Схимонах Константин (Семерников)
На земле Иверского монастыря, рядом с Белозерской кельей святителя Николая13, находится келья святителя Иоанна Златоустого. Эта обитель считается одной из древних. Год основания её неизвестен, но по некотором данным она имела более чем шестисотлетнюю историю. До восстания 1821 года принадлежала грекам. После запустения Афона (1821—1831 гг.) перешла к русским монахам. В конце XIX века в ней подвизалось братство из 26 человек, возглавляемое схимонахом Константином (Семерниковым), который стал четвёртым по счёту русским старцем этой кельи14. О. Константин происходил из донских казаков, родился в 1842 году. Двадцать лет с 1861 по 1881 год провёл на военной службе, участвовал в усмирении польского восстания и в Русско-турецкой войне. Он был среди храбрецов, переплывших на лошадях разлившийся на 14 вёрст Дунай и занявших турецкий берег около Мошка. После взятия Плевны ему было поручено в составе конвоя сопровождать прославившегося своею храбростью пленённого Осман-пашу. О. Константин был награждён несколькими орденами и медалями и свидетельством, выданным по высочайшему повелению, что давало ему особые привилегии на государственной и военной службе. Но война окончилась, а государственная служба не привлекала Семерникова. Он едет на Афон и принимает постриг в келлии преподобных Петра и Онуфрия Иверского монастыря15. В 1887 году он становится настоятелем кельи свят. Иоанна Златоуста. Все свои денежные средства он употребил на устройство этой обители. Но на этом не оканчивается славный путь бывшего солдата. В Русско-японскую войну о. Константин организует санитарный отряд из 53 иноков и с разрешения Красного Креста помогает русским воинам на поле брани. Его заслуги высоко оценивает Царь и награждает медалью на Георгиевской ленте. А Священный Синод отмечает заслуги монаха-патриота благословенной грамотой. Впоследствии он удостаивается быть принятым Его Величеством. Государь Император награждает о. Константина золотым наперсным Крестом. Вот что пишет газета «Русское государство» №84 от 22 апреля 1906 года: «Их Величествам Государю Императору и Государыне Императрице Александре Феодоровне, в Царском Селе, в Александровском дворце, имел счастие представляться настоятель обители св. Иоанна Златоуста на Св. Горе Афоне, действительный пожизненный член российского общества Красного Креста, схимонах Константин Семерников, организатор афонской монашеской охотничей16 санитарной дружины. Схимонах Константин действовал со своим отрядом иноков при отряде имени Ея Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны Георгиевской общины сестёр милосердия. При приёме Государь император изволил благодарить в лице схимонаха Константина и всех остальных монахов обители, отправившихся в минувшую войну на театр военных действий в качестве санитаров. Схимонах Константин удостоился счастия лицезреть августейших Детей Их Императорских Величеств: Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича и Великих Княжён: Ольгу Николаевну, Татьяну Николаевну, Марию Николаевну и Анастасию Николаевну». Схимонах Константин был представлен Царским детям, в том числе и наследнику. Видимо, это послужило началом некоторой дружбы с юным Цесаревичем Алексием. Об отношениях между афонским схимником и наследником престола не сохранилось никаких письменных свидетельств. Но в недавно изданном описании Пантелеймонова монастыря по ошибке размешена фотография о. Константина, не имевшего отношения к русскому монастырю, рядом с колоколом, недавно полученным из России. На колоколе надпись, говорящая, что получен он в дар от Цесаревича Алексия, а сверху стоит фотография самого Цесаревича.
В 1909 он участвует в первом иноческом съезде в России как достойный представитель афонского русского монашества. Обстановка в келье более соответствовала идеалу монашеской жизни, чем во многих других прославленных обителях. Вот что пишет паломник, посетивший келью в 1909 году и написавший статью в журнал «Монастырь» под псевдонимом Россиянин: «…Жизнь в афонских обителях неизмеримо лучше, чем в Российских монастырях. Лучше не материальным положением или роскошью, но сплочённее, братски душевней, без обид, без подозрений, а именно как живут люди, одушевлённые одной и той же идеею, не стараясь приносить друг другу вред, а наоборот, принося пользу и себе, и друг другу, и всему братству кельи»17. Такие строки пишет автор именно после посещения этой кельи и беседы с наместником иеромонахом Симеоном (сам о. Константин в этот момент находился на иноческом съезде). Упоминается о. Константин в описании этого съезда среди депутатов с правом совещательного голоса, и его можно найти на фотографии участников съезда. О. Константин фактически был единственным представителем афонского монашества на этом съезде, если не считать архимандрита Иерона, настоятеля Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря. Но в дебатах ни на съезде, ни вокруг съезда, в которых часто принимали участие люди, плохо знающие истинную монашескую жизнь, или, по крайней мере, не прошедшие высшую школу афонского монашества, о. Константин не участвовал18. В 1913 году о. Константин переселился в обители вечные19.
По соседству с Златоустовской келлией – келлия Благовещения. В девятнадцатом веке, как большинство афонских келий, она находилась в запустении. Восстанавливал её схимонах Артемий – кубанский казак, прослуживший на военной службе 25 лет, участвовавший в усмирении Кавказа и Русско-турецкой войне и имевший пять отличий за доблестную службу. Недалеко находится и русская обитель Свято-Андреевский скит.