Афон и его святыни. Афонские святые (А. А. Маркова, 2014)

Преподобный Агапий

Преподобный Агапий был послушником одного добродетельного старца, безмолвствовавшего в келье Святой Троицы, в пределах Ватопедского монастыря. Как-то раз он пошел к морю – постирать одежду. В это время к берегу пристали пираты-мусульмане, они захватили Агапия в плен и продали в рабство. Его хозяином стал один мусульманин из Магнисии. Преподобный жил у него двенадцать лет и ежедневно работал с усердием.

С верой и горячими слезами день и ночь молился Агапий Госпоже Богородице, скорой всем Помощнице, дабы Она, как Сама знает, освободила его от горького плена и тяжкой работы. И Всемилостивая Богородица вняла его мольбам. В одну ночь, явившись ему во сне, Она велит ему идти без всякого страха к своему старцу. Пробудившись, Агапий видит, что цепи с него спали и двери отверсты. Тогда святой понял, что это сделано Богородицей, и потому тотчас же без всякого препятствия, вышедши из дома хозяина, прибыл на Святую Гору к своему старцу. Но старец этот, увидев его, опечалился, ибо думал, что он тайно убежал от своего господина, и сказал ему: «Чадо! Агарянина ты обманул, но Бога никто и никогда не обманет; в час всеобщего суда ты должен будешь отдать ответ за те сребреники, которые истратил твой господин на покупку тебя, чтобы иметь тебя помощником в своих нуждах: поэтому, если ты истинно желаешь себе спасения, иди назад к своему господину и служи ему. Поступив так, ты будешь истинным рабом Божиим и верным Его служителем; когда же Бог просветит господина твоего, он сам даст тебе отпуск» [l.c.214].

Агапий, приняв эти слова старца своего, как от Бога, возвратился к купившему его. Мусульманин, неожиданно увидев его, удивился. «Как ты ушел от меня и почему возвратился» [1, с. 215], -спрашивал его варвар.

Тогда святой подробно объяснил ему все дело. Удивился и даже изумился варвар добродетели Агапиева старца и высоте святой христианской веры, а с тем вместе смягчилась от умиления и душа его. Вскоре, взяв с собой Агапия и двух сыновей своих, пришел он на Святую Гору к старцу Агапиеву. Мусульманин решил вместе с детьми принять христианство. Будучи надлежащим образом утверждены в вере Христовой, варвары эти были крещены, а после того приняли монашество.

Память преподобного Агапия празднуется 1 марта.

Преподобный Афанасий Афонский

Преподобный Афанасий Афонский – основатель Великой Лавры, родился около 925 – 930 годов (точная дата неизвестна). Он был уроженцем города Трапезунда и происходил от знатных и состоятельных родителей. Его отец был уроженцем Великой Антиохии, а мать – Колхиды. Их сын в крещении был назван Авраамием.

Отец Авраамия умер еще до рождения святого. Когда же младенцу было около года, он лишился и матери. Авраамия, оставшегося круглым сиротой, взяла на воспитание подруга его матери – монахиня.

Эта благочестивая женщина имела огромное влияние на своего воспитанника: он, видя ее подвижничество, старался подражать ей в постах и молитвах. А она, заметив в нем желание благих назиданий, усердно старалась посеять как возможно более семян благочестия. Авраамий рос тихим мальчиком: скромность во всем его поведении, благочиние, понятливость, далеко не по годам разумность, великое воздержание были его отличительными чертами. Уже в раннем детстве он любил играть не в царей и полководцев, а в монашествующих.

Воспитательница Авраамия, питая сердце его благочестивыми назиданиями, не пренебрегала и образованием его ума, отдав его учиться. Обладая от природы хорошими умственными способностями, он быстро и легко усваивал уроки.

Однако вскоре Авраамий вновь осиротел – его приемная мать скончалась. Попечение о мальчике взял на себя некий таможенный чиновник – евнух. Видя желание Авраамия получить хорошее образование, он решает отвезти его в Константинополь. Едва Авраамию минуло пятнадцать, они отправились в столицу Византийской империи. Там евнух устроил юношу в училище известного ритора по имени Афанасий.

Учась у Афанасия, юный Авраамий, при счастливых умственных способностях, быстро шел вперед в своем образовании и в короткое время обладал уже многими сведениями по всем частям преподаваемых ему наук. Но при своем старании об образовании ума Авраамий не оставлял в небрежении и образования нравственного.

В столице Византии Авраамий также обрел покровителей – одна его дальняя родственница вышла замуж за сына военачальника Зефиназера. Она упросила своего мужа приютить юношу в их доме. Авраамий, опасаясь соблазнов, подстерегающих его в богатом доме, долго отказывался, но в конце концов вынужден был согласиться. Поселившись у родственников, Авраамий по-прежнему соблюдал строгое воздержание в пище и сне. Все, что давали ему родственники, он старался раздавать нищим.

Вскоре Авраамий превзошел своего наставника. Кроме того, за богатство мудрости, он пользовался любовью и уважением всех. Императору было подано прошение о назначении Авраамия на наставническую должность. Видя таланты и высокую жизнь Авраамия, император согласился исполнить просьбу и сделал его, по должности наставнической, равным учителю его, Афанасию. Но Авраамий недолго оставался на кафедре: его популярность среди учеников вызвала раздражение ритора Афанасия. Тяготясь славой и не желая служить камнем преткновения своему наставнику, Авраамий оставил должность.

В скором времени хозяин дома, где жил Авраамий, был послан императором на острова Эгейского моря. Он взял собой и Авраамия. Когда они, посетив Авиду, были на острове Лемнос, Авраамий увидел оттуда Афонскую Гору и решил со временем поселиться там.

Вернувшись в Константинополь, Авраамий познакомился с преподобным Михаилом Малеиным – игуменом Киминского монастыря в Вифинии, что в Малой Азии. Авраамий открыл подвижнику свое давнее желание – принять монашество. Как раз во время этого разговора преподобного Михаила посетил его племянник Никифор Фока – военачальник и будущий император. Когда Авраамий вышел от старца, Никифор спросил своего дядю, кто это такой и зачем он пришел; преподобный рассказал ему все, и с того времени этот военачальник запомнил его.

Авраамий, вслед за преподобным Михаилом, отправился на Кимин и принял в его монастыре постриг с именем Афанасий. Сделавшись Афанасием, Авраамий, по ревности своей к подвижнической жизни, хотел принимать пищу только раз в неделю, но старец, чтобы отсечь волю его, велел ему принимать пищу однажды в три дня и спать на рогоже, а не на стуле, как спал он прежде. Наряду с обычными послушаниями Афанасий занимался переписыванием рукописей. Так он прожил четыре года, а затем, взяв благословение, ушел в уединенное место, дабы безмолвствовать.

Когда Никифор Фока с братом Львом посетили своего дядю-подвижника, они спросили его об Авраамии. Он рассказал им, что Авраамий уже четыре года как принял постриг с именем Афанасия и ныне подвизается в безмолвии. Желая увидеть преподобного Афанасия, они отправились к нему в уединение. По возвращении в обитель Никифор и Лев, растроганные свиданием с Афанасием и пораженные мудростью духовных его бесед, говорили своему дяде: «Ты обогатился поистине великим сокровищем; благодарим тебя, что показал нам его» [1, с. 463].

Во время этой встречи Никифор рассказал Афанасию о своем намерении – сделаться иноком. «Имей надежду на Бога, – сказал ему на то Афанасий, – и Он устроит, что тебе полезно» [1, с. 463].

Благодаря Никифору и Льву вельможи стали искать духовного совета преподобного Афанасия. Кроме того, его наставник, преподобный Михаил, задумал сделать Афанасия своим преемником. Узнав об этом, многие иноки Киминской обители стали посещать преподобного Афанасия, восхваляя его, оказывали услуги, чего прежде не делали. Их поведение удивляло Афанасия, пока он не узнал от одного монаха о том, что преподобный Михаил назвал его своим преемником. Избегая начальствования и считая себя недостойным игуменского сана, он оставляет Кимин и уходит на Афон.

Желая лучше ознакомиться с жизнью здешних подвижников, он посетил многих отшельников. Посещая пустынных безмолвных подвижников, Афанасий узнал, что преподобный Михаил Малеин отошел ко Господу. Он скорбел о своем наставнике, как сын об отце.

Обозревая Афон, преподобный Афанасий вне обители нашел одного простого, но опытного в духовной жизни старца-безмолвника и остался у него в послушании, назвав ему себя Варнавою и сказавшись потерпевшим кораблекрушение корабельщиком – совершенным невеждою. Так поступил он, чтобы остаться неизвестным и чтобы не могли отыскать его вельможи – Никифор и Лев, почитавшие его духовным своим отцом и питавшие к нему глубокое благоговение.

Наставник преподобного Афанасия был уже стар и дряхл, так что не мог много трудиться: поэтому он, будучи молод и смиренномудр, исполнял всякое дело – высокое и низкое. При этом преподобный притворялся неграмотным, не могущим освоить даже азы чтения и письма. Поэтому его старец нередко бранил Афанасия и даже выгонял от себя. Но Афанасий все это терпел и даже радовался порицаниям своего отца.

Между тем, Никифор Фока продолжал разыскивать преподобного Афанасия, он просил солунского градоначальника отправиться на Афон и там навести справки об Афанасии. Наводя справки, он обратился за помощью к проту Афонской Горы, но об ученом и мудром Афанасии ни прот Горы, ни другой кто никогда и не слышал. Однако прот обещал на предстоящем празднике Рождества Христова, когда все афонские иноки собирались в Карее, еще раз присмотреться к незнакомым монахам.

Когда все святогорцы собрались в протат, прот в некоем иноке Варнаве действительно признал внешние приметы друга воеводы Никифора, но Варнава был простец, а друг Никифора – ученый муж. Прот решил устроить Варнаве испытание, назначив ему чтение для братии. Поначалу преподобный отказывался, притворяясь неграмотным, но прот пригрозил отлучить его за обман от Причастия. В конце концов, Афанасий вынужден был читать, как и было положено. Тогда проту стало ясно, кто был простец Варнава, и он, отведя Афанасия в сторону, объявил ему, что его ищут вельможи Никифор и Лев. Но преподобный умолял сохранить его тайну. Тогда прот назначил ему для житья одну отшельническую келью, расстоянием от Кареи в три мили.

Подвизаясь в этой келье, преподобный Афанасий добывал себе средства к существованию, занимаясь каллиграфией. Примерно за шесть дней он переписывал всю Псалтырь, и так искусно и красиво, что не было другого, подобного ему.

Как раз в это время Афон посетил брат Никифора Фоки – Лев, доместик схол Запада. После победы над славянами он прибыл на Афон, чтобы благодарить Пресвятую Богородицу. До него дошли слухи об Афанасии, и он разыскал своего наставника. Афонские отцы, решив воспользоваться этим обстоятельством, просили преподобного, чтобы он уговорил Льва сделать пожертвование на строительство нового храма в Карее (Протата), поскольку старый храм не вмещал всей святогорской братии. По просьбе Афанасия Лев сделал щедрое пожертвование, на которое и был устроен храм в Карее.

После визита доместника Льва молва об Афанасии разнеслась по всему Афону. Дабы избежать многих посетителей, он вынужден был удалиться в пустынное место, называемое Мелана. Там он устроил себе небольшую каливу. В этом месте преподобный провел около года в аскетических подвигах, постоянно испытывая искушение от дьявола. Не желая поддаваться искушению, преподобный Афанасий решил: «Буду терпеть год, и тогда уже что Господь устроит со мною, то и сделаю» [1, с. 469]. Год спустя, когда он уже собирался идти в Карею, внезапно, по прочтении им третьего часа, преподобного окружил небесный свет, и он получил дар умиления.

В 961 году Никифор Фока, назначенный главнокомандующим византийской армией, отправился на Крит, бывший в то время базой пиратов-мусульман. Направляясь на Крит, он послал на Афон письмо, где просил молитв святогорцев, а также просил прислать к нему преподобного Афанасия. Сам Афанасий поначалу отказывался, но, в конце концов, вынужден был согласиться. В спутники ему дали одного простого монаха, которому Афанасий начал повиноваться, как ученик своему учителю.

Преподобный Афанасий прибыл на Крит уже после того, как Никифор подчистую разбил пиратов. В беседах с Афанасием Никифор вновь говорил преподобному о своем желании принять монашество. Он желал, чтобы преподобный устроил на Афоне иноческую обитель, куда бы мог удалиться военачальник. Но Афанасий, не желая связывать себя житейскими попечениями, отказался принять пожертвование на построение обители.

Однако Никифор Фока не оставил своего намерения. Он пригласил к себе в Константинополь игумена Киминской обители Мефодия и просил его отправиться на Афон, и уговорить преподобного Афанасия принять пожертвование, и устроить обитель. Мефодий выполнил просьбу военачальника. Афанасий же увидел в их неотступных просьбах Божию волю и принял пожертвование.

В 963 году он устроил келью близ Меланы, а затем и храм во имя Предтечи Иоанна. Потом ниже старой своей, в Меланах, каливы начал строить церковь во имя Пресвятой Богородицы.

Построение этого храма было связано с чудом: рабочие, трудившиеся на строительстве, внезапно обессилили, и лишь молитвы преподобного вернули их в нормальное состояние. Впоследствии большая часть этих рабочих стала учениками преподобного. Кроме того, многие афонские иноки, желая быть учениками преподобного Афанасия, также собиралась в новой обители.

Когда храм во имя Пресвятой Богородицы был закончен, были устроены еще два небольших храма – во имя чудотворца Николая и во имя святых Сорока мучеников.

В это же время, 16 августа 963 года преподобный Афанасий принимает великую схиму.

После того как было закончено строительство храмов, были устроены кельи для братии, трапеза, вмещавшая в себе двадцать один стол из белого мрамора, и за каждым могло сидеть по двенадцать человек, потом больница-странноприимница, и другие необходимые постройки. Кроме того, так как вблизи новой обители не было источников воды, преподобный Афанасий устроил водопровод.

Во всех строительных работах преподобный Афанасий принимал личное участие. Он был так крепок и силен, что много раз один с одной стороны волок какой-нибудь груз, тогда как с другой волокли его три человека и едва успевали за ним следовать. Всех приходящих к нему преподобный принимал с христианской любовью. К церковным службам прилагал он все свое старание и заботился, чтоб они совершались благочинно и по уставу.

В то время когда преподобный Афанасий строил Лавру, попущением Божиим, случилось, что в один год были в ней такой неурожай и голод, что во множестве стекшиеся к нему братии, не вынося строгих подвигов и постигшего Лавру искушения, один за другим разошлись. Сам преподобный также решился оставить обитель. Когда преподобный Афанасий в смутном расположении духа шел по дороге к Карее и хотел было присесть, чтобы отдохнуть, вдруг показалась некая Жена, шедшая ему навстречу, под голубым воздушным покрывалом. Святой Афанасий пришел в смущение и, не веря собственным глазам, перекрестился.

– Откуда взяться здесь женщине, – спросил он сам себя, – когда вход женщинам сюда возбранен?

Удивляясь видению, приближался он к Незнакомке.

– Куда ты, старец? – скромно спросила Та святого Афанасия, поравнявшись с ним. Святой Афанасий, окинув Спутницу взором, взглянул Ей в глаза и в невольном чувстве почтительности потупился. Скромность одежды, тихий девственный взор Ее, трогательный голос – все показывало в ней Женщину неслучайную.

– Ты кто? Как зашла сюда? – сказал старец Незнакомке, – и к чему Тебе знать, куда я? Ты видишь – я здешний инок. Чего же более?

– Если ты инок, – отвечала Встреченная, – то иначе, нежели обыкновенные люди, должен и отвечать – быть простодушным, доверчивым и скромным. Я желаю знать, куда ты идешь; знаю твое горе и все, что с тобою делается, могу тебе помочь – но прежде хочу услышать, куда ты?

Удивленный словами таинственной Собеседницы, святой Афанасий поведал ей горе свое.

– И этого-то не вынес ты? – возразила Незнакомка. – Ради насущного куска хлеба бросаешь обитель, которая должна быть славной в роды родов? В духе ли это иночества? Где же твоя вера? Воротись, – продолжала Она, – Я тебе помогу: все будет с избытком даровано, только не оставляй своего уединения, которое прославится и займет первое место между всеми возникшими здесь обителями.

– Кто же Ты? – спросил Афанасий.

– Та, имени Которой ты посвящаешь твою обитель, Которой вверяешь судьбы ее и твоего собственного спасения. Я – Матерь Господа твоего, – отвечала дивная Жена. Святой Афанасий недоверчиво посмотрел на Нее и потом начал говорить:

– Боюсь верить, потому что и враг преобразуется в ангела света. Чем Ты убедишь меня в справедливости слов Твоих? – прибавил старец.

– Видишь этот камень? – отвечала Незнакомка. – Ударь в него жезлом и тогда поймешь, Кто говорит с тобою. Знай притом, что с этой поры Я навсегда остаюсь экономиссой твоей Лавры [1, с. 475–476].

