Глава 2
Он знал единственный способ просыпаться по утрам – контрастный душ. Устанавливал средний напор воды, чуть прохладной, чтобы не травмировать стрессом свой и без того чувствительный организм. Постепенно разлеплял сонные глаза, привыкал к свету и прохладе. И как только обретал покой и душевное равновесие, выкручивал кран так, чтобы окатило студёным водопадом. Морщился от мёрзлого ужаса, стараясь не закричать, но терпел, терпел, терпел. И, спустя палитру острых ощущений, делал воду тёплой и приятной, испытывая непередаваемое блаженство. Так он наслаждался жизнью пару минут, после чего повторял издевательство над телом и сознанием несколько раз. После этой ежедневной процедуры он был уверен, что сон и лень побеждены на долгие часы вперёд.
Ему нравилась вода: она не только смывала сон и усталость, но и избавляла от назойливых мыслей. А в его голове таких мыслей водилось несчётное множество. Мысли подразделялись на сомнения, умозаключения и воспоминания, разбавленные грёзами и фантазиями, однако за собственное авторство никогда нельзя было ручаться. Лишь здесь, в душе, всего этого не было. Несказанное счастье быть несколько утренних минут самим собой.
За дверью начинался мир, в котором ОН обретал цель, но терял себя. Когда чужие ощущения складывались в восприятия и отзывались различными эмоциями, он принимал их за свои. Это выработало привычку пресекать любые порывы, так как они вполне могли оказаться чужеродными. Привычка сохранялась даже тогда, когда он оставался один. Именно поэтому ему необходима была программа, некий алгоритм действий, протокол и начальник, как их источник.
Уже не раз замечал он, как нелогично и странно поступают люди. Их действия происходят на автомате, бессознательно, хотя при концентрации на ситуацию они поступили бы иначе. Так функционирует мозг, так работает внимание. Психика стихийна и системна одновременно. Люди часто активно сопротивляются чужим установкам, но поддаются воздействию. ОН же никогда не противился, понимая, насколько важна в жизни программа. В особенности в его жизни. Если не взять что-то за основу, за абсолют, то можно потеряться в мире контрастов и противоречий.
Западный зал редко пустовал. Именно здесь была зона обитания учеников Ланд-Кайзера: здесь они ели, общались, проводили досуг. Но для него, «особенного», тут проходили только регулярные приёмы пищи, а всё остальное время ОН находился подле Кристиана или в одиночестве. Пара тостов и тёплая каша съедались быстро в минуты, когда на кухне никого не было. Если кто-то всё же появлялся, телепат ускорялся. С людьми завтрак сопровождался десятком вкусовых ощущений. Кто-то пил чай, кто-то кофе. Чёрный, зелёный, крепкий, молотый, растворимый. Кто-то налегал на сладкое, кто-то на жаренное, кто-то утром не съедал ни крошки. От кого-то во рту создавался привкус тяжёлых сигарет или мятной жвачки. Иногда от изобилия вкусов начинало тошнить, но аппетит пропадал всякий раз неизбежно. ОН морщился и часто видел с нескольких ракурсов свою гримасу. Это отрезвляло, заставляло напускать на лицо невозмутимость. Чьи-то мышцы ныли от недавней тренировки, у кого-то чесался нос, а кто-то обжигал ладони об нагретые кипятком стенки кружки. Эти люди постоянно что-то чувствовали и этим сводили телепата с ума.
Все они, ОНИ, жили своими сиюминутными желаниями, ситуативными настроениями. Они не могли увлечься делом, сконцентрироваться на чём-то одном. Их бесконечные грёзы выбивали из колеи. И ОН видел всё: радужные вспышки, бессмысленные абстракции, непристойные фантазии. Чувствовал скуку, раздражение, жажду и зачастую не был уверен, не являются ли эти чувства его собственными. Сам он, как будто бы, никогда ничего не хотел, кроме тишины и полной изоляции. Но вся его нелепая жизнь заключалась в контакте с людьми. И эти люди навешивали свои заботы, потрясения и мнения. А у него самого и не было однозначного мнения. Всё было настолько относительно, плохо и хорошо одновременно, что ОН просто не умел давать оценок. И кто он такой, чтобы судить? За годы жизни в этом доме ОН уяснил привычный порядок вещей и строго соблюдал правила, представляя, какими могут быть последствия ошибок.
После завтрака поход в медпункт к улыбчивому Алену. Давление, пульс, температура, измерение психической активности и стандартная фраза в духе «Боли? Тошнота? Головокружение? Ну и вали отсюда». Если что-то всё же беспокоило, то у медика всегда находились таблетки, уколы или неумолимое «потерпишь». Господин Кайзер заботился о своих людях, и медосмотр те проходили каждое утро и каждый вечер в обязательном порядке.
Далее ожидание у кабинета начальника. Одного из начальников. Кристиан приезжал в поместье в районе восьми, и сегодняшний день не стал исключением. Его появление сразу же разнеслось по округе весёлым насвистыванием мобильного телефона, разрывающегося от многочисленных звонков. Однако до восьми часов на звонки эти никто не отвечал. Для экстренных вызовов у Ллойда был отдельный номер, которым на памяти телепата пользоваться почти не приходилось.
– Фор, – на ходу улыбнулся араб. Интонация, с которой он произнёс принадлежащее телепату имя, в данный момент означала довольствие тем, что хотя бы один человек в доме не оправдывает субботой своё безделье.
Выждав несколько секунд, ОН направился в кабинет вслед за начальником. Понимать без слов он умел. Несмотря на это, араб в дорогом костюме не пренебрегал словом, используя его всегда и везде. Ллойд хитро сощурился на часы, потом на телефон, указал помощнику на кресло и вручил стопку накопившихся писем.
– Ты знаешь, что делать. А как закончишь, возьми у Рикарта заумную книгу.
Последнее могло означать что угодно: уделить старому одинокому профессору внимание, расширить знания в области какого-либо предмета, показать учителю, что у «особенного» ученика ещё не полетели шестерёнки в голове, поучаствовать в холодной войне между Ллойдом и Фейстом, а может и всё разом. Кристиан всегда преследовал несколько целей. Всех даже телепат не мог уловить.
Парень послушно сел в кресло и принялся перебирать конверты. Необходимо было рассортировать письма на несколько стопок: предложения от местной администрации и всякую рекламу следовало утилизировать, письма из ассоциации СБО разложить в порядке поступления, прочие конверты по степени значимости. Некоторые из последних помощнику разрешалось вскрывать и зачитывать, а иногда и самостоятельно оценивать степень важности. Например, приглашения на бракосочетания можно было без раздумий выкидывать. Ланд-Кайзер был крайне нелюдим и всячески игнорировал светские приёмы.
