Афины и Акрополь. Здесь город Афины… (Е. Н. Грицак, 2005)

Посетителям современных Афин трудно не заметить арку, расположенную невдалеке от проспекта королевы Амалии. Непохожие друг на друга, части этого странного сооружения представляют различные направления в зодчестве так, словно воплощают черты, некогда отличавшие римлян и греков. Помпезный римский дух отразился в форме основания: массивная мраморная стена прорезана арочным пролетом, по обеим сторонам которого в свое время стояли колонны с пышными капителями. Ее венчает изящный портик, или галерея, на тонких столбах, с антаблементом и небольшим фронтоном – деталями, характерными для греческой архитектуры.

Несмотря на противоречие отдельных частей, арка привлекает неброским декором, правильными пропорциями и легкостью, отвечающей скромной красоте местного ландшафта. В древности она служила воротами в стене, отделявшей старый город от нового, построенного римским императором Адрианом. Об этом свидетельствует надпись на стене, обращенной к Акрополю: «Здесь город Афины, старый город Тесея». Текст на противоположном фасаде удостоверяет, что с другой стороны арки начинается «город Адриана, а не Тесея». Наряду с реальным императором, в текстах упомянуты имена легендарных покровителей города: богини-основательницы и мифического царя, который правил Афинами в микенскую эпоху.

Темные времена

Согласно мифам, будущая греческая столица обрела название после ссоры Афины с Посейдоном. Боги оспаривали право господства над Аттикой – самым большим полуостровом Эллады – и, не придя к единому решению, обратились к судье. Небесный арбитр решил отдать земли тому, кто способен не только создать город, но и обеспечить его процветание. Владыка морей ударил трезубцем о скалу, где тотчас появился источник, означавший удачу в мореплавании. Богиня мудрости вонзила копье в каменистую почву, откуда тотчас выросла олива, плоды которой символизировали богатство. Земной народ оценил дар Афины и назвал ее именем город, уже давно существовавший на высоком холме.

Ум и жизненный опыт достались Афине по наследству от матери, богини разума Метиды. Единственным ее неразумным поступком стало обещание произвести на свет детей, способных превзойти верховного бога, коим являлся ее супруг Зевс. Разгневанный громовержец проглотил жену, но вскоре ощутил сильную головную боль. Не желая терпеть муки, он призвал кузнеца Гефеста и приказал ему разбить несносную голову. Дальнейшие события описаны в гомеровском гимне «К Афине»:

Выигранное поселение располагалось на берегу Эгейского моря, в живописной долине с множеством холмов, над которыми возвышалась гора, впоследствии ставшая священным Акрополем. Ее крутые склоны поднимались на 156 м над уровнем моря и обеспечивали защиту с суши, а отдаленность берега оберегала от нападений с моря. Население не испытывало недостатка в питьевой воде, поскольку в долине протекала река Кефис с притоком Илисс.

Можно предположить, что в те времена Аттику населяли беженцы с востока, прибывшие на материковую Грецию в VI тысячелетии до н. э. Более 30 веков довольствуясь дарами земли, они вступили в цивилизованную эпоху после открытия бронзы, но земледелие еще долго оставалось их главным занятием. Острые и крепкие изделия из металла облегчили пахоту и строительство, став одной из причин появления торговли. Излишки продуктов обменивались на орудия труда, оружие, украшения или керамическую посуду. Люди богатели, население увеличивалось, и крестьянские хозяйства быстро превращались в города. Возможно, именно так развивалось поселение на месте Афин, где в III тысячелетии до н. э. жили потомки легендарных пеласгов. Неолитическое городище с десятком примитивных хижин постепенно преобразилось в город с каменными домами, дворцами, святилищами многочисленных богов. Постройки священного холма оберегала стена циклопической кладки, то есть созданная из огромных, разной величины камней по образцу ахейских крепостных укреплений. Вход в крепость находился с противоположной от морского берега стороны и был защищен выдвинутой башней.

Позже подобное сооружение окружило весь поселок; 4-километровую каменную ограду назвали Пеласгиконом в память о первых обитателях края. Немногие сохранившиеся фрагменты стены позволяют вообразить если не талант, то неимоверные усилия древних строителей, сумевших возвести сооружение из гигантских неотесанных глыб рыжевато-серого известняка. Плотно уложенные друг на друга, они производят впечатление мощи, таинственной неуправляемой силы, которой, вероятно, обладали легендарные предки афинян. Почти во всех античных трудах они представлены сказочными гигантами – циклопами, и это сравнение не могло быть случайным.

Греки не собирали богатых урожаев круглый год, хотя, подобно жителям Апеннин, жили в мягком средиземноморском климате. Развитию сельского хозяйства препятствовал рельеф, точнее, обилие холмов и, соответственно, недостаток плодородных земель. Летом выпадало слишком мало дождей, реки часто пересыхали, поэтому основная часть культур выращивалась зимой, невзирая на снег, нередко выпадавший в этих местах. Главными продуктами на столе древних греков были хлеб, вино и оливковое масло. Творение Афины – священная олива – не сделала всех греков богачами, хотя ее плоды были незаменимы во многих хозяйственных сферах: выжатое из оливок масло использовалось для еды, освещения дома и приготовления косметических мазей. Со временем этот универсальный продукт стал предметом продажи и средством обмена.

В XVII веке до н. э. в Аттику вторглись племена ахейцев. Мрачный, воинственный, богатый и достаточно образованный народ явился с севера, достиг Пелопоннеса, где возникли города-государства Пилос и Микены. Пришельцы селились на высоких холмах, строили поселки с огромными царскими дворцами, окружая их кольцом толстых (до 7 м) каменных стен. Такое сооружение называлось «акрополь», что в переводе с греческого языка означало «верхний город».

Через пять столетий микенская цивилизация перестала существовать. Однако тип укреплений вместе с некоторыми элементами погибшей культуры не был утрачен и даже получил развитие в Афинах, где в XIII веке до н. э. правил легендарный Тесей. Будучи незаконным сыном афинского царя Эгея, он прославился благими и недобрыми делами задолго до того, как занял место отца. По преданию, статус наследника достался ему после исполнения трех божественных предписаний: юный царевич поднял камень, взял в руки меч и разоблачил коварство супруги отца Медеи, пытавшейся отравить будущего наследника. Далее Тесей победил Прокруста, избавил афинян от Минотавра, спас от гибели и бросил на диком острове красавицу Ариадну, стал косвенной причиной смерти Эгея, привлек амазонок, едва не разоривших столицу, и, наконец, дошел до убийства собственного сына. Беды окончательно испортили характер Тесея, который и без того не отличался добротой. Законы в пору его правления были настолько суровы, что афинянам пришлось изгнать царя на остров Скирос, где он умер, обретя покой в безымянной могиле.

В источниках того времени отражены события, послужившие причиной распада микенского мира. В древнеегипетских рукописях описаны неурожаи, вызвавшие жестокий голод, упадок торговли, разорение сельских общин и массовые перемещения. Покидая страну целыми родами, люди садились на корабли и пускались в бессрочное плавание по Средиземному морю. Заброшенные города разрушались от землетрясений и набегов соседних племен. Одновременно с гибелью микенской цивилизации Эллада вступила в эпоху, оставшуюся в истории под названием «темные века». Казалось, исчезнувший народ унес с собой мореходство, искусство письма, фрески и секреты обработки камня. Остатки населения возвратились к примитивной технике ремесел и почти первобытной архитектуре. Беспорядки усилились на рубеже тысячелетий, когда исконное население полуострова испытало второе северное нашествие: с балканских гор спустились племена дорийцев, ведущих свой род от Дора, сына Эллина. Уничтожив остатки микенской культуры, дикари создали собственную систему ценностей и сумели построить новую Грецию – союз городов-государств, удививших мир достижениями во всех сферах человеческой деятельности.

В темные века эллины строили жилища из дерева, соломы и сырцового кирпича, который изготавливался путем соединения глины с высушенной на солнце травой. Городские дома почти не отличались от сельских, представляя собой небольшие хижины с кирпичными стенами и соломенной крышей на деревянном каркасе. Одежда тех времен совсем не походила на облегающее микенское платье. Женщины и мужчины ходили в одинаковых дорических хитонах, окутывая тела грубой льняной либо шерстяной тканью, скрепленной бляхами или булавками.

