Глава II
Выход из Великой (Северской) Руси части народа на поиск новых поселений
[145]
Неурожаи и голод на всем севере Германии в IV столетии. – Обряды древних руссов при выселении по увечанью матери родной земли. – Часть лугарей Бардовских, по случаю голода, переселяется в соседство булгар за Днепр. – Бой за право поселения, с гомеровскими алазонами, с геродотовскими амазонками, иорнандовскими magas mulueres, готскиими Kwenae и Huna-Skaldmeyar
Повсеместные неурожаи, продолжавшиеся несколько лет в Лидии, были причиною выселения части народа, по жребию, на поиск новых земель. Под предводительством царскаго сына (Tυρσηνός)[146], переселенцы прибыли на корабляхъ к берегам Италии.
Владетели Лидии принадлежали к роду Гераклидов[147], происходившему от божества войны и победы, т. е. по Сербскому наречию к роду Ђуровскому, или Юрьевскому. На новоселье удел лидян в Италии и получил название Туринского.
В Италии, в областях савин, или савлиан (Savini, Sabelli) настали также голодные времена, и народ, по тому же исконному своему обычаю, принужден был в годовой народный сбор, в празднество Vera sacra (зеленые святки, Гурьев день), решить по жребию выселение молодаго поколения туда, куда Бог приведет. Тут также предводителем выселенцев был Тур – родоначальный миф посвященных богу побед, или витяжству.
В IV столетии, около 365–370 года по Р. X., подобное же бедствие повсеместного неурожая постигло север Германии. В Ситуне – (Situna, Sigtuna) собравшийся народ на сбор[148] также принес богам в очистительную жертву быков, или туров. Это не помогло.
На второй год, подобно как некогда и в Киеве «реша старцы и бояре: мечем жребий на отроки и на девици», принесли людскую жертву из молодаго поколения. Но боги не умилостивились. Очищены жертвой животные, очищен народ, а гнев богов продолжается. Жрецы и старейшины решили, что черед следует бросать жребий на княжеский род, и – жребий пал на самого князя Домальда[149]. И принесли в жертву гневным богам князя, гонителя готов.
В это-то самое время, по словам Проспера Аквитанскаго, выступили лонгобарды из отдаленных пределов Германии, от прибрежий океана и из Скандинавии, добывать новых земель, под предводительством Ивора и Иано (Iborejus et Ajonus).
Павел Варнефрид также пишет, что неурожаи и голод вынудили kонгобардов, живших в Вандалии, решить по жребию, которой трети способных носить оружие придется оставить свои земли и добывать новые.
Не излишним считаем напомнить здесь обясненное уже нами существенное значение прозвища Longobardi[150], которое принадлежало войску, занимавшему пограничный Луг, называвшийся по городу, станице, или вечу Брдо (Bardovicus, Bardorum vicus), на левой стороне Эльбы[151]. Луг тянулся и по правой стороне Эльбы и по названиям станиц были луги, леси, или лугане: дечанские (Λογγα Διόοϋνα), гоманские, или уманские (Λοϋτα οί Ομανςι), боровские (Λοϋτα οί βοϋρα) и пp.[152]
Σούβα Λογγοβαρδα, т. е. славяне луго-бардские[153], как пограничное войско, составляли без всякого сомнения чередные полки, выходившие на стражу в Брдо (борт, граница) из всех прочих станиц Великаго Луга; но, со времени побед Германика, Луг Бардоский отошел к Риму, и образовал из себя замирных, римских Longobardi, вольное войско, известное впоследствии под названием аранков (Hranican).
С самаго переселения готов из Дации на север, и именно со II столетия, вообще славяне были прозваны ими вендами[154], а соседняя им набережная Wendland, Wendian[155], откуда образовалась Вандалия[156]. Таким образом, и лугане бардовские, или лонгобарды прозвались вместо славян Vinili, а бургунды – Vindili.
Последуем теперь за обреченными на выселение и отправившимися на восток луганами, или лугарями, под предводительством главарей, воевод, или князей Ивора и Иана.
Варнефрид, дьяк последняго воеводы Ломбардского Дезидерия[157], вместе с ним был взят в плен Карлом Великим; но он умел заслужить и пользоваться благосклонностью победителя. Вероятно, при дворе Карла он и писал «Историю лонгобардов». По обычаю того времени вести происхождение всех народов с оконечностей Севера, из Скандинавии, Варнефрид приводит, оттуда и лонгобардов в Вандалию. Отсюда, как уже мы упомянули, неурожаи и голод вынуждает часть народа отправиться на поиск новых земель для поселения.
У древних руссов все совершалось по увечанью матери родной земли; у лонгобардов выход воевод Ивора и Иана также решила родная их мать Gambara[158].
Выступив из Вандальской области Scoringa, они пришли в страну Mauringa. По Географу Равенскому страна на восток за Эльбой называлась некогда Maurungani. По нашему мнению, под этими названиями следует полагать Поморскую землю.
Здесь они должны были добывать право поселения оружием; но чтоб избежать кровопролития, то, по обычаю, решили с владетелями земли бой единоборством, как водилось на Руси: «Не оружьем ся биеве, но борьбою».
По Варнефриду, лугане, лугари, или лонгобарды, остались победителями, но не остались в Maurunga, а пошли в Golande, т. е. по всему вероятию, в Галиндию, которая, без сомнения, и выговорена была в условиях боя. В Галиндии они занимали города или области Anthabel, или Anthaib, Banthaib и Vurginthaib.