Данную работу Кристиан мог проделывать самостоятельно и гораздо быстрее, но считал необходимым задействовать помощника в какой-либо деятельности. Подчинённый же не противился. Действия ему помогали концентрироваться и абстрагироваться от его способности. В кабинете Ллойда он порою просиживал часами за книгой или мелкой документацией. Бывало, работал на телефоне. Всё это можно было проделывать и у себя в комнате, но начальник настаивал на своём присутствии. Кристиан любил контролировать, а также не позволял телепату подолгу находиться в одиночестве. Только так, считал араб, можно приспособить его к социуму.
На конвертах выделялись пёстрые марки, по которым можно было определить отправителя. Письма от СБО приходили из Лондона и Нью-Йорка. Из Германии, России и Швеции приходили письма от исследовательских центров. Из Норвегии писал некий господин Драгош, при звучании имени которого господин тяжело вздыхал, Кристиан с улыбкой качал головой, а учитель Фейст закатывал глаза, издавая свой фирменный стон-скрежет.
Обычно писем было немного. Нынешний век постепенно намеревался выжить бумажные носители: во всех развитых странах набирала обороты электронная почта, которой господин принципиально не пользовался. Писали редко скорее потому, что Кайзер ещё реже отвечал. Это отвадило любителей общения, и теперь в письмах содержались только деловые и научные предложения. Последнее не относилось только к господину Драгошу, которого отсутствие ответов нисколько не смущало.
Определив последний конверт, ОН вопросительно посмотрел на начальника.
– Ты знаешь, что делать дальше, – прочёл его взгляд араб, словно бы не подчинённый, а он сам являлся телепатом.
– Но, Крис, учитель не встаёт раньше одиннадцати.
– Ну так сделай виноватое лицо, – посоветовал секретарь господина с коварной улыбкой. – Хотя у тебя другое и не получится.
Видимо, основной целью начальника было вытащить из постели в выходной день ворчливого старика. Маленькая месть за привычку последнего звонить в районе полуночи с жалобами на безмозглых учеников и неправильный подход к их воспитанию.
– Я могу отдать учителю эти письма? – ОН всегда спрашивал разрешение.
Араб взглянул на два протянутых ему конверта и кивнул.
– Только сначала осторожно вскрой и ксерокопируй.
Помощник поспешил к огромному принтеру в офисном помещении. Вряд ли начальник в чём-либо пытался уличить старого Фейста, скорее просто тешил своё любопытство. ОН считал, что не ему, телепату, судить подобное поведение.
Выполнив дополнительное поручение, парень наспех сотворил крепкий кофе, поднялся на второй этаж и постучал в дверь на повороте коридора. К его удивлению, дверь отворилась почти мгновенно. Два желтоватых глаза возникшего на пороге учителя молниеносно сощурились, но так же быстро высмотрели любимый напиток. Раздражённых ругательств не последовало. Рикарт молча отобрал кружку и направился вглубь кабинета (его апартаменты занимали две комнаты, первой из которых была рабочая зона, а дальней – спальня).
– Доброе утро, учитель, – последовал за ним ученик. Он всем своим существом ощущал, что старик не рад принимать посетителей. – Я принёс вам письма.
– От кого? – сварливо потребовал Рикарт.
– От вашей сестры и… – посетитель поспешно поднял на уровень лица один из конвертов и зачитал: – Эл. Таноса.
Профессор с оживлением отобрал конверт, игнорируя второй, на котором красовалась подпись «Ринэйт Тарсиз».
– Это всё? – на всякий случай уточнил мужчина неопределённого возраста. Пусть некоторые домашние и называли его стариком, совсем старцем он не выглядел: тощий, сутулый, с редкой проседью, но вполне живой и подвижный.
– Можно мне учебник?
– Умник, – проворчал Фейст, направляясь к книжному шкафу. – Дам тебе третий том Мартэна по сенсорике. А если Крыс попытается проверить твои знания – можешь городить любую чепуху, он всё равно пень в этой области. Потом ко мне подойдёшь с вопросами, если накопятся.
– Спасибо.
Книгу телепат прижал к груди обеими руками, словно бы это был любимый комикс или что-то ещё. У него не было любимых вещей, не считая синего костюма, поэтому он измерял подобные понятия мерками остальных. А остальные любили журналы, комиксы и видеоигры.
Утро пролетело быстро за чтением, которое могло заменить общение с людьми, не принося боли и головокружения. Однако, авторы книг и их герои точно так же навязывали свои мнения и чувства читателю, как и обычные люди телепату.
Внезапно ОН почувствовал на себе целенаправленный взгляд, подкреплённый чувствами решительности и вдохновения. Парень поднял глаза на начальника, отреагировавшего на это своей хитрющей кошачьей улыбкой.
– Фор. Сейчас ты отправишься в город.
Лицо эмпата вытянулось от испуга и изумления. Обычно в таких ситуациях араб использовал местоимение «мы».
– Поручения два. Сначала загляни в школу Вита. Я полагаю, что директриса снова хочет намекнуть, что школе требуются на что-то там деньги. Просто посиди, послушай с невозмутимым видом, пообещай, что всё передашь «боссу». Я не хочу на это время тратить, а тебе будет полезно. И раз уж окажешься в городе, загляни в НИИ, передай Раймону эту папку. Лично в руки. Понял?
– Лично в руки, – повторил парень.
– Найди Руно. Поедешь ты, естественно, с ним. Если начнёт городить свои ленивые возражения, то придумай какую-нибудь угрозу в моём стиле. Хотя, о чём я? Ты-то придумаешь… Скажи, что в противном случае возить будет Краста. И пусть ни на шаг от тебя не отходит. Ну, ты понимаешь.
– Хорошо.
– Вот путевой лист.
Осторожно положив учебник на край стола, эмпат покинул кабинет, направляясь в западное крыло. Энтузиазма в нём не было, но приказ есть приказ. Не будь у него программы, то он закрылся бы у себя в комнате и никогда не выходил наружу. Слишком мучительным был психический контакт с другими людьми.
ОН пересёк зал и остановился возле дивана. Напротив телевизора сидели Руно и Сван, залипая на каком-то детективном сериале.
– Руно, пошли. Нужно в город поехать, – позвал бородатого эмпат, привлекая внимание размахиванием путевого.
– Крис в кабинете ещё? – уточнил водила.
