Глава 4
Новые наполеоны
Хаким Батырбеков
В своих мечтах Хаким представлял себя ни много ни мало, а человеком, объединившим и возглавившим всех мусульман мира. Ну, если и не мира, то хотя бы большей его части. И, по его мнению, ничто иное не могло столь верно и столь быстро вознести его на такую высоту, как уничтожение Соединенных Штатов – монстра, распростершего свою когтистую длань над миллиардами живущих. Уничтожь он Штаты, и никто не смог бы составить ему конкуренцию. Даже Усама бен Ладен. Да что бен Ладен? Пешка в чужой игре, а может, и того хуже – платный наймит тех, против кого он якобы сражается.
Не раз рассуждая о будущем, Батырбеков своим внутренним, звериным инстинктом понял, что война – священный джихад против русских – не принесет ему ни великой славы, ни больших денег. В лучшем случае он заслужит кратковременный авторитет в рядах таких же, как и он, «борцов за веру», лишенцев, вынужденных отказаться от нормальной человеческой жизни. А что ждало дальше? Славная смерть или почетно-позорное сложение оружия и сдача властям. Победа в священной войне нереальна. Для этого недостало бы сил. А если бы достало – как победители распорядились этой победой? Вероятнее всего, перерезав всех врагов, начали убивать друг друга, как это было в Афганистане. А если и нет, то что? Ни один уважающий себя моджахед не отставит оружия ради того, чтобы взять в руки соху или навозную лопату. А ведь кому-то следует это сделать. Кто-то должен встать у станка, взяться руками за бур нефтяной скважины, вычистить навоз на молочной ферме. Чтобы прокормить всех держащих оружие. А чем реальнее будет победа, тем таких людей станет больше, потребуются рабочие руки… Много рук.
Как человек с инженерным образованием, Хаким отлично понимал все предстоящие трудности. Где взять кадры для управления страной? Победный хаос мог оказаться хуже любой войны, тем более если победители не смогут поделить власть. Тогда он пришел к непоколебимому выводу: для того чтобы победа не превратилась во вселенский ад, нужен лидер – принципиальный, бескомпромиссный, справедливый. Авторитетный настолько, что одно упоминание его имени заставляло бы оппонентов заткнуться и закрыть рты.
Ракетные комплексы, скрытые в лесистых горах Кавказа, подвернулись Батырбекову как нельзя кстати. Мечты о всемирном лидерстве, пути к нему начали обретать четкие очертания. Теперь он начинал задумываться о том, что, может, ему стоить взять под свое крыло не только мусульман, но и все народы России, а если подумать, то и Европы тоже. Но для этого одного уничтожения Соединенных Штатов Америки могло оказаться недостаточно. Прежде чем претендовать на всемирное лидерство, следовало проникнуть в людские души. Батырбеков решил начать с малого…
Речь, с которой Хаким обратился к своим единомышленникам, в заключительной своей части оказалась весьма необычной.
– Наша земля сегодня в оккупации, – Батырбеков поглаживал свою рано начавшую седеть бороду, а ветви деревьев за его спиной медленно шевелились на слабом ветру, – как и все другие земли российских мусульман. И многие задаются вопросом, зачем моджахеды выходят на джихад, если кафиров гораздо больше, чем мусульман? Многие спрашивают, «зачем вы выступаете, если у вас нет силы?». Но с каких пор условие силы стало условием успешного оборонительного джихада? Для того чтобы защитить территорию от врага, не может быть определения необходимого количества воинов. Каждый мусульманин должен защищать ее по мере сил и возможностей. А все мы обязаны знать, что любая территория, на которой хотя бы на один день был установлен закон Аллаха, а потом ее захватили кафиры, эта земля считается территорией шариата. Спросите любого из алимов, загляните в любую книгу, и вы найдете подтверждение моим словам.
На несколько мгновений Хаким замолчал, будто окидывая взглядом собравшихся, и, устремив взгляд в глаз видеокамеры, продолжил:
– Послушав меня, можно решить, что я призываю к войне с русскими. Совсем не так. Россия тоже находится в оккупации. Россияне сегодня столь же бесправны, как и мы. Мы воюем не с ними. Мы воюем против общих врагов. Протянем русским руку братской помощи и победим вместе! – Он замолчал и, поглаживая бороду, дождался, когда глазок видеокамеры отвернется в сторону. – Записал? – спросил он у снимавшего уже совсем другим тоном, жестким и властным.
Конец ознакомительного фрагмента.