему оказался не знаком. Оставалось довольствоваться лишь картинками, но и те оказались гному непонятными, отталкивающими и даже противными. Взять хотя бы это изображение – это что, препарированный эльф? Поморщившись от отвращения, Моргримм запихнул талмуды в свою котомку, после чего стал изучать зал, в надежде прояснить для себя, что же тут произошло. Поскольку Пьер был занят трофеями, попросив ему не мешать, гному всё равно нечем было заняться, а посему он склонился над трупами.

Всего в зале оказалось четверо мертвецов, из которых двое походили на пленников, ибо были голы, и лишь жалкие тряпки прикрывали их срам. Очень толстый мужчина с перерезанным горлом, большая часть крови которого застывала сейчас на полу, заполнив собою небольшую канавку, которая была выполнена в виде замкнутого круга диаметром около трёх метров. По центру этого круга обнаружилась опрокинутая жаровня, а также рассыпанные всюду потухшие угли. Сначала было Моргримм подумал, что именно падение жаровни могло послужить причиной пожара, однако сразу же возразил сам себе – почему же тогда прочая часть подвала уцелела? Сохранились книги, мертвецы не имели на себе ожогов, стены без следов копоти и подпалин?

Второй мертвец также был рабом, вернее, молодой рабыней-полукровкой, судя по её слегка раскосым глазам и заострённым ушам. Полуэльфка. Симпатичная, ладная, но также безжалостно убитая тем же способом – на шее большая резаная рана, а вокруг море крови. Эта, в отличие от прочих мертвецов, оказалась привязанной к столбу, и до сих пор удерживалась на нём при помощи верёвочных пут, в то время как три других мертвеца лежали на полу. Ещё двое упокоенных – горбатый карлик с раскроенным надвое черепом, но этот лежит в стороне от жертвенного круга, и на нём имеется кой-какая одежонка, в отличие от всех прочих. Так! Стоп-стоп-стоп! Когда это чернокнижника успели раздеть?! Моргримм посмотрел на Пьера, который уже щеголял в новой мантии, нимало не стесняясь того факта, что только что снял её с трупа. Похоже, что предмет был очень хорош, раз этот пройдоха поспешил сменить свои одежды на покойницкие. Гнома передёрнуло от отвращения ещё раз, ибо он бы не рискнул так смело переоблачаться в вещи мертвеца, хотя, надо отдать трупу чернокнижника должное, он был самым сохранным из всех. Видимых ран на теле нет, только свёрнутая под неестественным углом шея с синюшными отпечатками на ней.

– Что же тут произошло?! – спросил сам себя гном, снова осматривая место происшествия, и размышляя вслух. – Похоже, что этот толстяк и полуэльфка были рабами, привязанными к колоннам. Их обоих прирезали, как свиней, но вот тут ещё четыре столба, а рядом с ними перерезанные верёвки. Кто-то освободил рабов, или им самим каким-то образом удалось извернуться и перерезать путы… Судя по тому, что в одеждах были только маг и карлик, это хозяин сего злачного места и его слуга. Оружия при них нет, но горбатого убили, скорее всего, топором. Вероятно, уродец им был вооружён, но его забрали убежавшие рабы, а у мага отняли кинжал, которым он вскрывал глотки своим пленникам…

– Эй, Пьер! – позвал товарища гном.

Чего?! – оторвался тот от созерцания склянок с зельями.

– У этого колдуна при себе кинжала случайно не было?

– Нет! – мотнул маг головой. – Только роба.

– Она волшебная?

– Да, но её я возьму себе в качестве своей доли, – сразу же поспешил застолбить свою добычу Пьер.

– Что, больно хороша? – тут же усмехнулся гном. – Насколько хороша в пересчёте на золото, а?

– Отстань! – окрысился сразу же маг.

– Что, превышает размеры твоей доли, да? – продолжил усмехаться воин. – Ну, ничего! Можешь рассчитаться с остальными и со мной в первую очередь из своего кармана, за это тебя никто не осудит!

– Послушай! – нахмурился Пьер. – Я уже почти закончил. – Дай мне ещё пару минут, и можно будет выдвигаться, хорошо? Положи ещё к себе в мешок вот эту ступку и пестик, они хоть и небольшие, но довольно тяжёлые, потому как серебряные, и за них можно будет выручить немало монет! На! Ещё положи к себе вот эту флягу, только с пробкой осторожнее, и вот эту древесину…

– На кой ляд нам сдалось дерево? – удивился гном.

– Эх ты, темнота! – усмехнулся Пьер. – Это же тис сомниус, лучшее дерево для изготовления волшебных палочек! Чародеи его очень ценят, поскольку благодаря такому материалу можно упрятать…

– Тихо! – шикнул на мага насторожившийся Моргримм. – Ты это слышал?!

– Слышал что?! – сразу же побледнел человек, начавший осматриваться по сторонам, как и его напарник, однако тут маг был в худшем положении, ибо гном видел в темноте намного лучше.

Не в силах разглядеть опасности, маг скомандовал своему шарику облететь помещение, что тот послушно и сделал.

– Чёрт! – выругались мародёры одновременно. – А где уродец?!

И правда, труп горбатого карлика, который лежал в отдалении от круга призыва, куда-то пропал, и на его месте обнаружилась лишь подсыхающая лужа крови, зато теперь шаркающий звук отчётливо стал слышен со стороны винного погреба.

– Вот теперь я это слышал! – кивнул Пьер, спешно стягивающий тесёмки на горловине своего мешка. – Похоже, что тот уродец не был мёртв! Как ты осматривал трупы, а?!

– У него башка располовинена была! – ворчливо отозвался гном, поднимая свой топор. – Но даже если это и не так, я его быстро укорочу, глазом моргнуть не успеешь!

– Надеюсь на это! – ответил ему маг. – Я закончил, можно выдвигаться…

– А как же всё это барахло?! – указал на остатки пузырьков и прочих вещей оружием Моргримм.

– Вот именно, что – «барахло»! – кивнул Пьер. – Стоит гроши, поверь мне. Ладно, давай выбираться наружу. Всё ценное мы уже собрали.

– Ну коли ты так…

Снова шарканье, на этот раз с другой стороны. Щелчком пальцев Пьер приказал своему светильнику отправиться на звук, и вот мародёры вздыхают снова – толстяка тоже след простыл, и теперь он шлёпает босыми ступнями немного поодаль, в то время как полуэльфка извивается в своих верёвочных путах, до сих пор привязанная к столбу.

– Ты ещё скажи, что и эта барышня с её вскрытым горлом жива! – сплюнул на пол Моргримм. – Проклятье! Только нежити нам тут не хватало!

– Погоди-погоди! – остановил гнома Пьер. – Ты куда это собрался?!

– Как это куда?! – не понял его воин. – Башку твари отхвачу, пока она не освободилась, либо её кто-нибудь не развязал!

