Глава третья
В офисе царила из последних сил сдерживаемая паника. Странно, что еще газетчики не штурмуют шлагбаумы и не срывают трубки. Появление Хабарова осталось почти незамеченным. Из-за дверей переговорок доносился яростный шепот, кто-то кого-то в чем-то убеждал, а в ответ тихо матерились. Секретарши, кажется, все до одной были под валерьянкой, сидели выпучив красивые глаза и перебирая бумаги недельной давности.
– Света, – обратился Хабаров к одной из них. – Мне нужен телефон переводчика Беккая.
Света посмотрела как бы через Хабарова, смахнула с лица челку.
– Здравствуйте, – сказала Света.
– Здесь сегодня жарко, – сказал Хабаров.
– Да, надо проветрить, – не поняла Света.
Он надеялся, что с ритуальными разговорами покончено, и теперь намеревался повторить свою просьбу.
– А вам зачем? – спросила Света.
– А что такое? Гриф «секретно»?
– Михаил Павлович строго…
– Да я знаю, – сказал Хабаров и принялся врать. – Я сам только от Михаила Павловича. Это он имел в виду журналистов и всяких там нюхачей, своим – можно. Он сказал у тебя попросить.
– А, – сказала Света и стала рыться в компьютере.
Очевидно, президент клуба не нашел ничего лучшего, кроме как приостановить потоки информации в офисе.
Света продиктовала цифры и назвала имя – Геннадий. Хабаров отыскал пустую переговорную комнату, набрал номер. Ему ответил спокойный голос. Хабаров представился.
– Чем обязан? – спросил Геннадий.
– Я думаю, вы в курсе сложившейся ситуации.
– Безусловно, но о деталях я ничего не знаю, так как последний раз виделся с Ахмедом позавчера, и если вы пытаетесь…
– Нет-нет, – сказал Хабаров. – Мне нужно только, чтобы вы узнали у него, где он находится.
– А вам зачем?
Ну началось.
– Хочу с ним попрощаться.
– Мне звонили из клуба, – сказал Геннадий. – И просили не разглашать.
– Я знаю. Михаил Павлович дал зеленый свет.
– Сомневаюсь.
В этот раз не удалось.
– Геннадий, вам нравится ваша работа? – зашел с другого фланга Хабаров.
– Да. Почему вы спрашиваете?
– Вы покидаете Верхнекамск вместе с Беккаем?
Пауза.
– На этот счет я еще не получал информации.
– И не получите, потому что «Кучер» уже нашел ему переводчика в Москве. Там, наверное, каждый третий говорит на марокканском.
– На демнатском, – сказал Геннадий. – Это такой диалект.
– Пусть так.
– Вы это к чему?
– К тому, что мы хотим одного и того же. Чтобы Ахмед остался.
Помолчали.
– За меня можете не переживать, – сказал Геннадий.
– Так да или нет? Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Снова пауза.
– Вы знаете, что такое переводить с редких языков? – спросил Геннадий.
– Даже примерно нет.
– Это занятие напрямую связано со страхом, что этническую группу, которая является носителем этого языка, перебьют в какой-нибудь гражданской войне – и язык умрет вместе с ними. На демнатском языке говорят, дай бог, пять миллионов человек. И это количество постоянно сокращается. Тебя как будто призвали на войну, и ты стал единственным, кому выдали древний однозарядный мушкет, в который нужно постоянно засыпать порох, и все такое. И каждый новый день делает твое оружие еще более неактуальным.
Хабаров слушал.
– Беккай не выходит на связь, – сказал Геннадий. – Но я знаю, что он еще в Верхнекамске. Вылет в Москву около пяти.
Хабаров поблагодарил и пообещал, что еще позвонит. Поступило сообщение от Корнева – о времени прибытия в Верхнекамск. В ответ Хабаров передал ему то, что узнал от переводчика.
Дверь переговорки распахнулась.
– Ты чего тут? – спросил Тарас.
