Глава 13
ШОССЕ, 7 КМ ЮЖНЕЕ ХАНКАЛЫ
8.09, воскресенье, 12-39
Из облака поднявшейся над дорогой пыли вынырнула боевая машина десанта. Когда она проезжала мимо, Блэк в свой бинокль смог отчетливо разглядеть задранный вверх ствол ее башенного орудия и прочитать выведенный белой краской номер на борту. Миновав засаду, БРДМ умчалась дальше в сторону Ханкалы, и Блэк опустил бинокль, давая отдых своим глазам. Он мог уничтожить проезжающую всего в каких-нибудь шестидесяти метрах от него машину с одного-единственного выстрела. Мог, но не сделал этого, хотя уже снаряженный гранатомет лежал рядом, на расстоянии вытянутой руки. На заказчика, залегшего с видеокамерой на вершине соседнего холма, поджог одной БРДМ вряд ли произведет впечатление. Блэк выжидал более крупной добычи, которая, судя по проехавшей по шоссе дозорной машине, вот-вот должна появиться. Вместе с Блэком выжидали и остальные трое боевиков созданной им диверсионной группы: Боксер, Слон и Колчан. Опасаясь радиоперехвата и пеленгации, Блэк запретил своим бойцам пользоваться рациями. Сигналом открытия огня для диверсантов служил первый выстрел командира, который неизменно оказывался точным. Это он выбирал, какую цель следует атаковать, а какую пропустить. Поэтому трое боевиков проводили равнодушными взглядами проехавшую по шоссе одиночную машину. И лишь заказчик, занявший свою наблюдательную позицию почти в полукилометре от дороги, далеко за пределами эффективного огня стрелкового оружия, недовольно завозился на подстилке из палых листьев, когда промчавшаяся по шоссе БРДМ исчезла из объектива его цифровой видеокамеры.
Поднятая десантной машиной пыль постепенно начала оседать, когда вдалеке послышался нарастающий гул, а еще примерно через полминуты перед Блэком в секторе обстрела появился бронетранспортер федеральных сил, хорошо знакомая ему «восьмидесятка». И хотя диверсант еще не видел следующих за бронетранспортером машин, он понял, что перед ним наконец появилась та самая долгожданная добыча. Протянув в сторону руку, Блэк осторожно подтянул к себе гранатомет, освободил и раздвинул установленные на его стволе сошки и привычно установил оружие перед собой. Следом за возглавляющим колонну бронетранспортером в секторе обстрела уже появились армейский грузовик и второй БТР боевого охранения. Блэк прижался глазом к окуляру установленного на гранатомете оптического прицела. Грузовик и второй БТР сразу пропали из вида, но пока они гранатометчика не интересовали. Он навел перекрестие прицела на выведенный белой краской номер на борту БТРа, который вот-вот должен был выйти из сектора обстрела. Но диверсант не дал боевой машине такой возможности. Палец Блэка коснулся спускового крючка, и воспламенившийся пороховой заряд с шипением и грохотом вытолкнул из ствола несущую смерть стрелу противотанковой гранаты. В ту же секунду на борту бронетранспортера вспыхнуло пламя и раскаленный сгусток расплавленного металла ворвался внутрь боевой машины, сжигая все на своем пути.
Блэк увидел, что попал, и подбитый БТР сразу перестал для него существовать. Если в экипаже бронетранспортера кто-то выжил и сумеет выбраться из объятой пламенем машины до того, как она превратится в братскую могилу, ими займутся Боксер и Слон. Живая сила – это их задача, а его, как гранатометчика, интересуют более важные цели.
– Колчан, фугасную гранату! – крикнул Блэк и, обернувшись, протянул руку к лежащему за его спиной Колчану, выполняющему при командире роль заряжающего.