– Может, ну её! – потянул Моргримма за рукав прочь человек. – Уходим, пока…

В этот момент из тьмы раздалось рычание, а потом и звуки громких шлёпающих шагов, и в круг света вылетел мёртвый толстяк, намеревавшийся сходу сбить с ног обоих мародёров. Однако он недооценил двух профессиональных авантюристов, поскольку оба были готовы к схватке. Гном быстрым и изящным для его комплекции движением ускользнул в сторону, при этом несколько припав к земле и рубанув мертвецу по щиколотке, отчего потерявший равновесие толстяк рухнул на пол и по инерции продолжил катиться вперёд. Пьеру лишь оставалось перепрыгнуть через эту тушу, что он проделал с грацией и изяществом, взмывая под самый потолок в явно магическом прыжке. Жирдяй с воем прокатился под ним, с грохотом врезавшись в лабораторный шкаф и груду тех вещей, которые из него извлёк мародёр немногим ранее, разметав во все стороны разнообразные банки, склянки и прочие предметы.

– Как хорошо, что я вытащил оттуда всё мало-мальски ценное! – хмыкнул Пьер, после чего выпустил стрелу пламени в сторону барахтавшегося под завалом зомби.

Снаряд угодил точно в цель, а наличие горючих веществ в той куче, где рычал зомби, лишь усугубило эффект от попадания, поскольку мертвец тотчас же вспыхнул подобно живому факелу, освещая почти половину зала. Поскольку тьма на время отступила, стал виден и труп чернокнижника, который крался у колонн, сгибаясь подобно хищному зверю и жутко покачивая своей головой на сломанной шее. Зрелище было мерзким само по себе, но ещё хуже было то, что мертвец поднял руки, начиная совершать пассы, явно пытаясь сотворить какое-то заклинание! Моргримм к этому времени уже закончил возиться с полукровкой, отрубив связанной упырихе её голову, и теперь с содроганием наблюдал за ожившим колдуном, перемещавшимся по кругу.

Когда гном попытался наброситься на мертвяка сзади, то его застали врасплох, ибо скрывшийся самым первым горбун неожиданно вылетел из укрытия, сбивая воителя с ног, защищая своего хозяина и даже после смерти. Печально звякнул об плиты пола выпавший из руки Моргримма топор, а сам он кубарем покатился в сторону опрокинутой жаровни. В это же мгновение чернокнижник пустил в Пьера волшебный снаряд, но тот ловко увернулся от него одним большим скачком, благо магия, при помощи которой он подпрыгнул под потолок, ещё продолжала действовать. Человек решил было смыться с поля боя, однако тут его ожидал сюрприз – дверь в винный погреб оказалась заперта, и именно для этого горбун уходил когда-то в том направлении, дабы отрезать мародёрам путь к бегству.

Пока горбатый карлик с раскроенным надвое черепом и гном мутузили друг друга на полу, мёртвый чернокнижник при помощи заклятья сбил с барахтавшегося на полу толстяка не только пламя, но и опрокинутый шкаф с разнообразным хламом, который теперь разлетелся по всему подвалу. Обгоревший жирдяй начал неуклюже подниматься на ноги, в то время как Пьер и колдун обменялись парочкой снарядов, намереваясь прикончить друг друга. Однако человек легко отклонялся от них, в то время как упырь их просто нейтрализовывал, отбивая в стороны специальным силовым полем. Летавшие повсюду кислотные, огненные, ледяные и прочие сферы, призмы, волны, искры, линии и иже с ними заполонили на время большую часть подвала, лишь по счастливой случайности не угробив Моргримма, зато вот толстяку не повезло, ибо его всё-таки прикончили при помощи кислоты, причём сделал это его же товарищ, выпустивший не глядя в сторону Пьера каскад смертельных брызг. Волна тягучей жидкости оказалась настолько мощной, что её хватило для того, чтобы не только разрезать жиробаса надвое в районе его толстого пуза, но и уничтожить подобным образом пару колонн, отчего те с диким грохотом рухнули вниз, часть потолка просела, и с него сразу же посыпались крошки земли, пыль и небольшие осколки.

– Если так пойдёт и дальше, то нас попросту завалит тут к чертям! – успел сообразить гном, ворочавшийся под карликом. – Нужно драпать отсюда как можно скорее!

Страх придал ему сил, а посему ему всё же удалось сбросить с себя горбуна, а потом рывком подтянуться к лежавшему поблизости топору. Заполучив своё верное оружие обратно в руки, Моргримм воспрянул духом, бросаясь в атаку, намереваясь как можно скорее уничтожить приставучего карлика, поскольку тот упрямо не желал подыхать или отставать от своего соперника. Первым же попаданием гному посчастливилось отрубить врагу кисть, потом он пинком повалил мертвеца обратно на пол и закончил то, что не удалось его убийце – развалил покалеченную голову карлика на множество мелких частей за несколько ударов. По телу уродца прошлась судорога, и он, наконец-то, замер навеки, поскольку без головы нежить долго существовать также не способна. Этим могут похвастаться только скелеты, ибо они оживлены всегда при помощи магии, и в их организмах и существовании вообще отсутствует всяческая логика. Ну, скажите на милость, как скелет может передвигаться, если у него нет мышц, суставы изъедены и уничтожены временем, а сами кости при этом не рассыпаются, а крепятся вместе, если органики на них в общей сложности осталось не более одной пригорошни? Но, тем не менее, эти твари уверенно не только ходят и даже бегают-прыгают, но ещё и машут оружием вдобавок или бьют своими заострёнными костями, которые обломаны на манер рапир или шипованных кастетов!

Очередной толчок по подвалу покорёженного дома, и снова потолок проседает ещё на несколько дюймов вниз, а по центру помещения быстро бежит громадная трещина, расширявшаяся с пугающей скоростью. Сквозь пролом вниз начинают сыпаться различные обломки, земля и прочая мерзопакость, угрожая похоронить авантюристов заживо, если те не поспешат покинуть поле битвы. Пьер уже тоже сообразил, что настала пора делать ноги, а посему теперь сместился к двери, ведущей в винный погреб, однако выбить её не смог – помешал упырь-чернокнижник, кружившийся поблизости.

– Да отстань ты от меня! – закричал человек, пинком отшвыривая мертвяка прочь, прямо под ноги подоспевшему гному.

Моргримм не преминул использовать эту удобную возможность, чтобы сразу же наградить колдуна ударом топора, отчего его голова отделилась от туловища, задорно покатившись в том направлении, куда сыпались обломки с потолка. Теперь же, когда с врагами было покончено, гном указал товарищу на дверь.

– Скорее, выбивай её чем-нибудь мощным и разрушительным!

– Не могу! – плаксиво скривилось лицо Пьера. – Я выдохся, и мне нужно время, чтобы восстановить запас своих заклятий. Я пуст!

