ГДЕ ТАЯТСЯ СТРАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ?
…В прекрасной быть должна прекрасна и душа,
А я скажу то смело,
Что самое прекраснейшее тело
Без разума – посредственное дело.
(А. П. Сумароков, 3)
Пузырь всегда пузырь, хоть пуст, хотя надут.
(А. П. Сумароков, 5)
Человек, предавший себя весь своим беспорядочным хотениям и обожая внутри сердца своего свои стремительные страсти, мало уже помышляет о законе Божьем, а тем меньше еще о узаконениях страны, в которой живет… Может ли тот быть тверд, который всегда трепещет не достигнуть до своего предмета и которого твердость явным образом от оного удаляет.
(М. М. Щербатов, 4)
Ибо за одним качеством души следует другое, и воображение, однажды вперив в голову особливо что-либо странное и необыкновенное, навсегда предает оное памяти, которая при встречающихся подобных прежде бывшим случаях и местах возобновляет все то, что тревожило человека прежде за несколько лет.
(Д. С. Аничков, 1, 2)
Истинно удивления достойно, что те самые качества, которыми смертный превышает прочих животных и уподобляется Вышнему, служат иногда столько же к пагубе, сколько и к совершенству человеческого существа.
(Д. С. Аничков, 1, 2)
Противно натуре человеческой верить тому, чего в мыслях и в воображении представить не можно.
(Д. С. Аничков, 1, Положения)
Итак, чувства… пленив разум наш в послушание, с самого нашего младенчества великое причиняют нам помешательство в точном познании вещей… Ибо мы, положившись на оные, часто не приноравливаем представлений своих к самым вещам, что бы и надлежало делать, но обратным образом обыкновенно в таком случае поступаем, то есть самые вещи сравниваем с своими представлениями.
(Д. С. Аничков, 2)
Многие науку познания самих себя не почитают за нужную и требующую великого прилежания: но яко не приносящую довольной пользы считают за домашнее ремесло и легчайшее ко изучению. Другие отчасти думают, что сей как лучшей науке тогда обучаться должно, когда уже все в их понятие вмещено будет. Иные же – и сколько есть таковых! – подвержены всегдашним непостоянствам, подобно алчным пчелам, летают от одного цвета познания ко другому… Итак, удивительно ли, когда познание самого себя есть наука, между людьми мало еще известная?
(Н. И. Новиков, 4)
Слаба душа, если не умеет управлять прихотливыми стремлениями тела. Несчастно тело, над коим властвует душа безрассудная, которая чувствам, своим истинным министрам, или вовсе вверяется, или ни в чем не доверяет.
(Д. И. Фонвизин, 3)
Огонь, который не раздувают, сам скорее погасает; вот подобие страстей. Сражаясь упорно с ними, пуще их раздражают; не примечай их, они сами укротятся.
(Д. И. Фонвизин, 6, Ответ Стародума Софье)
Мать-родину свою оставишь,
Но от себя не убежишь:
Умолкнуть сердце не заставишь
И мук его не усмиришь!
(И. И. Дмитриев, 1, «Пловец под тучею нависшей…»)
О совесть! добрых душ последняя подруга!
Где уголок земного круга,
Куда бы ни проник твой глас?
Неумолимая! везде найдешь ты нас.
(И. И. Дмитриев, 2)
…Чувства могут охладеть, и тогда почтение, сопряженное со справедливостию, только остается непременным.
(И. А. Крылов, 3)
Загадку жизни разгадав
И все, что от земли, земле отдав,
Душа, как светлый луч, на небо улетает,
Оставя наше нам и горе и добро.
Как птица, оброня от быстрых крыл перо,
В полете силы не теряет.
(Ф. Н. Глинка, 2)
…Менее всего знаем мы то, что от колыбели до могилы всегда с нами, всегда в груди нашей: менее всего знаем мы свое собственное сердце. Если б мы знали, отчего, когда и как и почему оно радуется, грустит, умиляется, наслаждается небесным вдохновением добродетели, или по вихрю страстей стремится в туманную область порока… Если б мы все это знали, то имели бы полное познание о самих себе. Но нет, познание самого себя, говорит древний мудрец всех веков, – опыт, труднее всех знаний на свете.
