Глава 22
Борис Нефёдов проснулся среди ночи. Открыв глаза, он некоторое время пытался, как говорят в авиации: «восстановить ориентировку». Сообразив, наконец, что находится у себя дома, в кровати, Нефёдов с облегчением перевёл дух.
– Фу-у ты! И приснится же такое! А приснилось старому солдату, что его снова сбили, как это не раз с ним случалось на фронте; он попытался перетянуть на горящем истребителе через линию фронта, но рухнул на нейтральной полосе. Из-за того, что никак не получалось освободиться от привязных ремней по причине заклинившего замка, приходилось поджаривался внутри фанерной конструкции, которую быстро доедало пламя. Он висеть вниз головой и по сути ничего не мог поделать. Оставалось надеяться, что в наших окопах, до которых буквально рукой подать, отыщется хотя бы пара смельчаков, которые не побоятся под огнём прийти на помощь влипшему летуну. И на его счастье такие ребята нашлись. Прикладами они проломили борт и вытащили лётчика. И тут Борис обнаружил, что его спасители… негры! Только одеты они в форму советских пехотинцев. Один из чернокожих солдат, растянув огромные губы в широкой белозубой улыбке, вдруг с рязанским акцентом завёл песню про Катюшу, которая выходила на берег крутой. Вместо автомата он держал в руках копьё с пучком травы возле плоского наконечника. Его товарищи тоже, не обращая внимание на обстрел с немецких позиций, подхватили знакомый куплет И тут оказалось, что звук, который Борис вначале принял за тарахтенье пулемётов и грохот пушек на самом деле является треском цикад и боем ритуальных барабанов.
– Где я? – ошарашенно спросил Нефёдов у танцующих негром.
– В Африке! – продолжая отплясывать ритуальный танец и махать в такт своим прыжкам копьём, ответил ему один из афропехотинцев Красной армии.
Борис оглянулся и только теперь заметил, что вокруг простираются экзотические джунгли с пальмами и лианами. «Вот так промашка вышла! – изумлённо сказал он себе. – И как это меня только угораздило из Приволжских степей на другой континент истребителем перемахнуть?!».
Резко зазвонил телефон. Борис потянулся к настойчиво дребезжащему телефонному аппарату, ворча:
– Кому ещё так срочно понадобился старый, забытый богом отставник, да ещё в три часа ночи?
А в трубку сурово произнёс:
– Нефёдов у аппарата.
Девушка на другом конце провода, скомкано назвала его по имени отчеству и взволнованно сообщила:
– С Игорем, что-то нехорошее случилось.
Забыв представиться, она стала торопливо рассказывать, что проснулась среди ночи от сильного удара в балконное стекло. Вышла на балкон, а там окровавленные перья повсюду. Оказалось, странная лесная птица врезалась в окно её квартиры.
– Это плохая примета… Он же лётчик!
– А вы кто такая, сударыня?
– Ой, просите! Меня зовут Марина. Я невеста Игоря. Он вам обо мне не рассказывал? У нас уже и кольца куплены… Знаете что, Борис Николаевич, – приезжайте к нам. Вы, как отец, должны потребовать, чтобы мой папа сказал вам правду об Игоре. Он как его начальник должен знать, где находится его подчинённый. Мне он толком ничего не говорит, – ссылается на секретность его задания. А я уверена, что он знает что-то важное, но молчит.
Менее чем через час Борис подъехал на такси к указанному ему дому. К выходящему из «Волги» пятидесятилетнему мужчине подбежала миниатюрная миловидная девушка.
– Вы отец Игоря? Я Марина.
Борис осторожно пожал протянутую ему миниатюрную ладошку и не смог сдержать нежной улыбки при виде этого трогательного взволнованного существа, похожего на взъерошенного воробушка.
По дороге девушка взволнованно рассказала, что не доверяет своему отцу, который пытается убедить её, что Игоря задержали обычные командировочные дела.