– Твою ж дивизию! – отодвинул горе-мага в сторону Моргримм. – Прочь с дороги!

После этого он начал орудовать своим топором, и после пятого или шестого удара раздался громкий треск со всех направлений. Сзади всё-таки обвалился потолок, и вниз стремительно рухнули все обломки первого и второго этажей, когда руины начали обваливаться вовнутрь, но и спереди треснуло дерево, и двум горе-мародёрам удалось покинуть подвал прежде, чем тот оказался погребён под тяжёлыми камнями и деревом с почвой. Винный погреб также не стал исключением – помещение стонало, кряхтело, с потолка сыпалось всё то же самое, что и в прошлом помещении, а посему гном и человек летели стрелой по направлению к своему единственному шансу на спасение – туннелю для винных бочек, который связывал внешний мир и погреб. Даже в этой панике и суматохе гном сумел вспомнить, что одной вещи он до сих пор страшился сильнее погребения заживо – избежать этой участи, когда его товарищам она будет уготована.

– Нет уж! – разозлился он. – Никто не смеет меня больше называть убийцей своих соратников! Никто! Сегодня я или погибну, либо вытащу этого хлыща из-под обвала!

– Лезь первым! – рявкнул на Пьера Моргримм, когда они смогли достичь люка. – Ну, живее!

Трусливого мага не пришлось упрашивать дважды, а посему он, подгоняемый пинками воина, шустро забрался в туннель, начиная карабкаться наверх. Навстречу мародёрам осыпались разнообразные обломки и почва, один раз их едва не смело осколками рухнувшей балки обратно в разрушавшийся внизу погреб, благо что оба успели прижаться к стенке, а Моргримм ещё вдобавок держал человека за шкирку, как нашкодившего кота, дополнительно страхуя человека.

В итоге обоим нарушителям всё же удалось с проклятиями подняться наверх, вышвырнув свои вещевые мешки и топор на лужайку перед люком. Когда мародёры подтянулись наверх, то их сразу же схватили за шкирку, а потом бросили наземь, пригвоздив к ней алебардами. Вокруг них образовалось кольцо из стражи, которая сразу же начала рыться в объёмных котомках ночных грабителей, дав правильную оценку своим пленникам. За спинами охранников оседала пыль, вызванная повторным обрушением здания, обломки которого теперь целиком и полностью ушли под землю, и лишь небольшая их куча напоминала о том, что в данном месте некогда располагался небольшой особняк.

– Так-так! – сладко пропел старшина, заглядывая в один из отобранных мешков. – Что у нас тут, а?! Ночные грабители, да?! Решили воспользоваться ситуацией и извлечь из-под руин немного трофеев, да?! Это из-за вас, паскудников, остатки особняка рухнули вниз?! Отвечать, живо!

– Ни в коем разе! – сразу же зашепелявил Пьер, начиная оправдываться, и делая это так привычно и обыденно, что становилось понятно – ему врать не впервой, как и отводить от себя подозрения. – Нас туда затащили силой!

– Да, и кто же это?! – усмехнулся старшина, не поверивший магу ни на слово.

– Вот та образина! – кивнул в сторону люка мародёр. – Осторожно, иначе она и вас утянет вниз!

– Конечно! – усмехнулся стражник. – Так мы тебе и по…

Однако договорить он не успел, ибо один из служак закричал от страха, когда выпавший из люка наружу зомби-жирдяй, перерубленный ниже пояса, схватил его за ногу и повалил на землю. Естественно, что мечи и алебарды от носов мародёров тотчас пропали, и все бросились на выручку своему товарищу. Кололи, резали, рубили и пинали толстяка упоённо, но недолго, ибо вскоре он уже превратился в кровавый фарш, неспособный существовать самостоятельно больше никоим образом не иначе как только в виде котлет. Естественно, что и про мага с гномом не забыли, поскольку их сторожили двое стражников. В тени деревьев неподалёку толпились не только взволнованные шумом и новым грохотом горожане и зеваки, но и переминались с ноги на ногу Рульф с Люцием, не решавшиеся бросаться в бой ради вызволения своих товарищей на виду у всего честного народа. А посему когда стражники закончили расправу с зомби, то они снова посмотрели на Пьера.

– Что это была за образина?! – почесал свой затылок вспотевший старшина. – Как вас туда угораздило попасть?! Или это вы вызвали эту нечисть?! Сознавайтесь!

– Значит, так, – развёл руками Пьер. – Смотрите сами. Мы проходили мимо руин поблизости, даже не думая сворачивать в их направлении, когда вот этой жирдяй сделал так, и, оп-па!

Тут маг хлопнул в ладоши, и все наблюдавшие за ним стражники мгновенно попадали наземь, как убитые, что гном даже испугался за них и за себя. Стоявшие неподалёку люди с воплями отпрянули прочь, ошибочно приняв мага за самого настоящего убийцу, как и его напарник Моргримм, который также шарахнулся в сторону.

– Ничего страшного, они просто спят! – успокоил товарища Пьер, натягивая на голову капюшон. – Хватай наши пожитки и айда ходу, пока толпа не осмелела и не решила устроить над нами самосуд!

– Но ты же говорил, что у тебя не осталось сил для заклятий! – вспомнил слова мага гном.

– Ты знаешь, я соврал, – усмехнулся тот. – Некогда было перед тобой распинаться. Но я сомневаюсь, что моё последнее средство – заклятье сна, смогло бы помочь нам выбраться из-под завала или выбить дверь. А посему потопали отсюда поскорее, пока никто из этих стражей не очнулся!

В ближайшей подворотне отряд воссоединился, и Рульф с Люцием тотчас воззрились на гнома и мага. – Какого чёрта там произошло?! – сразу же осведомился воитель, забирая у товарища протянутый мешок с трофеями (хотя хитрый Пьер наверняка успел приватизировать оттуда пару вещичек в свои карманы, и предъявлять их на дележе не будет!).

– Да, так, ничего страшного, – отмахнулся беззаботно маг, словно только что вернулся с пикника. – Так, наваляли паре упырей, схватились в магической дуэли с трупом чернокнижника, которому, скорее всего, и принадлежал сей славный дом. И из-за наших небольших перестрелок разрушилась часть удерживающих колонн, после чего обрушился потолок, и все руины ушли под землю. Вот так вот вкратце всё и обстояло.

– Понятно! – кивнул Люций. – Вы не пострадали?

– Много добра наружу вынесли?! – перебил жреца жадный до денег Рульф.

– Давайте всё это осмотрим и оценим завтра утром, – предложил всем Пьер.