– Да, но поехать придётся только со мной. У нас есть два дела.
– У меня одно дело – за дорогой следить. Даже не проси с тобой мотаться.
– Руно, перестань. Крис сказал, чтобы ты ни на шаг от меня не отходил, иначе определит тебя в водители к Красту.
Сван захихикал и не удержался от колкости:
– Сдаётся мне, запал на тебя наш Умник.
– Смешно, – буркнул ОН и снова потряс выездным документом. – Поехали. Быстрее всё сделаем – быстрее освободимся.
– Вот за какие грехи мне с тобой таскаться? – пробурчал Руно, поднимаясь. – Попросили бы Дина, он любит нянчиться с детьми.
– Счастливые, в город валите. Привезите, что ли, бургер, – произнёс им в след Флайерс Сван, но его обоюдно проигнорировали.
На крыльце их догнал Гейб, ещё один ученик старого Фейста, и даже обогнал на несколько ступеней. Целенаправленно и нагло он подошёл к Хаммеру и уселся на переднее сидение.
– Это что за новости? – вскинул брови водила, косясь на эмпата, но тот лишь пожал плечами. – Ты ничего не попутал?
Белобрысый улыбнулся, демонстрируя обаятельные ямочки на щеках.
– У меня выходной, а пропуск в город ещё вчера согласовал.
– Ну так дуй пешком, – предложил водитель, обходя машину.
– Подбросите? – очередная невинная улыбочка. По статистике наиболее обезоруживающие и честные лица принадлежат самым ушлым и пронырливым лжецам. Но телепат знал, что на этот раз белобрысый не привирает.
– Через забор? Подброшу, – Руно сел за руль и почесал бороду. – Тебя мне ещё в машине не хватало.
Умник потоптался у дверей и сел на заднее сидение, понимая, что место ему не уступят.
– Куда ехать? – спросил водитель.
– В сторону Южной, – ответил Гейб.
– Я не тебя спрашивал.
– В школу Вита, – сообщил эмпат.
– Это ж как раз на Южной, – вспомнил Руно и покосился на соседа. – Повезло тебе. А то б выкинул по дороге. На полном ходу.
– Ты сегодня не в духе? – сощурился блондин. – Это из-за магнитных бурь в твоей голове?
– Никаких иллюзий, – жёстко постановил водитель, и машина тронулась с места.
– И пристегнитесь, – напомнил сидящий позади Умник, но его никто не послушал.
Обладатель особого рода телепатии резко погрустнел. Ему доставляло дискомфорт любое соседство, а число соседей возросло вдвое. Теперь он не только разглядывал колени, но и смотрел на дорогу двумя парами глаз. Хорошо хоть водила не закурил перед поездкой.
Человеческая психика различается более чем по сотне показателей. В мире эволюции и ментала самым ценным показателем являлось сопротивление. Некий напор микроимпульсов, непосредственно влияющий на внушаемость и способствующий психическому доминированию. Существовал даже специальный прибор, измеряющий мощность психического сопротивления. У него было довольно странное и пафосное название, данное создателем, но в научных кругах его кратко называли ИПС. Высокий показатель на данном устройстве определял такой феномен, как «сильная психика». Телепат так же мог чувствовать сильную психику, правда совсем не так точно, как прибор. Но вот сейчас, в этой машине, перед ним сидел парень, обладающий самым высоким психическим сопротивлением в доме. Этому свидетельствовало то, что почти все ощущения водителя и самого пси-приёмника померкли, а психика Гейба заняла свою доминирующую позицию. Глубоко внутри эмпат радовался этому приёму, обретая временный покой.
ОН не верил в то, что когда-либо сможет беспрепятственно выйти в общество, не умерев при этом от миллиона истерящих голосов. Он был то тут, то там, и не где-то конкретно. Смотрел разными глазами, прикасался одновременно десятком рук. От этого сознание рассеивалось. Он был всеми и никем одновременно. Благодаря регулярным тренировкам и сеансам с учителем, он собирал себя в целое, но только затем, чтобы снова потерять, оказавшись в обществе. Он не был коллективным разумом, не мог повлиять на чьё-либо поведение или умозаключение, только принимал, считывал всякое ощущение, отражающееся в сознании каждого. Самым сложным в его жизни было сосредоточиться, абстрагироваться от получаемых сигналов и следовать своим собственным желаниям и инстинктам.
При другом раскладе, он лежал бы в палате, лишённый свободы и возможности познавать мир. Но ему повезло, он мог работать и у него даже был досуг, который можно было тратить на всё что угодно в рамках внутреннего протокола. И что бы ни случилось, у него был Крис, неизменно готовый что-нибудь предпринять и у которого всегда всё было под контролем. У него был учитель, был господин. Когда-то давно все его бросили. Он не помнил уже ни родителей, ни воспитателей детского дома, ни сиделок интерната. Их лица были размыты в памяти. Он помнил лишь то, что все от него отвернулись. Не знали, что делать. Смирились с тем, что ему не помочь. И он медленно поэтапно сходил с ума, но вовсе не от болезни. Его психика была на ступень выше, чем у окружающих, как объяснял потом старик Фейст. Он не мог ходить без посторонней помощи, потому как чувствовал не только свои ноги, видел не только своими глазами. Его случай считали безнадёжным, и ему позволили доживать жизнь под присмотром лекарств в одиночестве и пустоте.
А потом он попал к Ланд-Кайзеру и всё изменилось.
– Уснул? – окликнул телепата водитель.
Парень очнулся от своих мыслей, возвращаясь к спектру ощущений.
– Нет, просто задумался.
– Будешь много думать – станешь Заумником, – по-идиотски пошутил Гейб и продолжил что-то насвистывать.
Мелодия явно пришлась Руно не по вкусу, и тот врубил свой излюбленный рок.
– Что в папке? – обернулся к эмпату белобрысый. В светлых глазах горели огоньки любопытства.
– Не знаю, – честно ответил помощник Ллойда.
– А чего не узнаешь?
– Подглядывать нехорошо.
– Сказал телепат… А если тебе рюкзак с бомбой дадут, тебе тоже не интересно будет? – воображение собеседника тут же сотворило колоритного начальника, окутанного в характерное для террориста одеяние.
– Гейб, мне не дадут рюкзак с бомбой. Там просто документы. Ты уж точно не поймёшь, что там к чему.
– Ну, я ж не Умник, куда мне.
Разговор, казалось, подошёл к логическому завершению, но светловолосый сосед никак не отставал.
– А чего это Крис сам не едет по своим делам?
– У него и так дел хватает, – оправдал начальника подчинённый.