Афанасий ударил в камень, и он разразился как бы молнией: из трещины его тотчас выбежал шумный ключ воды и запрыгал по скату холма, несясь вниз, до самого моря.

Пораженный таким чудом, преподобный Афанасий обернулся, чтоб броситься к ногам Божественной Незнакомки, но Ее уже не было.

Вскоре до преподобного дошел слух о том, что Никифор Фока был провозглашен императором Византии. Это известие опечалило преподобного Афанасия, поскольку он оставил безмолвие и устраивал Лавру по просьбе Никифора. Афанасий решает оставить созданную им обитель. Не объявляя об этом братии, преподобный, сказав, что отправляется в Константинополь, в сопровождении трех иноков оставил обитель.

С Лемноса преподобный Афанасий послал одного из иноков к императору с письмом, в котором замечал ему, что он презрел обещания свои Богу и предпочел царство временное небесному, всегда пребывающему; в конце же этого письма выразился так: «Царь! Ты видишь, что не другим кем, а тобою вовлечен был я во многие тщетные и бесполезные труды. Посему теперь я иду в какое-нибудь безмолвное место, чего постоянно желал и желаю; монастырь же предаю, во-первых, Богу, а потом – в твои руки. В Лавре есть добродетельный, достойный уважения инок, по имени Евфимий – он может быть игуменом» [1, с. 478].

Императора Никифора очень огорчило это письмо. Не менее огорчило известие об уходе преподобного братию его Лавры, когда они узнали, что он, отослав двоих из своих спутников, скрылся неизвестно куда.

Сам же Афанасий, тем временем, скрылся на Кипре в монастыре Агиа-Мони (около Пафоса). Там до него дошел слух, что император приказал разыскивать его по всей империи. Из-за этого Афанасий хотел уйти в Иерусалим, но в Палестине в то время было нашествие мусульман. Не зная, что делать, преподобный обратился с молитвой к Богу. Ночью преподобный сподобился увидеть Господа, Который повелевал ему возвратиться в созданную им обитель. Афанасий повиновался воле Господней – он тотчас же отправился на Афон.

По дороге у ученика преподобного, Антония, опухла нога, и он подхватил горячку. Преподобный Афанасий молился о нем, и Господь, по молитве преподобного, исцелил его. Скрывая дар чудотворения, преподобный Афанасий делал вид, что лечит ученика травами.

После ухода преподобного Афанасия в созданной им Лавре царил хаос и безначалие. Поэтому монахи, увидев своего отца и пастыря, возрадовались великой радостью. Радовались и многие другие святогорцы, посещавшие Лавру, желая беседовать с преподобным.

Чрез некоторое время преподобному Афанасию по монастырским нуждам пришлось отправиться в Константинополь. Император Никифор Фока очень обрадовался его приезду. Он просил у преподобного прощения за нарушение обета. Преподобный радовался, видя его покаяние, и советовал императору, чтоб он прощал согрешившим против себя и был милостив к бедным.

Император Никифор убедил преподобного продолжить строительство и издал ряд хрисовулов, касавшихся Лавры, из которых сохранился только один, от 964 года. Император передал Афанасию для Лавры частицу Честного Древа, главу святителя Василия Великого и мощи других святых.

Проведя несколько дней в душеполезных беседах с императором и позаботившись обо всех монастырских нуждах, Афанасий оставил столицу. Прощаясь с преподобным Афанасием, царь дал ему хрисовул на ежегодное получение с острова Лемноса дани – двухсот сорока четырех златых монет, тогда же даровал он Лавре Афанасия и большой монастырь в Фессалониках. В другом хрисовуле Никифор назначил Афанасия игуменом Лавры с 80 монахами и постановил, что Лавра должна навсегда оставаться независимым монастырем, не подчиняясь ни светским, ни церковным лицам. Кроме того, по просьбе преподобного Афанасия, император Никифор назначил ежегодное пожертвование на нужды храма в Карее.

Вернувшись в свою обитель, преподобный Афанасий наладил хозяйство. Одним из аспектов своего служения он считал странноприимство. С целью приема паломников он решает устроить хорошую пристань близ обители. Как всегда преподобный принимал участие во всех работах. Во время строительства с преподобным Афанасием произошел несчастный случай: братья, несшие бревно, не удержали его, и оно упало прямо под ноги преподобному. В результате одна нога преподобного Афанасия была сломана в двух местах – в голени и лодыжке. После этого несчастного случая преподобный Афанасий долго не мог оправиться.

Но даже в болезненном состоянии преподобный Афанасий не желал оставаться праздным, занимаясь переписыванием книг. За шесть дней он переписывал псалтирь, а за сорок – патерик.

По-прежнему являясь настоятелем обустраивающейся и одновременно процветающей Лавры, не оставлял преподобный и активной хозяйственной деятельности. Эта деятельность преподобного Афанасия вызывала раздражение афонских отшельников. Они считали, что преподобный Афанасий, пользуясь покровительством императора, нарушает извечные правила жизни, ущемляет свободу насельников Афонской Горы.

И вот покровитель преподобного Афанасия – император Никифор был убит 10 декабря 969 года. Новым императором стал Иоанн I Цимисхий. Неприятели преподобного решили воспользоваться этими обстоятельствами. Делегация монахов-отшельников во главе с преподобным Павлом Ксиропотамским отправилась в Константинополь. Они обвинили преподобного Афанасия в том, что он наполнил Афон мирской суетой и сделал его похожим на мирские поселения.

Император Иоанн, получив жалобу, заинтересовался этим делом. Он вызвал преподобного Афанасия в Константинополь. Приехав в столицу, Афанасий встретился с императором и отчитался во всем, что было им сделано. Рачительность преподобного привела в восторг Иоанна Цимисхия. Тем не менее, разбирательство было продолжено, и на Афон был направлен настоятель Студийской обители Евфимий. Он также пришел в полный восторг от хозяйственной и богослужебной рачительности преподобного. Об этом был составлен и представлен императору доклад. Во избежание дальнейших споров между афонскими монахами был составлен афонский устав, так называемый Типикон Иоанна Цимисхия, или «Трагос» (971–972). Кроме того, император Иоанн Цимисхий не только подтвердил все хрисовулы императора Никифора, но и приказал ежегодно выдавать Лавре преподобного Афанасия по 244 золотых номисмы.

Но даже после оправдания спокойного жития на Афоне у преподобного Афанасия не было – у него было слишком много недоброжелателей. Житие относит это к козням дьявольским. На преподобного Афанасия решил совершить покушение один из его учеников – насельников Лавры. Он взял нож и пришел ночью к келье преподобного Афанасия. Но когда преподобный вышел на его стук, он не смог совершить задуманное: руки его невольно оцепенели, он пал к ногам преподобного Афанасия и с горьким плачем говорил:

– Помилуй, отче, своего убийцу! Прости беззаконие мое и оставь нечестие сердца моего! [1, с. 483]

Не понимая, что происходит, преподобный Афанасий зажег свечу, и увидел нож, и понял, зачем его ученик пришел среди ночи. Это его очень удивило, но, тем не менее, он нашел в себе силы успокоить несостоявшегося убийцу, сказав:

– Как на разбойника ли ты пришел на меня, чадо мое? Впрочем, Бог да простит тебе беззаконие твое! Оставь же свои слезы и не объявляй никому об этом несчастном своем деле [1, с. 483].

Преподобный постарался замять это дело, но сам несостоявшийся убийца сделал этот случай известным.

Подобный же случай произошел у преподобного Афанасия и с другим учеником. На сей раз злоумышленник прибег к чародейству, но также без успеха.

Еще одной добродетелью преподобного Афанасия было сострадание к больным, будь то братия Лавры или паломники. Преподобный ухаживал за ними и молился о них. По его молитвам многие получали исцеление, но он, скрывая свои дарования, говорил, что лечит больных травами.

Помощь императора позволила Лавре возвыситься над остальными монастырями и стать крупнейшим, по-видимому, первым общежительным монастырем на Святой Горе. Молва об Афанасии распространилась по всей Византийской империи и за ее пределами, и к нему стали приходить иноки, даже из таких отдаленных земель, как Грузия, Армения, Италия и Калабрия.

Но не только благолепие и благоустроенность основанной им обители составляли славу преподобного: он был прославлен и даром чудотворений. Вот некоторые из них.

Как-то раз, во время тяжкой и суровой зимы, он вдруг призвал к себе одного брата по имени Феодор, занимавшегося рыболовством, и говорит ему:

– Возьми, брат, пищи и иди скоро, направляясь от Керасия вниз к морю: там находятся в опасности умереть от голода и холода один инок и два мирянина, выброшенные на берег бурею; укрепи их пищей, а потом приведи сюда с собой [1, с. 487].

Брат отправился к морю и, действительно, нашел там тех, о ком предсказал ему отец его. Несчастные, укрепившись пищею, пришли в Лавру с радостью и громко благодарили Бога и святого раба Его.

В другой раз некий монах по имени Матфей, мучимый лютым демоном, был принят преподобным в Лавру и только словом его избавлен был от нападений бесовских.

Еще одного монаха, по имени Феодор, страдавшего страшной и неисцелимой болезнью – раком – преподобный Афанасий исцелил крестным знамением. Чтобы испытать терпение и послушание Феодора, святой сначала поручил его пользовать врачу Лавры – Тимофею. Врач же, хотя и знал, что рак неизлечим, но чтобы не явиться ослушником, взял больного под свое смотрение. Так часто делал преподобный.

Одного брата Лавры, по имени Герасим, жестоко страдавшего грыжей и ревматизмом, преподобный Афанасий исцелил молитвой с крестным знамением. После праведной кончины преподобного этот Герасим, свидетельствуясь Богом, исповедал следующее: «Как-то раз, когда святой находился в храме святых апостолов, мне нужно было с ним беседовать; я пошел к нему, смотрю в дверную щель и вижу – лицо его подобно пламени огня; я отступил немного, потом снова возвратился и опять вижу – лицо его блещет еще большим светом, даже сам он окружен каким-то ангельским сиянием. Тогда я затрепетал от страха и невольно возгласил:

– Отче!

Святой, утешая меня, сказал:

– Не бойся, чадо! Впрочем, даю тебе заповедь: не объявляй никому того, что ты теперь видел, пока я жив.

– И, сохраняя заповедь отца моего, я не сказывал вам этого даже до сего дня [1, с. 489–490].

А брат Афанасий в Лавре исцелился от водяной болезни чрез одно только прикосновение Афанасия к животу его и произнесение сих слов:

– Иди, чадо – у тебя нет никакого недуга [1, с. 491].

В конце своей жизни преподобный Афанасий написал «Завещание» («Диатипосис» преподобного Афанасия), в котором содержатся предписания о порядке поставления игумена, о преемниках Афанасия, богослужебные указания, составленные на основе студийского «Ипотипосиса». Завещание дополняет положения Устава Лавры.

К этому времени в соборе Лавры не хватало места для всех насельников, и преподобный начинает строительство нового собора. Он сам спроектировал этот храм и постоянно следил за ходом работ. Постройка была почти закончена, и только своды алтаря не были еще приведены к окончанию.

Как-то раз преподобный Афанасий, собрав всю братию, сделал им такое наставление:

– Братия и чада мои! Да блюдет каждый из вас язык свой, ибо лучше упасть с возможно большей высоты, чем испытать падение от языка: всякий из вас да ожидает себе искушения, ибо мы идем в Царство Небесное путем скорбей и искушений. Почему не печальтесь о бедствии, какое имеет произойти со мною, и не соблазняйтесь им, но полагайте, что совершающееся устроением Божиим направляется к вашей пользе, ибо иначе судят люди и иначе устрояет Премудрый [1, с. 491].

Братия недоумевала, к чему такие речи преподобного. Но в тот же день преподобный Афанасий вместе с шестью иноками пошел осматривать постройку. Вдруг каменная кладка рухнула, и он вместе с другими шестью монахами оказался под обломками. Пятеро из них погибли сразу. Преподобный же Афанасий и зодчий Даниил, хотя и были завалены каменьями, но оставались живы. Все слышали, что преподобный, лежа под каменьями, до трех часов говорил:

– Слава Тебе, Боже! Господи Иисусе Христе, помоги мне! [1, с. 492]

Братия Лавры несколько часов разбирала завал. Преподобного Афанасия нашли уже мертвым. Его спутник Даниил получил серьезные ранения, но прожил еще несколько дней. Кончина преподобного произошла в 980 году.

Память преподобного Афанасия празднуется 5 июля.

Преподобномученики Ватопедские

Преподобномученики Ватопедские – игумен Евфимий и двенадцать иноков. Они пострадали от католиков, разорявших святую Афонскую Гору в царствование византийского императора Михаила Палеолога (1260 – 1281). За дерзновенное обличение латинян преподобный Евфимий был утоплен, а иноки повешены и мученической кончиною прославили венчавшего их Господа.

Память преподобномучеников Ватопедских празднуется 4 января.

Преподобный Георгий Иверский

Преподобный Георгий Иверский был племянником святого Иоанна и двоюродным братом святого Евфимия Иверских. Он был родом из Триалетской области. Родителей будущего преподобного звали Иаков и Мария. Отец преподобного Георгия был вельможей царя Иверского и Абхазского Георгия I.

В семье Иакова и Марии было шестеро детей. Когда Мария была беременна вторым сыном, ей приснился вещий сон. Во сне явился ей светлый муж и сказал: «Ты родишь сына, агнца, избранного Богом; посвяти его, Кому обещала, и дай ему имя Георгий» [1, с. 345]. В 1014 году у них действительно родился сын, названный Георгием.

Когда мальчику исполнилось семь лет, родители во исполнение обета послали его в монастырь, где мог бы он изучить церковное богослужение – там провел он три года и всех удивлял своим разумом. Затем мальчика взяли к себе братья отца, подвизавшиеся в Хахульской обители, что на берегах реки

Куры. Оба дяди Георгия были люди примечательные. Первый из них, Георгий, назывался писателем, так как был начальником письмоводителей царя Давида Куропалата, а имя второго – Савва.

По совету благоговейных старцев своей обители, рассудили они отдать племянника наставнику и не могли найти никого лучше великого Илариона, в то время сиявшего на высоте духовных добродетелей. Святой авва не отказался принять к себе отрока, и тот под руководством старца усовершенствовался в благочестии и изучении Божественных книг.

Некоторое время спустя Георгий – писатель был приглашен в качестве духовника к одной из грузинских царевен, бывшей замужем за византийским вельможей Ферисом. Он взял с собой и племянника. Они полюбили отрока, как родного. Ферис, будучи человеком образованным, занялся обучением Георгия. Однако вскоре, по приказу императора Василия Болгаробойцы, Ферис и все его домашние были арестованы и препровождены в Константинополь. Там Ферис был казнен, а его жена посажена под домашний арест. Оба Георгия – дядя и племянник – разделили с ней заточение. Там они провели двенадцать лет. За это время преподобный Георгий закончил свое образование, обучаясь философии и риторике.

После двенадцатилетнего заточения в Византии царевна возвращена была в свои владения, и с ней возвратились оба Георгия, дядя и племянник. К этому времени преподобному Георгию исполнилось двадцать лет. Ведя монашеский образ жизни, он не был еще пострижен в монашество. Он обратился к бывшему наставнику своему, Илариону – и от его руки принял пострижение.

После этого он решает взять на себя подвиг странничества, отправившись по святым местам. Первым долгом Георгий решил посетить Святую Землю. Зная, что родственники и наставники будут его искать, Георгий обменялся одеждой с нищим.

Дорога была трудной и небезопасной. Но по дороге Георгий посетил множество святых мест. Сперва в пределах малой Армении посетил он гору Черную, где некогда спасался великий пустынножитель Никон с двумястами своих учеников; потом по соседству, в Антиохии, достиг горы Дивной, где поклонился чудотворной раке Симеона Дивногорца и блаженной матери его Марфы; так обошел он и все обители, рассеянные в горах Ливанских, прося себе молитв и благословения у великих подвижников.

Георгий прежде всего искал себе опытного наставника. И в каменной расселине обрел старца, заключившегося в пещере и отстранившегося от всего земного. Это был великий затворник Георгий, родом из Иверии. Он обрадовался приходу ученика, ибо по любви к своей родине давно желал найти просвещенного мужа, который бы мог довершить труд великого Евфимия Афонского и исправить погрешности языка, какие еще оставались в его переводе Священных книг. Духом прозрел старец, что он обрел такого мужа в юноше Георгии, и с отеческой любовью принял его под свое руководство в пустыню, где жил недалеко от обители святого Романа. Три года оставался при нем Георгий в постоянном подвиге и совершенном послушании, а в обители Романовой в то же время усердно служил болящим. Затворник видел, что в молодом возрасте имел он опытность старческую, и облек его в великий ангельский образ, или схиму, и отпустил в Иерусалим.

Обойдя все святые места, Георгий возвратился к своему наставнику, в пустыню Романову, и хотя совершенно созрел для перевода

Священного Писания, затворник говорил ему: «Господь, неоднократно спасавший от смерти преподобного Евфимия и открывший ему дар ведения языков, может споспешествовать и тебе: будем молить святого отца нашего Евфимия, чтобы он помог тебе своим благословением довершить начатое им святое дело» [1, с. 349]. Таким образом, после многих усилий старец убедил Георгия идти на Святую Гору к великому авве и искать у него духовной мудрости.