– Ну уж нет! – резко остановился гном. – Я хочу свою долю, и хочу её сейчас! Может вы все сдриснете к рассвету, а я так и останусь с носом, а ведь мне пришлось драться с упырями, и, хуже того – с колдуном-зомби. Кроме того, меня едва не завалило обломками, а потом эта выходка вашего мага с заклятьем сна! Что, нас теперь будут считать нарушителями?! Преступниками?!

– Не переживай! – прошепелявил маг. – Моё заклятье хорошо тем, что ещё и стирает небольшой отрезок памяти, который предшествовал ворожьбе. Так что проснутся эти ребята с небольшой головной болью, и очень сильно удивятся тому, когда увидят разрушенное здание, ибо не будут этого помнить. Ладно, Мор, не переживай! Неужели ты нам не доверяешь ни капли?!

Гном посмотрел на своих компаньонов, на искажённое алчностью лицо Рульфа, осматривающего содержимое мешка Пьера, на самого мага, которому не доверял ни на йоту, и на добродушного толстяка Люция, который единственным в этой компашке казался самым безобидным. Почему-то Моргримм ни на секунду не сомневался, что его попытаются обмануть при дележе, либо и вовсе оставят в дураках, испарившись со всей добычей. Не исключался также и такой вариант, что Пьер и его погрузит в сон, а кровожадный Рульф, не колеблясь ни минуты, прирежет гнома во сне – с этого дылды станется! А посему он лишь ещё сильнее сжал свой мешок, не желая его отпускать ни при каких обстоятельствах, чтобы не потерять той толики награбленного, что у него была.

– Ох, ладно! – вздохнул маг. – Если ты не заметил, Мор…

– Не называй меня так! – нахмурился гном.

– Моргримм, – сразу же поправился Пьер. – Извини. Так вот, если ты не заметил, то на улице стоит глубокая ночь, и все магазины сейчас закрыты. Нет, я, конечно, знаю парочку скупщиков краденного, но все они живут в трущобах на том берегу реки, да и много они предлагать за эти товары не станут, ибо не знают их настоящей ценности. А мы же должны дождаться утра, чтобы затем продать их все в нужной лавке, где по достоинству оценят все зелья и ингредиенты, что мы вытащили из руин.

– Ладно, – вздохнул гном, скрипя сердце соглашаясь с доводами мага. – Уговорил. Где остановимся на ночь?!

– Можно вернуться обратно в «Полный котёл»…

– Нет! – отрезал предложение мага Рульф. – Слишком далеко, да ещё и на другом берегу. Уж коли мы в левобережных доках, то я предлагаю прогуляться до «Озабоченной русалки», она всё равно неподалёку!

– Так неподалёку, что просто практически вплотную к тому месту, где стоял тот злополучный особняк, – поспешил заметить Люций.

– И что? – не понял его воин.

– Ваш жрец дело говорит! – кивнул Моргримм. – Находиться в это районе опасно хотя бы тем, что нас видели вместе некоторые из местных, а они сейчас уже могут восседать в «Русалке», травя о нас байки всем желающим. И, представь себе на мгновение, он называет меня и вашего мага убийцами стражников, и тут двери распахиваются и вота мы – стоим на пороге…

– Да, об этом я не подумал! – почесал заросший щетиной подбородок Рульф.

– Ты вообще никогда не думаешь! – хихикнул тихонько Пьер, однако его замечание, к счастью, осталось неуслышанным.

– Идём на Променад, там остановимся в какой-нибудь гостинице, смоем с себя пыль, грязь и кровищу, а затем…

– А не слишком ли это круто?! – вздохнул гном, когда пришёл его черёд чесать подбородок. – У меня не особо много финансов, и, боюсь, что я не смогу себе позволить такого роскошного отдыха!

– Ничего страшного! – доброжелательно улыбнулся ему Люций. – Я могу занять тебе пару монет, а ты мне отдашь их после делёжки трофеев. Хотя, если мне не изменяет память, у тебя был золотой, который ты выиграл после драки в таверне.

– Боюсь, что апартаменты в центре города стоят дороже, нежели чем комнатушки в Дыре, – резонно заметил Моргримм.

– Логично! – кивнул ему жрец. – Если тебе не хватит – добавлю. Идёт?!

– Договорились! Но этот мешок останется со мной, во избежание… И, кстати, попрошу вас заметить, что у вашего мага также надета обновка – новая мантия, которая, наверняка, магическая. А посему и её стоимость нужно включить в итоговую.

– Так я и знал, что этот засранец попытается что-то прикарманить! – сразу же заворчал Рульф. – Кстати, о карманах! Выворачивай давай, и показывай всё, что успел заграбастать!

– Вот уж про заграбастать я бы помолчал! – тяжело вздохнул Пьер. – Кто прикарманил часть выручки с трофеев от гоблинов?

– Я вам уже сто раз говорил, что меня обсчитали на рынке при продаже, а не я забрал себе часть прибыли, ну!

– Не обращай на них внимания! – вздохнул Люций, обращаясь к гному. – У них это всегда так происходит! Наш Рульф мечтает заработать себе на Осётра, и…

– На рыбу?! – удивился Моргримм.

– Не-ет! – рассмеялся жрец. – Осётром наш доблестный воин решил назвать своего боевого коня, когда получит его в своё распоряжение. Видите ли, у него на ферме, где он раньше крестьянствовал, его любимого мерина звали этим прозвищем, вот оно к нему и прикипело. Единственное, чем грезит наш фермер-переросток, это его копытный напарник, которому непременно купят также и боевой доспех, и будут кормить отборным овсом. Бзик такой у Рульфа. Пьер тоже копит деньги с упорством и скаредностью скряги, но на что – тут он никому не говорит. Доходит даже до того, что он старается экономить на еде или постое, всегда намереваясь угоститься или устроиться на ночь на халяву. Я даже поражаюсь, как он не стал возражать против того, чтобы заночевать в аппартаментах на Променаде, ибо…

– А может, ну его, ребята! – подал голос Пьер, словно услышал, что про него сейчас вели речь. – Давайте вернёмся в «Котёл», и заночуем там? Даром уже, мы и за комнаты там заплатили!

– Вот же ты жадина! – вздохнул Люций. – Ты потратил одну серебряную монету, а заработал сегодня уже сколько?

– Да, сколько? – кивнул Рульф. – На сколько примерно может потянуть вся эта рухлядь, которую вы вытащили из руин?

– Не меньше сотни золотом, – пожал плечами Пьер. – Я так полагаю. Торговец может выдать меньшую цену, хотя я буду торговаться до последнего медяка! Правда, я прихватил с собой несколько зелий, назначение которых мне неясно…

– Так, опять! – всплеснул руками Люций. – Мне больше не хочется выкупать тебя из тюрьмы по обвинению в наркоторговле…

– Ну я же не знал, что то зелье из дома старосты было наркотиком, а не лекарством там, или полезным эликсиром. Кто ж знал, что тот старый перечник увлекается чёрным лотосом?

