Глава 4
С той поры, как родилась Верочка, Маша ни разу не была у своей матери. А та не могла приехать сама на дальний Урал. Она держала своё хозяйство, огород и никак не могла всё это бросить. Ждала, когда дочь сама заявится. Маше дали на работе несколько дней, что бы отвезти дочек. Катюшка рада была тому, что, наконец – то увидит свою бабушку. Всего один раз то и видела, но запомнила её и полюбила. Баба Оля была доброй, весёлой. Знала всяческие поговорки. У неё была настоящая русская печь, ку да можно было залазить и закрываться пёстрой шторочкой. Был сад и огород, где росли даже арбузы. Бабушка встретила их со слезами от радости, охая и ахая. Мать и дочь не могли наговориться. Маша призналась, что вела себя по отношению к дочерям после гибели Ильи как – то не совсем по матерински, мало уделяла им внимание.
– Где – то упустила их воспитание, мама, решила вот привести их к тебе. Я знаю, у тебя хорошие воспитательские способности. Помню, в какой строгости меня воспитывала. Только прошу тебя, не переусердствуй. Они девчонки неплохие, только как – то сами по себе растут. У меня отпуск через месяц, я приеду, и тогда уже наговоримся обо всём. Катюшка наша мечтает о путешествиях, просто грезит ими, у них с Илюшей были планы – уехать на Байкал, да вот, видишь, как получилось? А из меня, какая путешественница? Так, что пусть она пока путешествует по окрестностям нашей деревеньке —
– А что? У нас здесь очень даже интересно. За раз всё не обойдёшь. Да и дел полезных столько, что хватит на всё лето. —
Баба Оля посмотрела весёлым взглядом на внучек. —
– А мне – то как будет с ними весело! Всегда завидовала своим односельчанам, когда к ним приезжали внуки на каникулы. Не волнуйся, доченька, всё у нас будет в полном порядке. Уж как я тебя просила привезсти их ко мне! Наконец – то ты сделала это. У меня им будет хорошо, даже не сомневайся, дочка. – Маша ещё раз попросила. —
– Мама, ты их сильно не ругай, если что набедокурят. Они у меня добрые. Просто фантазий у них много в голове, ты уж тут за ними приглядывай. —
– Да не пугай ты меня детьми. Тебя же вот вырастила? Разберёмся, они уже большие. —
Бабушка смотрела ласково на внучек, и было видно, как она им рада!
Через два дня Маша уехала, а на следующий день в деревне Звонкие Ключи стали исчезать из курятника яйца. Соседка и давняя подруга Ольги Петровны Егоровна, обнаружив, что у её хохлатки исчезли все пятнадцать яиц, из которых должны были вот – вот вылупятся цыплята, возмущалась на всю улицу —
– Ну, куда это годиться? Всё, что моя хохлатка столько времени охраняла, вмиг исчезло. Вчера яйца были, курица спокойно сидела в корзине, а сегодня почти пустая корзина и курица в недоумении. Такого ещё не было. Наседка проворонила почти всё своё потомство! Кто бы это мог быть? —
Другая соседка с другого края улицы тоже сетовала на то, что и у неё пропали яйца.
– Вчера не успела собрать, поленилась, а сегодня утром всего три яичка осталось – Зато старый Трофим, сидя на завалинке, раскуривая свою трубку, хитро улыбался в усы —
– А у меня и кур нет, и яички лежат в сарайчике. —
– У меня тоже кур нет, а три яйца лежат в соломе, в пустом курятнике. Вот чудеса! – удивлялась почтальонша Валя, которая со всеми делами на почте, не имела возможности держать кур.
Соседи переглядывались, пожимали плечами и ничегошеньки не понимали.
Баба Оля на всякий случай, тоже сбегала наведаться в свой курятник. Она точно знала, что сегодня должно было быть шесть яиц. В плетёных корзинах она обнаружила только три яичка. Удивлённая, она вернулась в компанию соседок. На самом деле, что происходят какие – то чудеса у них сегодня в деревне. Старушки долго думали – гадали, кто мог хозяйничать по их курятникам? Выдвигали разные версии, но все они не подходили. Потом повернулись к Ольге Петровне —
– Петровна, к тебе вчера внучата приехали, может быть, это они случайно наведались в сараи? – Баба Оля тут же наотрез отвергла эту версию —
– Нет, это не мои девочки! Больно охота им, городским, вставать в такую рань и по курятникам шастать. —
На этом все и разошлись по своим дворам, каждый с мыслями о том, что в этом деле есть какая – то загадка.