– Ты меня до инфаркта доведешь.
– Че ты тут заперся? – еще более неприветливо спросил Тарас.
– Нельзя, что ли?
Хабаров всегда робел перед Тарасовым, и его постоянно донимало чувство, что тренер им недоволен. Возможно, Тарас действительно считал, что скаут не справляется со своими обязанностями и приводит в клуб одних недоумков и бездарей. И даже когда случаются исключения, конец все равно немного предсказуем.
– Кто тебе сказал? – спросил Тарасов.
– О чем?
– О Беккае.
– Садальский.
Пожалуй, не стоило говорить, но Тарас и так смотрел на Хабарова, как на врага государства, не стоило испытывать его уклончивыми ответами.
– А ему кто?
– Не знаю.
Нужно ли просветить Тараса об участии Корнева? Скорее нет, потому что он непременно донесет Эйсу, а тот реагирует порой неадекватно. Пусть со всеми скопом разбирается Корнев.
– Кто-нибудь говорил с Беккаем? – спросил Хабаров.
Но Тарас за версту чувствовал отвлекающие маневры.
– Че ты приперся сюда?
– Думал, что нужна помощь.
– Какая помощь?
– Ну, все-таки мы с Ахмедом…
– Это уже неважно сейчас. Сейчас ты остынь, я понимаю, что тебе обидно, но это, извини, не твое дело. Понял? Я к тому, что не будь таким же треплом, как Садальский, держи язык за зубами.
Да, появление на горизонте Корнева окончательно настроит Тараса против скаута. И даже если Корневу удастся вернуть Ахмеда, положение уже не исправить. Таков уж Тарасов, он мог на полгода загнать футболиста на скамейку запасных после продолжительной голевой серии, и никто не мог его образумить. Попасть к нему в немилость так же легко, как выйти на улицу или отчаяться.
– Неужели ничего нельзя предпринять? – спросил скаут.
– Мы и так предпринимаем, – сказал Тарас и вышел.
Не стоило более вертеться тут и привлекать внимание. Хабаров покинул офис и зашагал по раскисшему в неожиданной оттепели снегу. Нет, Тарас обнадеживает сам себя. На самом деле они ничего не предпринимают, потому что не знают, что тут вообще можно предпринять. Хабаров только подтолкнет их к мысли, а затем представит им человека, который умеет решать подобного рода проблемы.
Корнев, конечно, не панацея, однако ты или доверяешь опыту человека, или не доверяешь. Хабаров нисколько не сомневался в Корневе, он знал, что тот тоже в какой-то мере спортсмен, который не позволяет себе потерять форму и во главу угла ставит результативность. О Корневе в свое время достаточно судачили за кулисами, когда выяснилось, что он причастен к отставке Адлейбы. Тогда его называли чуть ли не серым кардиналом российского футбола. Было известно, что он в той или иной мере сопровождал и содействовал самым крупным трансферным сделкам минувшего межсезонья. Больше всего впечатляли слухи, что именно он заварил скандальную кашу с «Дизелем» и способствовал потере клубом места в Премьер-Дивизионе. Как это под силу одному человеку, Хабаров не представлял.
Он просиживал шаткий стул в одном из кафе аэропорта, когда объявили о прибытии рейса из Домодедово. Разглядев в толпе аккуратного Корнева, Хабаров порадовался, что в этом человеке ничего не изменилось, в частности, с него так и не сошел его вечный загар, из-за которого он иногда казался пришельцем с юга. Они пожали друг другу руки, у Корнева из багажа была только небольшая сумка. Они отправились в город на такси.
– Беккая раньше пытались купить? – спросил Корнев.
– Мне об этом ничего не известно.
– Что предложил ему «Кучер»?
– Без понятия.
– Если не хочешь светиться, ты вообще можешь не участвовать в этом деле. Я скажу, что у меня источник в клубе, – сказал Корнев.
– Ты знаком с Эйсом или Тарасом, вернее, Тарасовым? – спросил Хабаров.