– Игорёк обязательно бы позвонил.
Борис тоже ощущал беспокойство за сына, но стал успокаивать девчонку: сказал, что пока ещё серьёзных поводов для волнений нет, ведь с момента отлёта Игоря прошло всего три дня – срок небольшой, а для военного человека подобные задержки, вообще, обычное дело. Да и не отовсюду можно позвонить родным и любимым.
– Нашего брата порой в такие края заносит, где люди до сих пор, как при царе горохе живут. Так что, Мариночка, думаю, вы напрасно подозреваете своего отца в чём-то дурном. А вам, как будущей жене офицера, не помешает научиться ждать и не паниковать при любом случае.
Однако всего через пять минут разговора с начальником Игоря, Нефёдов-старший уже полностью разделял подозрения его дочери. Борису показалась крайне неприятной манера генерала говорить о своём подчинённом с равнодушием человека, потерявшего что-то несущественное, о чём хочется поскорее забыть, дабы не портить себе хорошее настроение.
Действительно, удачно избавившегося от неподходящего зятя генерала, теперь беспокоило лишь одно: как быть с дочерью? Ведь она уже не маленькая девочка, которую можно успокоить, купив ей более красивую куклу взамен утонувшей в фонтане. А тут ещё папаша отправленного в тартарары лейтенанта так некстати заявился. Кто его звал?! Насупленный из-под кустистых бровей взгляд Скулова перебегал с дочери на незванного гостя. Нефёдов-старший физически ощущал исходящую от хозяина дома враждебность.
Борис вдруг поймал себя на том, что ему знаком этот крепкий подбородок, словно выдолбленный из куска гранита. Где-то он его уже видел. «Анархиста» охватило предчувствие неожиданной разгадки странного дежавю.
В это время Георгий Иванович на грани вежливости потребовал, чтобы нежелательный визитёр покинул его дом:
– К сожалению, ничем не могу вам помочь. Операция, в которой участвовал ваш сын, является секретной. Если от него не будет никаких вестей в течение трёх месяцев, вы вправе сделать официальный запрос в Министерство обороны…
Борис вскинул голову и дерзко улыбнулся невысокому широкоплечему человеку. При этом своим указательным пальцем он потрогал себя за подбородок в том месте, где на лице генерала имелся шрам.
– А ведь мы знакомы. Вон какая у вас отметина от нашей прошлой встречи осталась. А зубы, погляжу, вставили. Как настоящие! Фарфоровые что-ль?
Генерал запнулся, и с минуту молчал. Потом его горбоносое лицо растянулось в натужной ответной улыбке, но голос его вибрировал от едва сдерживаемой ненависти.
– Это хорошо, что ты меня узнал, гражданин «Анархист». Я то тебя почти каждый день вспоминаю, когда бреюсь перед зеркалом… Откровенно говоря, давно мечтал свидеться.
Генерал сложил руки за спину и принялся покачиваться на каблуках.
«Вот нервы! – подумал Нефёдов. – Другой бы рявкнул на меня. А этот снисходительной улыбочкой отделался. Нет, перед тобой не дубоватый служака с предсказуемыми рефлексами, а очень хитрый человек. Чувствуется школа Артура Тюхиса».
– Ну-ка, дочка, выйди, – попросил Марину Скулов. – Мне со старым знакомым по душам поговорить надо.
Когда девушка вышла, Скулов, более «не валяя Ваньку», напрямик заявил Нефёдову:
– Неужели ты ещё надеешься, что я хоть пальцем пошевелю ради спасения твоего отродья?
Нёфёдов опустил голову:
– Как отец прошу: скажи, где мой сын. У тебя ведь тоже дочь, и она любит моего Игорька. Это наши с тобой старые счёты… но почему должны страдать дети.