Потом постепенно случай с яйцами в сараях забылся и больше не повторялся. Но он мог бы и повториться, если бы Ольга Петровна не вывела своих внучек на «чистую воду». Как не хотелось ей верить в то, что это они лазали по курятникам, сомнения её рассеялись, как только она хитро вошла к девчонкам в доверие и добилась от них признания. Девочки наперебой стали уверять свою бабушку в том, что нужно всегда со всеми делиться. Это не правильно, когда у одного много, а у другого совсем ничего. Долго длилась беседа между бабушкой и её внучатами. Долго она читала им поучительную лекцию. Выслушав её внимательно, Катерина попыталась оправдаться —
– Мы же хотели, как лучше. Поделили всё поровну. В каждом сарае по три яичка. Мы и из нашего сарайчика взяли и так же поделились с теми, у кого нет яиц. – С непониманием Катерина смотрела на бабу Олю, а та продолжала с поучительным тоном. —
– У Егоровны хохлатка выводка своего лишилась. В тех яйцах цыплятки уже находились. Вот – вот должны были вылупиться. И что толку, что вы положили те яйца деду Тимофею? Соберётся он жарить яичницу, разобьёт яйца в сковородку, а в неё вывалятся цыплята. Стыдоба, да и только! Завтра же пойдёте извиняться. Никогда не приходилось так краснеть перед соседями. И что это вас именно в курятники понесло? Других дел, что ли нет? —
Баба Оля отчитывала сестёр, а заодно и их мать – свою дочь, и в конце своего нравоучения заверила их, что сама лично, по всей строгости закона, возьмётся за их воспитание. Катерина подошла к бабушке, обняла её и призналась в том, что всегда её интересовал вопрос о том, как же курочки несут яички? В их Уральском городке они продаются только в магазинах. Когда ехали в поезде, то Катюшка мечтала первым делом, когда приедет к бабушке, наведаться в её курятник. А уже в курятнике фантазия девочки дала развитие дальнейшим действиям. Долго смотрела баба Оля на свою старшую внучку, смотрела и чувства раздражения по поводу случая в курятниках сменились вдруг любовью и нежностью. Сколько ночей она не спала, думая о Верочке и Катюшке, как скучала она и страдала оттого, что не видит Машиных девочек. Сколько раз рисовала она себе ту картину, когда они все вместе встречаются. И отца у девчонок нет. Да Бог с ними, с теми яйцами! Кур много, ещё нанесут, а вот девочки через каких – то пару месяцев, уедут и снова будет она коротать свои дни, одна одинёшенька. Махнув рукой на то, что было, Ольга Петровна решила побаловать внучек домашними пирожками с яблочным повидлом. Девчонки расцеловали бабулю в знак примирения, и всем стало сразу легко и радостно на душе.
И потекла деревенская жизнь в доме Бабы Оли размеренно и с приятными хлопотами. Все трое пололи картошку, поливали подрастающие огурцы, капусту, помидоры, разные цветы в палисаднике.
Бабушка не могла нарадоваться на девочек – они, на её удивление, оказались трудолюбивыми. По вечерам баба Оля пела внучатам старинные русские песни, а девочки, в свою очередь, веселили свою бабушку своим весёлым характером, хохоча непрестанно, заряжая и её хорошим настроением. А Катюшка удивляла своими знаниями; она рассказывала бабушке о городах, о народах разных стран. Показывала красивую книгу с фотографиями и пейзажами со всеми красотами земли, ту самую книгу, что подарил дядя Антон. Баба Оля путешествовала пальцем по страницам книги и удивлялась, как огромна и прекрасна страна.