– Что же ты за маг такой, если чёрный лотос определить не можешь? – пожевал губами Рульф. – Это же ваша шаманская бодяга, за которую вы готовы глотки грызть!

– Да будет тебе известно, – ядовитым тоном поспешил просветить неграмотного воителя маг. – Что это, во-первых, не шаманская бодяга, как ты изволил выразиться, а во вторых она используется для очень сложных заклятий и дорогостоящих ритуалов. А я до них ещё не дорос, поскольку изучаю тайные искусства всего десяток лет, и не прошёл всех ступеней посвящения в таинства своей профессии.

– Во загнул! – усмехнулся великан.

– Ладно, хватит спорить! – прервал всех Моргримм, у которого уже голова разболелась от шума нарастающей перебранки. – Великий Кузнец! Почему все люди такие трепачи?! Вы хоть когда-нибудь умолкаете?

– Когда спим, – мрачно усмехнулся Пьер.

– Я вообще мало говорю, – поспешил тут же вставить Рульф.

– Ладно, наш новый товарищ прав! – поспешил успокоить всех Люций. – Давайте остановимся тут. Место вроде ничем не хуже прочих.

Отряд остановился возле постоялого двора с названием «Пристанище торговца», ибо уже совсем рядом располагался огромный рынок, притихший и опустевший на ночь. Посреди пустых лавок и навесов ходили одинокие стражники и сторожа с фонарями и факелами, следившие за тем, чтобы различные вандалы и хулиганы не уничтожали прилавков или не разбирали их на дрова. Естественно, что с уличных лотков все товары на ночь увозили по домам или складам, в отличие от запиравшихся магазинов, коих на Променаде было пруд пруди.

– Ну что, спать?! – с надеждой посмотрел на своих спутников Люций, поскольку любил это занятие, так же как и обильно вкусно поесть, да и надоело ему уже оббивать ноги в столь поздний час.

– Пошли, – кивнул Рульф, направляясь к постоялому двору, желая поскорее снять с себя опостылевшие доспехи, поскольку носил их уже больше двенадцати часов. – Поскорее пожрать, да в койку!

– Займёте мне монет, если не хватит? – посмотрел на авантюристов гном.

– Конечно, Моргримм, какие вопросы! – кивнул обрадованный жрец.

Если сейчас они втроём отправятся сюда, то и скаредному Пьеру не останется ничего другого, как последовать за ними. Вздохнув, маг попробовал напомнить своим спутникам об уже снятых ими комнатах в «Полном котле» посреди трущоб, на что был послан далеко и надолго. В итоге ему пришлось также следовать за остальными, бурча под нос и стеная о впустую потраченном серебряном империале, который достался Толстяку задаром. Однако зайти в гостиницу путникам было не суждено, ибо всех остановил наблюдательный Моргримм, жестами показав направление, в котором следует смотреть. Естественно, что не привыкшим к темноте людям пришлось постараться, чтобы увидеть, что же так заинтересовало их низкорослого спутника. А там, в полусотне шагов от входа в гостиницу разворачивалось интересное действо, ибо из приоткрывшихся ставен и окна пустого магазина наружу выбирались две подозрительные личности, тихо позвякивающие большим мешком. Момент грабители выбрали подходящий, ибо стражники только что разошлись с базарной площади по переулкам, а людей, шедших к постоялому двору, они в расчёт не брали, ибо те уже заходили вовнутрь, да вот шедший предпоследним Моргримм как назло оказался гномом, хорошо видевшим в темноте.

Теперь же все авантюристы сгрудились на пороге заведения, наблюдая за тем, как воры тихонько выбираются через окно.

– Что делать будем? – шёпотом спросил у товарищей Моргримм. – Пойдём спать или схватим этих уродов?

– Схватим, а их добычу поделим между собой! – кивнул Рульф. – Хорошая идея, мне нравится! За мной парни!

– Погоди, громила! – тотчас вмешался Люций. – Какое-такое ограбим?! Это же чужое имущество, и…

– Если вы будете тут препираться, то мы попросту упустим воров! – справедливо заметил Пьер. – Предлагаю…

– В атаку-у-у-у!!! – заголосил у всех над головами несдержанный Рульф, с громким топотом бросаясь к ворам, и остальным не оставалось ничего другого, как последовать за распалившимся воином, которого вперёд вела, вероятно, жажда обладания боевым конём по кличке Осётр.

Естественно, что выходка бывшего фермера не осталась незамеченной, ибо обе тёмные фигуры у магазина вздрогнули, а потом пустились наутёк, не думая бросать мешка. Только они не рассчитали своих и чужих возможностей, ибо даже в пластинчатых доспехах, с щитом и топором наперевес Рульф бежал быстрее благодаря своей силе и длинным ногам, нежели две тщедушных фигуры впереди. Естественно, что великан нагонял грабителей, хотя полноватому Люцию, коротышке Моргримму и Пьеру, которому бросили на сохранение два мешка с пожитками, было не угнаться за шумной процессией. Маг, в принципе, и бежать даже не стал, плюнув на преследование и хлопнув дверью постоялого двора, ибо ему не было смысла участвовать в этих гонках, раз у него на руках чужие вещи, да ещё и он не восстановил своих магических сил после перестрелки в полуразрушенном подвале, а посему в драке от него толку было немного.

– Отвалите! – кричал назад перепуганный вор в тёмных одеждах, не думая останавливаться. – Чего прицепились?!

– Отдай мешок! – зарычал Рульф, раскручивая топор над головой.

– Грабят! – заголосил второй жулик, блеснув смекалкой и прижимая к себе добычу ещё крепче прежнего.

Естественно, что на звуки вспыхнувшего переполоха из подворотен начали потихоньку выглядывать стражники, с радостью включаясь в погоню, но куда им было в их латах и панцирях до прытких грабителей или большого Рульфа! Погоня получилась не только большой, но и очень шумной, ибо подкованные сапоги служителей правопорядка громко стучали по булыжной мостовой, но ещё громче они матерились сами, когда поняли, что за шустрой добычей им не угнаться. Потревоженные сонные люди с опаской выглядывали из окон, наблюдая за вопящей оравой головорезов, куда так же включили и Рульфа, ибо видок у него был ещё того разбойника!

Когда запыхавшийся Люций и коротконогий Моргримм отчаялись догнать разбойников, то не только они остановились на мостовой, тяжело дыша, но ещё и четверо служивых, утиравших пот. Один из стражников только сейчас сообразил, что всё это время бежал с заряженным самострелом, а посему вскинул своё оружие, разрядив его в улепётывающих воришек, однако попал точнёхонько в мешок с украденным скарбом, не причинив вреда самому нарушителю. Так и скрылась за углом изрядно поредевшая погоня, которая теперь состояла всего лишь из одного распалившегося Рульфа, размахивающего своим топором и сулившим бандитам самые жуткие кары, если те немедля не остановятся.

