IX
Часа два спустя четверо друзей довольно уютно устроились в походной палатке. Земля под нею была устлана в несколько рядов драгоценными пушистыми коврами, сверху свешивалась лампа, разливавшая приятный свет; рабы, приставленные для услуг знатным иностранцам, принесли ужин и тотчас же удалились. Расположившись на мягкой подстилке, путешественники сами передавали друг другу кувшины с вином и водой, наполняя изящные кубки. Эдико зашел к ним спросить, не желают ли они еще чего-нибудь, и затем вежливо откланялся. Вигилий лежал в другой палатке, страдая ломотой в бедре. Болезнь, а быть может, сознание того, что остальные члены посольства не расположены к нему, заставляли его держаться в стороне. За ним ухаживал его сын.
Посланники Западно-Римской империи вкратце сообщили подробности своего путешествия.
– С нами не случилось ничего особенного, – заметил префект. – Мы шли почти все время по римским владениям, придерживаясь старой военной дороги, по которой маршировали наши легионы. Только недавно вступили мы в царство Аттилы. Однако, тотчас после перехода границы, у нас случилось маленькое приключение.
– Сильный отряд гуннов, – продолжал за него комес, – подскакал к нам, угрожая и требуя, чтобы мы немедленно остановились. Гуннские воины потрясали перед нами оружием с самым свирепым видом. Делать нечего – пришлось уступить. Тогда к нам обоим подъехал начальник отряда, размахивая обнаженным мечом, и закричал на латинском языке: «Аттила прогневался на вас и говорит устами своего слуги: он больше не желает видеть посланников Валентиниана! Что же касается подарков и денег, которые вы везете, то я требую их немедленной выдачи! Ну, живее! А не то я срублю вам головы!» И он сверкнул клинком меча перед нашими глазами. Однако префект ничуть не испугался, – продолжил Ромул с видимым удовольствием, – и отвечал предводителю шайки: «Привезенные сокровища Аттила получит только из моих собственных рук, как дары, от тебя же это будет добыча грабежа, – теперь делай как знаешь, варвар!» – «Хорошо, римлянин, – воскликнул гунн, опуская оружие, – ты молодецки выдержал испытание. Я донесу о твоей храбрости моему властелину!» С этими словами он помчался обратно к востоку. Затем мы встретили новый отряд гуннов, которому было приказано сопровождать нас к Аттиле. Вот и все наши дорожные приключения.
– А вы? – спросил префект. – Вы ведь уже давно вступили на землю гуннов. Расскажи, ритор, о своем путешествии, но прежде налей мне в кубок вина с водою. Как вы доехали сюда?
– Не без затруднений, – отвечал Приск, подавая другу напиток. – Нам только через двадцать дней удалось достичь Сардики, отстоящей от Византии всего на тринадцать дней пути: до того тяжело было тащить с собою наше золото и наш позор, которые мы везем на десяти фурах, чтобы покорно сложить свою дань к ногам притеснителя!
– В Сардике, почти наполовину выжженной гуннами, – продолжил Максимин, – мы пригласили Эдико и других спутников к себе на вечерний пир.
– Но, к сожалению, – прибавил ритор, – нам пришлось у них же позаимствоваться говядиной и бараниной. Лишь приготовление кушаний взяли на себя наши повара.
– За ужином произошел спор. Вигилий, вероятно, слишком усердно наугощался моим луканским вином…
– Или, может быть, притворился пьяным, – вставил Приск.
– Начал прославлять Феодосия, превознося его, как бога, перед Аттилой, которого назвал обыкновенным человеком.
– Кончилось тем, что Максимину пришлось успокаивать раздраженных гуннов, – исключая Эдико, не проронившего ни слова, – и раздать им в подарок множество одежд и драгоценных камней, привезенных из Индии. Нечего сказать, бог Феодосий обошелся нам гораздо дороже того, что он стоит на самом деле!
– Потом мы прибыли в Наиссус.
– То есть на то место, где некогда находился Наиссус. Гунны сровняли его с землею.
– Там все было пусто. В развалинах базилик приютилось несколько раненых и больных, молящих Провидение о пище и спасении или о смерти, что – по всем вероятиям – было ближе к ним. Там же валялось множество трупов.
– Мы, нечестивые грешники, поделились своими скудными запасами хлеба с этими несчастными, доведенными до последней степени отчаяния.
– И поехали дальше.
– Через варварски опустошенную страну!
– Мы свернули в сторону от военной дороги.
– Потому что там нельзя было дышать.
– Почему? – спросил комес.
– От зловония гниющих трупов.
– Они валялись целыми тысячами, непогребенные, заражая воздух.
– То были убитые гуннами в сражении или настигнутые ими и безжалостно умерщвленные беглецы.
– Начиная от Наиссусских гор мы двигались в обход – и так до самого Дуная.
– Гунны согнали местных жителей, чтобы переправить нас на плотах на противоположный берег реки.
– Меня поразило огромное количество этих первобытных судов.
– Для переправы наших тяжелых повозок с кладью пришлось связывать по несколько плотов вместе.
– На наш вопрос, почему здесь собрано такое множество лодок, нам ответили, что Аттила намерен в скором времени устроить большую охоту.
– Я догадываюсь! – заметил префект. – Только дичью…
– Послужим дикому гунну мы, несчастные римляне.
– Итак, нас перевезли на левый берег Дуная, приблизительно стадий на семьдесят дальше. Тут, на невысоком холме мы и разбили свои палатки.
– Мы устроились на ночлег. Невольники выпрягли из повозок лошадей, разложили костры для приготовления пищи.
– Как вдруг к нашему лагерю подскакало несколько всадников. Эдико уехал вперед за день до этого происшествия, не объяснив нам причины своего удаления. Подъехавшие гунны с бранью погнали нас с холма, приказывая расположиться у его подножия – на болотистой почве.
– Почему? – спросил Ромул.
– Всадники кричали: «Сам Аттила недавно стоял лагерем внизу в долине… значительно дальше, вниз по реке… но все-таки вам не подобает!»
– Что не подобает? – удивленно спросил префект.
– Чтобы наши ноги стояли в настоящее время выше того места, где покоилась голова владыки вселенной. Так объяснили нам гунны. И действительно, волей-неволей пришлось покориться – все наши возражения ни к чему не привели.
– Мы были вынуждены опять сложить наш скарб и перетащиться с обозом в другое место, оказавшееся несравненно хуже.
– Но зато Аттила прислал нам только что пойманной рыбы и несколько быков.