– Только с Тарасовым. По касательной.
– Предполагаю, что решение будет за Эйсом, поэтому будет лучше, если тебя к ним приведу я. Так будет…
– Я понял. А чего ты от меня хочешь?
– В смысле? Хочу, чтобы Беккай остался в клубе.
– Нет. Чего именно ты хочешь? С чего ты вообще вызвал меня сюда?
Хабаров промолчал.
– Задавай вопросы, – предложил Корнев.
– Что ты будешь делать? Как ты будешь это делать?
– Я поговорю с Эйсом и Тарасовым. Потом поговорю с Беккаем.
– И все?
Хабаров был разочарован. Он ожидал хитроумной неуловимой схемы.
– Ну не в заложники же нам его брать. Еще вопросы?
– Это правда про Адлейбу и «Дизель»?
– Что именно?
– Что ты отставил Адлейбу из «Хроноса» и убил «Дизель».
Корнев вздохнул.
– Адлейбу – да. «Дизель» – нет. Тут все было наоборот. Я работал на «Дизель».
– Вот как.
– И я провалился.
Аэропорт был на северной окраине города, а стадион «Минерала» – на южной. Они проехали Верхнекамск насквозь, и на каждой улице он был одинаковый, словно зачесанный под одну гребенку. Хабаров любил эту предсказуемость своего родного города. Одинаково низкорослый, растрепанный, хилый, он был таким что зимой, что летом.
– Ты женат? – спросил Корнев.
– Нет, а что?
– Разведен?
– Да. Ей было тяжело от моих постоянных разъездов.
И молчание. На его исходе, в тот момент, когда молчать стало неловко, они добрались до стадиона. Офис по-прежнему напоминал звенящий от злого напряжения улей. Корнев оставил свою сумку в автомобиле, и сейчас был налегке, во время движения он все норовил вырваться вперед и как будто подскакивал при каждом шаге.
– У себя? – спросил Хабаров у Светы, указывая на кабинет Эйса.
– Да, только Михаил Павлович строго…
– Я знаю, знаю.
Хабаров постучал и тут же отпер дверь. Затянутый в черный костюм Эйс тщательно печатал на клавиатуре, выискивая и как будто ощупывая кнопки одними лишь указательными пальцами. Видно, в этом занятии до «черного» пояса ему было еще далеко.
– Разрешите, Михаил Палыч?
– Не сейчас, Слава.
– Тут такое дело, которое не терпит. Совсем.
– Что за дело?
– Я хочу вас кое с кем познакомить.
Они с Корневым переступили порог и заперли за собой дверь. Эйс глядел на них сверху вниз, ссутулившись и напряженно замерев. Затем он как-то растекся и принял, кажется, привычную позу, откинулся на спинку кресла и уперся локтями в подлокотники.
– Михаил Палыч, это Григорий Корнев, познакомьтесь.
Эйс сцепил пальцы.
– Ты зачем сюда…
– Я сейчас все объясню, – сказал Хабаров. – Господин Корнев поможет разрешить нашу проблему.
– Ты о чем? У нас нет никаких проблем.
– Нашу проблему с Беккаем.
Эйс стал мерить Корнева взглядом, при этом обращался он к Хабарову.
– Слушай, по-моему, это не у нас проблемы, а у тебя. В разгар всего этого цирка ты приводишь в офис не пойми кого, до этого ты его, скорее всего, уже посвятил в тему всех событий и теперь еще несешь какую-то чушь. Твои проблемы, Хабаров, психологического толка. И обращаться тебе было нужно не к нему, а к человеку соответствующей профессии.
– Все в норме, ему можно доверять.
Хабаров порядком нервничал, что Корнев до сих пор не вступает в разговор да и вообще принял такой вид, будто надеется, что Хабаров все сделает за него.
– Я тоже думал, что Садальскому можно доверять, – сказал Эйс. – Но у него оказался слишком длинный язык.