– Руки переломаю! – орал великан во всю мочь своих лёгких, явно забавляясь погоней, войдя в охотничий азарт.

– За что?! – жалобно осведомился один из воришек, не замедляя хода.

– Отдавай покражу! – рычал великан так страшно, что все жители в окрестных домах сразу же судорожно стали вспоминать свои грехи, чтобы отыскать или не обнаружить среди них воровства, думая, что это им кричат с улицы обманутые горожане.

Кто-то даже потянулся за оружием или за неправедно нажитыми вещами, не желая рисковать в случае атаки, но, к счастью, Рульф орал не им.

– Это не твой магазин, и ты не стражник! – резонно заметил грабитель, который тащил на своём горбу мешок с краденым. – С какой радости нам тебе его отдавать?!

– Иначе руки отрублю! – посулил им Рульф.

– Таки сам тогда бандитом станешь!

– За меня не переживай, о себе подумай!

– Сначала догони! – припустили по улице оба воришки, словно у них открылось второе дыхание.

Рульф, однако, тоже был не лыком шит, когда понял, что не сможет быстро догнать обоих, а посему прямо на ходу повесил топор обратно на пояс, чтобы тот не занимал рук и не мешался при беге. Воры, заметив, что их рывок не принёс должных результатов, взвыли от отчаяния. Если бы добыча была сложена в два мешка, то они смогли бы попросту разделиться, но, как назло, торба была всего одна. Оставаться прикрывать товарища никто не хотел, ибо вид бегущего следом за ними великана напрочь отбивал всякую охоту к контактному бою, поскольку драться с таким носорогом было самоубийством чистой воды.

– Держи долю, только отстань! – нашёлся лидер шайки, выкинув из сумки под ноги Рульфу какой-то предмет.

Воин на бегу наклонился, сграбастав добычу, однако шага при этом замедлять не стал.

– Что, мало?! – истерично завизжал бандит, выбросив наружу ещё парочку предметов. – На, подавись!

Это ненадолго замедлило алчного Рульфа, который вынужден был остановиться, но радовался своей находчивости бандит рано – воин уже сграбастал все краденые товары, пихнув в свою пустую котомку, после чего снова ринулся в погоню за воришками. Естественно, что уставший подельник сразу же решил отказаться от притязаний на свою часть добычи, шмыгнув в тёмный переулок, оставив своего товарища разбираться с проблемой самостоятельно. Преследовать вышедшего из гонки вора было бессмысленно, а посему мужчина продолжил нагонять грабителя с изрядно похудевшим мешком. Казалось, что остановить этого великана уже ничто не может, а посему бандит пошёл на крайние меры – он свернул к показавшимся поблизости каналам, после чего поднял мешок, решив избавиться от него и от улик, чтобы злосчастный Рульф от него, наконец, отвязался. Поняв, что сейчас остаток добычи может кануть под поверхностью искусственных излучин реки Полноводной, воин, до сих пор державший свой мешок в руках (мало ли с бандита ещё чего упадёт?), сделал широкий взмах, отправляя свою торбу в полёт, сбивая импровизированным снарядом воришку с ног. Украденные вещи из обеих ёмкостей сразу же вылетели на мостовую, раскатываясь по сторонам, а Рульф, наконец, смог нагнать бандита, чтобы от души треснуть его по голове, отправляя в забытьё.

– Ага! – радостно заключил воин, добившись своего. – Получил, паскудник! Так тебе и надо! Давай-ка посмотрим теперь, что ты тут упёр из лавки!

И лишь после того, как в свете полной луны Рульф увидел, что вокруг него и бандита на мостовой катаются грязные и раздавленные булки и батоны разнообразных форм и размеров, то понял, что вечер не задался. Ну кому может понадобиться воровать хлеб, скажите на милость?! Всё ещё не веря своим глазам, воин обшарил остатки сумки бандита, после чего занялся его карманами, в которых также ничего не оказалось, и лишь затем заметил, что он оседлал молодую чумазую девицу, чего ранее не мог видеть из-за опущенного капюшона её плаща. Воровке было не больше двух десятков лет, она была довольно миловидна, отчего Рульф ощутил нечто вроде угрызений совести, глядя на большой стремительно расплывающийся синяк на лице бандитки, повешенный туда воином в запале азарта погони.

– Похоже, что я дал маху! – почесал свой затылок воин, вставая с бесчувственной девушки.

Вокруг них уже появились первые ночные зеваки, хотя чего было делать в столь поздний час на улицах добропорядочным гражданам? Кто-то звал стражу, неподалёку показались проблески света от факелов, а также послышался топот подкованных сапог приближавшихся служителей правопорядка. Не понимая, что на него нашло, молодой человек легко поднял небольшую девушку на руки, перекинув через плечо, после чего скрылся с ней в подворотне под настороженными взорами зевак. Ну не мог Рульф просто так оставить воровку на съедение страже, особенно после того, как узрел содержимое мешка. Немного попетляв по переулкам, чтобы сбить возможную погоню со следа, воин бережно уложил свою ношу на одну из скамеек в парке поблизости от Променада, решив переговорить с девушкой, похлопав её по щекам, дабы привести в чувство. Когда та очнулась, то сразу же вжалась в спинку скамьи, ожидая от громилы чего угодно, но только не сострадания.

– Э-э, привет! – выдал воин, всё прошлое общение которого с девушками сводилась только к этим словам. – Ты, это, извини меня, за то, что приложил так сильно. Я, это, в раж вошёл, и вот…

В ответ лишь молчание, а также взгляд, полный страха и ненависти.

– Меня Рульф зовут, и я преследовал вас не нарочно…

– Не нарочно?! – нахмурилась девушка, но тут же ойкнула от боли, ибо синяк мешал ей совершать какие-бы то ни было мимические упражнения, не напоминая о себе. – А зачем тогда в меня свой мешок швырнул и затем сбил с ног и оглушил?

– Ну, я, это, того! – смутился Рульф. – Думал, что ты парень, и все дела. Откуда же мне было знать, что ты ограбила хлебный магазин или пекарню… Кстати, зачем ты это сделала?!

– Есть хотела, – мрачно ответила та. – Как и мои родители с братьями и сёстрами… А вот ты зачем за мной побежал?!

– Э-э-э…

Говорить о том, что воин жаждал забрать всю добычу воров себе, было, естественно, верхом глупости.

– Гражданский долг решил исполнить? – усмехнулась девушка.

– Чего? – не понял её Рульф.

– Забудь! – кивнула воровка. – Что ты со мной делать будешь?!

– Отпущу, что же ещё? – пожал плечами воин, вставая с лавки.

– Спасибо! – буркнула та, с опаской поднимаясь следом и отступая на шаг назад, после чего осмотрелась по сторонам. – Где это мы?!