– Ну а тебя-то зачем послал? Хочет, чтобы ты копыта откинул от своей шизы?
– Это тренировка.
– А слабо для начала в комнате не запираться и с людьми контактировать? А то это как в глаза не видеть боксёрскую грушу и сразу выходить на ринг.
– Я общаюсь с людьми. Но нужно уметь общаться и с посторонними.
– Не верю. По любому он тебя как полиграф использует. Ну, признайся! Часто про нас выспрашивает?
Эмпат замялся с ответом, потому как предположенное белобрысым происходило постоянно.
– Я так и думал, – убедился Гейб. – А ты, небось, всё ему как миленький рассказываешь: где были, что делали, пользовались ли презервативами.
От этого разговора сделалось мерзко.
– Не, Умник, я тебя не виню. Пригрел себе место к начальству поближе, авось от Краста меньше прилетать будет.
– Гейб, заткнись, – раздражённо посоветовал Руно. – Или точно пешком пойдёшь.
– Извини-извини, – показательно закрылся руками белобрысый менталист. – Молодец, исправно работаешь. А то при твоей должности и охранять-то больше некого.
– Предлагал я Крису сдать тебя на опыты, – покосился на него бородатый и улыбнулся. – Но Крис пожалел.
– Как трогательно…
– Учёных пожалел.
От последних слов Гейб самодовольно засмеялся.
Эмпат не понимал этого бесцеремонного и самоуверенного парня. Проживал швед в доме ещё до появления Фора. Телепат довольно много знал о соседе, особенно из мыслей и документов Ллойда, но никак не мог понять главного: почему этого строптивого и ядовитого на язык задиру до сих пор не призвали к порядку? За подобное поведение телепату бы уже давно свернули шею. Гейбу же все тумаки и выговоры нисколько не меняли сознательности. Про характер парня знали все не понаслышке: бунтарь задирался по любому поводу, всюду совал свой нос и всегда оставлял последнее слово за собой. Тем не менее, нельзя было назвать белобрысого злым или жестоким. Просто вот такой скверный характер, с которым приходилось мириться.
С другой стороны, задира вызывал крайне неприятное и неожиданное чувство зависти. У этого никогда не возникало проблем с самоидентификацией, он не страдал депрессиями и всегда находил способ дать оппонентам отпор. В любой ситуации и при любом раскладе парень отставлял страх или стыд и действовал. Пускай порой и по-дурацки. Эмпат всегда пропускал каждую неурядицу через себя, ища недостаток в себе. Гейб же наоборот отыскивал трещины в окружающей действительности и, недолго думая, предъявлял их всем и каждому, чем периодически вымораживал даже невозмутимого Криса.
В последние месяцы у араба появился ещё один раздражитель: неугомонный мальчишка, карауливший его не реже раза в неделю у ворот и уверявший, что он настоящий медиум, который проживающему в лесу учёному просто необходим. Подростка не пропускала охрана, а Кристиан предпочёл его визиты просто игнорировать. Скоро надоест, думал он. Однако уже несколько месяцев не надоедало.
Дорога в город занимала немного времени, когда за руль пускали ополоумевшего лихача. Хаммер одинаково хорошо чувствовал себя на любых дорогах. Он напоминал танк, но, к счастью, из него нельзя было палить боевыми снарядами. В противном случае, Счастливчик непременно прокладывал бы себе дорогу напрямик через заросли волчьей ягоды и заборы окраинных частников. Руно явно не боялся разбиться по дороге. Да с чего бы? Опытному магниту не смогла бы причинить вреда груда металла, что нельзя сказать о пассажирах.
– И какая школа работает по субботам?! – покосился в зеркало заднего вида водитель.
Скорее всего, Счастливчику просто не хотелось никуда ехать. Телепат не читал мысли, как таковые, ведь люди крайне редко мыслят связно. Чтобы услышать внутреннюю речь, о которой могли писать наивные фантасты, телепатическому сенсорику пришлось бы найти такого человека, кто мусолил бы чуть ли не по слогам каждое слово своей мысли. В современной науке под телепатией подразумевался тот вид сенсорики, который позволял улавливать импульсы чужой психики на расстоянии. Телепаты могли быть различными донельзя. Подручный Ллойда был скорее эмпатом, так как его психика дублировала в сознании именно ощущения окружающих, которые складывались в некую общую картину из образов, запахов, вкусов, температуры, а также усиливалась эмоциями – отношением субъектов к происходящему или конкретным предметам. Объяснить непосвящённому человеку подобное было крайне сложно, а уж если б за дело взялся старый учитель, то у любознательного бедолаги заболела бы голова от «нейронных соединений», «пси-сенсоров» и «апперцепций». Максимум научности, минимум мистики. Вдобавок ко всему, пользы от телепатии было куда меньше, чем проблем: рассеянность внимания, извечный психический перегруз и ещё с десяток удручающих факторов. Другое дело, например, магнитизм. Тот же Руно мог легко создавать вокруг себя магнитные поля, воздействуя на металлические предметы. Сейчас это делало его человеком опасным и почти неуязвимым, зато ранее переломало ни одну хозяйскую машину. Эмпат мечтал, чтобы и из него получилось что-нибудь полезное.
Школа находилась практически на другом конце города. Далековато, но это было лучшее учебное заведение округа. Кристиан по-прежнему оставался им недоволен, но маленькому господину нужно было общение со сверстниками, а не с парнями из охранки. В конечном счёте, было принято решение в пользу школы, но с несколькими дополнительными репетиторами.
На улицах простиралась весна, наполняющаяся красками и жизнью. Такие дни почему-то всегда выпадали тогда, когда накапливалось слишком много работы, чтобы всё бросить и очаровываться настоящим. Но, несмотря на это, настроение пригрелось на солнышке и разомлело. Того гляди, проснётся лень и внесёт в планнинг свои коррективы. Например, предложит посетить Звёздный парк или набережную. Ощущать ветер на лице, пускать камни по водной глади, целовать припухлые губы подруги… Эмпат застонал про себя, понимая, что всё это не его желания. А чего же хочется ему в этот весенний день? В жизни телепата было крайне мало подобных вылазок, а ведь именно они складываются впоследствии в приятные воспоминания. Эх, если бы не работа. Хотя… Нет ничего проще, чем предложить Руно тайный час безделья. Молодой человек с грустью подумал, что не надел свой любимый синий костюм. Это была его единственная цветная вещь, не считая кошмарный зелёный свитер с двумя обнимающимися пингвинами. Рикарт Фейст не умел делать подарки, и, к счастью, делал их только на Рождество.