Напутствуемый благословением своего наставника, Георгий благополучно совершил путь. Но, достигнув Святой Горы, Георгий уже не застал там преподобного Евфимия, так как он скончался в Константинополе.

Преподобного Георгия с радостью приняли в братство Иверской обители. Он с глубоким смирением исполнял все монастырские послушания, так что его приняли сперва за простеца и невежду, ибо в продолжение первых семи лет никто не мог предполагать в нем глубоких познаний. Однако, когда об этом узнал его наставник, затворник Георгий, он решил, что преподобный проводит время в праздности, и послал к нему другого ученика своего – Феодора, с Черной горы, с изъявлением своего неудовольствия за неисполнение данного им повеления. После сделанного внушения преподобный Георгий был вынужден открыться, и решился наконец принять предлагаемый ему сан священства, и вскоре потом был избран благочинным в обители Иверской.

Приняв священный сан, преподобный Георгий приступил к занятиям духовным. Прежде всего перевел он синаксарий, как необходимое украшение Церкви, по истолкованию ее празднеств, потом перевел все Евангелие, по зачалам, и праздничные паремии, большой требник, толкование на книгу Бытия, первый месяц Минеи и все Апостольские послания.

Видя духовные труды преподобного, братия единогласно избрала его настоятелем обители Иверской. Долго противился Георгий и требовал, чтобы его избрание совершилось по жребию – и три раза бросали жребий, но из трех имен, возлагаемых во время литургии на Божественную трапезу, три раза выпадало имя Георгия. Став настоятелем, Георгий усилил свои аскетические подвиги и, поучая паству словом, показывал ей путь к вечной жизни на самом деле, собственным примером. Кроме того, он собрал сведения о своих предшественниках: преподобных Иоанне, Евфимии и других подвижниках, радевших об устройстве Иверской обители, о правилах ее и уставах, и впоследствии все это на память будущим родам собрал в один свиток.

Искренно почитая преподобного Евфимия, преподобный Георгий, став настоятелем, устроил драгоценную раку для его мощей. С великим торжеством были перенесены мощи преподобного Евфимия из Церкви Крестителя, где были они первоначально погребены, в новоустроенный благолепно храм Богоматери. Потом озаботился обретением и перенесением в тот же храм мощей прочих великих подвижников, помогавших Евфимию в переводе Священного Писания. Это были: блаженный Арсений, епископ Ниноцминдский, для безмолвия пустынного на Святой Горе оставивший кафедру свою в Кахетии и знаменитый своей ученостью, священноинок Иоанн Гердзелидзе, оба они – скончавшиеся в затворе, вне обители, и погребенные при малой церкви святого Симеона Столпника. Георгий и сам, как великий писатель, умел достойно оценить труды их и восхотел сохранить потомству самые их останки.

После этого преподобный решил позаботиться об украшении самой церкви, в которую тогда проникла вода, так как церковь эта вначале не была покрыта свинцом, и для того в 1050 году отплыл в Константинополь – просить пособия у императора Константина Мономаха.

Мономах принял его с великой честью, он спросил преподобного Георгия о причине его визита в Константинополь. Георгий отвечал: «Радуйся во Христе, светлейший между державными: Пресвятая Богородица, Упование и Прибежище богоспасаемого твоего царства, повелевает тебе, чрез меня, убогого, чтобы место постоянного Ее хваления, храм Ее в честной нашей обители Иверской, не был допущен тобою до совершенного разрушения от воды, за неимением крова в него проникающей. Повели отпустить свинец, чтобы в обновленном тобою храме могли постоянно возноситься молитвы о благополучном твоем царствовании!» [1, с. 352]. Император с радостью исполнил прошение преподобного – велел отпустить ему свинец и доставить его на Афон на царских кораблях. Кроме того, воспользовавшись своим путешествием, он испросил у императора новые хрисовулы, которыми подтверждались древние, и тем немало расширил владения монастырские – особенно же обильные пастбища для больших стад.

Через некоторое время преподобный Георгий вновь посетил Константинополь. Во время этого визита он встретился с приехавшим туда Абхазским царем Багратом III и его матерью Марией. Все были обрадованы этой встречей. Баграт сделал щедрые пожертвования на Иверскую обитель и новыми хрисовулами оградил ее от обиды местных властей. Царица Мария избрала Георгия духовным отцом своим и от руки его приняла ангельский образ, при этом пожертвовала в Иверскую обитель для вечного поминовения литру золота. Ее примеру последовали и многие грузинские вельможи.

Однако помимо щедрых даров преподобного Георгия в Константинополе ждали и огорчения. Оба правителя – император Константин Мономах и царь Баграт III – были увлечены волхованиями некоего кудесника, умевшего заговаривать хищных зверей. Преподобный Георгий крестным знамением уничтожил все колдовство. После этого случая царь Баграт, видя благочестие и рассудительность преподобного, предложил ему принять епископский сан и занять Чхондидскую кафедру, но преподобный отказался.

По возвращении в обитель преподобного Георгия ждали новые искушения – ему вновь пришлось бороться с заблуждениями. В одном из владений Иверского монастыря обитало славянское племя, поклонявшееся идолу. Желая положить конец идолопоклонству, преподобный Георгий наведался в эту монастырскую вотчину. Будучи гостеприимно встречен поселянами, преподобный вместе со своим спутником и двумя славянами пошел к капищу. Приблизившись к идолу, он осенил себя крестным знамением и прочел первое зачало Евангелия от Иоанна. Затем, осенив себя еще однажды знамением креста, взял тяжелый молот, разбил истукан на мелкие части и тем истребил заблуждение язычников: пораженные этим, они обратились к христианской вере.

Преподобный Георгий также был наделен и даром прозорливости. Вдова Мономахова, императрица Феодора, просила царя Баграта отдать ей на воспитание дочь его, царевну Марфу. Баграт отпустил дочь в Константинополь под надзором матери своей Марии. В то время был там по своим делам и преподобный Георгий. Случилось так, что в самую ту минуту, когда вступала в город царевна абхазская, скончалась императрица Феодора, и Георгий, по духу прозорливости, при многих вельможах сказал Марии: «Сегодня вышла царица, и царица явилась». Царевна Марфа возвратилась к своему отцу, но спустя немного времени новый император Константин Дука потребовал ее обратно и избрал своей невестой: тогда все увидели истину пророческих слов Георгия.

Но сам преподобный Георгий считал, что пребывает в суете, будучи вынужден заботиться о делах обители, и данный ему от Бога талант зарывается в землю, ибо перевод Священного Писания – постоянная благочестивая цель всей его жизни – вперед не подвигается. Тогда он, несмотря на мольбы братии, оставляет настоятельство и покидает Афон. Однако, когда он пришел к своему духовнику, тот укорил преподобного Георгия за то, что оставил вверенное ему от Господа стадо. И велел немедленно возвратиться на Святую Гору. Преподобный повиновался и, придя на Афон, по просьбе братии, принял опять настоятельство.

Некоторое время управлял он обителью и, устроив дела монастырские, снова удалился, чтобы исключительно посвятить себя переводу Божественных книг. А так как братия не хотела отпустить его, то он отплыл в Константинополь и там с помощью царицы Марии испросил себе увольнение от самого императора. После этого он опять пошел в ту обитель на Черной горе, где подвизался его духовник, который к тому времени уже скончался.

Вскоре преподобный Георгий, по просьбе вдовствующей Абхазской царицы Марии, совершил путешествие в Иерусалим. Царица Мария сама хотела посетить Иерусалим, но Антиохийский Патриарх отговорил ее из-за опасения мусульман, захвативших Иерусалим. Вторично посетив Иерусалим, преподобный Георгий имел утешение поклониться всем святым местам и принять благословение от святых отцов; милостыню же царскую раздал по всем убогим церквам и обителям. В то время отец Прохор, по воле царя Иверского Баграта III, строил близ Иерусалима монастырь святого Креста, на том месте, где срублено было древо для Креста Господня. На устроение этой обители Георгий пожертвовал много денег, но Прохор, как любитель духовного просвещения, просил его пожертвовать в обитель Животворящего Креста первый плод его перевода священных книг, и Георгий, во исполнение сей просьбы, посвятил обители дело рук своих – перевод Цветной Триоди. Возвратившись в обитель на Черной горе, преподобный рассказал царице Марии о своем путешествии, и она, утешенная его рассказом, возвратилась в Иверию.

Последующие годы преподобный Георгий смог посвятить переводам Священных книг. Трудился он по большей части ночью, ибо вместе с тем не оставлял иноческого правила и церковных служб, не давал себе ни малейшего покоя. Он сделал переложение Священного Писания на грузинский язык. Все, что было до него переведено неверно или грубо, он очистил, все, что было начато или не вполне изложено преподобным Евфимием, он окончил, распространил и тщательно сличил с подлинниками греческими, особенно книги Нового Завета.

Местом пребывания Георгия были: то обитель святого Симеона Дивногорца, то пустыня Романова или монастырь Калиппост. Неусыпными своими трудами равно изумлял он и греков, и грузин, и сирийцев. Часто призывал его к себе для духовной беседы блаженный Иоанн, Патриарх Антиохийский, и советовался с ним не только о пользе душевной, но и о делах церковных.

Однажды из-за церковных дел у преподобного Георгия с тем же Патриархом Иоанном вышел спор. Патриарх претендовал на управление Грузинской Церковью на том основании, что Грузия приняла Православие от Антиохийского Патриархата. Однако Георгий не мог с этим согласиться, отстаивая независимость Грузинской Церкви.

Монастыри Черной горы, населенные преимущественно грузинами, радовались переводам преподобного Георгия. Каждая обитель делала для себя списки книг, переведенных преподобным. Более же всех старался о том Антоний Липарит, из владетельного дома князей Орбелиани, который велел переписать новый перевод Священного Писания для монастыря своего – святого Варлаама, в Абхазии. Когда весть об этом дошла до слуха царя Баграта, он написал от себя похвальную грамоту преподобному Георгию, благодаря его за совершенный труд, которым мало-помалу стали украшаться все иверские храмы. Баграт, его мать, царица Мария, и сын Георгий, католикос и все епископы Абхазии и Иверии, исполненные уважения к преподобному Георгию, умоляли его, письменно и чрез посланников, посетить Грузинские земли. Георгий долго отказывался, опасаясь молвы людской, но, в конце концов, испытав волю Божию, стал собираться в дорогу.

Дорога до Абхазии была трудной и опасной – они шли через те места, где шла война между турками и византийцами. Так что пришлось идти обходными путями, чрез дремучие леса и непроходимые ущелья. В конце концов, по морю они достигли крепости Поти и, поднявшись по реке Риону, прибыли в столичный город Кутаис во время виноградного сбора.

Царь Баграт в то время находился в Карталании и, едва узнал о приезде преподобного Георгия, немедленно послал одного из своих сановников, чтобы он с великой честью привел к нему преподобного. Также преподобного и его учеников сопровождал епископ Кутаисский Иларион. Царь Баграт торжественно встретил преподобного Георгия, говоря: «Благословен Господь! Ныне спасение всему моему царству – ибо я удостоился видеть второго Златоуста» [1, с. 362].

На зиму преподобный Георгий с учениками остановился у епископа Чхондийского, также своего ученика.

А уже весной преподобный вновь встретился с царем Багратом, который поручил преподобному Георгию духовное попечение о своем наследнике Георгии. Георгий благословил юного царевича и сказал:

– Господь да благословит тебя и в сей жизни, и в будущей, и, как некогда великому Константину, да покорит всех врагов к подножию ног твоих [1, с. 364].

Кроме того, написал он душеполезные поучения и вручил их отроку, чтобы тот постоянно читал их. Царевич с любовью принял поучения святого старца и во всем покорялся ему, как послушный сын доброму отцу.

С тех пор начали постоянно приходить к преподобному Георгию и приносить пред ним покаяние в грехах своих не только царь и католикос, но и сановники, и пресвитеры, иноки и инокини, люди богатые и бедные. Просвещенный свыше, преподобный просветил всю свою страну, исправляя недостатки ее, тайные и явные.

Первое свое обличение бесстрашно и нелицемерно обратил он против самого Баграта, увещевая его, чтобы кафедр епископских не вверял он невеждам и нечестивцам, но чтобы избирал людей достойных, воспитанных в иночестве, под надзором добрых наставников. Святой старец поучал также царя о суде и правде, внушая ему, чтобы, по слову Давида, оправдывал смиренного и убогого и из лицеприятия не склонял весов правосудия, особенно же, чтобы возлюбил он милостыню, ибо милость и правду любит Господь, и чтобы начинал исправлять беспорядки с самого себя и потом уже искоренял бы их в народе. Подобным образом наставлял святой старец и иноков, и инокинь, и весь народ, и свои наставления предлагал в виде поучений, какие соответствовали их званию.

Помимо проповеди, во время пребывания в Грузии преподобный Георгий собрал сирот – около сорока человек, дабы дать им религиозное воспитание и образование.

Преподобный Георгий пребывал на земле Иверской пять лет. За это время многие епископские кафедры и иноческие обители переписали его перевод Священного Писания; многое исправил он в церковных обрядах и всем показал путь к вечной жизни, объяснив заповеди и церковные правила письменно и словесно.

В это время султан сельджукидов, Альп-Арслан, явился в Ахалкалаки, что в Джавахетии, где были собраны все воспитанники преподобного. Однажды, около полудня, преподобный Георгий внезапно сказал: «На этот город идет гнев Божий» [1, с. 366], – и немедленно велел всем собираться в путь. К вечеру преподобный вместе с учениками и воспитанниками вышел из города. А чрез три дня не только жители города, но и знаменитейшие сановники земли иверской – все погибли под мечом. Царь Баграт впал в уныние. Преподобный Георгий словом утешения рассеял душевную его тоску, и сам царь сознавался впоследствии, что умер бы от печали, если бы не видел святого старца.

Между тем, по откровению свыше, Георгий уразумел, что уже приблизилось время его кончины. И он решил вернуться на Святую Гору. Тогда преподобный посетил царя Баграта, чтобы выразить ему свою благодарность за радушный прием и объявить о своем отъезде. Царь уговаривал преподобного Георгия остаться в родной земле. Но Георгий был непреклонен. Тогда царь вручил ему письмо к императору Константину Дуке, который за несколько времени пред тем просил царевну Марфу в невесты сыну своему.

Вместе с преподобным в Константинополь отправились его ученики, воспитанники, а также инок Петр, бывший некогда патрикием, Аарон и другие лица, духовные и светские.

В Константинополе преподобный Георгий посетил императора Константина Дуку и Патриарха Константинопольского. Из письма же Багратова еще более уверился он в достоинстве преподобного, ибо Баграт писал, что он «посылает к нему учителя всей Иверии, уподобившегося бесплотным, который своими молитвами утвердит вселенское его царство» [1, с. 368]. Посему император объявил Георгию, что исполнит все его желания, и вступил с ним в духовную беседу о делах церковных и обрядах веры. Император Византии спрашивал преподобного Георгия, хранит ли Грузинская Церковь догматы Православия или она уподобилась Церкви Армянской. Преподобный Георгий уверил его в православии Грузинской Церкви.

Архимандрит Иверской лавры и прот Афонской Горы Георгий находился тогда в Константинополе. Он обрадовался возвращению преподобного на Афон.

На другой день опять потребовали Георгия и бывших с ним к императору. При этом император сказал Георгию:

– Иди, благочестивый старец, опять в свою обитель и там воспитывай твоих сирот – ибо так писал нам о тебе брат наш, севастос Баграт: доброе дело, что он прислал к нам настоятеля лавры Иверской. Но покажи мне твоих сирот, чтобы я мог оказать им милость; исполню и все другие твои просьбы, какие только предложишь мне [1, с. 369].

После праздника святого Иоанна Предтечи, который преподобный с учениками провел в Студийском монастыре, он занемог.

За два дня до праздника святых апостолов преподобный Георгий сказал своим ученикам:

– Будьте готовы взять с собой моих сирот, чтобы представить их царю, так как нам было уже объявлено определение царское, что сироты должны предстать пред лицом царя вне города, в долине, называемой Филопатрос.

Потом Георгий присовокупил:

– Если не увидим его сегодня, то завтра это будет уже не в наших руках [1, с. 370].

На встрече с императором преподобный Георгий подал ему челобитную и сказал:

– Я собрал этих сирот в Иверии и научил их имени Божию, а ныне представил их пред лицом царского твоего величества. Воспитывай их по своему благоволению и охраняй, как молитвенников о душе твоей, ради благоденствия собственных твоих чад [1, с. 370].

Император велел сиротам прочитать часы, чтобы испытать их в чтении, но преподобный Георгий велел им вместо того пропеть отходную песнь святого Симеона Богоприимца: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко», – знаменуя тем близкое свое отшествие к Богу.

Накануне праздника первоверховных апостолов преподобный тихо отошел ко Господу. Ученики положили останки преподобного Георгия в ковчег из негниющего дерева и отплыли морем на Святую Гору.