– В парке Тысячи Слёз, – пояснил Рульф. – Это я тебя принёс сюда.

Тут, вероятно, нужно сделать отступление, и рассказать, что этот большой сад посреди города носил такое название не зря, ибо был излюбленным местом встречи возлюбленных, приходивших сюда по ночам для любованию луной и своими вторыми половинками, сопровождая всё это томными вздохами и жеманными поцелуями. Одно время тут повадились собираться различные торчки и прочие асоциальные личности, поскольку в закутках парка легко можно было принимать различные запрещённые наркотические зелья или распивать в своё удовольствие любой самогон, не опасаясь визитов стражи, которые в эти места заглядывали редко, а уж если и заходили, то скрыться от них среди зарослей живого лабиринта множества кустарников и деревьев не составляло большого труда. Естественно, что возлюбленным подобное соседство понравиться не могло, а посему они попытались отвадить отсюда нарушителей сначала словами, а потом и делом. Кто первым схватился за лезвие – сын знатного купца или обдолбанный наркоман, история умалчивает. Но факт остаётся фактом – от слов быстро перешли к кулакам, а потом и вовсе перевели разборки в разряд поножовщины, результатом которой стало несколько трупов, среди которых оказались и несколько возлюбленных юношей, по которым в дальнейшем в этот сад приходили проливать слёзы их дамы сердца. Именно из-за этой грустной истории безымянный ранее парк получил новое название, на его аллеях появилось несколько статуй и фонтанов соответствующей тематики в виде печальных дев, проливающих слёзы над телами своих заколотых любовников. После того случая стража с новыми силами взялась за наркоторговцев, и посему торчки перестали заглядывать в это место, возвращая его тем, у кого попытались в своё время отнять. И поэтому в него снова хлынула влюблённая молодёжь, хотя некоторые обыватели уверяли соседей и знакомых, что те хуже любых наркоманов, ибо также постоянно пребывают в эйфории или меланхолии при отказах, не замечают никого вокруг, и ради своих чувств способны на глупости не менее опасные и разрушительные, чем те же самые торчки.

– Зачем ты меня сюда принёс?! – насторожилась воровка, опасавшаяся всяких извращенцев, при этом сразу же начиная проверять свои одежды – не лапал ли её этот дылда, пока она была без сознания?

– К месту нашей драки стража спешила, и я решил им не оставлять тебя на растерзание, когда увидел, наконец, что ты украла, – вздохнул воин.

– Ну хоть за что-то тебя упрекнуть нельзя! – хмыкнула девушка, разглаживая свои одеяния и разворачиваясь к парню спиной, собираясь уходить.

– Постой! – остановил её Рульф. – Подожди!

– Чего тебе?! – бросила через плечо назад воровка.

– Как тебя хоть зовут-то?

– Тебе это зачем?!

Судя по румянцу, стремительно заливающему щёки молодого воителя, девушка явно пришлась ему по нраву, о чём он стеснялся сообщить прямо. Увидев это, воровка усмехнулась, после чего огорошила мужчине.

– У меня есть муж и сын, так что имени тебе моего знать не обязательно. Прощай, славный воин!

Услышав это, Рульф сник на пару секунд, а потом развернулся, намереваясь вернуться обратно к гостинице, куда, скорее всего, уже заселились его товарищи.

– Жаль, что моя блестящая идея провалилась! – почесал затылок воин, уныло топая по направлению к «Пристанищу торговца». – Никакой прибыли с неё я получить так и не смог, хотя затея была изящной – отобрать украденное у воров и взять себе на правах сильного – это ведь за кражу не считается, верно? Так ведь мало этого, но я ещё и свой заплечный мешок оставил на мостовой у канала. Благо, что там было пусто. Ну, кроме пары пойманных булок, разумеется!

Хотя, надо признать, Рульф скорее переживал не из-за потери и краха надежд, а из-за неудачного общения с девушкой, которая в итоге пришлась ему по нраву. Через полчаса горестных вздохов и самосожалений, воин вышел к гостинице, изрядно продрогнув от ночного холода. Отчаянно зевая и шмыгая носом, молодой человек зашёл вовнутрь заведения, при помощи звоночка вызвал заспанного служку, осведомляясь у него о наличии свободных комнат.

– Конечно, есть! – кивнул ему молодой человек, боровшийся со сном изо всех сил.

– А у вас не останавливались, случайно, двое… э-э, трое господ, среди которых был такого росточка гном, малый в мантии красноватого цвета и полноватый юноша?

– М-м-м, – задумался тут же служка. – Дайте подумать, дайте подумать… Я полагаю, что парочка медяков поможет мне вспомнить о…

– О чём?! – рассердился Рульф. – О том, что у тебя имеется лишняя рука?! А ну говори как есть, вымогатель!

– Это кто ещё вымогатель?! – усмехнулся дежурный. – Приходите, начинаете угрожать! Сейчас я позову стражу, и тогда…

Ни слова не говоря, воин снял с пояса свой топор, после чего схватил и прижал руку нахала к стойке, а потом взмахнул своим страшным оружием, резко опуская его, намереваясь отхватить мальцу кисть, на что служка отреагировал пронзительным визгом и обмоченными портками. Естественно, что калечить его Рульф не собирался, остановив лезвие своего топора в считанных сантиметрах от руки служки, после чего повесил своё оружие обратно на пояс, оттолкнув свою жертву прочь.

– В следующий раз останавливаться не стану! – посулил Рульф. – И стража никакая тебе помочь не успеет! Уяснил?!

– Что здесь происходит?! – выглянули в холл ещё несколько человек. – Что за крики?! Почему спать не даёте?!

– Так, недоразумение, – усмехнулся воин, поглядывая на ошарашенного служку, который потирал своё покрасневшее запястье, все ещё не веря тому, что его рука по-прежнему на месте. – Можете отправляться досыпать, всё хорошо!

– Это так, Кевин?! – спросил у служки полноватый господин, который, вероятно, являлся хозяином заведения.

Все взгляды, в том числе и свирепый от Рульфа, впились в молодого парнишку, который поспешил всех заверить, что всё действительно в порядке, инцидент исчерпан, а к их уважаемому гостю у него никаких претензий нет.

– Ба! – раздалось сверху, поскольку на шум из комнат выглянул и Люций, который ещё не спал, ибо провёл большую часть времени в молитвах перед отходом ко сну. – Что тут происходит?!

– Этот хитрый паразит хотел выудить из меня денег за сведения о том, остановились вы тут или нет. Но потом он понял, как низко он пал, и раскаялся прямо на месте, закричав от избытка страха за свою смертную душу. Ведь так было?!

– Так-так! – затряс головой служка. – Всё верно! Так вы тоже желаете снять комнату, раз ваши товарищи решили заночевать в нашей гостинице?