За всю свою жизнь она так нигде и не была, кроме своего районного городка, своей деревни, да близлежащих сёл. Сетовала на это и обещала внучкам этой зимой приехать к ним на Урал. Но как бы там ни было, бабушка заставила Катерину составить график расписания на каждый день, с обязательным его исполнением. И самое главное – дурных затей, как это было с яйцами, больше не придумывать. Утром девочки вставали рано, и с этим проблем не было. Вставали сами и этим самым даже удивляли бабушку. Не каждый деревенский житель мог вставать так рано, как например, Катерина. Вставала, умывалась холодной водой и тормошила свою сестрёнку, которая сначала нехотя, но вскоре уже плескалась вместе с сестрой у умывальника. Доставалось и бабе Оле, девчонки брызгали её водой, хохоча и поднимая ей настроение. Одно огорчало и волновало бабу Олю – если уж отлучались они от дома погулять, то до самого вечера их не дождёшься. И начинала Ольга Петровна волноваться, мало ли куда отправились? Здесь и лес недалеко и речка с виду тихая, да тёплая, а ступни на её середину – мало не покажется.
– Нужно вас познакомить с Раиской, местной девочкой. С ней вы не пропадёте, всё Раиска знает, все окрестности вокруг. —
Сегодня воскресенье. По расписанию у девочек выходной. Баба Оля разрешила им погулять, пообщаться с ребятишками из их села, но не забывать о том, что они должны иногда давать бабушке о себе знать. На этот раз, к своему удивлению, они вернулись с прогулки быстро. В подолах своих платьицах каждая что – то несла. Ольга Петровна заметила это уже из окна и вышла на крыльцо. Подойдя к дому, девочки высыпали содержимое на крылечко. Это были огурцы. Каждая порядочная хозяйка свои огурцы узнала бы в лицо. Баба Оля была из их числа. Огурцы она не признала, не её они были – чужие. Огурцов было много, около ведра. Ольга Петровна, взяв себя в руки, присела на крылечко возле этих самых огурцов, оглянулась, тихо спросила:
– Неужели наши так вымахали за два дня? А ведь только, только начали наливаться. Не наши это огурцы, да и сорт я совсем другой сажала. Что на это вы мне скажете? – она пристально и сурово смотрела на обеих сестёр по очереди и ожидала от них ответа. Те растерянно смотрели то на бабу Олю, то друг на друга. Первая нашлась Веруня:
– Там их так много, а на нашем огороде такие ещё маленькие огурчики. —
Катерина продолжила:
– А когда у нас вырастут, то мы угостим всех с нашего огорода. —
Но после этих слов щёки её загорелись малиновым цветом. Стало вдруг стыдно, ну почему это не произошло раньше? Ольга Петровна поволокла обеих в дом за шкирку. Какие слова она произносила при этом, можно догадаться, а в итоге заставила собрать все огурцы и отнести с извинениями хозяевам. Огурцы оказались с огорода Валентины, весёлой почтальонши. Сообразив по унылому виду девочек и, заметив в их подолах свои огурцы, она догадалась, зачем пожаловали к ней гости. Подумав немного, засмеялась:
– Петровна, вот спасибо твоим внучатам за доброе дело! Когда же это мои огурчики успели вымахать? Ещё бы пару дней и они ни в какую – бы банку не влезли! Один единственный выходной, и то нужно было бы мне тащиться на огород. Спасибо вам, девчонки.
Валентина насыпала им в ладошки карамели в красивых обёртках, а те от удивления такого поворота события, стояли, как вкопанные, будто язык проглотили. Баба Оля отправила девчонок домой, а сама осталась с почтальоншей, судя по всему, сгладить инцидент. И снова объяснения и оправдания велись в доме Ольги Петровны. После длинного жаркого разговора про огуречное дело, Верочка сделала своё заключение —
– Надо свои огороды забором огораживать, тогда бы и огурцы никто не сорвал. И наш огород тоже надо огородить, пока огурчики наши не совсем выросли. —
– Никто из наших деревенских не воруют ничего с чужих огородов! Не принято это у нас, понятно? – Возмущённая баба Оля расхаживала по большой комнате и, было очевидно, что на этот раз она рассердилась на внучек вполне серьёзно и надолго.