Память преподобного Георгия Иверского празднуется 13 мая.

Святитель Григорий Палама

Родители святителя Григория были люди добродетельные. Отец его в царствование Андроника II Палеолога занимал при дворе высшую государственную должность.

Однако, оставив должность, он принял ангельский образ с именем Константин и мирно отошел ко Господу. Григорий по смерти отца своего продолжил классические занятия, посвящая себя изучению философских наук и всего, что входило в состав тогдашнего юношеского образования. Замечательно, между прочим, было в нем то, что, не доверяя собственной своей памяти, он положил себе за правило – пред каждым уроком класть три земных поклона, с молитвою пред иконой Госпожи Богородицы. Сам император, по сердечной привязанности к осиротевшему отроку, принимал в его положении живое участие и отечески озабочивался его воспитанием.

Но, тогда как император имел в виду земные цели и земное благо в отношении к юному Григорию, сам Григорий намеревался оставить мир и славу его и удалиться в пустыню. Часто встречаясь со святогорскими иноками, он просил их советов относительно подвижнической жизни. Он решился, не оставляя двора и своих занятий, испытывать силы – может ли он быть иноком. Он начал мало-помалу изменять свои прежние привычки и образ внешнего поведения, оставил все условия светских приличий, что обратило на него общее внимание света. Так что все признали его сумасшедшим. Сам Григорий мог предвидеть это и знал, но не изменялся, с удовольствием принимая насмешки людей и общее к себе пренебрежение. Протекло уже несколько лет такой строгой жизни – и ни убеждения императора, ни его внимательность и желание возвести его на степень государственной службы, ни ласки искренне преданных ему друзей, ни родственные связи – ничто не могло остановить его на крестном пути к небу.

В конце концов, Григорий ушел на Афон в Ватопедский монастырь, подчинив себя безусловно старцу Никодиму, от которого впоследствии принял и пострижение в иноческий образ.

На второй год своего пребывания у старца Никодима Григорий был удостоен чудесного явления – ему явился апостол Иоанн Богослов, сказавший, что, по воле Божией Матери, он неотступно будет со святым Григорием.

По истечении трех лет подвижнической жизни под мудрым водительством наставника Никодима, Григорий лишился его, в глубокой старости отошедшего ко Господу. Тогда святой Григорий удалился в Лавру святого Афанасия.

Там он пробыл три года, удивляя всех своими подвигами и мудростью. Когда кончилось это время искуса, игумен поручил ему служение с братией в общей трапезе, а с тем вместе и должность церковного певца. И здесь Григорий был образцом иноческого совершенства. Само собой разумеется, что при строгом образе жизни общение с братией много отвлекало его от совершенного удовлетворения требованиям бессмертного духа, и Григорий ушел из Лавры.

Из Лавры святой Григорий удалился в скит Глоссия, где обитало много отшельников под руководством старца Григория, родом тоже из Константинополя. Этому старцу и поручил себя Григорий. Погружаясь в глубину молитвенного духа, святой Григорий доходил до высокой степени умиления и плача сердечного.

Из-за нападений мусульман монахам пришлось удалиться из Глоссии в Фессалоники, оттуда они намеревались отправиться в паломничество в Иерусалим. Однако, вследствие видения, бывшего святому Григорию, он и его собратья отказались от этого намерения.

Здесь, в Солуни, братия начала убедительно просить Григория принять священство, на что он, со своей стороны, и соглашался, но не прежде, чем узнает, что на это есть воля Божия. По сему случаю назначили пост и молитву: молитва была услышана Богом – и святой Григорий вслед за тем принял священство.

После рукоположения в сопутствии небольшой своей братии он удалился в тамошний скит, где и начали они подвизаться снова. Образ жизни его был таков: пять дней в неделю он и сам вовсе не выходил никуда, и к себе не принимал никого; в субботу только и в воскресенье, по совершении священнодействия и по принятии Божественных Таин, он входил в духовное общение с братьями, назидая и утешая их своей беседою. Тогда ему было еще немного более тридцати лет от роду. Совершенное здоровье и телесные силы не изменяли ему.

Наконец, по истечении пяти лет безмолвной жизни Григория в Верии, он был принужден по причине частых набегов албанцев снова удалиться на Святую Гору, в Лавру святого Афанасия. И здесь также, уединяясь вне монастыря, в безмолвной келье святого Саввы, кроме субботы и воскресения, он никуда не выходил, ни с кем не виделся, никто не видел и его, разве по нуждам священнодействия. Все прочие дни его и ночи текли в молитвенном подвиге и Божественном созерцании.

За это время он неоднократно удостаивался чудесных видений. Однажды во время бдения на Страстной Седмице, святой Григорий не только душевными, но и телесными очами увидел, что он в полном архиерейском облачении тогдашнего игумена Лавры Макария. Чрез 10 лет после видения Макарий, действительно, был возведен в достоинство архиерея Солуни, где и скончался.

В другой раз святой молился Богоматери, и Всемилостивая Владычица удостоила его явления Своего, в сопутствии множества светоносных мужей. Она предстала святому Григорию и, в виду его обращаясь к тем светоносным мужам, произнесла:

– Отныне и навсегда будьте попечителями о нуждах Григория и его братии [1, с. 751].

В еще одном видении ангел предсказал святому будущие труды по написанию богословских трактатов.

Вскоре Григорий был избран игуменом в Эсфигменский монастырь, где братство тогда состояло из двухсот монахов. С той поры, кроме слова устного, святой Григорий начал составлять систематические свои произведения. Кроме того, был ему дан и дар чудотворения.

В монастыре однажды недостало елея, а между тем, в нем была крайняя нужда. Святой Григорий со всеми братьями приходит в подвал, где обыкновенно хранилось все продовольствие обители, и, по молитве, благословил пустой сосуд: вдруг сосуд в виду всех наполнился елеем. Узнав же, что причиною недостатка елея – маслины, не принесшие обычного плода, святой Григорий вместе с братией приходит в масличные сады, благословляет деревья – и с тех пор они сделались плодовитыми.

Но недолго он был игуменом, стремясь к безмолвию, он вновь уходит в Лавру.

Как раз в это время у исихастов Святой Горы вышел спор с Варлаамом Калабрийским относительно природы Божественного света, являемого подвижникам. Возражениями Варлаама против исихазма поначалу увлекся сам император, и даже Патриарх. Но прежде, нежели клеветы Варлаама на афонских иноков сделались гласными, он был выслан Патриархом с бесчестием.

Варлаам удалился в Солунь и там проповедовал против исихазма.

В результате, солунские иноки вынуждены были, не имея собственных сил противостать Варлааму, вызвать со Святой Горы Григория. Святой Григорий по прибытии в Солунь сначала действовал в духе кротости, стараясь убедить своего противника, но когда увидел, что меры кроткие не действуют и что потрясения Церкви и ее законоположений день ото дня становятся со стороны Варлаама чувствительнее, начал всюду уничтожать возражения и клеветы Варлаама не только словом, но и писаниями, исполненными высоких истин и доводов Божественного слова.

Проповедь святого Григория вынудила Варлаама покинуть Фессалоники и вернуться в Константинополь. Григорий же остался в Фессалониках, проводя время в затворе и занимаясь написанием богословских трактатов.

Кончив письменные свои занятия в защиту афонских иноков и в опровержение еретических мудрований Варлаама, святой Григорий возвратился на Святую Гору.

В то же время его противник Варлаам вошел в доверие к Патриарху Иоанну XIV и смог добиться того, что Патриарх грамотою вызвал на суд Церкви Григория вместе с его сподвижниками. Григорий прибыл на суд в сопровождении своих учеников. Будучи оправдан по суду, святой вынужден был задержаться в Константинополе, поскольку император приказал созвать Поместный собор для обсуждения этого богословского спора. Этот собор также признал правоту святого Григория. После этого Варлаам уже не проповедовал в Византии, но уехал в Италию.

Но дело Варлаама в Византии продолжил Григорий Акиндин. Он сильно напал на аскетическую жизнь пустынников – приписывал им характер и свойства мессалиан, евхитов и квиетистов. Акиндина поддерживал сам Патриарх.

Патриарх признал Григория виновником всех нестроений и церковных смут тогдашнего времени. По указу Патриарха Григория схватили и бросили в мрачную тюрьму. Четыре года томился там невинный страдалец. Лишь после того, как сам Патриарх Иоанн был лишен общения церковного, святого Григория выпустили из тюрьмы.

Новый Патриарх Исидор, занявший патриаршую кафедру после Иоанна, торжественно почтил заслуги Григория, и хотя Григорий, со своей стороны, отрекался, но император Кантакузен и Патриарх убедили его принять на себя иерархическое служение Церкви. Григорий был рукоположен в сан Солунского митрополита и отпущен к своему месту с благоволением царственным и патриаршим.

Однако ж, по случаю возникших в Солуни смут, новый митрополит не был принят паствой, что и побудило его удалиться на Святую Гору. В пребывание святого Григория на Святой Горе прибыл туда же болгарский царь Стефан и, зная добродетели и заслуги его, убедительно просил и умолял его отправиться с ним в Болгарию, чтоб занять там кафедру, однако же ничто не могло склонить и убедить к тому святого Григория.

Но и на Святой Горе Григорий не нашел себе прежнего спокойствия и тишины: нужды Церкви вскоре вызвали его опять в Константинополь, а потом, не принятый снова своей паствой, он отправился на остров Лемнос, где оставался до того времени, пока сами солуняне не восчувствовали необходимости в его присутствии для паствы.

Тогда представители клира и высшие сановники Солуни прибыли на Лемнос и с чрезвычайным торжеством возвратились оттуда в Солунь со своим пастырем. Таким образом, святой Григорий занял наконец свою кафедру. Тихо и спокойно с тех пор текла жизнь святого Григория: клир составлял исключительный предмет его заботливости; поучая всех и каждого словом, он не менее того назидал паству строгой и благочестивой своей жизнью.

Между тем, спор относительно исихазма продолжался. Иоанн Кантакузен и Патриарх Исидор I признали необходимым для умиротворения волнующихся умов и для утверждения правоты церковных истин открыть новый собор. На этот собор был приглашен и святитель Григорий. И вновь он отстоял правоту исихастов.

С собора святой Григорий отправился в Солунь, но пребывавший там Иоанн Палеолог не допустил его до Солуни, и святой Григорий принужден был отправиться на Святую Гору, откуда, впрочем, чрез три месяца самим же Палеологом был вызван с честью на Солунскую кафедру.

Проведя один год на кафедре, святой Григорий тяжело заболел. Не успел он оправиться совершенно от своего недуга, как получил от Иоанна Палеолога убедительное письмо, которым царь приглашал его прибыть в Константинополь и подавить ссоры и несогласия в царственной семье. Иоанн Палеолог был в большой немилости у своего тестя, Иоанна Кантакузена, что и было причиною, что на некоторое время Палеолог удалялся в Солунь. Григорий решил отправиться в Константинополь.

Но на пути в Константинополь он был схвачен мусульманами и отвезен в Азию как пленник и раб. Но и здесь не оставался он праздным: целый год, продаваемый из города в город, он всюду вступал в состязание с мусульманами о вере, неверных просвещал светом Евангелия, а в порабощенных и пленных христиан вдыхал жизнь и утешение, убеждая их к безропотному ношению страдальческого своего креста, в чаянии наград и венцов за гробом. По истечении года болгары выкупили Григория и таким образом возвратили Солунской Церкви ее ангела.

В течение последних трех лет иерархической деятельности после плена святой Григорий сотворил несколько чудес над болящими. Друга своего, иеромонаха Порфирия, он дважды восставил от болезненного одра молитвою.

Незадолго до своей кончины он исцелил знамением честного креста и молитвою пятилетнее дитя золотошвеи, страдавшее чрезвычайным кровотечением и уже обреченное на смерть, и возвратил ему совершенное здравие.

Заболев сам, святитель Григорий предсказал день своего отхода в вечность.

– Друзья мои! – говорил он им после праздника Златоуста, именно – в 14-й день ноября – я отыду от вас ко Господу. Это знаю я потому, что являлся мне в видении божественный Златоуст и, как своего друга, с любовью призывал к себе [1, с. 762].

Так и случилось. Когда же умирающий Григорий испускал последний вздох, окружавшие его видели, что уста его еще что-то шепчут; при всем усиленном внимании вслушаться в слова они могли только слышать:

– В горняя, в горняя! [1, с. 762]

Когда же его душа разлучилась с телом, лицо его просветилось, и вся та комната, где он почил, озарилась светом, чему был свидетелем весь город, стекавшийся к святительским мощам для последнего целования.

Память святителя Григория Паламы празднуется 14 ноября.

Священномученик Дамаскин

Священномученик Дамаскин родился в селении Габрово, Терновской епархии, в Болгарии. Достигнув совершеннолетия, он прибыл на Святую Гору, где принял иночество в монастыре Хиландаре. Впоследствии он был рукоположен в диакона, потом в иеромонаха. Некоторое время спустя иеромонах Дамаскин был избран игуменом.

Как-то раз он по нуждам обители отправился в Болгарию, в селение Систово. Там он потребовал долг у турок. Они же не только не вернули, что были должны, но и ограбили монастырское подворье. Более того, одну из турчанок подозрительного поведения они тайно провели на подворье и оставили ее внутри иноческого жилища. Затем они напали на подворье, разбили дверь и, нашедши турчанку в иноческом подворье, тотчас же связали невинного Дамаскина и обвинили его в похищении мусульманки.

Турки отвели игумена Дамаскина в суд, клевеща на преподобного старца, что он осквернил закон их. Правитель ясно видел и понимал, что это клевета, а потому всячески старался оправдать невинного, но вопль разъяренной толпы турок превозмог. Вопреки суду и законам, не внимая ни угрозам, ни требованию главного старшины, они схватили святого Дамаскина и повели на виселицу. Одно средство избавиться от незаслуженной смерти оставалось – отречься от Христа, но страдалец, несмотря на обещания турок, троекратно предлагавших ему всевозможные блага и наслаждения жизни, если только отречется от своей веры и примет закон их, невзирая и на самую смерть, спокойно отвечал:

– Я христианином родился, христианином и умру. Отречься от Христа – то же, что отказаться от вечной жизни: без Него нет спасения грешникам, каковы все мы, я и вы. Он примиритель правды Божией с грешным человечеством, Он – податель благодати Божией, необходимой для выполнения воли Божией. Жалею о вас, если вы не понимаете того. Но было бы безумием, если бы я согласился купить за временную жизнь погибель вечную. Ведите меня, куда хотите [1, с. 139].

Перед казнью святой Дамаскин попросил позволения помолиться. Он помолился, оградив себя крестным знамением, и сказал убийцам, что он готов на смерть. Его повесили. Так получил святой Дамаскин страдальческий венец.

Память священномученика Дамаскина празднуется 16 января.

Преподобномученик Дамиан

Святой Дамиан родился в селении Рихво, в епархии Аграфской. Родители его были люди благочестивые. Сам он с юности решил посвятить себя иноческой жизни. Он ушел на Афонскую Гору, в монастырь Филофей. Здесь он принял монашеский постриг.

Через некоторое время, возжелав больших подвигов, Дамиан оставил монастырь, удалился на безмолвие и стал учеником подвижника Дометил. Под руководительством Дометия Дамиан прожил три года, восходя от силы в силу и преуспевая во всех добродетелях.

Затем он сподобился слышать Божественный глас, призывающий его к служению ближним: «Дамиан, – таково было Божественное ему вещание, – не своей только пользы должно тебе искать, но и пользы других» [1, с. 212].

Он тотчас же оставил Святую Гору, удалился в пределы Олимпийские и стал там везде с дерзновением проповедовать слово Божие, побуждая христиан к покаянию и призывая всех к хранению заповедей Божиих и творению добрых и богоугодных дел. Его деятельность возмутила некоторых христиан, которые называли его прельщенным и обманщиком. Они начали преследовать Дамиана.

Он дал место гневу и удалился оттуда в пределы Киссовские и Ларисские, где также проповедь слова Божия составляла существенный предмет его занятий. Но и там у него появились недоброжелатели. Дамиан удалился в верхние пределы Аграфской епархии и всюду наставлял христиан пребывать твердыми в вере и хранить заповеди Господни. Оттуда ему также пришлось уйти.

В конце концов, он возвратился в Киссово. Там Дамиан устроил монастырь в честь Усекновения честной главы святого Предтечи и, собрав братию, стал вместе с ней денно и нощно воссылать молитвы и благодарение Господу Богу. Многие приходили к нему для душевной пользы.

Однажды, по некоторым монастырским нуждам, а более для пользы христиан, шел он в селение Вулгарини. На пути туда Дамиан был схвачен мусульманами. Они привели его к правителю Лариссы, говоря, что он возмущает христиан. Правитель велел сначала бить святого, потом приказал заковать его в цепи и посадить в темницу.