Частная школа выглядела подозрительно мило. Ровненький ухоженный газон, чистые дорожки, фигуристые лавочки. Напротив входа небольшой фонтанчик с тремя перекрученными рыбинами, изрыгающими зеленоватую водицу. Стоянка строго за забором. Само здание напускало на себя среднеевропейский вид, но находящиеся поблизости постройки неумолимо рушили эту иллюзию. Учащиеся (Гейб называл их лепреконами за зелёные галстуки, лацканы и вставки школьной формы) делились на две категории: богатые и одарённые. Богатые были богаты лишь по меркам города, а к одарённым причисляли тех, кто без ошибок писал диктант. Витольд Кайзер не мог определиться с выбором фракции. Диктанты он писал хорошо даже на неродном языке, а его опекун был значительно богаче всех родителей одноклассников вместе взятых. Но хвастаться Витольд не умел, да и был хорошо воспитан.
По субботам, как выяснилось, школа работала. У выпускников проводились дополнительные занятия, а для младших функционировали различные кружки. Витольд никогда о них не рассказывал. Он вообще не интересовался внеклассной жизнью.
– Какая у вас большая машина! – восхищённо отметил чернявый мальчишка за школьным забором, стоило взрослым высунуться из машины. – Много ест?
– Да, – ответил телепат, хотя понятия не имел, сколько жрёт это чудовище весом в три с половинной тонны. – Руно, вылезай. Ты пойдёшь со мной.
– Нет, мамочка, я не пойду сегодня в школу, – загримасничал водитель.
Всё это сопровождалось смехом Гейба.
– А ну вылезай! Если Крис узнает, что ты оставил меня без присмотра, то будет зол.
– Тебе самому не стрёмно?
– Я о тебе забочусь.
– Просто не говори ему и всё.
– Руно! Не зли меня.
– А то что? Будешь ныть, пока я не решу удавиться?
– Ну, Руно! Ну пожалуйста. Там люди будут. Много.
– Обычно, – водитель нехотя вылез из машины, – детки наоборот уговаривают старших остаться в машине и не позорить их.
Гейб так же выбрался из машины, перекатился с носков на пятки и взглянул на дисплей телефона.
– Ладно, Умник, веди себя хорошо, слушай старших, а если встретишь хулиганов – спасайся бегством.
– Смешно, – эмпат подразумевал сарказм, но голос его прозвучал задорно. Так часто случалось рядом с обладателем сильной психики.
– Спасибо, что подбросили. Домой я как-нибудь сам.
– Уж постарайся, – захлопнул свою дверь водитель.
Школьник, тихонько наблюдавший за дядями, печально вздохнул, услышав пиканье сигнализации. Не будь Умник телепатом, решил бы, что пацан намеревался беззастенчиво позаимствовать их машину, когда владельцы оставят её без присмотра.
– Мелкий, где у вас тут директор? – заметил мальчишку Руно.
– В кабинете, наверно, – пожал плечами ученик. – А хотите, я вам дорогу покажу?
– Валяй.
Чернявый одухотворился и засеменил рядом со взрослыми, только по ту сторону ограды. На вид ему было лет десять, хотя форма могла накинуть своей строгостью год, а то и два.
– Мальчик, а ты всегда стоишь там у забора? – полюбопытствовал помощник Ллойда, отчего Руно покачал головой. – Люди разные бывают, не подходи к незнакомым машинам.
– Я же не дебил, – оскорблённо заметил школьник, посмотрев на заботливого дядю именно как на дебила.
В холле школы сидел охранник и действительно охранял. Он потребовал у незнакомцев паспорта, заинтересовался целью визита и даже сделал контрольный звонок то ли директору, то ли кому-то ещё. После небольшой заминки людей Кайзера всё-таки пропустили. Завернув за поворот коридора, Руно саркастически хмыкнул.
– Ты больной! – тут же всё понял телепат и зашипел на телохранителя. – Как ты мог? Это же школа!
Дело в том, что бородатый додумался зайти в учебное заведение со своим табельным оружием в кобуре под курткой.
– Технически, я не должен с ними расставаться на службе, – уел подопечного телохранитель.
– Я хочу, чтобы ты избавился от них пока мы на территории школы!
– А я хочу сорок пятый и что? Нет, ну серьёзно! Мне их что, на подоконник положить? Может быть там, у класса биологии?
Умник болезненно застонал. Вечно приходилось иметь дело с ненормальными.
– Не форься, – посоветовал ему спутник.
С директрисой разобрались быстро. Женщина долго причитала о том, что желала видеть мистера Кайзера лично, хвалила чудо-ученика, спрашивала о его здоровье (Витольд вторую неделю сидел дома с простудой). Каждую вторую минуту разговора директриса вздыхала о том, что школе не помешали бы новые компьютеры, снаряжение или утварь для химлаборатории. От неё веяло усталостью и одновременно жаждой наживы. Эмпат внимательно слушал и кивал, делая заметки в ежедневнике. Руно в наглую фантазировал на тему юношеской мечты: завалить училку прямо на столе. Последняя похабщина мешала телепату воспринимать директоршу серьёзно. Выходя из кабинета, он окрестил сопровождающего извращенцем и с недовольным видом направился к машине.
– Ну-с, – с язвительностью обратился к приятелю бородатый, припарковавшись на подземной стоянке НИИ. – Мне опять с тобой нянчиться?
– Как хочешь, – буркнул охраняемый, отстёгивая ремень безопасности. – Только Крису сам потом объясняй, где был и что делал.
– Злой ты. Будь проще и люди к тебе потянутся.
– Я не злой! Думаешь, мне легко? Я бы и сам справился, без тебя, если бы не ты сам знаешь что.
– Соберись. Ведь ты для того и покидаешь зону комфорта, чтобы научиться жить в реальном мире. Разве нет? Ну, или иди и делай то, что умеешь лучше всего – страдай. Можешь поныть ещё, это и вовсе твой конёк.
Умник выразительно нахохлился.
– Ладно, забей, – вздохнул водитель. – Пошли уже отдадим эту хрень и на обратном пути съедим по бургеру. Но не в машине. Заодно на людей живых посмотришь, иначе так и будешь всю жизнь ныть и умничать.
Спорить с бородатым было бессмысленно. По сути, он даже был прав. Именно об этом каждый раз твердил Крис. Но признавать правоту другого всегда сложно, даже телепату. Дело в том, что Руно не являлся авторитетом: охранять Кристиана было не от кого, водить машину мог почти каждый, а к своей редкой психической способности бородатый относился небрежно и легкомысленно. У представителя энергетической псионики не было учителя или учебного плана, от того и способность тот взращивал и развивал стихийно и самостоятельно, а если точнее – пускал своё обучение на самотёк. Уж точно не такому человеку давать советы по саморазвитию.