По окончании мрачных веков Афины вступили в период архаики (800-500-е годы до н. э.). Историки видят в нем ранний период эллинской культуры, когда, словно из небытия, возникли забытые ремесла, расцвело искусство, появились наука и философия. Литераторы архаичных времен сумели записать то, что ранее существовало лишь в устном творчестве, – знаменитые греческие мифы. Вначале к легендам обратились аэды (от греч. aoidos – «певец»), сочинявшие эпосы, которые исполнялись под аккомпанемент струнного инструмента. Слагая свои произведения по образцу старинных песен, они пользовались известными сюжетами, перерабатывая и дополняя их, чтобы передать потомкам законченную повесть о каком-либо нашумевшем событии.

Сказители выступали на пирах, развлекая афинских аристократов рассказами о войне и подвигах героев. Сегодня архаические поэмы являются важным источником информации о жизни древнегреческих богов, царей и простых обитателей античного мира. Наибольшей славы из аэдов удостоился бродячий слепец Гомер, чьи рассказы отнесены к самым ранним образцам греческой литературы. Пересказанная им история о Троянской войне знакома современному читателю по двум эпосам: «Илиаде», где повествуется об осаде Трои, и «Одиссее» – о путешествии царя Одиссея в Итаку. В архаическую эпоху расцвела лирика, представленная стихами Алкея, Алкмана, Ивика, Анакреонта и поэтессы Сапфо с острова Лесбос. Наряду с эпосами, возник жанр историографии, появились первые драматургические сочинения, сформировалась театральная система. Самым значительным явлением в древнегреческой литературе стало рождение философии: первым греческим мудрецом, по собственному утверждению, был математик Пифагор Самосский.

Историческим фоном архаики послужила колонизация, раздвинувшая пределы известного грекам мира до Чёрного моря. Тогда же сложилась особая форма организации греческого общества – полис, или город-государство, который составляли члены общины, наделенные имущественными и политическими правами. Бесправная часть населения, например рабы, метеки, периэки, вольноотпущенники, в полис не входила.

В демократических Афинах не было дворцов. Полноправные граждане жили в домах, возведенных из сырцового кирпича на деревянном каркасе, но отличавшихся от хижин большими размерами и удобством. Городские жилища часто имели два уровня, поскольку знатному эллину требовались комнаты для себя, своей жены, дочерей и многочисленных рабов. Здания располагались вокруг внутреннего дворика, в котором находились алтарь, чахлые растения и колодец. Самое просторное помещение первого этажа – андрон – занимал хозяин. Здесь он работал, отдыхал, принимал гостей, не вставая с деревянного ложа. По другую сторону двора находились кухня, ванная и комната, посвященная богине Гестии, где семья собиралась вокруг очага. В классическую эпоху окруженный колоннами внутренний двор греческого дома именовался перистилем.

Столь популярные в античном мире пиры проходили на мужской половине дома. Трехразовое питание греков предполагало наличие двух завтраков и обильного обеда. На вечерний пир обычно приглашали друзей, которых извещали заранее через рабов. Приглашенным разрешалось приводить собственных приятелей, даже если те не были знакомы с хозяином. Иногда к обеду являлись непрошеные гости – паразиты (от греч. parasitos – «нахлебник», «тунеядец»), вкушавшие еду под презрительным взглядом хозяина. Участники пира начинали застолье в назначенное время, не дожидаясь опоздавших, вследствие того, что точность тогда почиталась выше галантности. Гости снимали обувь у входа и не всегда довольствовались омовением ног: от предложения принять ванну и умаслить тело благовониями обычно никто не отказывался.

Рабыни расставляли еду на низких столиках, которые по окончании пира задвигались под ложа, покрытые яркой тканью. Гости располагались по двое, спиной друг к другу и обедали полулежа, опираясь плечом на подушку или валик. Греки ели руками, пользуясь вместо салфеток тестом или хлебным мякишем. По окончании трапезы все присутствующие совершали омовение рук и приносили жертву богам в виде обильного возлияния. В конце пира подавались сыр, фрукты, сладкие блюда и вновь «хмельная влага» в качестве обязательного элемента симпосиума (от греч. symposion – «пиршество»). Эллины именовали так философскую беседу за вином, с присутствием аэдов, флейтисток, акробатов, танцовщиц и гетер.

Греческая посуда в соответствии с назначением имела различные формы и размеры. Из множества бытовых сосудов наиболее распространенным видом была амфора – ваза с узким горлом и двумя широкими ручками, предназначенная для вина и масла. Торговцы использовали ее при транспортировке товара, а политики – во время голосования в качестве урны. В большой вазе под названием «кратер» с завитками вместо ручек вино смешивалось с водой. Греки всегда разбавляли спиртные напитки, прежде чем подать их к столу: пить неразбавленное вино считалось варварством. Затем хмельная смесь переливалась в расписной кувшин-ойнохою с венчиком горла в виде трилистника, а из него разливалась по бокалам. Женщины носили воду в гидриях – сосудах с тремя ручками. Из канфаров, киликов и скифосов пили вино лежащие на ложах участники пира. Крупная ваза-лутрофор использовалась во время свадебной церемонии: в ней приносили воду для ванны.

Гостеприимство греков со временем перешло в проксению, или государственную обязанность, ставшую основой современной дипломатии. Покинув родной город, грек переходил в другое государство, где искал защиту у проксенов. Представители Афин в других полисах помогали своим соотечественникам, например предоставляя жилье и ссужая деньгами, то есть старались создать привычную жизненную среду в чужой стране. Помимо жалованья, дипломаты имели привилегии в тех полисах, гражданам которых они оказывали услуги.

Греческие мужчины и женщины существовали в различных мирах, что выражалось не только в разделении жилища. По закону и древней традиции гречанкам запрещалось выходить на улицу без сопровождения раба. Хозяйки с дочерьми проводили большую часть дня в гинекее – одном или нескольких помещениях второго этажа, куда обычно не заходили мужчины. Комнаты прекрасной половины семейства отличались изящной отделкой; выкрашенные однотонной краской стены были покрыты вышивками и яркими ковриками, изготовленными самой хозяйкой и ее дочерьми. На низких столиках стояли туалетные принадлежности, спрятанные в расписные керамические шкатулки-пиксиды. Благовония и мази хранились в сосудах под названиями «арибалл» и «алабастр».

Полы верхней части дома устилались досками, тогда как настил нижнего этажа выполнялся из утрамбованной земли. С V века до н. э. афиняне стали использовать цветной камень и создавали красочные мозаики с геометрическим узором меандр. Для защиты от злоумышленников у главного входа в дом стояла особого вида статуя Гермеса – герма, культовый символ этого бога, исполненный в виде камня с головой и подчеркнутым фаллосом. Такие изваяния устанавливались на дорогах из Афин и всегда пестрили изречениями или надписями с указанием расстояний. В классические времена появились гермы с одинарными или двойными портретами известных политических деятелей, поэтов и философов.

В богатых домах идолу помогал привратник, который встречал гостей и отгонял бродяг. Кривые афинские улицы были невероятно узки. Прежде чем выйти со двора, хозяин стучал кулаком в дверь для того, чтобы, распахнув ее, случайно не ударить прохожего. Ограждая здания, глиняные стены создавали сплошной коридор, в котором едва могли разминуться два человека. Греки не знали привычных европейскому глазу окон, поэтому слов для их обозначения в местном словаре не имелось. Комнаты освещались с помощью небольших проемов, устроенных по типу форточек под крышей дома. Чаще они закрывались ставнями, что предохраняло жилище от солнца и любопытных взглядов. Впрочем, все эти предосторожности не спасали от воров, поскольку тонкие перегородки не составляло труда сломать даже человеку далекому от спорта.

Придавая большое значение здоровью и физическому совершенству, греки, кроме того, стремились к красоте души. Тогдашнее общество заботилось о поддержании чистоты, отчего в крупных городах существовали общественные бани, куда граждане приходили через день, непременно в сопровождении рабов. Невольник укрывал хозяина зонтом и нес принадлежности, делавшие процедуру мытья более приятной: заменявшие мыло жирную глину и соду, белье, полотенца, душистое масло, всевозможные щетки. Приняв горячую ванну в круглом чане, купальщики продолжали блаженствовать в парильнях с сухим горячим воздухом или завершали купание в холодных отделениях.

В архаичный период по всей территории Греции сформировалась система полисов. В зависимости от результатов борьбы земледельцев и ремесленников с родовой знатью управление в городах-государствах было демократическим, как в Афинах, или олигархическим, как в Спарте. Период наивысшего расцвета полисов связан с возвышением Афин в 500-400-х годах до н. э. Это произошло после победы греков над персами и созданием Морского союза во главе с победителями. Своеобразная политическая организация объединила в себе все приморские города и острова Эгейского моря. Собрания членов проходили в святилище Аполлона на острове Делос, отчего сам союз именовался Делосским.