После этого святого Дамиана непрерывно истязали пятнадцать дней. Мусульмане уговаривали его отречься от Христа. Но все безрезультатно. В конце концов, правитель повелел умертвить мученика и сжечь труп его. Палачи немедленно взяли его и повесили, но в минуту вздергивания его кверху один из них ударил его по голове железом: в ту же минуту случилось, что веревка оборвалась, и мученик упал с высоты на землю полумертвым. Тогда эти окаянные еще живого его бросили в огонь и сожгли, а пепел высыпали в реку Пинион. Так блаженный преподобномученик Дамиан принял мученический венец.

Память преподобномученика Дамиана празднуется 13 ноября.

Преподобный Дионисий, ктитор обители в честь Крестителя Иоанна, что на святой Горе Афонской

Преподобный Дионисий родился в XIV веке, он был уроженцем села Корисон близ гор Касторских. Родители его были люди небогатые, но, тем не менее, они постарались дать младшему сыну классическое образование.

Сам он, подобно старшему брату – будущему святителю Трапезундскому, стремился к монашеской жизни. Но, узнав афонский устав – не принимать в монастыри слишком юных, решился дождаться подобающего возраста.

Как только ему исполнилось положенное количество лет, он тут же отправился на Афон к брату своему Феодосию, тогда уже настоятелю монастыря Филофей. Феодосии очень обрадовался решению младшего брата принять монашество. Видя его решимость, игумен Феодосии постриг Дионисия уже через несколько дней после прихода в монастырь. Под мудрым руководством брата своего Феодосия начал он преуспевать в подвигах, подражая, по своим силам, благочестивым старцам. Вместе с тем, Феодосий стал занимать Дионисия особенно чтением Священного Писания и изучением Божественных догматов Церкви.

Со временем, по желанию настоятеля и совета старцев, Дионисий стал сначала экклесиархом. Это послушание он исполнял весьма прилежно. Затем, по желанию Феодосия, Дионисий был рукоположен Эрисским епископом во диакона, по достижении же тридцати лет и во пресвитера. Тогда-то особенно Дионисий, по мере духовного своего возвышения, начал возвышаться чистотой мысли и сердца.

Однако преподобный Дионисий стремился к более высоким подвигам поста, молитвы и совершенной нестяжательности, что трудно в многолюдной обители, среди общих послушаний. Тогда он решает удалиться в пустыню, об этом он советовался с опытными подвижниками.

Получив благословение на такой подвиг, он вышел из обители тайно, чтобы не останавливали его, и, поднявшись почти на самый верх малого Афона, нашел в южной части его пещеру и близ нее источник прекрасной воды, так что все способствовало ему там к безмолвной жизни. Пищей же для плоти служили ему каштаны и дикие травы, а когда приходило желание вкусить хлеба, он спускался для того или к какой-нибудь келье, или являлся в монастырь и потом опять возвращался в пустынную пещеру.

Так прошло три года. Тогда, наставляемый Богом, явился к нему один из опытных подвижников Святой Горы и просил благословения поселиться возле его пещеры. С большим трудом упросил он строгого в этом отношении Дионисия. Вскоре пришел другой брат. И оба они построили себе каливы и подчинили себя Дионисию, с безусловным, со своей стороны, послушанием старческой его воле.

Постепенно к преподобному Дионисию стали собираться многие, приходя к нему для наставления и советов, изъявляли желание остаться под старческим его водительством и управлением. Дионисий сначала не соглашался на это, но когда те настоятельно просили и умоляли его, он отвечал им: «Братия возлюбленные! Я уклоняю вас от себя, и уклоняюсь от вас не почему-нибудь другому, а единственно потому, что место здешнее дико и строго. Если же непременно хотите быть при мне, то поднимитесь на гору выше и там найдете место удобное: понравится – живите, а я даю слово навещать вас и по силам моим помогать вам в сердечных ваших нуждах» [1, с. 443].

Согласившись на это, они построили в северной части горы кельи, с церковью во имя Крестителя Иоанна. Так вокруг преподобного Дионисия составилась пустынная братия. Он приходил к ним по субботам для литургии, на которой, приобщив их святых Таин, преподобный оставался с ними в течение двух дней для назидания и утешения их, а вечером в воскресенье, взяв у них себе хлеба и пустынных растений, уходил в свою пещеру.

Но так как на горе, особенно в северной части, в зимнее время было очень холодно, то с благословения старца они спустились вниз, на западную сторону и, построив себе каливы, развели там виноградники. Кроме того, они построили небольшое судно, так как, при умножении братии, они стали нуждаться в продовольствии и в общении с другими местами Святой Горы. Преподобный Дионисий, уклоняясь от молвы, не уклонялся от участия в общих трудах, говоря, что начальствующий должен быть во всех отношениях примером для братии.

Часто преподобный проводил ночи в прибрежной каливе, и тогда как братия, по обыкновению, вставала в полночь для служения утрени на открытом воздухе, не имея храма, и он также, в течение всей службы, стоял, как неподвижный столп, возносясь мыслью и сердцем к Богу.

Однажды во время утрени Дионисий на том месте, где впоследствии был устроен монастырь, вдруг увидел дивный светильник, ярко горевший до самого рассвета. Сначала, полагая, что это действие нечистой силы, святой никому не рассказывал о своем видении, но так как оно продолжало повторяться многие ночи подряд, то он рассказал о нем одному старцу, иеромонаху Дометию, жившему при храме Пресвятой Богородицы. Чтоб проверить видение, Дометий пришел сам к преподобному Дионисию: видение трижды повторилось в присутствии Дометия.

Убежденные, таким образом, в действительности Божественного чуда, они рассказали о нем всей братии. Дометий пророчески изрек преподобному Дионисию: «Богу угодно, чтобы здесь построена была святая обитель, куда соберутся иноки, и прославится в них Бог; поэтому не медли начать оную, не заботясь о потребностях вещественных: всемогущий Бог пошлет тебе все нужное, и я, со своей стороны, буду содействовать, чем могу» [1, с. 445]. Также братия обещала помогать своему старцу в устроении обители.

Помолившись, очистили они место и прежде всего постарались воздвигнуть башню, чтобы оградить себя и, впоследствии, обитель от морских разбойников. Благодаря доброй славе преподобного Дионисия нашлись средства на нужды и расходы, необходимые при устроении обители.

Однако во время устроения обители преподобного ждали испытания личного характера: его старший брат Феодосий вместе с другими иноками был похищен пиратами и продан в рабство. Но и здесь преподобного ждало утешение – вскоре до него дошло известие о том, что брат его не только выкуплен из плена, но и, будучи представлен императору, возведен на Трапезундскую кафедру.

Желая увидеться с братом, преподобный, не полагаясь в этом случае на свое собственное суждение, отправился к преподобному Дометию и просил его совета. Дометий, со своей стороны, благословил его намерение, и Дионисий в сопутствии учеников своих отправился в Трапезунд. Свидание братьев было трогательно. Дионисий рассказал Феодосию о начавшемся строении обители, объяснил ему побуждения к столь важному делу и, наконец, просил братских его пособий, а особенно – ходатайства его пред императором. Феодосий с участием выслушал его и представил императору.

Дионисий, ободренный внимательностью и снисхождением императора, решился изложить пред ним нужды и, наконец, предложил ему быть ктитором возникающей обители. Император с удовольствием принял его предложение и, обеспечив обитель из царских своих сокровищ данной ей грамотой, обязал и преемников своего престола иметь о ней попечение. Кроме отпущенных сумм, император той же грамотой предписал выдавать монастырю ежегодно по тысяче серебряных монет из царских сокровищ, что и было исполняемо долгое время.

Преподобный Дионисий, пробыв некоторое время у брата, отправился назад. Во время плаванья по Черному морю они подверглись опасности попасть в плен к туркам, преследовавшим их корабль. Но явление Иоанна Предтечи спасло монахов и корабль, на котором они плыли.

Дионисий и ученики его благополучно прибыли к Святой Горе, в свою обитель. Когда братия узнала, как Господь помог им, все радостно прославили Божественный Его Промысл. А Дометий заметил при этом преподобному, что всякому благому делу нужно только начало, равно как и основанию обители, в остальном же – Господь помощник.

Тогда преподобный приступил к созиданиию обители и воздвиг великолепный храм во имя святого Иоанна Предтечи, устроил водопроводы и все, что входит в состав монастырских зданий. Так была устроена обитель Предтечи Господня в 1380 году от Рождества Христова.

Но даже крупных сумм, пожертвованных императором, не хватило на полное обустройство монастыря. Преподобный Дионисий считал необходимым устроить настенную живопись в соборном храме. Ради этого он снова отправился в Трапезунд. Император, как и прежде, благосклонно выслушал просьбы старца и исполнил их с сердечной радостью. Но, вернувшись на Святую Гору, он обнаружил, что турки-пираты захватили всю братию в плен. Так что вместо настенных росписей пришлось отдать пожертвованные императором деньги на выкуп братии.

Находясь в затруднительном положении, преподобный Дионисий обратился за советом к старцу Дометию. Дометий советовал вновь ехать в Трапезунд. Отправляясь к императору, преподобный Дионисий поручил обитель преподобному Дометию:

– Тебе, отец мой, – сказал он, – по Господе Боге и после великого Предтечи поручаю обитель сию: предчувствую, что мне не видеть ни ее, ни тебя, отец мой!

– Да, – отвечал вдохновенно старец, – мы уже не узрим друг друга на земле, зато там, в небесах, пред лицом Божиим, блаженствуя бесконечно, не расстанемся вовеки [1, с. 449].

По прибытии в Трапезунд преподобный рассказал брату, а потом, представленный императору, передал и ему о случившемся несчастии. Император с участием выслушал старца и утешил его надеждой на возможную помощь.

Но преподобный Дионисий не дожил до того дня, когда император предположил исполнить свое слово. Чрез несколько дней преподобный почувствовал приближение смерти. Призвав брата своего и попросив императора, он поручил их заботам обитель свою и при них же, обратившись с молитвой о них к Богу, тихо испустил последний вздох. Брат его, митрополит Трапезундский, торжественно отдал последний долг преподобному, совершил погребение тела его, от коего впоследствии истекло множество чудес.

Память преподобного Дионисия празднуется 25 июня.

Преподобный Дионисий Олимпийский

Преподобный Дионисий родился в селе Платиной. Родители его были люди бедные, но благочестивые – Николай и Феодора. По ночам, когда лежал он в колыбели, видели они чудное явление: над ним, как солнце, сиял крест, проявлявший, как думали они, будущее его назначение, то есть что он отречется мира.

Когда будущему преподобному исполнилось шесть лет, его отдали учиться, как светским наукам, так и Священному Писанию. Благодаря способностям и прилежанию Дионисий изучил все необходимое. Вскоре, когда он остался круглым сиротой, это очень помогло ему – обучая детей грамоте и чистописанию, он зарабатывал себе на жизнь.

Решив посвятить себя иноческой жизни, Дионисий обратился за советом к иеромонаху из метеорских монастырей – Анфиму. Вместе с ним Дионисий направился в Метеоры. Здесь он стал послушником у старца добродетельной жизни, Саввы. Однако вскоре Дионисий решил отправиться на Афон. Искренно любивший скромного и смиренного своего послушника, старец ни под каким видом не соглашался на то, тем более что в Дионисии видел он и сподвижника в духовной жизни, и опору старческих своих дней. Боясь, чтобы он не убежал тайно, старец запер ворота обители и спрятал лестницы. Но напрасно. Юноша твердо решил уйти на Святую Гору, а потому, не дав еще в Метеорах обетов иноческих, решился тайно скрыться оттуда без соизволения и ведома старческого. Итак, в одну ночь, возлагая твердое упование на Христа, он спустился с монастырской ограды и, при помощи Божией, несмотря на высоту стен, отправился на Афон.

Придя на Афон, он прежде всего расспросил: где бы ему найти старца, чтобы под его руководством мог он положить начало подвижнической жизни, и ему указали на отца Серафима. Дионисий явился к старцу и принят был им с радостью, сначала как странник, а потом мудрый Серафим стал считать его учеником и, изложив ему правила отшельнической жизни, оставил его у себя. Под его строгим водительством Дионисий день ото дня так преуспевал в подвижничестве, что через некоторое время был пострижен в монашество, а потом рукоположен в диакона. Чрезвычайное благоговение в священнослужении, смирение Дионисия и преуспеяние его в опытах подвижнической жизни восхищали, удивляли и радовали старца.

Между тем, старец Серафим был избран протом Горы, после этого он вынужден был отправиться в Валахию в сопровождении игуменов. На общем старческом совете было положено рукоположить преподобного Дионисия во пресвитера для служения в протатском соборе, вместо Серафима.

По возвращении Серафима, Дионисий стал просить отпустить его на безмолвие. Серафим, хотя и желал удержать его при себе для успокоения своей старости, однако не хотел стеснять свободу его и подавлять в нем стремление к безмолвию. Потому предоставил ему на волю идти, куда хочет, с тем, впрочем, чтобы он по временам приходил к нему для взаимных бесед о пользах души и о случающихся демонских искушениях.

Таким образом, получив старческое благословение на подвиги пустынной жизни, он начал искать места, которое бы имело все условия для безмолвия. И Бог указал ему желанное место. Близ скита Каракаллы нашел он глубокую и неудобопроходимую пустыню. Погрузившись в нее, он устроил себе там тесную каливу и поселился там. Пищу его составляли каштаны, которыми Святая Гора изобилует, и редко когда вкушал обыкновенный хлеб в соседних кельях, куда его иногда приглашали для священнодействия. Нестяжательность его была такова, что куда бы ни отправлялся он из своей пустыни, всегда оставлял дверь кельи открытой. Впоследствии устроил он при своей каливе небольшой храм в честь Пресвятой Троицы, при котором и оставался три года, славословя Бога.

Наконец, пожелал он видеть и святые места, где Спаситель наш был распят, чтоб там созерцать события жизни Христовой. Преподобный, оставив Святую Гору, отправился в Иерусалим, где и поклонился всем святым местам. Иерусалимский Патриарх тогдашнего времени, зная жизнь и чистоту преподобного, хотел оставить его при себе с целью избрать его преемником своей кафедры, как достойного принять жезл иерархического служения, но преподобный ни под каким видом не согласился на такое предложение. Дионисий вновь вернулся на Святую Гору для пустынного безмолвия.

Здесь он решил расширить храм при своей келье. В то самое время, как он занимался перестройкой его, один из знакомых ему братьев посетил его и видит, что два незнакомца содействуют ему во всех его занятиях. На вопрос, кто они, преподобный отвечал посетителю, что он не видел и не видит при свои работах никого постороннего. Между тем, как таким образом они разговаривали, незнакомцы стали невидимы.

Когда преподобный безмолвствовал в пустыни, многие из иноков Святой Горы обращались к нему для советов и назидания. Один разбойник, видя это, решил, что приходящие дают преподобному деньги. Он решил убить его и похитить имущество. Однажды он подкрался к келье преподобного и затаился, ожидая, когда будет можно исполнить гибельное свое намерение, однако же, прождав весь день, не видел он Дионисия. Чтоб убедиться, точно ли преподобный возвратился, разбойник приходит к келье и видит там преподобного. Это удивило его. На вопрос, как, когда и каким путем возвращался он в свою келью, преподобный отвечал, что возвратился он обыкновенным путем. Пораженный страхом, разбойник пал к ногам святого и, чистосердечно исповедав грех свой и посягательство на жизнь его, просил у него прощения и ходатайства пред Богом. Преподобный Дионисий простил разбойника и, поговорив с ним, убедил его удалиться в один из монастырей.

Наконец, слава добродетельной его жизни, по воле Божией, вызвала его из пустыни, ибо братия Филофеевской обители, лишившись игумена, убедительно просила преподобного Дионисия заступить его место и быть для них отцом и настоятелем. Дионисий сначала отказывался, признавая себя слабым понести столь тяжкое бремя правления, но впоследствии, узнав, что на то есть воля Господня, оставил свое безмолвие ради спасения братии и вступил в должность настоятеля Филофеевской обители, которая тогда была в ведении болгар.

Приняв на себя правление обителью, он прежде всего озаботился приведением ее в порядок. А чтобы поддержать источник продовольствия, сам лично отправился в Константинополь, дабы испросить милостыни, в чем и помог ему Господь. Однако не вся филофеевская братия приняла мысли нового настоятеля относительно распорядка обители. Они начали жаловаться на преподобного Дионисия. В особенности их возмущало желание преподобного служить на греческом языке. Не желая становиться причиной ропота, преподобный сложил с себя звание игумена и удалился в Веррию, где и поселился в ските преподобного Антония, состоявшего в то время только из двадцати иноков. Здесь по-прежнему проводил он жизнь в неусыпных трудах братского послушания. Там обновил он храм Предтечи и для иноческого своего общества составил правила, сам исполняя в виду всех то, чему учил других.

Тогда как преподобный заботился не только о пользах собственного своего скита, но и о спасении мирян, нарочно для сего посещая селения их и увещевая христиан к добродетельной жизни, епископ Веррии отошел ко Господу. Сиротствующая паства, желая иметь у себя пастырем преподобного, обратилась к нему с убедительной просьбой стать у них архиереем. Дионисий отказывался от этого высокого звания, считая себя недостойным – просьбы не умолкали. Чтоб избавиться от докучливости людей, он просил их дать ему время на размышление. Народ успокоился, а между тем, при наступлении ночи преподобный скрылся.