У Руно тоже было прозвище – Счастливчик. Только придумал его не Гейб и не Сван, а кто-то из предшествующего руководства. Дело в том, что когда-то довольно юный магнит не совладал со свой способностью, будучи за рулём, и вылетел из машины через лобовое стекло. Совершив длительный перелёт и приземлившись в траву у дороги, он ощутил себя в абсолютной сохранности: ни ушибов, ни переломов. На радостях паренёк зашагал в сторону разбитого о дерево автомобиля, но оступился на ровном месте и сломал ногу. Видимо, у его начальства было своеобразное чувство юмора.
Холл института напоминал огромную полусферу, испещрённую подогнанными друг к другу шестиугольниками. На большинстве фрагментов стальных сот имелись гравюры с именами живших некогда деятелей науки, внёсших существенный вклад в развитие оной. Остальные же были сделаны из стекла и выполняли функцию декоративных окон. У входа прозябала вялая охрана, которой отчего-то не наблюдалось у выхода на стоянку. Быть может оттого, что до исследовательского института никому не было дела, кроме самих учёных. Те если и приезжали сюда в выходные, то баррикадировались в кабинетах и лабораториях. Чаще всего первый этаж посещали туристы, дабы лицезреть торжество модернизма. А ведь было на что посмотреть! Посетители присутствовали и сегодня. Например, молодая женщина просила приятеля сфотографировать её на фоне громадных медных весов. Весы функционировали, и при желании могли использоваться в качестве необычных детских качелей. Подобное, правда, туристам запрещалось. За весами серебрились три лифта, два из которых рассчитывались на транспортировку исключительно сотрудников и специального оборудования. Весь холл занимал пять этажей здания, словно бы пристроенного к нему.
От огромного пространства захватывало дух. Впечатление многократно усиливалось за счёт посторонних. Сознание телепата рассеивалось, выхватывая звуки, кадры и тактильные ощущения тех, мимо кого он проходил. Весы холодные и неприятные на ощупь. В горле пересохло и хочется пить. У жвачки во рту сладкий привкус арбуза. Очки затемнённые и мешают смотреть. Неразборчивый голос в левом ухе: «Dove si trovano?». Проклятая аллергия намеревается разразиться чихом. «Quanto?» Повышенное внимание к недавно вошедшим: парню с канцелярской папкой и мужчине с бородой. «Due». Вопросительный взгляд на мужчину в очках. «Male». Пальцы нащупывают кобуру под курткой, резкая антипатия. «Magnete». Пузырь из жвачки лопается на губах и холодную субстанцию снова предстоит разжёвывать. Ладонь поглаживает рукоять пистолета, а шаг ускоряется.
Ослеплённый образами эмпат на полном ходу врезался в телохранителя.
– Слепой?!
– Ру-уно-о! У них… у всех… оружие!
В подтверждение испуганных слов ближайший «турист» извлёк из-под куртки пистолет и практически ткнул им телепату в затылок. В следующее же мгновение оружие отлетело вверх и в сторону, отброшенное магнитной волной. Его шумное приземление запустило цепную реакцию. Один из присутствующих выхватил глок, нацеливая на людей Кайзера. Другой зарычал что-то в передатчик. Ещё двое потянулись за оружием. Мужик в зеркальных очках кинулся в сторону лифта. Умник прикрылся канцелярской папкой. Руно толкнул его себе за спину. И только охрана невозмутимо стояла у входа, изучая турникет отсутствующими взглядами.
– Твою ж… Лифт!
Эмпат находился к чуду техники ближе всех, и слова бородатого его отрезвили.
Пуля, опередившая звук выстрела, звякнула об стену купола. Предназначалась она колену водителя, но у магнита были на этот счёт другие планы. Следующие выстрелы отрикошетили менее удачно. Одна из пуль визгливо пропрыгала у ног телепата, другая ужалила кого-то в локоть.
– Mani in alto! – закричал один из нападавших, но никто его не послушал.
К тому времени подручный Ллойда уже около десятка раз стукнул по загоревшейся круглой кнопке. Напавшие не думали приближаться, очевидно, осведомлённые о возможностях магнитизма на коротких дистанциях. Даже незнакомец в коповских очках сбавил спесь и укрылся от рикошетов за весами, у которых так же на корточках пряталась хрупкая на вид женщина. Мужчина несколько секунд смотрел на неё вопросительно, а потом выволок из укрытия и приставил дуло к виску.
– Стой где стоишь! – велел он на английском. – Или я ей башку прострелю!
Ни секунды не раздумывая, Руно развёл руками.
– Валяй. Первый раз её вижу.
– Меняю её на того парня!
Руно закряхтел, но смех от тупого развода сдержал.
– Считаю до трёх.
– Не больно-то она тебя боится, видать нравишься, – отмахнулся Счастливчик, продолжая пятиться к лифту.
Стрелять больше никто не пытался, но это ничуть не успокаивало. Телепат был слишком далеко, чтобы прочитывать нападавших, зато он прекрасно видел ситуацию с позиции телохранителя.
– Вам не уйти. У нас много людей на этажах и на выезде. Сдавайтесь и обойдёмся без жертв, – более дипломатично попытался наладить контакт террорист.
– Через пару минут здесь однозначно будет много жертв. Полагаю, что ваших, – продолжил злить предводителя напавших Руно.
– И как на долго тебя хватит, магнит? Пять минут? Десять?
– Ты закончишься раньше.
С судорожным «дзынь» начал открываться лифт.
– До встречи на четвёртом? Пятом? – сощурился бандит. – Уверен, что мы не окажемся там раньше?
Счастливчик улыбнулся оскалом, спиной заходя в провал металлического куба следом за суетливым эмпатом. Вместо ответа он показал незнакомцам два многозначительных средних пальца по одному на каждой руке. Двери с рокотом сошлись, укрыв беглецов.
Когда лифт поравнялся с третьим этажом, магнит треснул по кнопке «СТОП» и принялся разжимать двери. В образовавшуюся щель можно было просунуть кулак, но мужчина наспех зафиксировал её полной пачкой сигарет. Ещё несколько секунд ему понадобилось, чтоб набрать короткий номер и крайне недоброжелательно посмотреть на телепата.