Три дня добрая их бабушка, не разговаривала с ними. И все эти три дня девочки старались, как только могли исправить свою ошибку. Они мыли полы, подметали во дворе, чистили картошку, кормили кур, мыли посуду. При этом разговаривали друг с другом шёпотом, поглядывая на бабу Олю – может уже простила? Но Ольга Петровна была на этот раз, словно кремень. Словно воды в рот набрала – молчит и только по делу что – нибудь пробурчит. Но на утро четвёртого дня она произнесла громко:
– Сегодня иду рвать чабрец – душистую травку для чая. Кто со мной?
– Мы! – воскликнули вместе обе сестры, подняв вверх радостно руки, и мир был восстановлен.
На лугу, бушевавшим разнотравьем, сестры выискивали душистый чабер, или, как в народе её называют, трава Богородицы. Мятный её запах из тёплых ладошек умиротворить мог каждого. Ольга Петровна незаметно для внучек, наблюдала, как радовались те солнышку, удивительной красотой полян и большому простору:
– Вот, вот, пусть подышат чистым кислородом, Божественным воздухом, заполнят чистыми помыслами свои головки – напоив девчонок родниковой водой и, напившись сама, Баба Оля разлеглась в луговых травах, раскинув руки, увлекая к себе внучек, стала рассказывать о своём нелёгком детстве. Все трое смотрели в высокое синее небо, прищурив глаза и было в них бесконечное блаженство. Катерина спросила:
– Ба, почему твою деревню кто – то называет Большие Ключи, а кто – то Звонкие Ключи? Как правильно?
– А всё будет правильно. Раньше, когда было здесь лесничество, да стоял всего – навсего дом лесника, тишина была такая, что слышен был звон ключевых источников. А когда построили в этом месте совхоз, так звон ключей был заглушён жизнью людей этого села. Тогда стали всё больше говорить «Большие Ключи». Может быть оттого, что жителей стало много, а звон родников исчез? Так, или иначе, но ключи остались, и их не стало меньше, а, возможно и больше. Родники у нас особенные, всякую хворь излечат. Вода холодная, аж зубы ломит, но сколько не пей, сколько ни глотай эту ледяную водицу, никогда не заболеешь —
Бабе Оле было всё недосуг, что – бы познакомить Катюшку с Раиской. Вспоминала об этом либо поздно вечером, либо не в подходящий момент.
Поспевала клубника. Поспевала она не в каждом огороде и не в каждом палисаднике. В то время её только – только начинали внедрять по сёлам в огороды. И была она далеко не у всех. Не принимали ещё серьёзно эту культуру, считали баловством. Вон она, такая же ягодка – земляника на полянках раскинулась, Собирай, не ленись. Земляника, конечно же душистая и сладкая, да всё же клубника крупнее, ею можно быстро налакомиться, в отличии от земляники. И манила крупная клубника детишек в чужие палисадники, хотя бы издали на неё посмотреть.
Манила и местных и приезжих. Имелась она всего лишь у трёх жителей деревни. Катерина с Верочкой тоже были детьми и тоже понимали вкус большой и душистой ягодки. Они случайно, прогуливаясь по улице, где жила их бабушка, заметили сквозь высокий забор красные, зовущие к себе, ягоды. Прильнув к забору, они попытались сунуть свои носики в щели досок и хоть одним глазком увидеть самим, как растёт эта чудная ягода. У них, на Урале такой нет. Не успев толком разглядеть весёлые манящие кустики ягод, как с другой стороны забора подлетел огромный свирепый пёс. От неожиданности девочки пустились наутёк. Опомнились уже в своём дворе. Еле – еле отдышались, никогда так ни от кого не бегали, ни от одного мальчишки. Надо же! Клубника растёт совсем недалеко от них, а увидели они её только сегодня. А ведь мимо этого дома они не раз прогуливались. Убедившись, что баба Оля занята травкой, за которой они ходили в лес, девочки стали о чём – то увлечённо шептаться…
Следующим утром вставать, как раньше, не торопились. Ольга Петровна удивилась этому, но решила, что так оно будет лучше. Пусть понежатся у бабушки, а то придумали вскакивать ни свет, ни заря. Управившись по хозяйству, она решила испечь внучатам блинчики, Маша этим их не баловала, не любила возиться с мукой. В это время без стука вошёл сосед, который жил от Ольги Петровны через три дома.