Преподобный удалился на Олимпийскую гору. Там, в местечке, лежащем при подошве горы, разведал он через одного из поселян о положении Олимпа и, узнав, что на Олимпе есть места, чрезвычайно удобные для иноческого безмолвия, при помощи того человека достиг высокого места, где впоследствии был основан монастырь Святой Троицы. Преподобный Дионисий решил обосноваться там.

Питаясь подаянием того селянина, преподобный погрузился в пустыню и провел в ней довольно долгое время. Тем временем, молва о нем разнеслась по окрестностям Олимпийских гор. К нему постепенно стали собираться иноки, желающие жить под его руководством. Тогда преподобный поставлен был перед необходимостью выстроить кельи и церковь.

Нашлись люди, которые дали знать владетелю того места, где поселился преподобный, по имени Сакку – агарянину, что в пределах его владения какой-то инок строит монастырь. Агарянин взбесился. Он тотчас явился в Лариссу к турецкому аге, в ведении коего состоял Олимп с его окрестностями, и, жалуясь на своеволие иноков, требовал, чтоб их предали суду, а возникающий монастырь, как начатый без его позволения, уничтожили. Священник литохорийской деревни известил преподобного о начавшихся против него кознях.

Преподобный Дионисий вынужден был удалиться в место, называемое Загораора. Здесь нашел он не менее удобств для безмолвной жизни, как и на Олимпе. Но с того самого времени, как удалился преподобный с Олимпа, в окрестностях той горы случились чрезвычайная засуха и бездождие, налетела необычайная гроза и градом выбило фруктовые деревья, виноградники и нивы и даже повредило самые жилища. Напрасно совершали молебствия и плакали: гнев Божий не утихал. Тогда все поняли причину своих бедствий. Сам агарянин, виновник изгнания преподобного Дионисия и братства его, ужаснулся и затрепетал, когда объяснили ему христиане, что Бог карает из-за святого отшельника. Наконец, он решился послать от себя нарочных в сопутствии нескольких христиан с просьбой к преподобному Дионисию, чтобы, не помня обид с его стороны, он возвратился на Олимп и продолжал там уединенную свою жизнь.

С того времени подвижническая жизнь преподобного Дионисия текла спокойно. Чтоб чаще иметь в своей памяти святые иерусалимские места, он и на Олимпе один из возвышенных холмов назвал Елеонской горой, одно место – Голгофой, а другое – Вифанией, куда и удалялся для совершенного безмолвия и тайных молитв. Преподобный положил себе за правило подниматься на вершину Олимпа два раза в год для совершения литургии. Там построил он и храм во имя пророка Илии. Братство его умножилось, так что он должен был устроить для него обитель.

Когда преподобный Дионисий приблизился к исходу от времени в вечность, он находился в монастыре Димитриадском. Преподобный, совершенно уже изнемогший силами, присел немного отдохнуть (это было в январе). По окончании полунощницы служащий иеромонах подошел к преподобному и, полагая, что он погрузился в сон, тихонько тронул его. Старец не дал ответа, а тот снова прикоснулся к нему и почувствовал, что тело его безжизненно, и только слабое дыхание проявляло еще не отлетевшую душу его. Пока окружавшие заботились о предсмертном положении старца, он вдруг произнес:

– Слава Тебе, Боже, слава Тебе! Благодарю Тебя, Владычица, за Твою милость [1, с.182].

На вопрос братии, как он чувствует себя, святой Дионисий слабым голосом сказал, что душа его была уже вне тела, и он готов был явиться к Богу, но, чувствуя еще необходимость в покаянии, просил Владычицу дать на то время, и вот молитва его услышана.

– Ведите же меня на Олимп, – сказал он, – потому что там должен я умереть [1, с. 182].

Желание его было исполнено. Он не хотел окончить последние дни свои в устроенной им киновии, а просил проводить его на Голгофскую скалу, устроенную им в память палестинской Голгофы, и там собравшимся братьям объявил, что время его отшествия к Богу уже наступило. Через три дня после сего он удалился в свой олимпийский Елеон, чрезвычайно безмолвный и пустынный, но скончался в низинной своей пещере, близ киновии, где первоначально жил по прибытии на Олимп.

Память преподобного Дионисия празднуется 24 января.

Преподобный Евфимий Дохиарский

До монашеского пострига преподобный Евфимий был одним из византийских вельмож. Он оставил мир и ушел на Афон под руководство преподобного Афанасия, еще до основания Великой Лавры. Когда же преподобный Афанасий на средства Никифора Фоки стал устраивать обитель, преподобный Евфимий стал одним из деятельнейших его сотрудников. Видя усердие преподобного Евфимия, преподобный Афанасий поручил ему должность дохиара новоустроенной Лавры. На нем лежала забота о всем продовольствии, о всех вещественных нуждах братства – и он проходил ее с усердием, верностью и честностью.

Но душа преподобного Евфимия хотела больших подвигов – горела желанием безмолвия. Он советовался об этом со своим наставником. Преподобный Афанасий не только благословил преподобного Евфимия, но позволил и другим братьям Лавры идти с ним на безмолвие. Преподобный Евфимий с несколькими братьями, выйдя из Лавры, создал в месте, называемом Дафна, небольшой монастырь во имя святого Николая и в память своего послушания, проходимого им в Лавре святого своего отца, назвал его Дохиаром.

Внимательно смотрел святой Евфимий за всеми движениями своей души на новом, отшельническом пути, усугубил здесь и пост, и молитву. Постоянно напоминал и малой своей дружине о глубоком к самим себе внимании.

Однако место, где обосновался преподобный Евфимий с братией, находилось на берегу и было очень удобно для нападения пиратов-мусульман. Однажды святой Евфимий, увидев их из своего убежища в пристани Дафны, предузнал, что люди эти явились здесь не с благой целью. Поэтому он удалился из своего убежища вместе со своим братством и скрылся в соседнем густом лесу. Пираты, явившись в монастырь, расхитили священные сосуды церкви, и небольшой хозяйственный запас, и утварь. Они разрушили до основания церковь и стены монастыря и, таким образом, оставив после себя развалины, удалились.

Преподобный возвратился из лесу со своей братией и увидел, что осталось от монастыря. Но преподобный Евфимий был далек от малодушия и ропота. Воодушевлял он также и свое братство, вооружал их против малодушия, укрепляя своими отеческими наставлениями.

Чтоб не испытать опять такого же несчастия, преподобный Евфимий решился оставить Дафну. Он нашел место более удобное к безмолвию – то самое, где теперь находится монастырь Дохиарский. Это место полюбилось ему и возбудило в нем желание остаться здесь. Преподобный Евфимий явился к проту Святой Горы, которого звали авва Исаак, и объявил ему о своем намерении. Прот не стал решать это дело один, но призвал к себе игуменов всех монастырей и предложил им на обсуждение благочестивое желание преподобного Евфимия. И прот, и все игумены единодушно одобрили предложение преподобного, ибо все питали к небу великое уважение за добродетельную его жизнь, поэтому тотчас же дали ему грамоту, за печатью прота, с подписью игуменов, на владение просимым им местом.

На новом месте святой Евфимий опять воздвиг небольшой монастырь – и тоже в честь и память святого Николая. Здесь преподобного и его братство уже не беспокоили. Как дорого святой ценил безмолвие, видно из того, что для него презрел он дикость и суровость места и недостаток важнейшей жизненной потребности – воды! Иноческие его подвиги и здесь пошли обычной чредою – и он со дня на день восходил от силы в силу, служа образом и примером для малого своего братства.

Вскоре к братству преподобного Евфимия присоединился его племянник Николай, принявший постриг с именем Неофита. Некоторое время спустя преподобный Евфимий, усматривая, что духовными плодами Неофита достаточно может пользоваться малое его братство, и видя, что все братия питают к нему великое уважение за высокую подвижническую жизнь, за благо счел, с общего согласия, передать на его попечение монастырь и сделать его игуменом с полной властью. А сам после сего возлюбил безмолвие и в последние дни своей жизни утешался только племянником своим; достигнув наконец глубокой старости, мирно почил о Господе в основанном им монастыре.

Память преподобного Евфимия празднуется 9 ноября.

Преподобный Евфимий Новый (Иверский)

Преподобный Евфимий был родом грузин из области Тао. В раннем детстве будущий преподобный воспитывался дедом, поскольку его отец Иоанн, человек знатный и богатый, отрекся от мира и, приняв иночество, уехал в Константинополь.

Желая вернуть сына в лоно семьи, дед преподобного Евфимия, взяв с собой внука, отправился в Константинополь. Так и случилось: он отыскал Иоанна и со слезами упрашивал его возвратиться домой, но Иоанн не только не соглашался вернуться, даже и сына своего Евфимия не хотел отпустить от себя. В конце концов, спор довел их до суда императора Никифора. Никифор решил так, чтобы ни тот, ни другой не оставлял Евфимия при себе против собственной его воли, но чтобы поручили это суду Божию. То есть к кому мальчик пойдет, пусть с тем он и остается. Несмотря на то, что Евфимий почти и не помнил, и не знал своего отца, он бросился к отцу.

Дело было решено. Иоанн принял сына своего, как бы прямо от Бога, и потому, как дар Божий, немедленно посвятил его на служение Господу – облек в иноческую одежду. При этом отец позаботился не только о спасении души сына, но и о том, чтобы мальчик получил прекрасное светское образование. С одной стороны, занятия классические, с другой – строгие лишения плоти, даже в существенных ее требованиях, изнурили жизненные силы юноши, и он тяжело заболел, но и здесь Господь не оставил его: предстательством и помощью Пресвятой Госпожи нашей Богородицы Евфимий сперва оправился от болезни.

При содействии благодати Божией, он, действительно, был для своего времени светлым образцом иноческой жизни, достойным не только подражания, но и удивления. Однако, став притчей во языцех, он вынужден был оставить Константинополь. Особенно этому способствовал один случай, когда, по просьбе своего отца, он проповедовал христианство среди иудеев; к сожалению, эта проповедь закончилась трагически.

После этого преподобный Евфимий вместе с отцом отправился на Афон, в Лавру преподобного Афанасия. Афанасий с любовью принял их. Некоторое время спустя преподобный Афанасий стал убеждать преподобного Евфимия принять священство. Долго не соглашался Евфимий, отговариваясь собственным недостоинством и важностью священного сана. Но, в конце концов, он, по послушанию преподобному Афанасию, принял священный сан. В этом высоком сане Евфимий возвысился более прежнего тайными подвигами, прилагая воздержание к воздержанию и добродетель к добродетели. Кроме того, он принял на себя труд перевести все Священное Писание на грузинский язык и составил он несколько полных высокой мудрости книг. Подвижничество преподобного Евфимия включало в себя сугубую заботу о ближних, выразившуюся в том, что он четырнадцать лет ухаживал за больным отцом.

После кончины преподобного Афанасия преподобный Евфимий некоторое время управлял Лаврой, а затем был избран протом. Но вскоре он оставил обе эти должности, удалившись в уединение. Тем не менее, преподобный Евфимий по-прежнему пользовался огромным уважением, и на Святой Горе, и за ее пределами.

Однажды Солунский архиерей пригласил преподобного Евфимия в свой город. Там у него состоялся диспут с одним из местных иудеев – близким знакомым Солунского епископа. Епископ сам просил преподобного побеседовать с этим иудеем; преподобный, памятуя о прежнем опыте, отказывался и согласился лишь по послушанию архиерею. Диспут также мог закончиться столкновением и ожесточением. Однако на сей раз преподобный Евфимий наглядно продемонстрировал всем свидетельство благодати Божией, исцелив своего оппонента. Благодаря чуду и произошло обращение доселе ожесточенного иудея.

Примерно в это время преподобному Евфимию пришлось более чем на десятилетие принять на себя труд управления Иверской обителью. В игуменство преподобного Евфимия Иверон стал одним из крупнейших монастырей Афона, в нем подвизалось уже около 300 братьев. Преподобный охотно принимал опытных в хозяйственных делах монахов. Появившееся в то же время название Иверон как «монастыря, лавры иверов» прочно закрепилось в документах.

За время игуменства преподобный Евфимий приобрел для Иверской обители большие территории как на Афоне, так и за его пределами: Магулу, монастырь Фессалоникийца во имя великомученика Пантелеимона, Сисик, вотчины Сисикского монастыря вблизи Иерисса и другие.

Настоятель Иверона был уважаем, как подвижник и чудотворец. В одно время на Святой Горе сделалась засуха: все чрезвычайно скорбели от бездождия и просили преподобного Евфимия, чтобы он помолился о дожде. После долгих убеждений, преподобный наконец с великим трудом решился на это – удалился в церковь пророка Илии, находящуюся близ обители Иверской, и, как только помолился всемилостивому Богу, со слезами и с принесением бескровной жертвы, тотчас полился сильный дождь, напоивший иссохшую землю. Все прославили Бога.

Еще один подобный случай произошел на праздник Преображения Господня, когда святогорцы, по древнему обычаю, взошли на вершину Афона для совершения всенощного бдения и литургии. В числе других иноков взошел наверх и преподобный Евфимий. Братия окружила его и усердно просила, чтобы он совершил Божественную литургию. Послушный пресвитер уважил просьбу братии и приступил к священнодействию. Когда при литургии он возгласил: «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще» – и братия воспела: «Свят, свят, свят, Господь Саваоф!» – внезапно облистал всех чрезвычайный свет, гора потряслась в своем основании, и пораженные тем иноки все пали ниц на землю, кроме преподобного Евфимия, который стоял неподвижно в сиянии дивного света и имел вид огненного столпа.

В то время отошел ко Господу архиепископ Кипрский. Византийский император Василий отправил от себя посольство с собственноручным письмом к преподобному Евфимию, убедительно прося его принять пастырский жезл управления Кипрской Церковью. Но преподобный и слышать не хотел о таком иерархическом достоинстве, отзываясь тем, что, при своем недостоинстве, он не только не может управлять другими, но сам требует стороннего водительства на крестных стезях иноческой жизни.

Более того, в это время преподобный Евфимий, по совету святителя Арсения Ниноцминдского и Иоанна (Грдзелисдзе), отказался от настоятельства и перебрался в скит святого Евфимия. Здесь он составляет «Правила и распорядок, утверждающие в вере», вошедшие в историю, как Типикон преподобного Евфимия. Впоследствии эти правила оказали большое влияние на жизнь Грузинской Церкви.

Благодаря влиянию, которым пользовался преподобный Евфимий, он стал вводить эти правила и в Ивеской обители, и в Великой Лавре, где продолжал занимать должность епитропа. Это вызвало недовольство многих монахов. Некоторые готовы были идти на крайние меры, дабы избавиться от преподобного.

Один из них решил убить преподобного Евфимия. Скрыв под одеждой нож, он взошел на башню, где была келья преподобного. Послушник святого, заметив у убийцы нож, прежде нежели тот успел ворваться в дверь, запер келью и не позволял ему войти туда. Неудача взбесила несчастного: в неистовстве своем он поразил ножом ученика преподобного Евфимия и, ударившись бежать, в бешенстве, с бесчинным криком и воплем, встретил другого ученика преподобного, поразил и того ножом. Вслед за тем сам убийца постигнут был праведным судом Божиим. Преподобный Евфимий, благодатью Святого Духа, узнав о том, что случилось с учениками, поспешно сошел к ним и облек их в великую схиму, после чего вскоре отошли они ко Господу.

Вскоре еще один инок, несущий послушание садовника, также решился убить преподобного Евфимия. Придя к преподобному с ножом, он надеялся, что с одного удара убьет преподобного, но, хранимый Богом, Евфимий не потерпел никакого вреда, потому что острие ножа согнулось, и железо, потеряв свойственную ему твердость, умягчилось, как воск, а между тем рука, посягнувшая на жизнь угодника Божия, осталась недвижимою и иссохшей. Пораженный таким чудом, садовник со слезами пал к стопам преподобного, искренно исповедал свой грех и умолял его о прощении и исцелении иссохшей руки. Незлобивый старец смиренно простил его и, помолившись Богу, даровал ему не только телесное, но и душевное здравие.

Другие, не столь агрессивно настроенные братья подали императору Константину VIII жалобу на преподобного Евфимия. Видя нестроения на Святой Горе, император вызвал преподобного Евфимия в Константинополь. Это путешествие стало причиной кончины преподобного.

Находясь в Константинополе, он отправился однажды на муле, в сопутствии инока, в часть города, называемую Платия. На одной улице сидел нищий и просил милостыни. Евфимий, не сходя с мула, хотел подать просившему что-нибудь, но животное, испугавшись движений нищего, одичало, понеслось вдоль улицы, и преподобный, не в силах удержать его, был сброшен на землю и разбился смертельно. Преподобный не смог оправиться от удара и чрез несколько дней мирно предал святую свою душу Господу – 13 мая. Тело преподобного перевезли в Иверон и погребли в церкви святого Иоанна Предтечи.