Трудно уже обяснить эти названия; но Barlhen, Barthonia, напоминает Брдо, Bardungau; Vurginthaib – Phrugundiones; а Бракибор, Angerburg как будто переселяются сюда вместе с ними, с Рейна и Эльбы.
На этой стоянке два воеводства сводились в одно княжение. Князем был избран Агельмонд[159], сын Айяна или Иана, из рода Gungine (вер. Gurgine), считавшегося знаменитейшим по происхождению[160].
Дальнейший поход к Дону лугари продолжают под предводительством Агельмонда и Ламича (Lamisso)[161].
Следуя, разумеется, путем-дорогой, они пришли к одной реке, чрез которую надо было переправляться. Но тут жили амазонки, и переправа была в их руках. Без боя не обошлось. Ламич вступает в единоборство с главной и храбрейшей из амазонок, вплавь, посреди реки. Условием победы – перевоз чрез реку; а, без сомнения, и право селиться на земляхъ амазонских. Ламич побеждает, переправляется со своими полками чрез реку, и занимает земли за рекой.
Тут несколько времени лугари жили безпечно; воевать было не с кем; от нечего делать они забавяллись как предки, описываемые Тацитом, азартной игрой в шашки или в кости[162]. Но в одну ночь внезапно напали на них булгары, убили их князя Агельмонда и похитили его дочь.
Ламич, однакоже, отмстил булгарам за смерть князя, преследовал их и разбил. Победа доставила лугарям богатую добычу.
После Ламича княжил Люто (Lethus), потом Хлюдович (Childeoc); а потом Годович или Тодеч (Godeoc); но здесь у Варнефрида начинается смешение лонгобардов, отправившихся за Днепр, с лонгобардами, оставшимися на месте в Бардовской области[163]. Для нас важно только предание и переход части луганскаго войска от Рейна к Дону.
Еще Страбон упоминает о переселении перед его временем (след., в исходе I века, до Р. X. т. е. после побед Цезаря в Галлии), за Эльбу, евмондоров (Εϋμονδορα: – Hermunduri) и ланкосаргов (Λαγπόσαργοι), вероятно, лугарей-козар.
Новоселье Hermunduri, т. е. хорватов[164], поясняется карпатскими белыми хорватами, вышедшими без сомнения из Бельгии (древней Белоруссии), которых Иорнанд и называет по гальской форме Hermunduri, ланкосарги же Страбона, определяют время первого передвижения луга от Рейна за Эльбу, и соответствуют лугарям (Ligii, Ligiones) Лужицкой области.
Что же касается до описываемаго Варнефридом выхода бардовских лугарей в IV столетии, и поселении между амазонками и булгарами, то оно дает возможность определить новую их Украйну, обнявшую при Аттиле и всю Ungarn.
При описании стран, занимаемых славянами и скифами, Иорнанд помещает булгар за воинственными козарами (Agazziri, Chazares)[165]. «За ними (за козарами) простираются по Черному морю поселения булгар, которые за грехи наши соделались столь известными. Здесь, – продолжает Иорнанд, – некогда возникали могущественные племена гуннов, как густая трава, чтоб в два приема подавить все народы».
Лугари – лужицкие сербы
В числе этих гуннов, особенно замечательны Hunnugari, которые вели торговлю мехами с Херсоном.
Так называемые лонгобарды, или по просторечию лугане, лугари, основавшие заднепровский Великий Луг, должны были следовать в соседство булгар по существовавшему пути от Запада Европы к Тавриде. Они, как мы видели, пришли к переправе, и, следовательно, к переправе через Днепр. Но здесь остановили их амазонки. Преданию об амазонках не верит и сам Варнефрид; однако же говорит, что он слышал, будто бы на оконечности Германии существует какая-то страна жен.
Действительно, по готскиим сведеньям, существовали Kuenland и Konugard, т. е. страна жен, и град, область жен; но впоследствии обяснилось, что готское толкование по смыслу Кона, Quena – жена, не идет ни к селу, ни к городу, и что Kuenland и Konugard не значит страна и град жен, а страна и град народа называемаго Киене, Chuene, Кинае. Это название показалось и неприлично, и неправильно; следовало его заменить посредством Hunni, Hunuland, Hunugard, тем более, что у Птоломея, на указанном Иорнандом месте населения гуннов, живут по левому берегу Днепра Χοϋνοι, по правому – Γηουινοι.
После этого амазонкам следовало совсем изчезнуть, тем более что по Atla-quida все Huna-Skialdmeyar, или гунские щитоносные девы, сгорели со дворцом Аттилы; Αμαζωνες; и изчезли, оставив свою гуннскую родную страну птоломеевским амадокам (‘Λμαδωπα), которые, без сомнения, были сродни перевозчикам (‘Λμαξέως)[166], и заменяли собой геродотовских ‘Αλαζωνοι.
В описании Сарматии у Птоломея Атадоса на том самом месте, где был Киев перевоз. Тут же и Χοϋνοι[167], и Натахоbii и Roxani и даже ясичи (Jaziges); недостает только козар; но во время Птоломея Casuari, Chasuarii или Caziri, жили еще при реке Amasia, там, где был Луг Бардовский, откуда откочевали за Днепр лонгобарды, о которых, вероятно, и упоминает Иорнанд под названием Bardores (гл. LIII) в числе украинских, народов, оставшихся во власти Данко (Dinzeo) сына Аттилы[168].