Переломным моментом в полувековой борьбе стало сражение близ Марафона. Осенью 490 года до н. э. афинское войско под командованием Мильтиада разгромило персов благодаря вмешательству Тесея. Согласно мифам, видя усталость соплеменников, дух бесславно почившего царя прорвал вражеские ряды, чем вызвал панику среди врагов и воодушевил своих соотечественников. Одержав первую крупную победу, афиняне вспомнили о благих делах Тесея, особо оценив заслуги по объединению аттических городов. Решив переправить его останки в Афины, люди прибыли на Скирос и долго искали могилу, пока не увидели орла, разрывающего землю когтями. Начав копать там, где указала птица, они нашли гроб с костями в бронзовых доспехах. Бренные останки Тесея перевезли в столицу и с почестями захоронили недалеко от рыночной площади. Впоследствии на месте погребения царя появился храм, сохранившийся гораздо лучше других построек того времени. При нашествии персов обгорела и едва не погибла священная олива, но впоследствии на ней появились зеленые побеги, ставшие символом возрожденной греческой столицы.

После нашествия дорийцев начали медленно разрушаться старые крепости на холмах: царские дворцы зарастали травой и постепенно врастали в землю. К окончанию войны с персами на Акрополе стояли только храмы, а дома и общественные здания располагались у подножия горы. Хорошо освещенный южный склон афиняне избрали для постройки театра Диониса и Одеона Герода Аттика. Немного позже между ними расположилось святилище бога-врачевателя Асклепия. С северного склона в жилые кварталы спускалась Панафинейская (Священная) дорога. Один раз в четыре года по этому пути двигалось торжественное шествие, совершаемое в честь покровительницы города. С возведением крепостной стены на Священной горе появились ярко раскрашенные каменные постройки, храмы и статуи.

Новые Афины сформировались путем объединения нескольких сел и по виду мало напоминали крепость микенских владык. Центром столицы Морского союза был уже не царский дворец, а благоустроенный рынок под названием «агора», с алтарем, храмами, государственными учреждениями, мастерскими и торговыми лавками. На этой обширной площади проходила жизнь всех древнегреческих полисов. Складываясь стихийно в период архаики, в классические времена она формировалась по регулярному плану.

Развитие ремесел в пору архаики определило открытие железа, а также изобретение способов его обработки. Эллинские мастера искусно ковали и паяли различные изделия, снабжая крестьян серпами и мотыгами, а воинов – острыми мечами. Греки добывали так много железной руды, что металла с избытком хватало на собственные нужды и для продажи в соседние и дальние страны. Одновременно гончары успешно осваивали керамику, в чем постепенно превзошли восточных мастеров.

Раскрашенная в сияющие цвета посуда из Афин создавалась для ежедневного пользования. Однако стремление к функциональности не мешало мастерам добиваться совершенных форм и украшать каждый предмет великолепной росписью. Афинские гончары жили и работали в квартале Керамик, откуда начала распространяться техника чернофигурной росписи. Ее основой послужил черный лак, секрет изготовления которого не раскрыт до сих пор; известно лишь то, что в его состав входила древесная зола. В начале работы наносился рисунок, а затем будущие черные силуэты затирались колером. Посуда ставилась в печь, где в определенный момент обжига закрывались все отверстия, и таким образом прекращался доступ кислорода. В результате химической реакции весь горшок становился темным. После этого мастера снижали температуру, открывая разом все отверстия. Покрашенные места оставались черными, тогда как остальная поверхность приобретала мягкий желтый или красный цвет.

Древнегреческие художники строили композицию на выразительности четких силуэтов, всегда согласуя рисунок с формой изделия. Закрашенные черным лаком фигуры выделялись на светло-красном фоне неокрашенной глины. Для большего эффекта основные тона в деталях одежды или орнамента дополнялись белой и пурпурной красками. Позднее эту технику вытеснили приемы краснофигурной вазописи, когда на черном фоне покрытого лаком сосуда эффектно выделялись неокрашенные фигуры. Натуральный цвет глины в изображениях фигур позволял более детально прорисовывать формы, придавать силуэтам живость и натурализм. Считается, что краснофигурную роспись изобрели афинские керамисты, а знаменитые мастера Андокид, Никосфен, Амасис, Эксекий, Эпиктет, Евфроний подняли ее до уровня высокого искусства.

В темные века ранние узоры из растений и морских звезд сменились геометрическим орнаментом, составленным из ритмично повторявшихся фигур: окружностей, треугольников, зигзагов. Затем примитивный рисунок начал дополняться сюжетными мотивами – такими, как свадьба или похоронная процессия. Человеческие фигуры имели условный вид и не отличались разнообразием, оттого что их выполняли путем соединения типичных элементов, например черных квадратов, треугольников и палочек. По мере расширения связей с дальними странами в греческой вазописи появились восточные мотивы: цветы лотоса, пальмовые листья, грифоны, сфинксы, сирены. Произведения знаменитых керамистов удивляли сложными узорами: затейливые фигуры чередовались с жанровыми сценами, изображениями богов, героев и простых горожан. Вазовая живопись периода поздней архаики отмечена повествовательным, преимущественно героическим, содержанием, о чем можно судить по рисункам, напоминающим о произведениях монументального искусства.

Лаковая керамика из Афин господствовала на мировом рынке около 200 лет, что привело к утрате самостоятельности и упадку местных школ. Огромная значимость искусства керамики подтверждается обычаем подписывать каждый предмет, благодаря чему до нашего времени дошли имена самых известных греческих керамистов. Многие из них выработали индивидуальный, легко узнаваемый почерк и, безусловно, не относились к простым ремесленникам.

Штат гончарных мастерских составлял не более 6 человек, причем над созданием сложной вазы работали сразу несколько ремесленников. Главный керамист при помощи ученика изготавливал сосуды; изделия больших размеров выполнялись частями, вручную или на гончарном круге. Пока подмастерье вращал тяжелый механизм, мастер лепил ручки, а художник обдумывал узоры росписи. Обжиг производился в печи, оборудованной вентиляцией и отверстием в дверце, через которое закладывалась посуда и велось наблюдение за происходящим внутри. Готовые горшки шлифовались до получения гладкой поверхности.

С развитием науки рисунки на вазах становились все сложнее и натуральнее. Изучая строение человека, его скелет и мускулатуру, художники находили правильные пропорции, смело экспериментировали с ракурсами и динамикой. Похожие задачи пришлось решать и скульпторам. Раньше ваятели обрабатывали каменные глыбы с одной стороны, постепенно углубляясь в толщу породы. Мастера поздней архаики подходили к камню со всех сторон, добиваясь правильного силуэта с различных углов зрения.

Агоры

Для греческого искусства архаика стала эпохой открытий.

Никогда ранее Эллада не знала такого количества художественных школ, разнообразия и оригинальности методик. Отдельные изобретения в архитектуре, скульптуре, живописи определили развитие античной культуры в целом. Именно в архаическую пору в Аттике появились каменные строения, и первые из них заняли почетные места на рыночных площадях. Издавна существовавшая в Афинах старая (греческая) агора раскинулась на участке правильной прямоугольной формы, примыкавшем к южному склону скалы Ареопаг. По диагонали территорию рынка пересекал Панафинейский путь. Подводя к главному входу в Акрополь, он завершался у портика Пропилей. До прихода римлян афиняне поднимались на главную гору по пыльной извилистой дороге. Захватчики не только не запретили проведение древних обрядов, но и поддержали чужую религию, вымостив Священный путь каменными плитами.

Греческие мужчины не проводили весь день за стенами дома. Оставив хозяйство на жену и рабов, достопочтенный эллин занимался гимнастикой в открытом зале палестры или гонял мяч по стадиону гимнасия. За день каждый уважающий себя горожанин успевал поучаствовать в нескольких состязаниях, кроме того пытаясь выиграть в кости или на петушиных боях. Азартным игрокам приходилось возвращаться домой глубокой ночью в сопровождении рабов, освещавших факелами темные улицы. Женщины выходили из дома только по важному делу и непременно в сопровождении рабов. Невольницы несли за хозяйкой зонтик от солнца и складной стул. Такие же вещи брал с собой хозяин, направляясь на агору, где нередко проходили личные и деловые встречи. В отсутствие часов время ежедневных прогулок по рынку определялось фразами «Перед полуднем» и «Когда площадь полна народа». Здесь свободные граждане Афин торговали и делали покупки, слушали пламенные речи ораторов, назначали друг другу свидания, беседовали, ссорились, узнавали последние новости.