Любит! – издал возмущённый рык генерал и рубанул остро сложенной ладонью воздух у своего морщинистого горла. – Да твой выродок вот где у меня был! Выскочка, пробка, пустоцвет! Заморочил голову моей дочери ради карьеры и думал, что в дамки прошёл. Но я ему крылышки его шустрые подрезал! Жаль, что паренёк так и не узнал, что родному папочке обязан тем, что могилкой ему стала чужая земля.
В столе Скулова под пачкой леденцов, которые он в последние месяцы сосал по совету своего доктора, пытаясь меньше курить, лежала вчерашняя сводка. В ней чёрным по белому было сказано, что самолёт, в экипаж которого входил лейтенант Игорь Нефёдов, пропал в воздушном пространстве далёкого африканского государства. Учитывая, о какой стране шла речь в сообщении, это было равносильно исчезновению бомбардировщика в чёрной космической дыре. Но Скулов не посчитал нужным показать посетителю это сообщение. Пытка неизвестностью куда как страшнее трагической новости.
– Нам не о чём больше говорить, уходи, – мстительно бросил генерал стоящему перед ним с потемневшим лицом понуро сгорбившемуся человеку. Он знал, что спустя годы, нанёс ему гораздо более болезненный удар, чем ответный тычок кастетом по подбородку.
И вдруг дверь распахнулась и в кабинет вбежала Марина.
– Ах вот как! Значит, ты решил избавиться от Игоря, чтобы выдать меня за своего дипломата!! Тебе мало, дядя Жора, что ты погубил мою мать!!!
Грозный генерал растерялся перед этой маленькой хрупкой девчонкой. Он всегда уступал под напором железного характера дочери и больше всего боялся, что когда-нибудь она узнает, как умерла её мать и обвинит его в её самоубийстве.
Долгие годы Скулов делал всё возможное, чтобы скрыть от дочери правду. По принятой в их доме версии, мать Марины погибла в результате несчастного случая. Тем сильнее потрясли его слова дочери. Окончательно Георгия Ивановича добили строки предсмертной записки жены, которые неожиданно процитировала дочь. Но как она могла прочитать её?! Ведь записка хранилась в служебном сейфе генерала.
– Я навсегда ухожу из дома! – между тем жёстко заявила дочь. – И не смей искать меня! У тебя есть только три минуты, чтобы хотя бы частично искупить свою вину…
И Скулову пришлось откровенно рассказать о том, что произошло с Игорем, ведь в противном случае он мог потерять главное, что у него было – любимую дочь.
– …Спасательная операция действительно невозможна из-за политических осложнений, который она может спровоцировать – теперь уже оправдывался генерал.
– Ты обязан что-то придумать, – потребовала дочь.
Генерал затравленно взглянул на неё, потом перевёл взгляд на Нефёдова и нехотя проговорил:
– По моим данным, тамошними ВВС командует ваш старый знакомый… Правящий страной диктатор ему доверяет. Поэтому только вы сами можете спасти своего сына…
Генерал пришлось пообещать своему заклятому врагу, что он поможет Нефёдову с документами, валютой, и подскажет, как выйти на нью-йоркскую контору, вербующую наёмников для армии Президента Моргана Арройи…
– Когда увидите Игоря, передайте ему, что мы будем встречать его вдвоём, сказала Марина на прощание Борису, и пояснила: – Пока никто не знает, что я беременна. Но ему это известие сейчас необходимо. Оно придаст ему сил. А в то, что вы найдёте Игоря живым, и вернётесь с ним, я не сомневаюсь.
Начался дождь. Борис настоял, чтобы вышедшая проводить его без зонта молодая женщина вернулась домой. Сам он в ожидании автобуса укрылся под высоким клёном. Подняв воротник плаща, старый лётчик задумчиво смотрел на проясняющееся вдали небо. Где-то в той стороне находилась далёкая и загадочная африканская страна, куда судьба занесла его Игоря. Выходит, необычный сон был в руку… Борис чувствовал, что ему предстоит самая опасная и необычная в его жизни боевая командировка…