– Крис, в НИИ засада: охрана снята, мы окружены, – недолгое молчание. – Да что сделается с твоим телепатом? Мы пока во временном укрытии. Да? Мне кажется это плохая идея, они явно не настроены на переговоры. К тому же, я не ты. Ты-то и чёрта заболтаешь. Они? Наёмники. Как минимум семеро. Тихо уйти не получится: ты забыл, что у меня балласт?
Эмпат почувствовал обиду, но не на телохранителя, а на горькую долю.
– Ну, например, у них менталист. Нет, не уверен, возможно просто охрана работает на кофеине, а автомат сломался! Ага, что ты Умника не знаешь? Хотя погоди. Фор, – Руно выразительно посмотрел на подопечного и со старанием логопеда мысленно сгенерировал фразу «Спалил псиоников?»
Эмпат проглотил комок из булавок и затравлено покачал головой.
– Беда-а. Не хочу никого обижать, но в этот раз я бы больше понадеялся на оперативность полиции, – далее бородатый внимательно выслушал распоряжения начальника. – Понял. Нет, не повторю. Они наверняка заполучили доступ к камерам. Нефиг их информировать. Знаю.
Убрав телефон, мужчина довольно грубо притянул донельзя бледного юношу за лацкан пиджака и зашипел в ухо:
– Значит так, паразит. Лишнего не болтать. И если ещё раз ты заметишь чёртового псоника и не скажешь кодовое «Кикер», я буду ловить пули не в магнитное поле, а в тебя. Усёк?
Умник потупил взгляд.
– Далее. Нам вряд ли помогут. А знаешь почему? Потому что до нас тридцать-сорок минут езды при полной боеготовности. Необходимо продержаться хотя бы до приезда полиции.
– Будем сидеть здесь? – на всякий случай уточнил эмпат.
– Можешь постоять там, – передразнил его Руно. – Если эти парни не дебилы, то быстро вычислят наш этаж и начнут вскрывать двери. А я им этого не позволю. Стрелять они не будут. По крайней мере наугад. Им явно нужен кто-то живой. Если вдруг нарвёшься на ментал, не смотри в глаза. В крайнем случае, веди себя так же, как наша доблестная охрана.
– Может, их подкупили? – предположил молодой человек, забиваясь спиной в угол. – Я же не всемогущий. Откуда мне знать, что у них в головах? До них расстояние было два десятка метров, если не три.
– У тебя какие-то проблемы с вниманием и глазомером? И ещё, ты узнал что-либо о том, что им надо?
– Не знаю! Они следили за нами. Говорили что-то. Один к пистолету потянулся и направился к нам. К тебе, точнее. Ну, я и предупредил.
– Предупредил? Мастер! Мог бы ещё на весь зал заорать «Грабят, убивают, насилуют!», вдруг бы они не заметили?
– Ну прости! Я запаниковал. Как ещё предупредить надо было? Он мог в любое время напасть.
– Ну, не знаю. «Ахтунг» там или «шухер» шёпотом. Была бы фантазия.
Телепат снова потупил взгляд и, кажется, покраснел.
– Прости. В следующий раз…
– Молчи уже!
– А зачем ты сигареты в дверь засунул?
– Чтобы лифт застрял.
– А кнопка «Стоп» для чего?
– Какой гений тебя Умником прозвал, а?
– Гейб, вроде.
– А, ну понятно. Фор, давай так: ты сейчас создашь тишину, чтобы я ненадолго забыл о твоём существовании и составил план действий.
Мужчина отстранился, прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней, сохраняя взгляд осмысленным и сосредоточенным. Парень последовал его примеру. Колени подрагивали от активного субботнего досуга. Обняв папку, он сидел на полу и бездумно смотрел в пространство перед собой. Суровая расчётливая готовность телохранителя его немного успокаивала.
Он слышал всё, что говорил телохранителю начальник. Про время, сохранность корпоративных тайн и основную задачу: беречь телепата. Однако последнее не помешало выдать примечание на случай форс-мажора: замести следы. Это означало – устранить. Да-да, именно телепата и именно выстрелом в голову, чтобы уничтожить признаки «особенной» психики. Осведомлённость никогда не приносила Умнику чувство безопасности, и чтобы совладать с нервами пришлось обречённо выдохнуть и расслабиться.
Счастливчик же наоборот не намеревался расслабляться. Его глазами эмпат видел себя, ссутулившегося и затравленного. Два огромных голубых глаза, в которых читались любые эмоции даже без помощи телепатии. Тёмные дугообразные брови, застывшие в вечном удивлении. Высокий лоб, с проступившими испаринами пота. Идеальная мужская стрижка, не подвластная веяниям обстоятельств. Белая рубашка под серым костюмом застёгнута до последней пуговицы и повязана тонким чёрным галстуком. Вид обычного офисного планктона.
За дверью послышались глухие голоса, а вскоре и отчётливый стук.
– Эй, там! Соскучились? Когда я вас откупорю, вы пожалеете, что не гуттаперчевые.
Приятели по обстоятельству не собирались притворяться мёртвыми, но на угрозы не отозвались.
– Органик, – с обречённостью осознал телепат, на что телохранитель кивнул.
Последующие пятнадцать минут превратились в мигрень для магнита и в беспрерывный тяни-толкай для бандитов. Молодой эмпат искренне надеялся, что последние вымотаются раньше. Время шло, и у его приятеля неумолимо кончалось и терпение, и силы. Дабы не довести себя до крайности, которая могла выразиться внезапным инсультом, Руно отогнал лифт примерно на этаж выше.
– Пусть побегают. Итак, из здания два выхода – оба тебе известны, – шёпотом принялся разъяснять он. – И оба в любом случае перекрыты. С торца здания на всех окнах решётки. Мне известно два места, где можно удачно забаррикадироваться: химическая лаборатория на пятом этаже и полигон с криокамерой в подвале. Крис утверждает, что она наглухо запирается изнутри. Необходимо пробраться туда, и можно спокойно курить и крутить фигу перед камерой. Вопрос только в том, какую цель выбрать.
Очевидно Руно ждал, пока айтишник посмотрит обстановку и назовёт безопасный маршрут. Телепат испугано дёрнулся и выудил из кармана свой телефон. Конечно же, пять пропущенных вызовов в беззвучном режиме он не слышал. Мобильное устройство бородатого очевидно успело размагнититься.
– Вот, – ОН протянул телохранителю трубку, набрав номер Рина.
Бешенство в глазах магнита едва ли не испепеляло.
– На связи!
– На каком вы этаже? – Умник слышал голос говорящего, так же отчётливо, как и телохранитель, но вовсе не ушами.