В Античности место жертвоприношения богам обычно представляло собой каменную плиту или простое по форме и отделке возвышение, то есть своеобразный пьедестал без статуи, подобный алтарю на греческой агоре. В редких случаях оно преображалось в монументальное здание с высокой лестницей, длинной колоннадой и множеством статуй, как случилось с алтарем Зевса и Афины в Пергаме.

Занимавшая значительную часть площади постройка с колоннами вдоль фасада называлась стоей. В Афинах такого рода сооружение получило дополнительное имя в честь некоего Аттала. Защищая от дождя зимой и палящего солнца летом, стоя давала приют торговцам вещами более презентабельными, чем продукты. В лавках, расположенных за колоннами нижнего ряда, продавалась посуда, одежда, светильники, благовония, произведения искусства, ювелирные изделия. В тени колоннады афиняне наслаждались обществом друзей, подолгу философствовали, подкрепляясь купленными у разносчиков едой и напитками.

Крестьяне-торговцы из окрестных сел устраивались в большой крытой палатке посреди площади и предлагали покупателям фрукты, овощи, молочные продукты, стоя за высокими прилавками. Продавцы мяса и рыбы раскладывали товар на мраморных плитах, чтобы тот оставался прохладным в течение дня. За всеми торгующими на агоре следили должностные лица. Агорономы проверяли качество продуктов питания, а под надзором ситофлаков находилась торговля зерном. Ежегодно избираемые метрономы контролировали рыночные весы и собственно систему измерений с помощью эталонов веса: мерных кувшинов и чашек.

В каждом греческом городе чеканились свои монеты, поэтому приезжие были вынуждены обращаться к менялам. Обмен ценностей происходил только на агорах, у низких прилавков, отчего представители этого промысла получили прозвище «люди за столиками» или «трапедзиты». Их услуги ценились высоко; сама работа приносила хорошую прибыль, позволявшую давать деньги взаймы. Труд менял явился началом полноценного банковского дела со строгими договорами, процентами, с залогами в виде рабов, земли и жилищ.

В Афинах такие отношения получили развитие через несколько веков, когда в городе появилась вторая агора, которую сегодня принято называть римской. Окруженная колоннадой, вымощенная мраморными плитами площадь была устроена с восточной стороны от старого рынка. В ее возведении участвовали римские архитекторы, о чем свидетельствует дорогостоящий материал и отсутствие каннелюр в колоннах. Кроме того, помпезный италийский вкус выдает слишком большая для Греции высота опор – 4,65 м. В углубленных портиках по традиции располагались лавки. Монументальные пропилеи западного входа по принципу дорического ордера включали в себя портик с четырьмя колоннами и расширенный проход для повозок. Вторые, немного меньшего размера ворота также с колоннами появились во II веке благодаря императору Адриану. Это довольно скромное сооружение служило проходом к Башне ветров и зданию агорономиона, от которого остались только мраморные арки.

В 1931 году на греческой агоре по инициативе американских археологов начались раскопки, продолжавшиеся почти 30 лет. Итогом многолетнего труда стало превращение древнего рынка в музей под открытым небом. Полностью изученная, восстановленная и немного приукрашенная, на сегодняшний день площадь осталась без построек и привлекает внимание лишь фундаментами храмов. Реставраторам не удалось вернуть ей прежний вид, который, впрочем, можно представить по рисункам и реконструкциям. В северной части площади никаких сооружений нет уже больше столетия: их снесли при устройстве железной дороги в конце XIX века. Несмотря на утраты, современные посетители агоры все же могут полюбоваться древними сооружениями. В отличие от древних греков они отдыхают под кронами музейных деревьев, не утопая в пыли, потому что ходят по дорожкам, устроенным в проходах между руинами.

К несчастью, железная дорога прошла через восхитительную стою Пойкиле (от греч. poiklh – «пестрый»), уничтожив остатки здания с красочными фресками Полигнота. Знаменитый древнегреческий художник прибыл в Афины из Фазоса в 462 году до н. э. Получив заказ на роспись вышеназванной постройки, храмов Диоскуров и Тесея, он показал себя великолепным мастером батальных сцен. Его кисти принадлежат энкаустические картины с изображением эпизодов реальных и легендарных войн. Среди них наибольшее впечатление производят сцены битвы афинян с лакедемонянами, боя Тесея с амазонками, взятия и разрушения Илиона, битвы при Марафоне, отплытия греков из Трои, посещения Одиссеем царства мертвых. Манеру Полигнота легко определить по монохромной палитре и фигурам, исполненным четкой беглой линией. Окрашенные всего лишь в 2–3 тона, картины резко выделяются на ярком фоне стены. Отсутствие перспективы и неумение моделировать человеческое тело не лишают его работы ценности, как исторической, так и художественной. Ритмичность композиции, благородство форм и выразительность образов тогда являлись большим шагом вперед, поскольку таковых качеств не отмечалось в архаической живописи.

Во время раскопок на территории старого рынка археологи подняли на поверхность множество уникальных предметов, и вскоре возникла проблема их сохранения для потомков. Решение о строительстве специального здания долго не реализовывалось из-за отсутствия подходящего участка. Вскрытые земли занимать не разрешалось, поэтому городские власти решили восстановить стою Аттала, где вскоре разместился Музей агоры. Отдавая должное местным зодчим, стоит заметить, что в его облике нашли воплощение все элементы античной постройки. В частности, колонны и антаблемент скопированы с найденных фрагментов. Ценители прекрасного нашли в столь точном воспроизведении недостаток, заявив, что здание-копия лишено романтики древности. У некоторых знатоков неприятные ощущения вызывал механический ритм 45 абсолютно одинаковых колонн, выстроенных в ряд с равными промежутками. Тем не менее сокровища агоры получили прекрасное место для хранения и стали доступны широкой публике.

На открытой галерее стои Аттала размещаются самые крупные изваяния, а в закрытых внутренних помещениях – выставки относительно мелких находок. Среди многочисленных мраморных скульптур особый интерес вызывает творение мастера Эвфранора, жившего в IV веке до н. э. К сожалению, сохранилась только нижняя половина статуи, точнее, низ длинных одежд, некогда принадлежавших колоссальной фигуре Аполлона. Следует отметить еще более древнюю статую Афродиты, которую принято относить к творчеству прославленного ваятеля Каллимаха, ученика еще более знаменитого Фидия. Виртуозная техника исполнения отличает произведения Тимофея, работавшего примерно в одно время с Эвфранором. Резцом этого скульптора исполнен мраморный образ нереиды в развевающемся платье.

Немалый интерес представляет пластика с изображением воинственных женщин, созданная для рыночной библиотеки Пантайноса в начале II века. Одна из фигур, облаченная в панцирь, воспроизводит облик героини «Илиады»; второй образ заимствован из «Одиссеи». Вместе со статуей Гомера когда-то они завершали скульптурную композицию, причем в надписи к памятнику указывалось, что поэт создал «Илиаду» в юности, тогда как «Одиссея» была написана им в глубокой старости. На самом деле биографиские сведения о Гомере настолько противоречивы и неправдоподобны, что этот вопрос остается открытым до сих пор.

В одной греческой эпиграмме говорилось, что «семь городов, пререкаясь, зовутся отчизной Гомера: Смирна, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака, Афины». Стараясь удлинить этот список, античные писатели приводили различные даты рождения и смерти Гомера. Предлагался, например, широкий диапазон от 1200-х до 700-х годов до н. э. Ходили слухи о поэтическом споре Гомера и Гесиода, жившего в VIII веке до н. э. Именно к этому времени относит гомеровские поэмы большинство современных исследователей. Территориально они были созданы в Ионии, жители которой бережно хранили легенды о Троянской войне. Окончательная редакция текстов могла быть произведена в пору афинского правителя Писистрата, когда поэзия Гомера входила в официальную часть главного праздника города – Великих Панафиней.

Сенсационные открытия немецкого археолога Генриха Шлимана в 1880-х годах доказали реальность Трои, Микен и многих ахейских крепостей. Материальное подтверждение гомеровских описаний нашлось на раскопках холма Гиссарлык на территории Турции (Троя) и в шахтовой гробнице на юге Греции (Микены). В последней были обнаружены диадемы, нагрудники, перевязи, бляхи, перстни, браслеты, оружие из драгоценных металлов. Золотые маски скрывали то, что осталось от лиц покойников, в одном из которых Шлиман признал микенского владыку Агамемнона. Археолог передал все найденные вещи Национальному археологическому музею, а затем описал свои впечатления в книге «Микены». Немногие из его современников согласились с приведенными в ней выводами, признав бесспорным только факт открытия царского захоронения.

