Глава 3
Помня о том, что при любой запутанной жизненной ситуации французы прежде всего рекомендуют искать женщину, мы этому совету и вняли. Первой женщиной, которая пришла на ум всем сразу, являлась Инга, жена покойного. По наведенным справкам, в случае гибели мужа именно она получала все его наследство: машину, дачу, квартиру, которая уже была оформлена как совместная собственность. Впрочем, иначе и быть не могло – Геннадий Георгиевич был единственным ребенком в семье, а родители его успели умереть.
Прекрасно понимая, что в мировой практике встречались случаи, когда преступления совершались и по более ничтожному поводу, меркантильных интересов мы все-таки не исключали. Зато себя из списка подозреваемых вычеркнули раз и навсегда. «Если уж милиции так хочется, пусть доказывает нашу вину», – рассудили мы и решили пока забыть о собственных неприятностях.
Честно говоря, мне Инга очень понравилась, но коллеги начали бурно протестовать против личных симпатий и антипатий. Я успела предложить им несколько примеров: почему бы тогда с самого начала не подозревать Елену, от которой тоже все в восторге, или какую-нибудь другую, абстрактную женщину?
– Ольга Юрьевна, Кавериной смерть депутата менее выгодна, чем его собственной жене, – рассудил Кряжимский. – Хотя я согласен: этот вариант тоже надо проверить, если не оправдается первый.
На этом мы и порешили. К тому же у нас всех вызвала некоторое недоумение неожиданная простуда Инги, которая случилась в далеком поселке на краю области.
– Почему бы ей не заболеть на день раньше или позже? – язвительно поинтересовалась Марина.
– Давайте не будем раньше времени делать негативные выводы, – предупредила я. – Виктор сейчас отправится на автовокзал и выяснит, выезжала ли сегодня из Романовки гражданка Владимирцева. Насколько я знаю, на всех автобусных станциях сейчас фиксируются фамилии пассажиров, потому что в стоимость билета входит и плата за страховку от несчастных случаев. Поэтому сейчас водители почти не берут по пути безбилетных пассажиров.
– Кстати, если она значится в списках, желательно найти и свидетелей ее присутствия в данном автобусе, – напомнил Кряжимский. – Скорее всего Романовка – не стотысячный мегаполис, и многие жители, наверное, знают друг друга в лицо.
Маринка собралась было запротестовать против такого распределения ролей, но я напомнила ей, что Виктор при всей своей неразговорчивости всегда достигает цели и добывает нужные сведения любым путем. Секретарше пришлось согласиться, вспомнив горячий кофе в гостях у Владимирцевых.
– Сергей Иванович, вам тоже не придется сидеть на месте, – повернулась я к Кряжимскому. – Желательно, чтобы вы сопровождали меня к Инге Владимирцевой, которую я хочу навестить еще раз и уже сегодня. Наша задача осложняется тем, что она уже подозревает неестественную смерть мужа, вернее, не верит ни в какую болезнь сердца с самого начала, – напомнила я. – Но все-таки желательно с ней поговорить.
Я уже приготовилась к длительной обороне, если вдруг Маринка запротестует против такого распределения ролей. Но, видимо, почувствовав металл в моем голосе, она не произнесла ни единого слова и только глубоким вздохом выдала свое разочарование. Оставлять офис закрытым мне не хотелось даже в праздничный день: как показал опыт сегодняшнего утра, враги не дремлят даже в Рождество.
Стараясь не перекладывать на плечи Сергея Ивановича все проблемы «Свидетеля», я сама набрала номер сотового Елены Кавериной. Уже через секунду она ответила на звонок, и я попросила ее о повторной аудиенции в доме Владимирцевых:
– …Если это возможно.
– Одну минуту, – попросила она, видимо, спрашивая подругу о самочувствии. – …Да, приезжайте.
Получив разрешение, мы не стали задерживаться и отправились каждый по своим делам. Оставлять Марине строгие наказы фиксировать телефонные звонки и приход клиентов не было надобности – в наше отсутствие она выполняла свои обязанности всегда добросовестно.
Чтобы не терять времени зря, уже в машине я достала блокнот, в который незаметно от Мариночки переписала координаты ее нового кавалера Ярослава Сосновского.
– Ярослав Всеволодович? Вас беспокоят из газеты «Свидетель», – сразу же представилась я. – Можно прямо сейчас задать вам несколько вопросов?
Уже через несколько минут я получила довольно исчерпывающую информацию о жене депутата Владимирцева. «Итак, несколько замкнута, предпочитает общаться только с родственниками да двумя-тремя близкими подругами, хотя светские отношения с коллегами мужа и их женами поддерживает регулярно, – читала я свои стенографические записи. – С Еленой Кавериной дружит очень давно, наверное, со студенческих лет. Очень скромная, без малейших признаков помпезности, Инга отказалась от охраны и продолжает работать в обычной городской школе преподавателем русского языка и литературы».