(Ф. Н. Глинка, 5, 1, Обратный путь из Силезии в Россию, 10 сентября)
Ужели точно непреложна печальная истина, что с изощрением способностей ума тупеют чувства сердца?
(Ф. Н. Глинка, 6, 2, 3)
Страсти стремятся на нас, как бурные воды; плотина добрых нравов удерживает их. Струи искушения подмывают плотину сперва с краю, потом до половины, а там останется один только волосок, и тот удерживает еще набеги бурных потоков – прорвется, и они хлынут прямо в сердце и затопят его. Наставники должны починять ветхие плотины, а еще лучше отводить потоки сторонними каналами.
(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Отсутствие некоторых страстей похоже на отъезд коротких знакомцев наших, которые гостили долгое время у нас в доме. После тех и других (в сердце и в доме) приметна какая-то пустота и на хозяина находит томность, как будто у него чего-то недостает.
(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Смотреть на волнение бурного моря и страстей человеческих иногда любопытно, но отдавать себя на произвол тому и другому – всегда опасно!
(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
В страсти глаза наши делаются микроскопами и самые малейшие вещи показывают в увеличенном виде.
(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Что есть ангел? Человек без злых страстей.
(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Ум похож на самую упругую сталь. Жми, дави – согнешь, но не сломишь!..
(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Движение страстей подобно течению реки: при первой встрече с препонами то и другое становится бурно и шумно.
(Ф. Н. Глинка, 6, 3, Мысли)
Люди имеют богатый язык нужд, язык страстей несколько беднее; но у них совсем почти нет языка высоких духовных ощущений и таких неуловимых истин, с их мелькающими оттенками, кои справедливо сравнивают с теми таинственными сновидениями, которые мы видим, помним, но которых рассказать не умеем.
(Ф. Н. Глинка, 8)
Ученость сушит ум, рассеяние – сердце.
(К. Н. Батюшков, 8)
…Мы вылечиваемся от всех недостатков, если имеем на то добрую волю, но слабость характера – неизлечима.
(К. Н. Батюшков, 8)
Часто лучшие свойства сердца называются слабостию людьми непрозорливыми.
(К. Н. Батюшков, 8)
Слабому человеку надобно держать в узде не только порочные страсти, но даже самые благороднейшие. Один поступок твердости дает силу чинить другой подобный.
(К. Н. Батюшков, 8)
Ум нередко бывает тупой судия произведений сердца.
(К. Н. Батюшков, 13)
Мы живем в беспрестанном заблуждении и не иначе видим предметы, как в отражении, в волшебном зеркале страстей.
(Ф. В. Булгарин, 1, 15)
…Под бурей рока – твердый камень!
В волненьи страсти – легкий лист!
(П. А. Вяземский, 12)
Жизнь наша в старости – изношенный халат:
И совестно носить его, и жаль оставить.
(П. А. Вяземский, 29)
Когда прибегнем мы под знамя
Благоразумной тишины,
Когда страстей угаснет пламя
И нам становятся смешны
Их своевольство иль порывы
И запоздалые отзывы, —
Смирённые не без труда,
Мы любим слушать иногда
Страстей чужих язык мятежный,
И нам он сердце шевелит.
(А. С. Пушкин, 5, 2, 18)
Вдохновение… есть расположение души к живейшему принятию впечатлений, следственно к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных.
Вдохновение нужно в поэзии, как и в геометрии.
(А. С. Пушкин, 18)
…Восторг исключает спокойствие, необходимое условие прекрасного. Восторг не предполагает силы ума… Восторг непродолжителен, непостоянен, следственно не в силе произвесть истинное великое совершенство (без которого нет лирической поэзии).
(А. С. Пушкин, 18)
Восторг есть напряженное состояние единого воображения. Вдохновение может быть без восторга, а восторг без вдохновения не существует.
(А. С. Пушкин, 18)
Как вы хотите, чтобы в… человеке дух действовал отдельно от тела или тело отдельно от духа, когда тело органическое есть слияние в данную форму вещества с невеществом, материи с духом и когда расторжение их самотеснейшей связи тотчас уничтожает тело?
