7
Через неделю, как показалось, Макс подружился с принцем Аминкой. Также он понял: с комбинезоном надо расстаться (но ещё раньше он соскоблил ножом часть щетины). В странном наряде Макс был чужим, нездешним. В «День Возжиганий» местного «Солнца», – в день, в кой он должен был, нюнил жрец, показаться народу как «Лучезарный, посланный Солнцем», – в Место Дракона вдруг завалилась уйма портних. Ощупывали, вертели. Чавкали ножницы; рвались ткани; иглы скрипели… Сделалась ýнку – жёлтое, чуть пониже колена, платье без рукавов, вид робы. Плюс ещё шапочка. И сандалии. Это стало «наряд Посланника».
– Хэ! – хвалил принц работу.
Женщины скрылись. Комбинезон свой Макс сунул в шкаф.
– Ответь: принцу сколько лет?.. Восемнадцать? – Макс вдруг спросил. – Как знаете, что год минул?
Принц подал жёлтый кожаный пояс.
– Это несложно. Каждый год Изумрудная в Зале Красных Колючек…
– Что Изумрудная?
– Так зовётся там речка – вдруг разливается. И мы ведаем, что пришёл новый год. – Принц фыркнул. – Век назад разлилась вовсю, затопила и Город, плавали в лодках. После мы протянули плотину против злых демонов Вильа-майу15.
– В том самом зале красных колючек?
– Да. – Принц шагнул к окну и взглянул в него. – Нам пора.
Макс потрогал щетину на подбородке.
Вышли на площадь, где за каналом громко гудели толпы народа. Мост заполняла пробка гвардейцев; взвод был на площади, в стороне от оркестра, праздничной знати и восседавшего на большом троне Уáскара. Рядом был трон поменьше.
– Для Лучезарного, – предложил принц, и Макс уселся.
Уáскар заметил: – Мы управляем… Люди, империя… нет покоя ни дня… мда, хлопоты… – Он икнул раз, другой, свесил сизый нос и умолк; лишь тряслись его плечи в спазмах икоты.
Макс повернулся к принцу Аминке.
– Люди шумят.
– Ликуют. Ждали Посланника…
– Рýми! Пусть молчат! – вставил Уáскар, набычась. – Шум… Нам мешает!
Чёток был голос главного гвардии. Взвод гвардейцев с моста прянул в толпы, стал играть мышцами, усмиряя волнение.
Наверху Дворца появился вдруг Чкау-о с накрашенным жёлтой краской лицом и с веером золотистых лучей над ним столь громоздким, что голова отклонялась вправо от тяжести, с подведёнными тушью веками, в тёмных круглых очках. Вздев длани, он покружился. Город притихнул.
Грохнули бубны. Все в Ниатуки, кроме Аминки, рухнули. Опустив резко руки, жрец тонко начал:
– О, народ богоизбранный! О, народ Инке преданный! Возжигаючи Солнце, славим тем Бога. Он внял молитвам. Ибо недавно я и Владыка Уáскар Великий, грозный Сын Солнца, выбрались… в Вышний Мир наверх!
Город охнул.
– Вот что мы видели: тьма над мёртвой землёю. Род Иис Криса бродит стеная: света нам, хлеба! Демоны вьются, плюхая слитки смрадного золота в их поганые глотки. Вдруг мы увидели Свет Посланника, осиянного Солнцем! Род Иис Криса страждет в пороках, через Посланника рек Отец, и Я им не свечу теперь Светом Солнца. В Супнъ-васинсуй правят законы. Я низойду к вам. Слышал Я, что ваш Солнечный Зал велик. Стройте Храм в Мою честь, рек Солнце, и Я спущусь к вам.
Зал всколыхнулся.
– Так рек Отец наш: как обнаружу Храм, что Мне в пору, в Солнечном Зале – сразу сойду к вам в Супнъ-васинсуй. И оживёт Мёртвый Лес ваш, и взрастут звери, и счастье снидет к подданным Инки!
Конец ознакомительного фрагмента.