Память преподобного Евфимия празднуется 13 мая.

Преподобный Евфимий Фессалоникийский

Преподобный Евфимий родился близ галатийского города Анкиры в селении Опсо. Родители его Епифаний и Анна были люди состоятельные и благочестивые. Их сын в крещении был назван Никитой. Кроме него в семье было еще две дочери – Мария и Епифания.

Когда Никите было около семи лет, его отец скончался. Оставшаяся вдовой Анна решила посвятить себя воспитанию детей и не вышла второй раз замуж. Подчиняясь, однако, постановлениям о военной службе, она должна была вписать в воинские списки этого своего сына. Во время воинской службы Никита, вместе с тем, и для матери своей был опорой во всех отношениях: сыном, помощником, попечителем, покровителем, так как он восприял на себя всякую заботу о внутреннем и внешнем благосостоянии своего дома.

Вскоре мать решила женить Никиту и нашла ему достойную невесту Ефросинию. Они поженились, и у них родилась дочь, которую они назвали Анастасией. Однако после этого Никита, с юности расположенный к монашеству, решает оставить семью. Тем более, что и сестра его Мария, бывшая тогда уже замужем, жила в собственном их отеческом доме.

В день памяти великомученика Никиты он, притворившись, будто идет посмотреть пасшегося в долине своего коня, ушел из дома. Обойдя многие места, Никита достиг, наконец, Олимпа, где посетил многих отцов, и затем пришел к Иоанникию, просиявшему там подвигами более других.

Однажды, когда к Иоанникию сошлось множество монашествующих, среди них был и послушник Никита, Иоанникий спросил сошедшихся к нему иноков, кто это между ними такой, что в образе мирском так смело обходится с другими. Когда же все отцы отвечали, что не знают, Иоанникий с притворным гневом закричал: «Этот юноша – дурной человек и человекоубийца, возьмите его и свяжите» [1, с. 657]. Тут отцы стали спрашивать Никиту, подлинно ли он убийца. Святой, еще прежде иночества стяжавший послушание и смирение, объявил себя действительным убийцею, достойным всякого наказания, и потому с усердием готов был принять узы. Старцы с удивлением смотрели на юношу. Но великий Иоанникий вдруг говорит:

«Оставьте, я обвинил его пред вами, как убийцу, только для испытания. Если и в юности, и в мире, не испытав еще нашего жития, он ради послушания признал себя виновным в таком преступлении, то какого вида добродетели не совершит, когда сделается иноком!» [1, с. 658]

Выслушав это и ненавидя славу, Никита удалился оттуда и подчинил себя другому старцу, Иоанну, который жил далеко от того места. Этот старец, с радостью приняв его и преподав ему уроки о подвигах иноческого жития, скоро облек его в ангельский образ и переименовал из Никиты в Евфимия.

Некоторое время спустя Евфимий, по благословению наставника, ушел в киновию, именуемую Писсадинон, чтобы, упражняясь в послушаниях киновии, еще более научиться ему иночеству от старцев ее. Игумен обители той, Николай, управлял своим стадом с великим благоразумием, поручая всякому приличное послушание и постепенно возводя учеников своих к созерцанию. Приняв блаженного в киновию, этот предстоятель сперва назначал ему разные низкие послушания. Проходя эти послушания, он ни разу не возроптал на сопряженные с ними труды, ибо считал их истинным врачевством для юного своего тела. Случавшиеся же бесчестия и поругания он принимал с великим удовольствием. Это помогло ему очиститься от страстей. К тому же стяжал он нрав смиренный, привычку к продолжительному псалмопению, к всенощному стоянию, к непрестанной молитве, к слезам, к чтению Божественных писаний и частым коленопреклонениям, к строгому посту, к постоянству и твердости мыслей, к очищению ума и к возвышению его.

Затем, когда в силу церковных нестроений его настоятель, игумен Николай, оставил обитель, Евфимий решил удалиться в пустыню на Афонскую Гору. Перед этим, желая пострижения в великую схиму, Евфимий обратился к подвижнику Феодору и принял от него великий ангельский образ.

Через восемь дней, взяв благословение, преподобный Евфимий, после пятнадцатилетнего пребывания в Олимпе, удалился оттуда с другим братом, Феостириктом. По дороге он зашел в Никомидию, чтобы узнать там о своих родственниках: его известили, что они живы, но скорбят о нем. Получив такое известие, Евфимий отдал одному человеку свой крест, чтобы он передал его матери, супруге и сестрам и объявил им, что их родственник, благодатью Божией, уже инок, именуемый вместо Никиты

Евфимием, и что, если хотят, пусть и они последуют его примеру. Сначала они удивились его предложению, но потом, укрепленные помощью свыше, сделались инокинями, а имение свое оставили дочери преподобного – Анастасии, выдав ее замуж.

Прибыв на Афон, Евфимий с усердием и радостью вступил на узкий и прискорбный путь давно желанного им безмолвия. В это время его сотрудником стал подвижник Иосиф. Они решились затвориться в пещере на три года. Иосиф выдержал в таком положении не более года, а святой Евфимий, оставшись один, предался еще большим подвигам и непрестанно беседовал с Богом.

В этом положении его непрестанно угнетали искушения, наводимые на него диаволом. Причем диавол нападал на преподобного не только посредством помыслов, но и преображаясь то в арабов, то в дракона. Тем не менее, преподобный выдержал обещанные три года в пещере.

Когда он окончил трехгодичный срок пребывания своего в пещере, вне пещеры уже ожидали его подвижники, узнавшие о нем от Иосифа и горевшие желанием подражать ему. Наставив их, преподобный Евфимий отправился на Олимп, куда призывал его старец Феодор, облекший его в великую схиму. Этот старец также хотел подвизаться на Афоне.

Но Феодор ослабел от много подвижничества, так что пришлось ему вместе со святым Евфимием оставить Афон и поселиться в Макросине близ Провлака. Здесь преподобный Евфимий построил келью и служил своему старцу. Однако вскоре Феодор разболелся так, что ему пришлось перебраться в Солунь. Здесь он и скончался.

Отпустив старца своего в Солунь, святой Евфимий остался на Афоне. Услышав о кончине своего старца, он отправился в Солунь – поклониться гробу своего старца.

Между тем, солунский народ, давно уже слыша о добродетелях святого и узнав теперь о приходе его, во множестве вышел ему навстречу, чтобы приветствовать его и получить от него благословение. Так как и вслед за тем христиане стекались к нему толпами, то он переживал, что нарушают его безмолвие. Поэтому он вышел из Солуни и, подобно Симеону Столпнику, взошел на столп, стоявший недалеко от города. С этого столпа учил он всех, к нему приходивших. Пробыв на столпе довольно долгое время, святой многих обратил к добродетели и жизни монашеской и уврачевал от долговременных, неизлечимых болезней, но потом снова возжелал прежнего безмолвия, потому что умножавшееся стечение к нему благочестивого народа более и более беспокоило его.

Об этом помысле преподобный Евфимий сообщил Солунскому архиерею Феодору и собирался снова удалиться на Афон. В этот раз, убежденный архиереем, он принял рукоположение в диакона, для того чтобы удобнее приобщаться в пустыне Пречистых Христовых Таин.

Но и на Афоне святой Евфимий пробыл недолго, потому что там поселилось много монахов. Почитая преподобного, они навещали его и причиняли ему беспокойство. Преподобный с двумя единомышленниками, подвижниками, Иоанном Коловом и Симеоном, удалился на остров, называемый Новых (ныне святого Евстратия), еще необитаемый, и там, найдя желаемое безмолвие, думал, что, наконец, обрел пристанище невозмутимое.

Однако и здесь подвижник не обрел покоя: на остров приплыли арабские пираты и захватили монахов в плен. Но когда пираты, пользуясь попутным ветром, подняли паруса и пустились в путь, корабль, на котором находились преподобные, вдруг стал как вкопанный и не двигался с места, тогда как другой, в котором находились ничтожные вещи и несколько книг, принадлежащих святым, плыл хорошо. Это чудо изумило арабов, и один из них, поняв причину такого явления, говорит своим товарищам: «Ужели мы, глупые, не можем понять, что это случилось с нами за насилие, сделанное рабам Божиим? Если не хотим погрузиться в море, давайте скорее освободим их» [1, с. 665]. Товарищи согласились с ним без противоречия, и все они, пав к ногам святых, просили у них прощения, которое тогда же и получили; после сего корабль двинулся сам собою, и они, возвратившись на остров, дали святым полную свободу. Потом преподобные стали просить у них и ничтожные свои вещи, как для них необходимые, но варвары презрели их прошение и отправились в свой путь. Но когда отплыли они от острова, внезапно подул противный ветер и пригнал их опять к тому же острову. Изумившись этому чуду, варвары тотчас же отдали святым все у них похищенное, только один из них, взбешенный от этого возвращения корабля, схватил Иоанна Колова и бил его, пока не был остановлен товарищами.

После этого подвижники решили не искушать Господа Бога и вернулись на Афон. Но и здесь существовала угроза пиратских набегов. По этой причине преподобный Иоанн перешел в так называемые Сидирокавсии, Симеон удалился в Элладу, а преподобный Евфимий со своими учениками перешел во Врастаму. Там же, во Врастаме, жил тогда и прежний сподвижник преподобного – Иосиф.

Там преподобный Евфимий устроил кельи для братии, а сам безмолвствовал далеко от них, в глубоком рву; впрочем, принимал всех к нему приходивших и помещал их в кельях братии. Иногда, желая совершенного безмолвия, преподобный уходил на Афон, где, беседуя один на один с Богом, до того очистил ум и сердце свое, что сподобился Божественных видений и получил Божественное откровение, говорившее ему так: «Евфимий! Иди в Солунь: там, в горах, к востоку от города, найдешь ты вершину, называемую Перистера, с источником воды и увидишь храм святого апостола Андрея Первозванного, древле благолепно созданный, а теперь превращенный в овчарню; очисти это место и для спасения душ преврати в монастырь: Я помогу тебе во всем. Нехорошо тебе долее оставаться в пустыне, в борьбе с демонами, которые, давно побежденные твоей добродетелью, удалились от тебя» [1, с. 667].

Послушавшись воли Божией, преподобный Евфимий, взяв с собой двух своих учеников, Игнатия и Ефрема, отправляется с ними из Афона в Солунь, где был принят христианами, как сошедший с неба ангел. Там он расспрашивал о месте, называемом Перистера, и о том, кто владетель его. Найдя знающих то место, он взял проводников и отправился на эту гору. На месте храма в то время находилась овчарня – такое небрежение покоробило святого. Он тут же начал раскопки на этом месте и обнаружил основание храма.

Местные жители удивились и решили устроить там храм на свои средства. Так воздвигнут был храм святого апостола Андрея, с приделами: с правой стороны – в честь святого Иоанна Предтечи, а с левой – во имя Евфимия Великого. Во время работ по строительству храма преподобный пережил множество искушений и нападений от бесов. Кроме того, он усердно трудился, созидая храм и обитель.

Вскоре вокруг преподобного Евфимия собралась братия, желающая жить под его духовным руководством. Преподобный напоминал им и о киновии, как представил ее святой Иоанн Лествичник, и с духовной мудростью учил их всему полезному. Так преподобный Евфимий подвизался четырнадцать лет. Кроме мужского монастыря он основал также и женскую обитель.

После этого, поручив оба эти монастыря попечению солунского митрополита Мефодия и, таким образом, освободившись от всех забот, святой Евфимий опять взошел для безмолвия на свой столп. Но, не найдя там желаемого безмолвия по причине множества приходивших к нему, святой снова удалился на высоты Афона, но и там не нашел покоя.

Предузнав, наконец, день своей кончины и желая провести его в покое и наедине, преподобный, в память перенесения мощей святого Евфимия, призвал к себе на трапезу бывших с ним братьв и, в обществе их отпраздновав этот день, простился с ними, а на другой день, никому ничего не объявляя, взял для служения себе только некоего Георгия-монаха и удалился с Афона на остров, называемый Священным. Там нашел он одну пещеру, поселился в ней и, подвизаясь до пяти месяцев, наконец, после краткой и легкой болезни почил о Господе.

Память преподобного Евфимия празднуется 14 октября.

Преподобномученики Зографские

Разорив Иверский монастырь, латиняне отправились в Зограф. Игумен этой обители, Фома, за несколько дней до этого был предупрежден о грядущем нашествии одним из старцев, жившим вне обители. Этому старцу был голос от иконы Пресвятой Богородицы. Пречистая повелела ему идти в обитель и предупредить братию о том, что вскоре монастырь будет разорен. Когда старец пошел к монастырю, икона тотчас двинулась с своего места неисповедимою силою и, обогнав старца, прежде пришла в монастырь и стала над монастырскими воротами. Иноки, увидев икону Пресвятой Богородицы и услышав о таком чуде, прославили Бога и Его Пресвятую Матерь. Игумен предложил тем, кто готов к мученичеству, остаться в монастыре, а остальные должны были уйти и скрыться. Сам игумен Фома остался в обители. Также в обители остались иноки: Варсонофий, Кирилл, Михей, Симон, Иларион, Иаков, Иов, Киприан, Савва, Иаков, Мартиниан, Косма, Сергий, Мина, Иосиф, Иоанникий, Павел, Антоний, Евфимий, Дометиан, Парфений и четверо мирян, имена которых неизвестны. Все они заперлись в пирге (башне).

Католики осадили башню. Между осаждавшими и осажденными начался богословский диспут. Предметами этого спора стали вопросы: о примате Римского епископа, филиокве (исхождение Святого Духа не только от Отца, как учит Православная Церковь, но и от Сына, согласно учению Церкви Католической), а также различие в обрядах между православными и католиками.

В результате богословского спора, католики, не сумев убедить зографских монахов иными аргументами, подожгли башню. Погибая в огне, монахи воссылали молитвы ко Христу. Согласно свидетельству экклессиарха – единственного, кто не погиб в огне, по окончании молитвы был голос свыше.

Разорив Зограф, католики направились в Карею. Ушедшая братия вернулась и нашла экклессиарха Парфения, который был снесен огненным пламенем с башни на землю и не тотчас умер, но прожив еще 30 дней и рассказав обо всем происшедшем братьям.

Все эти события произошли в царствование византийского императора Михаила Палеолога, при полном его попустительстве.

Память преподобномучеников Зографских празднуется 10 октября.

Преподобномученик Иаков и два ученика его, иеродиакон Иаков и Дионисий монах

Преподобномученик Иаков был родом из Касторийской епархии. Родителей будущего преподобного звали Мартин и Параскева. Как известно, кроме преподобного у них был еще один сын.

Смолоду Иаков занимался разведением овец и благодаря этому разбогател. Его брат позавидовал ему и оклеветал его пред турецким правительством в том, что будто бы нашел он сокровище. Из-за этого Иакову пришлось распродать овец и уехать в Константинополь. Там он, будучи состоятельным человеком, водил знакомство, в том числе, и с турками. Однажды, находясь в гостях у турецкого эфенди, услышал он, что тот восхваляет чистоту христианской веры. Этот эфенди рассказал Иакову, как жена его, одержимая бесом, приведена была к тогдашнему Патриарху святому Нифонту, при котором, едва только начал читать над нею священное Евангелие, к удивлению самого его, эфенди и слуг, вдруг отверзся церковный кров, и свет небесный окружил Патриарха, бесноватую и всю церковь. Слыша это от мусульманина, Иаков умилился и пришел к Патриарху просить его советов. Беседы святителя до того растрогали его, что он тотчас же триста тысяч пиастров раздал нищим и удалился на Святую Гору.

На Афоне он поступил в Дохиарский монастырь. Потом перешел оттуда в запустевший скит Иверский, честного Предтечи, и возобновил его, подчинив себя старцу Игнатию. Там он жил в безмолвии и посте. Со временем он удостоился откровений от Бога: подобно апостолу Павлу, явлены были ему как райские обители, так и узилища адовы, и по дару свыше он видел тайны, сердечные и сокровенные мысли и чувства всех и каждого из приходивших к нему. И дара чудес удостоил его Господь. Молитвой извел он в скиту Предтечи ключевую воду, которая с тех пор и называется агиасмою святого Иакова. Двукратно, по молитве его, сосуд наполнялся елеем. А в Ватопеде он исцелил одержимого бесом послушника. Раз, во время бездождия, подобно Илии, низвел с неба дождь. Некогда в пути, сопровождаемый братом, был застигнут он великим туманом и темнотою, так что они подвергались опасности упасть в стремнистые места, но когда святой Иаков помолился, туман разделился надвое, и путь им открылся. Однажды, тоже в пути, возжаждавши и не находя воды, он помолился, и ключ воды покатился пред ним.

Желая большего безмолвия, он оставил скит Иверский и удалился во внутреннюю часть пустыни Афона, где с шестью учениками своими подвизался уединенно. В течение недели, кроме только субботы и воскресенья, он не разговаривал ни с кем.