Ясно, Тарас сдал его с потрохами.
– Михаил Павлович, я хочу как лучше.
– А получается как всегда, Хабаров, – отрезал Эйс.
– Думаю, еще не вечер.
– Это ты так думаешь, – сказал президент. – Если тебе хочется помахать кулаками после драки, то идите с Садальским и твоим новым другом в какой-нибудь кабак и перемойте всем нам кости. А мы здесь будем думать за вас.
– Михаил Павлович, это не займет много времени.
– Что не займет много времени?
Хабаров почти с мольбой покосился на Корнева, но тот безразлично рассматривал витрину с кубками.
– Разговор, – сказал Хабаров.
– Он уже занял много времени, – Эйс вытянул шею и обратился к Корневу: – А вы кто, собственно, такой?
– Григорий Корнев.
– Я уже сказал, что это имя мне ни о чем не говорит.
– Может быть, в этом случае стоит найти того, кто его знает? – сказал Корнев.
Эйс хищно улыбнулся. Он не любил, когда кто-то сомневался в его компетенции. Он потянулся к телефону, и Хабаров подумал, что сейчас он вызовет охрану.
– Света, найди мне Тарасова, – сказал Эйс.
Корнев вернулся к экскурсии по витрине с трофеями.
– Вы чем-то торгуете? – спросил Эйс.
– В каком-то смысле.
– В каком именно?
– Я торгую возможностями, – сказал Корнев, так и не оторвавшись от витрины.
– Это как?
– Увидите.
– Слава, что это за клоун? – не выдержал Эйс, и Хабаров, вновь оказавшийся на передовой, плюхнулся в кресло без разрешения.
Эйс оправдывал английское происхождение своей фамилии. Он подавал навылет, но как только право первого удара переходило к сопернику, он тушевался и сдавал. Поэтому сейчас он решил наброситься на Хабарова как самую слабую особь в их немногочисленной стае.
– У тебя, видимо, давненько не было командировок в третью лигу чемпионата Казахстана.
Что-то новенькое, раньше Эйс не опускался до угроз. Хабаров вгляделся внимательнее и понял одну поразительную вещь – Эйс паниковал. Ему простительно, клуб лишился самого перспективного новичка сезона, и он сейчас скалится на каждого, не исключено, что и на свое отражение.
Дверь распахнулась, Тарас не обучен был стучать и проявлять иные приметы вежливости. Он почти с ненавистью посмотрел на Хабарова, затем перевел взгляд на Корнева.
– Какими судьбами? – спросил он.
– Попутным ветром.
– Межгалактическим, что ли?
Он уселся в другое кресло, еще раз вцепился взглядом в Хабарова, отпустил.
– Ты его знаешь? – спросил Эйс.
– Знаю. Футбольный Остап Бендер, комбинатор и мошенник.
– Конкретнее.
– Вертит какие-то сомнительные делишки, лезет куда не просят. Видимо, это как раз тот случай. Я не удивлен, что он на короткой ноге с Хабаровым, два сапога пара.
Скаут не совсем уловил, почему они с Корневым два сапога пара, но заметил, что и Тарас, прямо скажем, испуган. Тренер его разочаровал, Хабаров был уверен, что тот не способен поддаваться эмоциям.
– Из Москвы он, – продолжил докладывать Тарас. – У москвичей такая привычка – лезть куда не просят. Они же столица, вроде как исторически уполномочены. Шантажист он. И воротила. И деньги дерет сумасшедшие. Знавал я людей, которые с ним работали, – до сих пор в одних трусах ходят…
– Я помогу вам вернуть Беккая, – наконец вмешался Корнев и сделал два шага от витрины, видимо, удовлетворив свой интерес к пыльным кубкам.
Эйс и Тарасов синхронно замерли, потом тренер принялся оглядываться по сторонам, будто ему требовался переводчик. Или он искал, чем можно приложить Корнева.
Конец ознакомительного фрагмента.