Находки Шлимана связали эпоху Гомера с ахейской Грецией. Однако и в «Одиссее», и в «Илиаде» заметны черты более поздней дорийской культуры: железное оружие, обычай сожжения мертвых. Таким образом, сравнение гомеровских эпосов с данными археологии подтвердило выводы о том, что они созданы в VIII веке до н. э., поэтому дальнейшее углубление в биографию поэта бессмысленно.

В колоннаде Музея агоры выставлены немногие из уцелевших деталей фронтона храма Гефеста: лишенное головы тело самого божества, мраморные образы его спутниц гесперид, выполненные в качестве скульптурного завершения храма. Небольшая статуя с изображением нимфы источника в древности украшала один из фонтанов римской агоры. Имя ее создателя неизвестно, хотя виртуозная техника исполнения напоминает приемы Каллимаха, известного своей прекрасной статуей Афродиты. Кроме того, в музее представлены работы скульпторов времен упадка империи – произведения, которые обобщенно именуются римскими портретами. К ним относятся изображение безымянного магистрата, голова Элия Вера и сильно приукрашенный лик императора Траяна.

Во внутреннем зале музея экспонируются бытовые предметы, отнесенные к большому временному периоду от неолита до поры турецкого владычества: скромная и украшенная богатой росписью керамика, бронзовое оружие, золотые украшения ахейцев. В погребении микенского правителя XIV века была обнаружена пиксида, выточенная из слоновой кости и отделанная резьбой с изображением грифона, терзающего лань. Среди множества подобных шкатулок особенно интересны крупные пиксиды плоской формы, с крышками, украшенными фигурками лошадей. Гробница юной гречанки, возможно бывшей жительницы Микен, поступила в музейные фонды такой, какой ее нашли археологи: останки в каменном ящике с геометрическим узором в виде чередующихся ваз. Похожий орнамент имеется на стенках фигурного кувшина, исполненного в форме сапога.

Среди архаичной керамики достойное место занимает работа мастера Нетоса – амфора с сидящим сфинксом. Первоклассными вещами представлена аттическая керамика чернофигурного и краснофигурного стилей, в частности произведения великих вазописцев древности Амазиса, Экзекия, Эпиктета. О высоком мастерстве афинских ремесленников, изготовлявших, помимо посуды, и глиняные статуэтки, свидетельствует фигурная ваза в виде юного атлета-победителя, повязывающего голову лентой.

Бронзовая голова Афины Победительницы отличается любопытной техникой исполнения: она покрыта листовым золотом, составлявшим часть золотого запаса Афин. Мастер сделал так, чтобы при необходимости драгоценное покрытие можно было снять, а по возможности возобновить в прежнем виде и количестве. Из произведений начала новой эры можно отметить уникальное изображение Аполлона Ликия (Волка). Миниатюрная статуя из слоновой кости является копией работы великого афинского скульптора Праксителя. Оригиналы его произведений утрачены, но, к счастью, сохранились римские копии. Чувственная красота, одухотворенность, неподражаемый натурализм эллинистических статуй отражены в таких произведениях, как «Афродита Книдская» и «Отдыхающий сатир».

Великолепные римские портреты выставлены в верхней галерее стои Аттала, где находятся служебные помещения музея. Кроме произведений искусства, здесь можно увидеть оригинальные бытовые вещи: детский стульчик из обожженной глины с росписью, керамическую клепсидру, с помощью которой античные судьи контролировали речи истцов и ответчиков. С исторической точки зрения огромную ценность представляют собой остраконы, или осколки керамической посуды с именами афинских граждан, подвергшихся остракизму, то есть наказанных изгнанием. Голосование по поводу выдворения из города проводилось народным собранием каждый год. Более 6 тысяч граждан писали имя неугодного политика, и набравший большинство голосов покидал Афины на 10 лет. Среди множества надписей на музейных черепках нетрудно заметить имена знаменитых афинских стратегов Аристида и Фемистокла, а также их политического соперника, героя Греко-персидских войн Кимона.

Остракизму подвергались не жалкие преступники, а люди, чьего богатства, заслуг и влияния опасалось действующее правительство. Изгнанник путешествовал верхом на лошади или пешком, зная, что странствия по гористой местности, по землям враждующих государств, без проторенных дорог и мостов сулят ему много неприятностей. Единственной радостью путника были гостиницы (катагории), где обслуживали только важных персон. Беднякам приходилось ночевать на ступеньках общественных зданий или под открытым небом, если не удалось вовремя добраться до поселка. Еще большие опасности ожидали путешественника в море. Владельцы судов часто грабили и убивали своих пассажиров; то же самое могли совершить пираты, от которых не спасал даже Посейдон, получавший жертву от каждого капитана. Греческие торговые суда не отплывали в плохую погоду, но все же довольно часто попадали в шторм и тонули.

В Греции темных веков существовала торговля в форме обмена материальными благами. В дальнейшем эллины расплачивались за товары кусочками ценных металлов, которые со временем обрели четкие формы: бруски или кружки соответствующего веса. Такими платежными средствами пользовались до выпуска настоящих, медных или железных, монет с выбитыми символами полисов. Афинская шестеричная монетарная система не была самой древней. Изначально монетами как средством платежа пользовались только в международной торговле. На внутренний рынок металлические деньги проникали постепенно и распространились в Афинах примерно в 600 году до н. э. Архонт Солон ввел эвбейскую монету, а его преемник тиран Писистрат – собственную аттическую серебряную тетрадрахму весом 17,4 г.

Необычность аттической денежной системы можно объяснить ее происхождением от вавилонской, в которой денежная единица под названием «талант» делилась на 60 мин. Если афинский серебряный талант выпускался в виде монеты, то ее вес составлял около 26 кг. Известно, что в зависимости от массы он определялся как легкий, тяжелый и царский. Таким образом, аттическая монетная система включала в себя:

1 талант = 60 мин = 6000 драхм = 36 000 оболов;

1 мина = 100 драхм = 600 оболов;

1 драхма = 6 оболов;

1 обол = 6 медных халков.

Менялы за 1 халк давали 2 лепты, дважды отсчитывая самую мелкую разменную монету. При Солоне в городе чеканились дидрахмы (2 драхмы), тетрадрахмы (4 драхмы), а также полуоболовые, двухоболовые и четырехоболовые монеты. Единственной золотой монетой был статер, равный 20 серебряным драхмам, но его, как и железные деньги, чеканили редко.

Символами на греческих монетах служили образы богов, растительные мотивы, изображения животных и птиц. Все они были связаны с наименованием города или края либо с местной традицией. На оборотной стороне афинских монет красовалась голова Афины, тогда как на аверсе помещалось изображение совы – сопутствующей ей мудрой птицы. Столь привычного сегодня обычая увековечивать на деньгах образы государственных мужей греки не знали. В свое время, как исключение, на отдельных монетах, правда ненадолго, появился портрет Александра Македонского. Помимо символов, на металлических денежных знаках помещались дата выпуска, наименование города, имена правителей или чиновников высокого ранга.

Чеканились древнейшие монеты весьма примитивным способом: уложенный под штемпель кусок металла расплющивался молотком до появления на поверхности четкого отпечатка. В Афинах оттиски впервые начали делать на обеих сторонах монеты. Тяжелая работа осложнялась тем, что каждый металлический кружок приходилось обрабатывать отдельно, но даже самый способный мастер не мог придать ему безупречную форму.

По словам римского историка Плиния Старшего, «деньги дали начало алчности, ибо появилась возможность заниматься ростовщичеством и наживаться без труда». Самым доходным, хотя отнюдь не легким занятием являлось изготовление фальшивых денег. Первые сведения о фальшивомонетчиках можно почерпнуть из трудов Геродота. Почтенный историк утверждает, что во второй половине VI века до н. э. спартанцы захватили остров Самос. Побежденный тиран Поликрат выплатил большую сумму дани поддельными «монетами из позолоченного свинца, а захватчики, получив эти деньги, отплыли домой». Подделка во благо отечества получила широкое распространение. В последующие века любители быстрой наживы открыли немало способов изготовления денег. Практически во всех полисах промышляли фальшивомонетчики, вовлекавшие в шайки мастеров монетного двора. Однако в Греции этот малопочтенный промысел преследовался жестоко и не достиг такого размаха, как в имперском Риме.