Егор Степанович считался приезжим, хотя в деревне прожил уже лет десять. Жил он со своей женой, полной и скандальной бабой, с которой никто старался не связываться. Жили они одни, за высоким забором и никто толком о них ничего не знал. Егор Степанович всегда был суровым на вид, редко с кем говорил и занимался своим домом, пчёлами, большим садом. Плохого никому никогда не делал, но и хорошего тоже. Но если честно признаться, всегда помогал всей деревни по электричеству, так – как был большим специалистом по этому делу. Ольга Петровна удивилась этому визиту. Что привело к ней нелюдимого её соседа? Он начал с порога:
– Вот от тебя, Петровна, я никак не ожидал такого хулиганства, вернее от твоих внуков. Раз приехали, так надо бы за ними следить, учить, что такое хорошо, что такое плохо…
Дальше продолжить он не успел. К ним подошла в ночной рубашке Катерина. С виноватым видом, словно нахохленный воробушек, она предстала перед Егором Степановичем с опущенной головой, с хрипотцой от сна она произнесла:
– Не ругайте бабушку, она не виновата, это мы с сестрой лазали в Ваш палисадник. Мы немного сорвали ягод, всего несколько штук, только попробовать. У нас на Урале растёт только картошка, да брусника в лесу. Мы больше не будем, простите нас. —
– Да, больше не будем, простите – это уже Веруня извинялась перед Егором Степановичем,
Она, так же, как её сестра, сонная и лохматая стояла и ожидала наказания. Верочка стояла плечо к плечу рядом с Катериной, слегка, пошатываясь после сна, так же, как и её сестра похожая на нахохлившего воробышка.
Ольга Петровна все это время сидела на стуле и от всего услышанного не могла ни говорить, не двигаться. У нее никак не укладывалось в голове, что ее внучата воришки. Начинается с малого и не поздно ли уже бить тревогу? Куда смотрела Мария? Ей стало страшно. Придя в себя, подняла глаза, полные гнева, посмотрела на сестер, произнесла:
– Да Вас не перевоспитывать надо, а сдать в милицию. Пусть с Вами там разбираются – Катерина с Верочкой поняли, что сейчас от бабушки пощады им никакой не будет. Извиняться бесполезно. Стояли все так же плечо к плечу, взявшись за руки.
Вчера вечером им казалось, что ничего плохого не сделали, сорвали всего – то несколько клубничек. Но сейчас чувствовали себя скверно. Катерина шептала:
– Это ты, Веруня, моталась по всем грядкам, наверное, истоптала все кусты:
– Темно было, я на ощупь искала ягоды. Как еще нужно было? – так же шепотом отвечала сестре Верочка.
Выручил девчонок все тот же Егор Степанович. К большому своему удивлению и удивлению бабы Оли он, вдруг улыбнулся, глядя на провинившихся сестёр, стоявших плечо к плечу, готовые принять наказание и сказал:
– Не ругай их, Петровна, они не только могут баловаться, но и просить прощение – с этими словами он вышел из избы.
Баба Оля вышла провожать гостя. Долго не возвращалась. А когда вернулась, сестры заметили в бабушкиных глазах некую мягкость.
– Ну что торчите посреди комнаты, как изваяние, марш умываться, хулиганьё. —
Баба Оля все же блинчики напекла, и, угощая ими внучек, слёзно умоляла, чтобы они больше никогда ничего подобного не совершали, иначе могут остаться без неё – бабушки.
Девчонки, уплетая блинчики со сметаной, уверяли бабулю, что больше такое не повторится.
Пересилив себя, Ольга Петровна простила их, а тут в их избу снова пожаловал сосед Ольги Петровны – Проничкин:
– Вот, Петровна, принёс твоим непоседам гостинец. Пусть полакомятся, ведь у них на Урале, действительно нет такой ягодки – и он поставил перед удивлённой Петровной лукошко с крупной, аппетитной клубникой.
Ну и ну! Неужто сам Проничкин решился на добрый поступок – накормить хотя бы соседей своей заманчивой и сочной ягодой? Баба Оля покачала головой, ещё раз удивляясь несвойственной доброте своего соседа, и продолжила печь блинчики.