(О. И. Сенковский, 5)
…Не подлежит сомнению, что у каждой палки есть два конца и что один из них противоположен другому, что один не то, что другой, хотя палка все одна и та же. Все, что ни существует в мире, составлено из таких же двух противоположностей… Вы согласитесь, что хотя любовь и ненависть суть одно и то же чувство, хотя любовь составляет один конец страсти, а ненависть другой, действия и свойства их так противны, что их принимают обыкновенно за две различные вещи.
(О. И. Сенковский, 5)
Страсть, вдохновение и прихоти перестали быть началами поступков. Люди думают числами, движутся по числам, любят, ненавидят друг друга и дерутся за числа.
(О. И. Сенковский, 11, Арифметика)
Души восторги – в мире снов,
Но есть восторги и для тела,
И мы оставим ли без дела
Дары догадливых богов?
(Н. М. Языков, 5)
Что счастье мне? Зачем оно?
Оно лишь робким здесь дано.
…Счастья с пламенной душою
Нельзя в сем мире сочетать.
(Д. В. Веневитинов, 5)
Состояние людей в бесовской прелести бывает очень разнообразно, соответствуя той страсти, которою человек обольщен и порабощен, соответствуя той степени, в которой человек порабощен страсти.
(Игнатий, 1, О прелести, 1 часть)
…Представление ощущения всегда основывается на известных уже сердцу ощущениях, а духовные ощущения вполне чужды сердцу, знакомому с одними плотскими и душевными ощущениями.
(Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)
Борьба со страстями – необыкновенно полезна: она более всего приводит к нищете духа.
(Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)
Страсти оспаривают меня одна у другой, непрерывно передают одна другой, возмущают, тревожат…
Разнородные части, составляющие существо мое – ум, сердце и тело – рассечены, действуют разногласно, противодействуют одна другой; тогда только действуют в минутном, богопротивном согласии, когда работают греху.
(Игнатий, 1, Зрение греха своего)
Духовное видение духов совершается умом и сердцем. Обличает духов лукавых сердце; ум недостаточен для сего: ему не различить одними собственными силами образов истины от образов лжи, прикрытых образами истины.
(Игнатий, 5, 2)
Храни себя в глубоком мире и отвергай все, нарушающее мир, как неправильное, хотя бы оно имело наружность правильную и праведную.
(Игнатий, 7, 59)
Холодный мечтатель неисправим: он останется на веки веков ребенком.
(А. И. Герцен, 1, 1, 6)
Человек до ста лет – дитя, да если б он и до пятисот лет жил, все был бы одной стороной своего бытия дитя. И жаль, если б он утратил эту сторону, – она полна поэзии.
(А. И. Герцен, 1, 1, 7)
В десять раз лучше сказать прямо; надобно испугать воображение, а не предоставить ему волю: оно само выдумает еще страшнее, еще хуже.
(А. И. Герцен, 1, 2, 5)
…Каждая натура очень верна себе, особенно в критические минуты.
(А. И. Герцен, 1, 2, 6)
Мы слишком привыкли к тому, что мы делаем и что делают другие вокруг нас, нас это не поражает; привычка – великое дело, это самая толстая цепь на людских ногах; она сильнее убеждений, таланта, характера, страстей, ума.
(А. И. Герцен, 7, 2, 1)
Тот, кто делает целью одно обуздание страстей, тот дает страстям силу и высоту, которых они не имеют вовсе, – он их ставит соперником разуму.
(А. И. Герцен, 8, 4)
Истинно спокоен или человек, принадлежащий зоологии, или тот, кто, однажды кончив с собою, видит согласие своих внутренних убеждений с наружным миром.
(А. И. Герцен, 8, 5)
Эгоизм самосохранения страшно черствит старое сердце.
(А. И. Герцен, 9, 3, 19)
Логикой страстей обуздать нельзя, так, как судом нельзя их оправдать. Страсти – факты, а не догматы.
(А. И. Герцен, 9, 5, 41, Раздумье по поводу затронутых вопросов, 1)