Гефестион

В древности от греческого рынка к римской агоре вела широкая прямая улица. Теперь руины зданий соединяются узкими переулками с небольшими домами и лавочками, где продаются сувениры для туристов. Территория старой рыночной площади по-прежнему ограничена скалой Ареопаг и высоким холмом Колонос Агорос, на котором более двух тысячелетий возвышается строгая дорическая колоннада храма Гефеста.

Древние греки не жалели средств на общественные здания, уделяя особое внимание храмам. Святилища, по сути, являлись жилищами богов-покровителей города, но возведение их не ограничивалось простыми строительными операциями. Для устройства частного дома достаточно было подвести фундамент, сложить из дерева стены, укрепить вертикальные поверхности балками и увенчать простую конструкцию двускатной крышей. Обиталище бога строилось иначе: огромному сооружению полагалось стоять на холме, следовательно, быть открытым взору, ветру и палящему солнцу. Для защиты стен от сырости крышу немного расширяли, укладывая на манер широкополой шляпы с краями, опиравшимися на столбы. Со временем деревянные опоры преобразились в мраморные колонны, а само здание уже ничем не напоминало частный дом.

Крепкие, красивые, богато украшенные храмы греков воплощали в себе гордость нации, ее образованность, достаток и в меньшей степени религиозное рвение. Сияя белизной на фоне изумрудной зелени и ярко-синего неба, они воспринимались не как простые здания, а скульптурные памятники. Люди редко проходили внутрь, обычно собираясь у главного входа. Граждане с восторгом обозревали величественные постройки, наслаждались прекрасным зрелищем, испытывая гордость за своих соотечественников, сумевших создать подобную красоту. Внутренние помещения были доступны только жрецам и немногим из молящихся. Подобно обычным городским домам, мраморные храмы даже богу казались временным пристанищем. Его существование проходило на небесах, а веселая афинская жизнь – под открытым небом, на улицах и площадях, где эллины проводили время от рассвета до глубокой ночи.

Основой большинства культовых построек являлись колонны и перекрытия. Зодчие соединяли эти элементы по способу, выработанному еще в глубокой древности, когда стволы деревьев использовались как опора для кровли. В архаические времена сложился характерный для Древней Греции тип храма с фронтоном, фасадными портиками, множеством статуй и замкнутой колоннадой вокруг наоса – главного помещения, или собственно святилища, где находилось скульптурное изображение божества.

Поиски идеальной красоты, стройности, гармонии привели к появлению ордерной системы, определявшей вид и взаимосвязь всех частей здания. С особой тщательностью регулировалось соотношение высоты и толщины колонн с размерами крыши. Строгое следование канонам позволяло достичь особого зрительного эффекта: греческие храмы не подавляли излишним величием. Не будучи громоздкими, приземистыми либо слишком высокими, они радовали глаз легкостью, изяществом, благородной красотой.

Все детали архаичных построек подчинялись двум ордерным системам – строгой дорической и более изысканной ионической. Первый стиль напоминал о мужественном, твердом и несколько мрачном характере дорийцев. Колонна дорического ордера не имела базы, ее ствол прорезали вертикальные желобки-каннелюры. Мраморные стволы сообщались с перекрытием через капители. Нижней их частью являлся эхин (от греч. echinos – «еж»), исполненный в виде плоской, круглой в плане детали с криволинейным профилем. Он служил опорой для абака – квадратной плиты, на которую опиралась самая эффектная часть сооружения. У греков она обозначения не имела, но архитекторы Нового времени назвали ее французским словом «антаблемент», разделив по горизонтали на архитрав, фриз и карниз. Широкая полоса фриза, напротив, членилась по вертикали: гладкие плиты с тремя желобками (триглифы) чередовались с плоской скульптурой (метопы). В некоторых архаичных постройках в этих местах крепились деревянные балки перекрытия, и триглифы могли быть художественным напоминанием о них.

Мягкий, свободный, жизнерадостный ионический декор отражал нравы афинского общества: тонкая резьба, высокий пьедестал, стройные колонны с базами и каннелированными стволами, увенчанными завитками (волютами) в виде бараньих рогов. Такие украшения отвечали духу беззаботного ионийского племени, потомками которого считали себя жители Аттики. Ионический антаблемент не всегда дополнялся фризом, но если он присутствовал, то в виде сплошного пояса рельефных изображений. На метопах чаще изображались схватки борцов, а ионические фризы лучше всего подходили для воспроизведения шествий.

В римские времена ордерная система дополнилась коринфским стилем. Немного усложненные постройки отличались главным образом капителями колонн, состоявшими из скульптурных листьев аканфа и мелких волют.

В архаичной архитектуре выразилось понимание мира как разумно устроенного космоса, побеждающего все стихийное и бесформенное. Структура древних храмов поражает продуманностью, сложными конструктивными разработками и одновременно доступностью для понимания. Все перечисленные качества в полной мере воплощены в идеальных формах афинского Гефестиона. Очень крупный для того времени храм (длина 31,77 м, ширина 13,71 м, высота колонн 5,88 м) ранее отожествляли с местом поклонения Тесею. Впоследствии было доказано, что он был посвящен богу огня Гефесту, покровителю гончаров и металлургов. Об этом, в частности, можно судить по его расположению на границе ремесленного квартала. Будучи одной из первых монументальных построек в Афинах, Гефестион сохранился лучше более поздних зданий Акрополя.

Наиболее распространенными материалами в эллинском храмовом зодчестве были известняк и мрамор, реже употреблялся песчаник. Отдельные части зданий в целях экономии выполнялись из дерева. Крыша покрывалась черепицей, сделанной из камня или терракоты – смеси глины, песка и мелких частиц готовой керамики.

При возведении Гефестиона рядом со строительной площадкой, возможно, находилась мастерская под открытым небом. Огромные глыбы доставлялись из каменоломни на повозках, камни отесывались с помощью молотков и специальных резцов. Колонны состояли из нескольких барабанов – каменных деталей в форме цилиндра, скрепленных между собой металлическими стержнями. Мастера начинали вырезать каннелюры на земле, а завершали работу на высоте, то есть после водружения колонны. Для того чтобы поднять тяжелый блок, греки пользовались веревками и шкивами. Посредством рычагов детали устанавливались на место, соединялись между собой металлическими скобами, стержнями либо в шпунт, а затем тщательно шлифовались камнем или твердой смазкой.

Архитектура Гефестиона строго соответствовала канонам дорического стиля. Монументальная замкнутая колоннада включала в себя каноническое число опор: по 6 на фасадах и по 13 на боковых сторонах. Использование обязательных приемов классического зодчества – таких, как энтазис, курватура стилобата, утолщение угловых колонн, – сделало здание типичным образцом греческого храма. Безвестный создатель не отличался стремлением к новаторству, но все же дополнил дорический декор элементами ионического ордера. Небогатое убранство храма сохранилось хуже конструкций. От фронтонных композиций остались мелкие фрагменты, которые позволили установить, что на главном – восточном – фасаде здания изначально располагались рельефы со сценами подвигов Геракла. Плоская скульптура этой стороны воспроизводила облик девяти греческих муз. Посвященные Тесею восемь метоп северной и южной частей храма отличались динамизмом и смелым композиционным решением.

Наос храма украшал ионический фриз, дошедший до наших дней в полуразрушенном виде. Сегодня на главном фасаде здания можно увидеть олимпийских богов, наблюдающих за сражением афинян с паллантидами, а на западном – бой Тесея с кентаврами. В отличие от единой композиции фриза Парфенона ионический бордюр Гефестиона составлен из отдельных, не объединенных единым сюжетом сцен. Наружная колоннада и перекрытие восточного портика с расписными кессонами сохранились хорошо, чего нельзя сказать о деталях интерьера. С западной стороны храма имелось небольшое помещение опистодома. Внутреннее пространство наоса разделялось на три нефа дорической колоннадой. В глубине зала стояли исполненные Алкаменом бронзовые статуи Гефеста и Афины Эрганы (Работницы).

В настоящее время Гефестион возвышается на холме, с которого открывается превосходный вид на агору. Странно видеть нагромождение каменных обломков, некогда бывших классическими постройками и скульптурой, созданной великими мастерами. Сегодня от большинства зданий остались лишь фундаменты и основания стен. Древний храм Гефеста чудом не превратился в руины после перестроек, которым его подвергли в Средневековье.

В V веке языческий храм был переоборудован в христианскую церковь Святого Георгия, и внутреннее убранство изменилось в соответствии с новой религией. Коренные переделки в значительной мере коснулись внешнего облика Гефестиона: здание дополнилось сводом, порталом с западной стороны и апсидой, заслонившей колонны восточного фасада. Позже это нагромождение было снесено, а место, где стояли древние статуи, обозначено блоками синеватого элевсинского камня.