Наконец, пришло ему желание посетить Этолию. Собрав учеников своих, он взошел на вершину Афонской Горы помолиться и в молитве провел там всю ночь – и вот вдруг видит пред собою старца, который объявляет, что Богу угодно, чтобы он шел в пределы Этолии. Таким образом, он с учениками своими удалился с Горы и пришел в город, именуемый Петрою, о котором предсказывал, что после трех дней он сделается жертвою пожара. Оттуда посетил он Метеоры и, наставив тамошних иноков, отправился в Невпакту, в монастырь честного Предтечи. Христиане окрестных селений, узнав о прибытии в пределы их великого старца, начали стекаться к нему во множестве. Преподобный всех их принимал, утешал, наставлял и творил множество чудес.

Известность преподобного Иакова возбудила зависть местного архиерея Акакия и его окружения. В результате, из архиерейского окружения вышел донос на преподобного турецким властям. Преподобного Иакова обвинили в том, что он собирает вокруг себя множество народа и подстрекает к мятежу. Донос дошел до трикальского бея – он послал вооруженный отряд, чтобы схватить преподобного Иакова.

Все происходившее святой предвидел по откровению свыше, он предсказал о том ученикам своим, убеждая их к подвигу, и всю ночь проводил без сна. Это было перед воскресеньем. Преподобный велел как можно скорее совершить Божественную литургию. Но еще до окончания литургии в храм ворвались вооруженные мусульмане.

– Кого ищете? – спросил святой.

– Авву, – отвечали они.

– Это я, – сказал он им [1, с. 716].

Тогда посланные объявили ему повеление бея. Ласково просил преподобный агарян успокоиться от пути, угостил их, растроганных его приветливостью. После этого преподобный Иаков, взяв с собой двух своих учеников, в сопровождении турок отправился к бею. Бей долго спрашивал преподобного, то ласкою, то угрозою и пыткой выведывая – справедлив ли на него донос, и, не найдя никакой вины, посадил его в темницу на сорок дней. А сам написал обо всем в Константинополь.

Находясь в темнице, преподобный написал послание к братиям, находящимся в Тревекисте, убеждая их к достойному прохождению своего иноческого звания. Вместо себя назначил он им игуменом Феону, строго советуя покоряться ему, как отцу. Взаключение же просил, по смерти его и его сподвижников, совершить по ним сорокоуст.

Между тем, от султана Селима пришло повеление представить преподобного Иакова с учениками его, Иаковом и Дионисием, в Адрианополь, куда они и были отправлены в оковах; султан отправился в Дедимотихон, где святые исповедники и были ему представлены. Султан спросил святого Иакова:

– Для чего ты привлек к себе множество христиан? Кто тебе позволил это? Разве ты властитель какой?

Святой отвечал:

– Ты властитель и царь в этом мире, а мне дана другая власть от Бога.

Царь спросил:

– Какая власть дана тебе от Бога? – и святой ответил:

– Учить закону Божию единоверных мне христиан: да, исполняя заповеди Его, уклоняются от всякого зла.

– Ты лжешь! – с гневом воскликнул султан. – Сознайся в своем преступлении, в котором обвиняет тебя мое правительство донесением.

– Я сознался чистосердечно во всем, – сказал преподобный. – Если не веришь, я в руках твоих: делай что хочешь [1, с. 717].

Тогда султан повелел сечь его и учеников его бичами. Ни слова не произнес и не простонал преподобный при тяжком мучении, как будто не он, а кто другой претерпевал бичевание. Вслед за тем ввергли их в темницу. На другой день была новая пытка. По повелению султана, истязатели сжимали бинтами главы их, от чего святой не потерпел никакого зла, а у диакона Иакова выступил из своего места глаз. На этого диакона более всего нападал султан и всячески старался отвлечь его от Христа, но напрасно.

После этого святых исповедников отправили в Адрианополь для новых пыток. Спустя немного времени прибыл туда Селим-паша: докладывая о содержащихся в узах трех иноках, он говорил, что один из них пророчески предсказывает людям будущее. Султан, слыша это, обрадовался и немедленно приказал призвать преподобного. Когда явился узник, султан спросил его: «Сколько лет я буду еще жить?» – «Девять месяцев», – отвечал преподобный. – «Не знаешь что говоришь, – возразил султан. – Я должен еще быть в Родосе», – «Ты умираешь и зачем же хочешь в Родос?» [1, с. 718] Пророчество преподобного впоследствии сбылось. По повелению султана преподобного с учениками опять ввергли в темницу.

Чтоб найти причину убить невинных, султан послал одного из пашей своих спросить святого, какого он мнения о своем Христе и о Магомете? Когда паша предложил преподобному этот вопрос, он отвечал с твердостью:

– Христос наш есть совершенный Бог и совершенный человек, – и потом объяснил ему таинство воплощения и все домостроительство спасения Божия и промышления о человеке.

– Но как думаешь ты о нашем пророке? – спросил паша преподобного.

– Магомет ваш не пророк, а обманщик и льстец, враг Христа Бога нашего и веры нашей. Никто из людей так не прогневал Бога, как Магомет, и кто надеется на него и считает его пророком, тот погибший [1, с. 718].

Паша передал все это султану. Султан разгневался. Он послал в темницу янычар, обещая им милость свою, если убедят преподобных отречься от Христа. Однако ж все было тщетно. Султан повелел привести к нему святых. Когда их привели, он приказал вновь пытать их различными способами. Однако ж преподобномученики не поколебались в духе терпения.

По повелению султана, их опять ввергли в темницу, где и пробыли они три дня. Наконец султан, недовольный столькими пытками, повелел истязателям вывести святых на новое мучение. А затем их снова отвели в темницу.

Но еще предстоял страдальцам конечный подвиг. Видя, что они ни во что вменяют всякого рода мучительства, султан велел разрывать на части ноги их железными когтями, бока их опалять огнем и без милости обтирать раны их грубыми полотнами, напитанными солью. Мучимые в течение семнадцати дней, наконец, страдальцы осуждены были на виселицу.

Когда святой Иаков пришел на место казни, имея на ногах только кости, лишенные плоти (а двух учеников его исполнители приговора привели совершенно изнемогших), тогда попросил он несколько времени для молитвы и, получив позволение, диакона Иакова поставил по правую руку, а Дионисия по левую и сказал им:

– Чада мои! Время отойти нам к возлю бленному Христу, за Которого удостоились мы пострадать. Итак, помолимся Ему о всем мире, о Церкви и возблагодарим за то, что Го сподь, освободив нас от суетного мира, удоста ивает наследия бесконечного Царствия Своего [l.c.719].

Тогда все трое пали на землю и поклонились трижды Богу; потом вынул преподобный три спрятанные частицы животворящих Тайн Христовых и, преподав их ученикам своим, приобщился и сам. Наконец, подняв длани и очи на небо, великим гласом возопил:

– Господи! В руце Твои предаю дух мой! [1, с. 719] – и тихо скончался с улыбкой на устах.

Видя это, воины сообщили об этом султану, который повелел и мертвое тело повесить, а по правую и по левую сторону святого повесили учеников его.

Память преподобномученика Иакова с учениками празднуется 1 ноября.

Преподобномученики Иверские

Преподобномученики иверские пострадали от католиков, разорявших святую Афонскую Гору в царствование византийского императора Михаила Палеолога (1260 – 1281). Согласно «Повести о нашествии папистов на Святую Гору», латиняне пришли в Иверскую Лавру и просили находящихся в ней иноков присоединиться к ним. Но иноки этой обители не согласились на это и обличили католиков за нововведения в догматах. За это латиняне вывели всех из обители и, посадив старейших на монастырский корабль, вместе с ним потопили их. Так эти блаженные иноки приняли венец исповедания и мученичества. Более же молодых иноков, родом иверян (то есть грузин), вместе с монастырским имуществом они отослали в плен в Италию.

Память преподобномучеников Иверских празднуется 13 мая.

Преподобномученик Игнатий

Преподобномученик Игнатий родился в селе Эски-Загра в Болгарии. Родителей будущего святого звали Георгий и Мария. Их сын получил в крещении имя Иоанн.

Из Эски-Загры семья переселилась в Филиппополь. Там Иоанн изучил славянский язык. Для дальнейшего образования Иоанн отправился в Рыльский монастырь, а там поступил под руководство одного ученого старца, у которого пробыл шесть лет, изучая разные науки и вместе с тем благодушно перенося от него разные оскорбления, так как старец был вспыльчивого характера. Но однажды старец разгневался на Иоанна до такой степени, что жизнь юноши была в опасности, тогда он, убоявшись последствий, вернулся оттуда опять в родительский дом.

В то время Турция объявила войну Сербии. Турки, собирая свои войска, увидели отца Иоаннова, который был высокого роста и отличался от прочих атлетическим телосложением и храбростью. На него они обратили особенное внимание, предложили ему поступить в турецкие ряды, а потом обещались сделать тысячником, но благочестивый Георгий наотрез отказался от их предложения, говоря: «Не могу идти против единоверных мне христиан» [1, с. 680], – за что тотчас был убит. Жену его и двух дочерей разными угрозами принудили отречься от Христа и принять мусульманскую веру. Иоанн же укрылся в доме одной благочестивой старицы. Мусульмане, узнав, где он скрывается, отрядили несколько солдат, чтобы схватить его. Но добрая та старица для безопасности отправила Иоанна в Валахию.

Переходя здесь из одного места в другое, он дошел до Бухареста, где познакомился со святым преподобномучеником Евфимием и сдружился с ним так, что, казалось, в двух их телах была одна душа. Однако свободная бухарестская жизнь повлияла и на его юное сердце, и он уже стал ощущать в себе опасность впасть в беззакония, а потому решился удалиться на святую Гору Афон.

Пробираясь на Святую Гору, он в Шумле встретился с другом своим, Евфимием, который несколько ранее оставил Бухарест и здесь, в Шумле, отрекся Христа. Видя друга своего в таком состоянии, Иоанн сожалел о его несчастии, однако поспешил удалиться оттуда, боясь, чтобы и с ним не случилось что-либо подобное. В то самое время, когда он занят был такими мыслями, в тот дом, где он находился, вошло несколько человек турецких солдат и начали грабить все, что только им попадалось на глаза. Увидев Иоанна, они с угрозами подступили к нему и стали принуждать его отречься от Христа. Убоявшись угроз, несчастный Иоанн согласился отречься от христианской веры и имени Господа нашего Иисуса Христа. Турки, поверив Иоанновым словам, оставили его в покое, а сами опять занялись прерванным грабежом.

Тогда Иоанн, улучив удобную минуту, вышел из дома, тотчас удалился из Шумлы и, идя день и ночь, достиг своей родины Эски-Загра. Здесь он встретил проигумена Григориатской обители и вместе с ним отправился на Афон. Там он поступил в этот монастырь. Спустя некоторое время он из Григориатской обители перешел в скит святой Анны.

Однажды Иоанну по какому-то делу случилось быть в Солуни и там, во время своего пребывания, он увидел святого преподобномученика Давида, который за исповедание христианской веры был повешен на дереве. Его пример воодушевил Иоанна – он стал желать мученичества. Но в то время случилось в Солуни быть одному святогорскому старцу, который отклонил Иоанна от его намерения – посоветовал ему идти обратно во Святую Гору, укрепить себя духовными подвигами и тогда уже, если на то будет воля Божия, вступить в мученический подвиг. Выслушав совет доброго старца, Иоанн согласился последовать ему. Вместе они вернулись на Афон.

Вскоре Иоанн перешел в Кавсокаливский скит. Здесь он узнал о бывшем своем друге преподобномученике Евфимии, который принял за Христа мученическую кончину. Помолившись, Иоанн направился в скит святого Предтечи, к духовнику Никифору (отцу и наставнику Евфимия), и усердно стал умолять принять его под свое духовное руководство. Из последовавшего между ними затем разговора Никифор узнал подробно всю прошедшую жизнь Иоанна и согласился принять его к себе в ученики. Под руководством опытного духовника Никифора Иоанн день от дня все более и более преуспевал в добродетелях и подвигах. Кроме того, он несколько раз в день возносил к Богоматери краткую молитву, прося Небесную Ходатаицу сподобить его мученической кончины.

Проводя строгую жизнь, дух его не ослаблялся. Не избежал Иоанн и искушений, помыслы и страсти сильно беспокоили его. Но он исповедовал это своему старцу, советовавшему ему не смущаться кознями врага.

Иоанн постоянно просил своего старца благословить его на произвольное мученичество. Но старец долгое время не соглашался. Наконец, опытный старец, видя своего ученика в печали и в неизменном решении умереть за исповедание христианской веры, постриг его в иночество с именем Игнатия и благословил его на мученичество. Кроме того, старец послал с отправлявшимся на мученичество Игнатием Григория, который сопровождал на мучение друга Игнатиева, святого Евфимия.

Вскоре после этого Григорий с Игнатием отправились в Константинополь. На пути они зашли в Иверский монастырь; здесь, поклонившись чудотворной иконе Богоматери Портаитиссы и испросив от тамошних отцов о себе их молитв, отошли в Лавру, а оттуда отправились на корабле в Царьград.

По прибытии в Константинополь Григорий с Игнатием отыскали Иоанна, который в свое время помогал и преподобномученику Евфимию. Он с братской любовью принял их в свой дом.

Когда настал день, в который Игнатий должен был предать себя на мучения, тогда они все приобщились святых Христовых Таин, потом одели Игнатия в турецкую одежду, и после краткой молитвы он с Григорием отправился в Оттоманскую Порту, но в этот день почему-то в Порте не было присутствия и Игнатию пришлось ожидать несколько дней, когда оное будет. В промежуток этого времени он несколько раз наведывался туда, но всегда возвращался домой с великой скорбью о своей неудаче. Опечаленный такими неуспехами, он однажды в полночь обратился со слезной молитвой к Богоматери и, стоя на коленах пред Ее иконою, умолял свою Покровительницу благоустроить ему путь к мучению. Вдруг в этот тихий полуночный час произошел какой-то шум, и от иконы Божией Матери отделился светлый венец и сам собою оказался на голове Игнатия.

На другой день после этого видения он отправился в Порту, где на этот раз было присутствие, вошел в суд и, подойдя к судье, сказал: «Судья! Я в отрочестве моем, будучи принужден угрозами от ваших турок отречься от Христа, убоявшись их истязаний, дал слово согласия оставить христианскую веру – теперь же пришел сюда за тем, чтобы взять назад данное мною слово и засвидетельствовать пред вами Христа моего истинным Богом и Творцом всего видимого и невидимого» [1, с. 684]. Сказав это, он снял со своей головы зеленую повязку и бросил ее на землю. Судья, услышав такое дерзновение, с гневом спросил святого:

– Что ты за человек? Монах или мирской, и кто тебя привел сюда?

– Я сюда пришел один, – отвечал мученик, – а путеводителем имел Христа моего, а если же ты не веришь, то в доказательство смотри и убедись в истине моих слов! – И, вынув из-за пазухи малую икону Господа нашего Иисуса Христа, которую он носил на персях вместе с крестом, показал оную судье.

– Оставь глупые свои слова и опомнись! Знай наперед, что ты своей непокорностью заставишь меня осудить тебя на тяжкие мучения, а потом на бесчестную смерть; в противном же случае мы наградим тебя богатыми дарами, произведем в чины, дабы и ты вместе с нами наслаждался удовольствиями в жизни.

– Дарами твоими и почестями, как временными, гнушаюсь, – отвечал мученик, – а угрозы твои нисколько не страшат меня, так как я за тем и пришел сюда, чтобы умереть за Христа моего, Который есть вечный и бессмертный Бог; лжепророк же ваш есть учитель погибели, который сам погиб, да и вас вовлек в погибель, и вы, его последователи, будете вместе с ним мучиться, если не уверуете во Христа, истинного Бога [1, с. 685].

Судья приказал схватить Игнатия. Один из слуг схватил его и потащил насильно, но мученик, оттолкнув его, подошел к судье, преклонил пред ним колена, и опять начал обличать их веру, и просил гневного судью обезглавить его. Тогда слуги, взяв его насильно, забили ноги в колодку и бросили в темницу. При этом турки насмехались над христианством и уговаривали преподобномученика принять ислам.

В конце дня судья приказал привести мученика, и когда посланные привели Игнатия, судья спросил:

– Скажи мне: кто тебя привел сюда?

– Господь мой Иисус Христос, – отвечал мученик.

– Сын мой, опомнись! Не будь настолько упорен и горд: иначе я вынужден буду предать тебя таким мукам, каковых никто и не слыхал; кроме того, и не думай, что тебя обезглавят и что христиане возьмут твою кровь, как святыню! Нет, я прикажу тебя повесить!

– Обезглавишь ли ты меня или повесишь, – отвечал мученик, – для меня ты окажешь одинаковое благодеяние, и я какую бы то ни было смерть приму с радостью за сладчайшего моего Иисуса [I, с. 686].

Судья, видя непреклонность мученика, приказал посадить его в одну секретную темницу. Там преподобномученика Игнатия два дня пытали. На третий день судья опять приказал привести Игнатия и, когда увидел, что он продолжает твердо стоять в вере в Иисуса Христа, приказал повесить его. Прислужники отвели Игнатия в Пармак-капи и там, задушив, повесили на дереве.

Конец ознакомительного фрагмента.