– Да, – кивнул Рульф, потянувшийся к своему кошельку. – Сколько за постой?

– Пять чешуй, господин, – склонился в подобострастном поклоне юноша.

– Половина золотого! – гневно выдохнул Рульф. – Да это же грабёж! Я… Что за чёрт?!

Он ошалело посмотрел на свой пояс, на котором обнаружились остатки верёвочки, на котором совсем недавно висел его кошель, но теперь его там не было!

– Либо он упал во время погони, что маловероятно, – подумал про себя воин. – Либо его у меня стянула та воровка, чёрт бы её побрал!

Теперь девушка, укравшая из магазина лежалую сдобу, уже не казалась ему такой милой и беззащитной. А ведь в том кошеле были все сбережения воина, оставшегося теперь без средств к существованию и покупке места для ночлега.

– Вы будете оплачивать номер? – склонился в новом поклоне служка, после чего добавил ехидно шёпотом. – Или снова прибегнете к помощи топора?

Рульф сразу же осадил наглеца рыком и гневным взором, отчего парнишка побледнел и поспешил рассыпаться в цветастых извинениях, в то время как спустившийся Люций заинтересованно смотрел на товарища.

– Ты поймал воришек?

– Да, – мрачно ответил воин.

– Но что-то я не вижу при тебе добычи, – прищурился жрец.

– Её нет, – тихо ответил Рульф.

– Мешок выбросили?

– Нет, – мотнул головой воин. – В котомке обнаружился только хлеб, и всё. Эти люди хотели лишь поесть и накормить свои семьи.

– И ты их отпустил?

– Да, – тихо ответил Рульф.

– Понятно, – бесстрастно ответил жрец, и было неясно, одобряет он сей поступок или нет. – А сейчас в чём проблема?

– Я был не аккуратен с ворами, – насупился воин. – И пока беседовал с ней…

– Одна из беглянок была женщиной?

– Да, молодая девушка. Так вот, пока я с ней говорил, она срезала у меня с пояса кошель. А посему ты не мог бы одолжить мне один золотой до завтрашнего утра?

В ответ на это заявление Люций от души расхохотался, чем лишь обидел воина ещё сильнее, но монету ему всё же вручил.

– Представляю, как будет веселиться Пьер, когда узнает о твоих похождениях! – закончив хохотать, выдохнул жрец.

– А кто ему расскажет?

– Никто, он сам начнёт выспрашивать тебя о добыче, и что ты ему скажешь, а?

– Скажу, что не смог догнать воров! – буркнул Рульф.

– Так он тебе и поверит! – усмехнулся Люций. – Скажет, что ты опять решил скрысить добычу, и на этот раз не часть, а уже всю!

– Если он так хотел разжиться добром, то ему следовало бежать вдогонку за ворами, а не отправляться спать.

– Вообще-то, вы сами бросили ему мешки с добычей из руин, а посему он не мог следовать за нами при всём желании, – напомнил Рульфу жрец. – Ладно, чего тут горевать об упущенном случае? Пошли спать!

Однако не только воин сокрушался потере своих денег этим вечером, но и Моргримм, который остался без щита, потерянном им в руинах. Сначала он хотел было стащить щит у одного из упавших в сонном забытьи стражников, но вовремя передумал, ибо становиться вором, ровно, как и таскать приметный элемент доспеха с гербом города и символом стражи на нём, было глупо. И теперь гном лежал в своей кровати, думая и размышляя над тем, как ему быть дальше. В карманах осталось пять чешуй и несколько медяков, доспехов никаких нет, только одежда, ботинки, да верный топор. Он до сих пор опасался того, что его могут бросить новые товарищи, забрав себе всю добычу и испарившись с ней посреди ночи, особенно после того, как Пьер утащил все мешки в свою комнату. Дожидаться возвращения убежавших товарищей он, естественно, не стал, завалившись спать и заперев дверь, а посему теперь мог легко кинуть не только гнома, но и Люция с Рульфом. Доверия к ним у Моргримма не было.

Вообще, такие вещи, как доверие и дружба гнома, добивались с трудом, но и дорогого стоили, ибо ради того, кого такой коротышка назовёт своим другом, он будет готов и землю жрать, и черепа крушить, и последнюю рубаху с себя снять и продать. Моргримм же уже даже подзабыл, когда в последний раз называл кого-то другом, ибо все его товарищи заканчивались быстрее, чем он успевал к ним присмотреться поподробнее, и это было прискорбно. Кто-то умирал в боях, большая часть в обвалах или механических ловушках, и это было ещё страшнее, поскольку в этом случае авантюристы никак не могли сопротивляться своей участи. Кто-то оказывался гнилым или слишком трусливым, чтобы продолжать дальнейший путь в составе отряда, и, видит Кузнец, Рульфа и Пьера гном пока относил к разряду ненадёжных товарищей, ибо те не внушали доверия своими выходками. Про Люция Моргримм не мог сказать ничего определённого, ибо жрец пока себя никак не проявил. А ещё Мор никак не мог понять, кто же в этой троице главный, ибо действовали они довольно разобщённо и эгоистично, примеряя каждый на себя роль лидера. Гном не сомневался, что если спросить у любого из авантюристов, кто же ведёт этот отряд, то каждый не преминет взять эту честь на себя. Рульф – по праву сильного, Пьер как умник и маг, а Люций в роли духовного поводыря, который усмиряет гнев и прочие плохие помыслы своих распутных товарищей. Моргримм даже не знал, хотел ли он остаться с этой группой авантюристов, если те предложат ему сотрудничать и дальше. В итоге решив, что утро вечера мудреннее, он решил ложиться спать, тем более что он уже отдал деньги за постой, и ещё одну серебряную монету служке, велев растолкать его поутру, если авантюристы захотят покинуть гостиницу без него.

Однако спалось Мору из рук вон плохо, ибо он сначала долго не мог уснуть, а потом ему снились кошмары, в коих ему виделись пострижины его бороды, совершаемой в тёмном подземелье горбатым карликом с разрубленной головой. Сам же гном сопротивляться этому безобразию не мог, ибо был привязан к столбу прочными путами, а рот у него был заткнут тряпочным кляпом. Сопровождалось это безобразие трусливым бегством Пьера, который тащил на себе огромный мешок с трофеями, а также страшным грохотом, зловещим смехом упыря-чернокнижника, а затем и обвалом.

– Не бойся! – хохотал мёртвый колдун. – Когда всё закончиться – оживлю тебя, и ты ещё послужишь во славу Рогатого!

Стоит ли говорить, что при виде этого кошмара Моргримм проснулся в самый последний момент, избежав смерти только чудом, не преминув при этом послать всех упырей разом.

– Хрен тебе, утырок, а не моя погибель! – усмехнулся сам себе гном, падая обратно на смятые простыни. – Как же мне осточертели эти подземелья и разнообразные обвалы!