Один античный историк остроумно заметил, что в Афинах статуй больше, чем людей. В столице Аттики скульптур действительно было много. Значительная их часть, как и творчество самых знаменитых скульпторов Греции, относится к классическому периоду (500-320-е годы до н. э.). Колоссальные, мелкие и совсем миниатюрные изваяния украшали храмы, площади, дома горожан различного достатка. Ими увековечивали память народных героев, чтили живых деятелей государства, отмечали могилы, уличные перекрестки, порталы зданий. К сожалению, огромное количество античной пластики дошло до наших дней в виде обломков. Горы камней, в том числе разрушенные статуи, остались в разграбленном и сожженном Акрополе по окончании Греко-персидских войн. В мирные годы бесценные произведения искусства продавались и обменивались на бытовые вещи. Немало статуй затонуло во время кораблекрушений, и лишь немногие из них были подняты со дна моря. Многие работы греческих скульпторов известны нашим современникам по римским копиям, в то время как из подлинников сохранились лишь единицы.

В темные века афинские художники не слишком умело владели резцом и камню предпочитали дерево. Обладая прекрасными пластическими свойствами, этот материал слишком мягок и недолговечен, поэтому произведения того времени можно только представить, например, по деревянным статуям Геры и Зевса, созданным по старинным образцам примерно в 600-х годах до н. э.

Образы богов и героев не сразу получили воплощение в изобразительном искусстве. Одна из версий их проникновения в пластику имеется в трудах древнегреческого писателя Павсания, создателя «Описания Эллады» – своеобразного путеводителя по памятным местам родины автора. В этом сочинении среди множества легенд имеется миф о Гере, убежавшей на Эвбею после ссоры с супругом. Не сумев убедить ее вернуться, Зевс сделал деревянную фигуру и, закрыв ее одеждой, повез на быках, говоря всем, что везет новую жену. Поверив слухам, Гера явилась к мужу, сорвала покрывало и смогла порадоваться обману, увидев деревянный обрубок вместо молодой девушки. В память примирения божественной пары в Афинах ежегодно устраивался праздник Дедала. Именно так греки называли деревянные статуи, многие из которых принадлежали резцу Дедала, легендарного афинского скульптора, первого представителя этого вида искусства. О редких его произведениях также упоминается в сочинениях Павсания: «На равнине есть храм Диониса. Древнее деревянное изображение бога перенесено афинянами в город. Оставшаяся в храме статуя является копией прежней. Афине посвящен как город, так и вся страна; те, кто поклоняется другим богам, ничуть не меньше чтут Афину. Священное ее изображение, почитавшееся общиной за много лет до того, как из деревенских поселков они сошлись вместе, находится теперь в Акрополе. Существует предание, что оно упало с неба».

В архаическую эпоху изваяния не падали с небес, а создавались на земле с помощью резца и зубила. В качестве материала скульпторы использовали известняк или мрамор, чаще паросский. Камень добывали из земли огромными глыбами, которые не перевозили целиком, а отесывали на месте, доводя до нужной величины. Окончательная отделка производилась в мастерских, где по традиции несколько учеников помогали опытному мастеру.

Методика создания древнейших аттических статуй из мрамора имела свои особенности. Ранние ваятели работали в технике так называемого непластического исполнения, перешедшего в архаическую пластику из древней деревянной скульптуры. Самым популярным способом была прорезка, которую применяли для воспроизведения складок одежды, бровей, очертаний губ и глаз. Кроме того, готовые вещи полировали, добиваясь совершенно гладкой поверхности. В те времена статуи раскрашивали, используя, впрочем, нестойкие составы. Колер исчезал довольно быстро, однако на некоторых статуях его следы сохранялись веками. Глаза каменных богов выполнялись из стекла, цветного камня или слоновой кости. Одежда расписывалась самыми яркими красками: последователи Дедала предпочитали красные и синие тона. Женские волосы всегда красили желтой краской. Отдельные детали, например оружие, головные уборы, царские регалии, украшения, конскую упряжь, делали из бронзы, а затем прикрепляли к камню особым способом.

Древнейшим видом аттической скульптуры считаются куросы, изображавшие безымянных юношей атлетического сложения. Они представлялись обнаженными в отличие от кор, как сегодня обозначают статуи юных гречанок в длинных одеждах. Прямостоящие, неподвижные, фронтальные фигуры свидетельствуют о том, что их создатели не обладали знаниями в области пропорций, форм, механики. Однако в середине VI века до н. э. в пластике произошли значительные перемены. Руки изваяний отделились от торса, ноги обрели естественный вид. Мастера поздней архаики пытались показать фигуру с различных точек зрения, все глубже и глубже загоняя резцы в мрамор при создании лица. К началу следующего столетия скульпторы прекрасно чувствовали человеческое тело. Достижения пластического искусства того времени наглядно представлены в эгинском храме Афины Афайи, где герои скульптурной композиции фронтона совершают сложные движения. Лица кор и куросов отмечены таинственной архаической улыбкой. Используя этот простой прием, ваятели вольно или невольно приравнивали статуи к богам, сообщая им такие же величавость, загадочность и высокомерие, какие были дозволены небожителям и строго карались в земном мире.

Произведения классического периода отличались не меньшим стремлением к идеалу, но образы выглядели более естественно. Освоив анатомию, мастера научились передавать не только динамику, но и чувства: задумчивость, отрешенность, гнев, строгость или нежность в выражении лица. В работах афинского скульптора Мирона в свободном движении запечатлены спортсмены, может быть победители Олимпиад, бегун Ладас и безымянный дискобол. Почти во всех произведениях этого ваятеля чувствуется твердая рука мастера, свободно владевшего формой. Особенно заметны внимание автора к человеческому телу, способность правильно передавать его пропорции и движения, применяя знания анатомии. В римских копиях Мирон показан дерзким новатором, окончательно разрушившим каноны архаического искусства.

Дальнейшее развитие афинской скульптуры можно проследить по работам Праксителя, чьи женские изображения сегодня считаются эталоном классической красоты. По словам современников, «под его резцом холодный камень преображался в трепетную плоть». Неповторимую манеру великого мастера лучше всего представляет мраморная Афродита – первая статуя обнаженной богини любви.

По мере накопления опыта в изображении человеческого лица скульпторы Афин выполняли все более совершенные портреты, чаще избирая в качестве моделей своих знаменитых соотечественников. В тот же период создано множество рельефов, или объемных многофигурных композиций, высеченных на плоских каменных плитах. Большая часть таких произведений создавалась для украшения храмов. Реже скульпторы изготавливали рельефы, приносимые в дар богам горожанами, излечившимися от болезней или испытавшими удачу в каких-либо делах. Больше всего таких работ имелось в храме бога-врачевателя Асклепия в Эпидавре. Среди экспонатов Национального археологического музея в Афинах имеются скульптурные портреты самих недужных, изображения больных конечностей, излеченных частей тела, сцены врачебного осмотра.

Ярким образцом античного реализма признается пластическая группа «Тираноубийцы», дошедшая до нас в виде отдельных статуй. Особенно выразителен образ молодого Гармодия, представленного абсолютно нагим, в стремительном движении красивого, молодого тела. Четкий силуэт мужественной фигуры придает монументальность всей композиции. При внимательном взгляде на героев заметна некоторая скованность их поз, что могло быть вызвано неопытностью создателя, видимо впервые исполнявшего столь крупную статую.

Классическая эпоха характеризуется обращением художников к героическому образу. В этой связи вызывает удивление популярность терракоты, где чаще изображались отнюдь не герои, не боги и даже не почтенные граждане Афин. Сюжеты небольших скульптурных групп были навеяны сценами из повседневной жизни, а в качестве героев обычно фигурировали простые горожане. Крошечные терракотовые фигурки богов в качестве пожертвования приносились на алтари и опускались в могилу. Смесь глины и песка применялась исключительно для посуды и облицовочных плиток до тех пор, пока гончары не дополнили свой промысел миниатюрной пластикой. В одном из афинских музеев имеется прекрасный образец этого искусства – статуэтка с условным названием «Парикмахер за работой». Такие изделия выполнялись по технологии, заимствованной из производства керамики, то есть покрывались лаком и проходили обжиг в гончарных печах.