После завтрака повела знакомить внучек с местной девочкой. Довела их до Раискиного дома, представила своих девчонок Раиске и отправилась обратно. Пусть сами теперь знакомятся. Девчонки её шустрые, да и Раиске палец в рот не ложи. Справятся. Не стоит им мешать. И она удалилась.
Катерина и Раиска какое – то время смотрели друг на друга, как бы изучая, затем протянули друг другу руки, пожали вяло. Они были ровесницы, но обе такие разные. Катерина была худенькая, невысокого роста. В кепке на боку и шортах она похожа была на мальчишку. На вид можно было подумать, что это хилое создание совсем ослабло и неплохо бы его подкормить. Так думала про Катерину Раиска. Они глядели друг на друга, и каждый имел своё мнение о новом знакомстве. Катюшка глядела на черноглазую свою новую подружку с некоторым любопытством. Она почувствовала в ней силу, характер. Таких Катерина уважала. Наверное, немного неуклюжая, потому что большая и полная. Да и одета, как бабка деревенская – юбка цветастая, кофта с оборками и многочисленными пуговичками. Раиска же продолжала оценивать Катерину уже не взглядом, а действием пожатия руки:
– Да. Если нажать посильнее, то эта худющая кисть может сломаться от пожатия моей руки – Катерина поймала мысль о её, якобы, бессилии.
– Если пожму её руку со всей силы, то пухленькие пальчики этой черноглазой превратятся в кашу – но тут же отбросила эту мысль – подумала, что черноглазой будет больно. Тут же вспомнила, что за её спиной стоит её Веруня – она уверена, что Катерина всегда и везде побеждает, уверена, что старшая сестра всегда её защитит, не перед чем и не перед кем не остановится. И Катерина решила на всякий случай дать понять своей новой знакомой, что сила у неё есть и впредь можно даже не пытаться обидеть её и её сестренку.
Она тут же нажала посильнее Раискину руку. Раиска руку не одёрнула – по глазам приезжей поняла, что их поединок вступает в силу – и тут же сжала руку Кати.
Ход перешел к Катерине, и она уже с большей силой и радостью для себя нажала руку деревенской девчонки так, что та и не ожидала. Катерина оглянулась. Вокруг них, откуда не возьмись, образовалась толпа ребятишек разных возрастов. Они с интересом наблюдали за происходящим. Раиска, оглядев своих приятелей, дабы не упасть перед ними в грязь лицом, прижала руку новенькой с такой силой, что Катерина чуть – чуть присела от неожиданности. Но за её спиной стояла Верочка, самый лучший её судья и арбитр. Катерина собралась, поставила ноги в упор, напряглась и была готова к новой атаке. Сжала почти до хруста Раискины пальцы. Катюшкины руки и ноги были натренированы почти с колыбели. Отец с детства заставлял висеть её на кольцах до изнеможения, по шведской стенке забираться без помощи ног до самой верхней перекладине и так же опускаться вниз. В ней, худенькой, городской девочке, была сила, натренированная спортом, сила уверенности в себе, сила и стойкость характера. Раискина же сила была от природы. Чувствуя на себе взгляды своих деревенских друзей, она собрала всю свою могучую силу и поняла, что раздавит сейчас эту малявку. Раискины болельщики кричали:
– Райка, задай этой городской пигалице! – Верочка визжала, размахивая руками:
– Катька! Катька, не сдавайся, я здесь, с тобой. Нас двое, и ещё наш папка с нами, слышишь? – Катя слышала слова поддержки своей сестры и, вобрав в себя энергию всех тех, кто её любит, как учил её отец, приготовилась к полному сокрушению своего противника.
Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы Катерина не почувствовала, как рука Раисина вдруг ослабла. Отчего так резко она сдалась? У неё ещё явно, были силы. Почему поединок она не довела до конца? В толпе Раискиных болельщиков пронеслось недовольное гудение:
– У – у —у.. – Все жаждали продолжения этого захватывающего зрелища. То, что делалось за спиной Катерины, Катя не видела. Зато всё видела её противница. А видела Раиска то, что просто повергло её в шок – вместе с сестрой новенькой, в поддержку городской девчонки, стоял её закадычный друг Пашка. Он почему – то «болел» за приезжую. Вместе с Веруней он кричал:
– Катька! Катька! – бойцовский дух Раиски сразу исчез. Чего – чего, а этого она никак не ожидала! Она была просто в негодовании. Как он посмел быть сейчас на стороне её противницы?