– Скорее на четвёртом.
– Это хорошо. У двери трое.
– Чего хорошего?
– На пятом четверо и один на лестнице. На первом трое и пара гражданских, но я не очень-то в это верю.
– Давай конкретнее.
– В рубке никого нет, я отрубил там доступ, так что расслабьтесь. Как я уже говорил, на лестнице всего один и то на пятом. Советую подвал, но там много слепых зон.
– Мне в лифте как-то спокойнее.
– Ну что, магнит, иди дверь держи! – снова прозвучал голос снаружи.
Водитель резко убрал телефон, место которого занял пистолет. Вместо колкого ответа он заставил стальные двери разъехаться. Лом, лопата и один из пистолетов разлетелись во все стороны. Такого поворота никто не ожидал. Магнит в то же мгновение сделал два предупредительных выстрела в лоб встрепенувшемуся наёмнику. Телепат судорожно вжался в угол, чуть не разорвав папку окостенелыми пальцами. Наёмник повалился навзничь, раскинув руки на манер распятия.
В лифт попытались влететь ответные пули, но тут же изменили траекторию. Да если бы и не изменили, то пронеслись бы над головами людей Кайзера, так как лифт почти на метр находился ниже уровня этажа.
Ещё один громкий выстрел бородатого пробил невезучему террористу плечо, прежде чем двери снова сомкнулись намертво. Стальной куб направился вниз.
Эмпат искренне радовался тому, что его способности не хватило дистанции, чтобы почувствовать, через что пришлось пройти убитому и раненому.
– Вот что бывает с умниками, – констатировал Руно, контролируя движение лифта.
Теперь приятели зависли между вторым и третьим этажами. Экран телефона засветился. К удивлению и телохранителя и охраняемого с номера диспетчера требовал объяснений Крис.
– Я же сказал, что переговоры всё равно не задались бы, – развёл руками бородатый, понимая, что за ним в данную секунду наблюдают. – А так минус один.
– Зато теперь они намерены опрокинуть вас и вскрыть в подвале. Марш из лифта, живо!
Уговаривать Счастливчика не пришлось. Магниту падение с высоты в металлическом ящике вряд ли навредило бы, да только был он в этой подвешенной тюрьме не один. Вернув телефон владельцу, мужчина извлёк оба пистолета.
Телепату эта идея не понравилась, впрочем, как и любая другая. Покидать более-менее надёжное укрытие не хотелось, но и летать он не умел. Однако в любой жизненной ситуации следовало поступать только так, как говорил Крис. Со страдальческим стоном молодой человек покрепче прижал папку к груди.
Руно кивнул и мысленно сосчитал до трёх.
Разъехавшиеся двери всполошили всех. Громкая пуля пробила ближайшему бандиту глотку. Следующая молниеносно убила опешившего мужчину слева. Дуло технично поменяло направление, указав на испуганную женщину, и после некоторых колебаний застыло окончательно.
– Кикер, – запоздало выдохнул телепат, загораживая лицо папкой.
Глаза ему были не нужны. Особенно теперь, когда являлись мишенью для прямого гипноза. Руно так и стоял на месте с вытянутой рукой и зажатым пистолетом. Его мысли и чувства отсутствовали, вытесненные ментальным разумом. Ещё несколько секунд гипнотического воздействия и тело грохнулось на пол, без воли и сознания.
Испуганный донельзя парень помыслил о том, чтобы сделать короткий скачок к пульту, но в проёме уже возникла чья-то нога в тяжёлом ботинке. В поле телепатии вторглась чужая психика, усмиряя все порывы. Крепкий бандит без каких-либо усилий выволок парня из лифта и швырнул подельникам под ноги.
– Надо было по-хорошему сдаваться, – низким от переизбытка ненависти голосом произнёс мужчина в зеркальных очках. – За каждую потраченную минуту буду ломать вам по кости! Сиена.
Женщина, осматривавшая кровоточащее тело подстреленного в горло, обернулась на главаря.
Телепат ещё сильнее зажмурился и снова загородился папкой, которую тут же вырвали из рук. Бандит в берцах принялся заламывать пленнику руки.
– Мне кажется, он намерен сотрудничать, – улыбнулась Сиена.
Главарь окинул взглядом зал, заостряя внимание на убитых. Вид безжизненных товарищей пробудил в нём внутреннее самовозгорание.
– Мрази! – он пнул бесчувственного телохранителя так сильно, насколько хватало прущей через край дури, но это не смогло утолить его жажду мести. – Отойди, Рио.
Громила выпустил запястья пленного. Телепат упал на колени, вжимая голову в плечи. Он как никто другой почувствовал, что сейчас произойдёт. Тело пронзила резкая судорога, лишившая возможности двигаться. Мышцы намеревались разорваться в клочья, предварительно раскрошив все кости разом.
В человеческом теле более шестиста мышц. В псионике существует отдельное направление, практикующее повышенную концентрацию органической энергии (в простонародье «органика»). Представители данного направления были способны направленными пси-сигналами вызывать у любого живого существа сокращения мышечных тканей и многое другое. Этот органик не был ювелиром, но действовал мощно и крайне болезненно. Внешне данная практика напоминала эпилепсию, вот только жертва внезапного припадка всё осознавала и чувствовала. Жестокая пытка казалась немыслимой, даже несмотря на то, что Фор подвергался подобному ранее.
– Не убей его только, – без тени сочувствия поосторожничала женщина.
– Он умрёт, когда я захочу, – злобно пообещал главный, но бесполезное занятие бросил.
– Звонит, – бандит в берцах поднял со дна лифта телефон.
– Шли к чёрту. Уходим.
– Берём обоих?
– Мелкого. С тем ублюдком много возни. Пристрели его.
Боль, на какое-то время заставившая эмпата зациклиться на собственных ощущениях, ещё не отступила, но сознание поспешно уползло во вне, чтобы не ощущать невралгического послевкусия. И в который раз молодой экстрасенс исчез в какофонии звуков и запахов, не разжимая век, но видя мир чужими глазами.
Один из наёмников направил в сторону Счастливчика пистолет.
В тесный зал третьего этажа жизнерадостно влетела осколочная граната. Как и полагается, без кольца. Люди, намеревавшиеся вернуться домой живыми, с долей синхронности разлетелись во все стороны. Самый умный, главарь, сиганул к каменной колонне в надежде успеть. Девушка, в силу слабости пола, только взвизгнула и попятилась. Только погружённый в глубокий сон Руно остался спокойным и безмятежным.
Конец ознакомительного фрагмента.