Поздняя классическая скульптура передает удивительное богатство душевной жизни человека. Тончайшая обработка мрамора позволяла создавать ощущение нежности и теплоты в выражении лица. Именно этими качествами отличались работы афинского ваятеля Каламида. Приписанная ему статуя пробуждающейся ото сна девушки имела различные названия, поэтому «Эриния» является лишь одним из вариантов. Возможно, автор воспроизводил образ из трагедии Эсхила «Орестея», но его героиня слишком сильно отличается от театрального прототипа. Каламид изобразил полулежащую на мраморном пьедестале гречанку, медленно приподнимающуюся на чей-то зов. Девушка одета в легкий хитон; собранная в мелкие складки ткань свисает над поясом, полностью обнажая плечо. Ее колени прикрыты гиматием, прилегающим настолько плотно, что зрителю видны очертания ног. В угловатых формах статуи, но более всего в пропорциях лица заметны отголоски дорического стиля. Однако свободные движения тела и струящиеся складки одежды приближают творение Каламида к высокому искусству эллинистической эпохи.

Одна из самых оживленных магистралей современных Афин – проспект Королевы Амалии – начинается с обширной площади. В древности она называлась непереводимым словом «теменос», под которым подразумевалась священная земля, заранее отведенная под строительство храма. Сегодня к северу от этого места находится участок раскопок. Археологи открыли термы и остатки домов, некогда располагавшихся на окраине города, вблизи крепостной стены, сложенной из материалов, заготовленных для обители Зевса Олимпийского. В раскопе видны части колонн, которым так и не довелось украсить храм. Обнаруженные детали удивляют отсутствием каннелюр и входят в кладку основания. Судя по крестообразным надпилам, строители тщетно пытались распилить исполинские барабаны, в итоге употребив их целиком.

Начатое в пору архаики здание строилось так долго, что успело воплотить в себе черты нескольких стилей. Обретя дорические элементы при Писистрате, оно стояло заброшенным до эллинистических времен. В 175 году до н. э. за его восстановление взялся сирийский царь Антиох IV Эпифан. Восточный владыка отдавал предпочтение роскоши, не преминув показать это в храме, где колонны дополнены коринфскими завитками. Украшенный, но опять незаконченный Олимпион уцелел при штурме Афин римлянами, однако несколько его колонн были увезены в Рим для отделки Капитолия. Захватчики не стали разрушать греческие святыни и в дальнейшем даже способствовали их возрождению, как произошло с храмом Зевса. Благодаря заботам императора Адриана к 132 году до н. э. одно из самых крупных в Греции святилищ наконец предстало в завершенном виде. Былые размеры постройки можно представить по лучше всего сохранившейся юго-восточной части с толстыми колоннами высотой более 17 м. В настоящее время рядом со зданием лежат остатки мраморного столба, рухнувшего и распавшегося на барабаны при землетрясении 1852 года. При создании музея под открытым небом афиняне решили не убирать обломки, оставив их в качестве напоминания о беспощадном времени.

В облике храма Зевса Олимпийского отразились черты поздней античной архитектуры, где особенно заметно нарушение принципа гармонии и соразмерности человеческому телу. Поставленные почти вплотную колонны слишком высоки и, вопреки древним канонам, подавляют зрителя своими невероятными размерами. Похожие чувства вызывают и капители, исполненные в роскошном коринфском стиле.

Строго прямые формы классических зданий обеспечивали их прочность даже в случае неверного крепления, но греческие строители небрежности не допускали. Три яруса – основание, колоннада и карниз – возводились из камня, известняка или мрамора в зависимости от средств и значения постройки. Самой эффектной частью любого греческого храма, безусловно, была колоннада. Являясь опорами для крыши, колонны выдерживали большую нагрузку, хотя своим видом напоминали стройную гречанку с невесомой амфорой на голове. Двускатная крыша над входом образовывала треугольник; замурованный и украшенный скульптурой, он превращался во фронтон. Во время отделки ваятель выполнял сложную задачу по размещению фигур в узком длинном пространстве. Если посредине планировалось показать сцену сражения, то в самом высоком месте фронтона ставилась фигура бога. С двух сторон от него находились немного уступающие по росту бойцы со щитами, далее лучники стреляли с колен, а затем, завершая композицию, лежали убитые или раненые, упиравшиеся ногами в угол фронтона.

Широкий подиум в основании храма Зевса Олимпийского был окружен оградой, которая одновременно служила подпорной стеной. С северной стороны располагался вход в виде портика. Лестница с тремя высокими ступенями предназначалась для бога. Люди проходили через тот же вход, поднимаясь по низким ступеням узкой лесенки. Наос окружала двухрядная колоннада, дополненная третьим рядом с боковых сторон. В древности общее число опор достигало 104, но до настоящего времени сохранилось лишь 15. Археологам не удалось реконструировать интерьер храма, но его богатство можно представить по фрагментам статуй. Известно, что при римлянах в главном зале возвышалось хрисоэлефантинное изваяние Зевса Олимпийского, скопированное со знаменитой работы Фидия. Рядом с главным божеством стоял скульптурный образ императора Адриана, созданный неизвестным мастером из золота и слоновой кости.

Глядя на величественные статуи и стройные колонны с изящными завитками, трудно поверить, что в искусстве эллинистической эпохи (320-30-е годы до н. э.) преобладал интерес к житейским, порой вовсе непривлекательным моментам. Забыв о классической отрешенности, художники проявляли интерес к разнообразию повседневного бытия и острому драматическому сюжету. Основным содержанием скульптуры той эпохи стали такие темы, как детство, старость, болезнь, убожество, усталость от жизни, боль, смерть. Известны римские копии с греческих изображений умирающего, старух, согнувшихся под тяжестью поклажи, пожилых рыбаков с дряблыми телами, боксеров со шрамами на лице. На одной из статуй изображен мужчина, готовый вонзить кинжал себе в грудь на глазах собственной жены.

Являясь привлекательной моделью для скульптора, в реальной жизни греческая женщина вызывала гораздо меньший интерес. Привязанная к дому, она не вмешивалась в государственные дела; теряя с замужеством фамильное имя, подчинялась всем родственникам мужского пола; имела право делать покупки, хотя даже мелкие вещи не становились ее собственностью. Если для грека лучшим для брака считался возраст 30–35 лет, то гречанок выдавали замуж в подростковые годы. В день обручения невеста прощалась с детством, жертвуя Артемиде свои игрушки, и впервые видела жениха, которого отец выбирал без ее согласия.

Впрочем, мужчины тоже создавали семью без особого желания, обзаводясь досадным бременем только для того, чтобы иметь детей. Отсутствие потомков не украшало человека, он ощущал себя беспомощным в старости, страдал на смертном одре, предчувствуя поминальный день без возлияния медом, вином и молоком, но более всего одиночество в царстве мертвых. Будучи холостяком, мудрец Фалес из Милета каждое утро благодарил богов за свое существование в облике человека, а не животного, эллина, а не варвара, мужчины, а не женщины. Впервые отвечая на вопрос матери о семье, он сказал: «Еще не время!», заметив во второй раз: «Уже не время!». Платон, давая совет своему робкому соотечественнику, заявлял: «Женись, если хочешь всю жизнь жалеть. Красивая жена будет радостью для других, а некрасивая – наказанием для тебя».

Тем не менее, вступив на порог зрелости, каждый грек обзаводился супругой – к этому его обязывало государство. В Спарте сурово наказывали холостяков, мужчин, женившихся поздно, и дурных мужей. В Афинах времен Солона преследовалось только безбрачие: преступникам определялась «жестокая» кара – брак.

В обязанности супруги богатого эллина, помимо денежных дел, входила проверка кладовых, поддержание чистоты во дворе и комнатах, контроль за приготовлением еды, уход за детьми, стариками и больными. Однако большую часть времени занимали прядение и ткачество. Сидя в личном кресле, хозяйка готовила к прядению шерсть, одновременно наблюдая за работой рабынь. Добропорядочная гречанка управлялась с хозяйством легко, умело, нередко подчиняя себе не только прислугу, но и мужа. Афинский стратег Перикл однажды признался: «Главный человек в Греции – мой маленький сын, потому что всем командуют Афины, Афинами – я, мною – жена, а ею – сын».

Гречанки общались друг с другом в женской половине дома, где устраивали угощения для подруг, встречаясь с мужчинами только на семейных застольях. Пока муж развлекался в городских заведениях, хозяйка с девушками играла в «бабки» мелкими косточками животных. Афинская женщина редко выходила на улицу, но если это случалось, то за ней непременно следовал невольник. Покидать дом ей разрешалось в исключительных случаях, подобных похоронам, большим религиозным праздникам, семейным торжествам, а также посещению лавки торговца благовониями.

Конец ознакомительного фрагмента.