Катерина оглянулась. Рядом с Верочкой стоял худой, длинный мальчишка. У него были смешные, оттопыренные уши. Светлые волосы, словно лен, обрамляли его лицо. Голубые глаза напомнили Кате взгляд самого дорогого ей человека – её отца. Не может быть! Так не бывает, чтобы было такое сходство между чужими людьми, живущими далеко друг от друга! У них дома есть фото, где её папа в таком же возрасте. Она никогда не забудет взгляд голубых глаз своего отца. Встретившись взглядом, Катерина и мальчишка со смешными ушами смотрели друг на друга какое – то мгновение, но между ними, незаметно для окружающих уже успела пробежать какая – то искорка. У Катерины расслабилась рука, и выскользнула из вялой руки Раиски. Та по своему оценила взгляд новенькой на её друга.
– А этот и рад, стоит, раскапустился. Ну, погоди, получишь у меня! —
Раиска каким – то не видимым движением дала понять ребятне, что надо бы проучить этого предателя. И не успела она моргнуть, как ребята свалили Пашку на землю. Так вот кто помешал им всем досмотреть поединок. Пашка не ожидал такого поворота событий, быстро вскочил, посмотрел на свою ухмыляющуюся, стоявшую в стороне подружку. И понял – ждать от неё помощи сегодня не придется. Он только спросил, глядя на неё, тихо и как бы больше сам себе:
– За что? – Раиска, посмотрев на него с упором, повернулась и убежала. Только и мелькнули её толстые, длинные косы. А дальше на Пашку снова навалились мальчишки, свалили на землю и давай его мутузить. У них, видимо давно назревала ревность к этому худосочному, тихому и забитому своей матерью Пашке. Курить он с ними в лес не ходил, по садам не лазал. Пригрелся у юбки Раискиной и её семьи. Ни разу ещё битым не был приятелями. Уже все не раз передрались, а этот ходит под защитой своей соседки. Попробуй, только тронь его, так этот «Илья Муромец» в юбке так накостыляет, мало не покажется. Теперь же пришел и их черёд. Сам «Илья Муромец» дал добро на драку с Пашкой. Ринулись сейчас мальчишки выместить свою ребячью обиду на безвинного Пашку и впервые Раиска за него не вступилась. Ему на помощь кинулась Катерина. Она крикнула:
– Все на одного? Это здесь у вас такие законы? – и бросилась, ни о чем не думая, ничего больше не говоря, спасать незнакомого синеокого мальчишку. Она собрала всю свою силу и стала оттаскивать от него то одного сорванца, то другого. Катерине тут же досталась оплеуха и удар кулаком в глаз. Но теперь не выдержал и сам Павел. Всегда спокойный, не драчливый, он стал яростно отшвыривать от себя нападавших на него и на приезжую девчонку. Верочка тоже не осталась в стороне – подняла какую – то палку, подлетела к куче дерущихся, размахнулась и, закрыв глаза, опустила палку на кого бог пошлет:
– Ах, так? На мою Катьку! – Один из дерущихся, не слабо получив по хребту, выполз из этой кучи, держась за спину. Постепенно куча редела, потасовка продолжалась до тех пор, пока не осталось дерущихся всего двое. Пашка, в разорванной майке и фингалом под глазом зло размахивал руками и если его не знать, можно было подумать, что он дерется часто, давно и беспощадно. Это и отметила для себя Катерина:
– Просто какой – то драчун этот парень. Дерется, сдаваться не собирается, хотя видно, что и сил то уже нет. и не хочет сдаваться. Но вот стоит, запыхавшись напротив рыжего, ждёт очередного удара. —
Павел дрался один на один с рыжим Петькой. Вот уж кто любил подраться у них в деревне в дело и без дела! Этот Петька так и ходил по деревне, цепляясь то к одному, то к другому, пока не напрашивался на драку. Теперь, в этом поединке с Пашкой, решил наконец – то с ним разобраться. Почти каждый мальчишка носил синяк под глазом от этого рыжего Петьки. Один Пашка оставался без его отметины.