– Хм, случай небывалый в мировой практике, – усмехнулся Кряжимский, как только я ввела его в курс дела. – Обычно у депутатов либо секретарши на первом плане, либо толстые курицы, которые имеют несчастье иметь штамп в паспорте и общих детей от этих самых народных избранников.
Да, Инга действительно не вписывалась в стандартный джентльменский набор депутата: красивая, умная, она еще являлась вполне законной женой Владимирцева! Впрочем, это ни ей, ни мужу ни в коей мере не вредило.
В подъезде нас встретил тот же самый охранник, но на этот раз он не стал чинить препятствий и после формального осмотра документов быстро пропустил в квартиру нашу малочисленную на этот раз делегацию. Соседи Владимирцевых, которым неожиданно срочно понадобилось сходить за хлебом, вынести мусорное ведро, в очередной раз вывести на прогулку собаку, проводили нас любопытными взглядами.
– Добрый день, – поздоровалась я с Еленой Прекрасной и едва удержалась, чтобы не сказать вслух – несмотря на вечное женское соперничество, – какая она красивая и милая. «Чепуха какая-то, – отмахнулась я, вспомнив свои недавние размышления о ее причастности к смерти Геннадия Владимирцева. – Такая женщина просто не может быть причастна к чему-то грязному и порочному».
Вспоминая институтский курс все той же греческой мифологии, я знала, что еще в пятом веке до нашей эры мужчины научились ценить женскую красоту. И не только троянский царевич Парис, подаривший Елене яблоко с надписью «Прекраснейшая». Как раз его-то, может быть, и на свете-то никогда не было. А вот обыкновенные люди из плоти и крови были уверены, что прекрасное тело обязательно обладает красивой душой и не может заключать в себе злых помыслов.
Вообще-то я не очень-то подвержена подобным умозаключениям, которые в реальной жизни до добра не доводят, – может, у древних греков чистая душа с красивым телом и неразделимы, но у нас в Тарасове такое сплошь и рядом происходит. Впрочем, в случае с Еленой Прекрасной – Кавериной я почему-то больше доверяла собственной интуиции и… древним грекам.
– Елена Николаевна, я бы сначала хотела поговорить с вами наедине, – попросила я, не доходя до гостиной. И сразу поняла, что моя просьба хозяйку не удивила. Сдержанным жестом показав Сергею Ивановичу оставаться в комнате, я последовала за Кавериной, открывавшей передо мной дверь кухни.
– Похоже, на бедную Ингу свалилась не только смерть мужа, но и подозрение в убийстве, – усмехнулась она, предлагая мне присесть.
– С чего вы взяли? – удивилась я: было довольно странно слышать эти слова от человека, которому я еще толком и ситуацию не успела объяснить.
Впрочем, ясновидящей Каверина не была.
– Сразу после вашего ухода вернулись милиционеры, перерыли весь дом и предъявили Инге обвинение, – сообщила Елена, с трудом подбирая слова. – Конечно, на бумаге пока ничего не оформили, и я хотела ее к себе забрать на пару дней, но эти… ее под домашний арест посадили. Будто не понимают люди, что ей теперь находиться в этой квартире очень нелегко. Да она сейчас от одной только мысли о своей причастности чуть в обморок не падает! А убийца из нее совершенно никакой – чуть что, она от собственной тени шарахается!
Мне ли не понять этого – вот почему и хотелось уберечь Владимирцеву от лишних переживаний. Я и затеяла-то весь этот разговор с ее подругой, чтобы лишний раз не травмировать Ингу воспоминаниями пережитого сегодня ужаса, – в конце концов, не часто находишь в ванной труп собственного мужа.
Но интересно было и другое: «С какой стати правоохранительные органы вдруг заинтересовались Ингой после нашего ухода?.. После нашего ухода… Ну конечно! Это же мы сами с журналистскими удостоверениями и натолкнули их на подобные мысли», – поняла я.
– Естественно, в нашей стране милиция бегает по следам репортеров, а не наоборот, – усмехнулась Елена, подтверждая мою догадку. – Конечно, я пыталась им объяснить, что именно с моей подачи Геннадий хотел встретиться с вами, но они все поняли совершенно по-другому: якобы вы уже что-то разнюхали и теперь хотите сделать сенсацию, выставив милиционеров дураками… Коими они на самом деле и являются, – совсем тихо закончила свою тираду Каверина.
Конец ознакомительного фрагмента.