Тот незамедлительно вложил в руку Блэка заранее приготовленную гранату «ТБГ-7В» с термобарической боевой частью. Гранатометчик вогнал гранату в ствол и через секунду поймал в прицел ехавший за головным бронетранспортером грузовик. Грузовик уже не двигался, так как подбитый первым выстрелом БТР преградил ему дорогу. Блэк увидел на брезентовом тенте белый круг с метровым красным крестом и, словно на мишени, остановил на нем перекрестие прицела. Вокруг бронетранспортера, из пробоины на борту которого уже валил густой черный дым, и остановившегося грузовика суетились несколько автоматчиков, беспорядочно поливающие огнем соседние склоны. В ответ по ним стреляли Слон и Боксер, впрочем, как убедился Блэк, без особого успеха. Но главной цели Слон и Боксер достигли: в завязавшейся перестрелке автоматчики федералов не смогли отыскать огневую позицию бьющего по ним гранатометчика. Возможно, кто-то из них и заметил новую вспышку на горном склоне, но изменить что-либо они уже не могли. Врезавшаяся в борт грузовика фугасная граната при своем разрыве окутала грузовик аэрозольным облаком зажигательной смеси, которое в следующее мгновение превратилось в огромный пылающий костер объемного взрыва. Чудовищной силы взрывная волна смяла в лепешку грузовик и разметала по шоссе тела оказавшихся возле него солдат.
– Вот так, – удовлетворенно заметил Блэк, наблюдая за картиной разверзшегося ада. – Всего один выстрел, а каков результат!
В этот момент вокруг диверсанта засвистели пули, высекая из горного склона фонтанчики песка и каменного крошева. Блэк рефлекторно упал на землю и, бросив взгляд на шоссе, увидел, как замыкающий колонну БТР длинными очередями обстреливает горный склон. Под таким ураганным обстрелом нечего было и пытаться произвести прицельный выстрел. Но и попытаться отойти под столь плотным пулеметным огнем было равносильно самоубийству. Внимание пулеметчика нужно было чем-то отвлечь. Блэк пнул ногой лежащего позади него Колчана и, обернувшись к нему, приказал:
– Обойди бэтр сбоку и расстреляй его!
– Чем?! – Боевик изумленно вытаращил глаза на своего командира, показав ему свой автомат.
– У тебя же подствольник! – прикрикнул на него Блэк. – Давай!
Свой приказ он подкрепил мощным пинком в грудь Колчана. Зная, сколько усилий нужно приложить, чтобы хотя бы сдвинуть массивную тушу второго номера с места, Блэк вложил в удар всю свою силу. Но и результат не замедлил сказаться. Колчан кубарем выкатился из-за валуна на открытое место, но тут же вскочил и, поспешно вскинув свой автомат, выстрелил из подствольного гранатомета в сторону БТРа. Лишь после выстрела он сообразил, что даже при прямом попадании осколки противопехотной гранаты не способны пробить броню бронетранспортера, и, уже не думая больше ни о чем, кроме как о спасении собственной жизни, бросился по горному склону к ближайшим зарослям. На бегу Колчан делал нелепые зигзаги, надеясь таким образом уйти из-под обстрела, однако добился скорее обратного эффекта. Пулеметчик в стрелковой башне БТРа не мог не заметить несущегося по горному склону боевика и сейчас же перевел на него огонь своих пулеметов. Именно этого Блэк и добивался.
Определив по свисту пуль, что пулеметы БТРа бьют по другой цели, Блэк вытащил из оставленной Колчаном гранатной сумки новую противотанковую гранату и одним движением вогнал ее в ствол гранатомета. Он очень спешил, но не потому, что хотел спасти Колчана, которого сам отправил практически на верную смерть, а исключительно из чувства самосохранения. Блэк прекрасно понимал: расстреляв Колчана, пулеметчик вновь начнет нащупывать очередями замаскировавшегося гранатометчика. Собираясь с духом, диверсант решительно выдохнул, затем ухватил гранатомет двумя руками за сошки и пистолетную рукоятку и, держа оружие на весу, выпрыгнул из-за валуна. В одно движение он опустился на одно колено, уложил расходящийся раструб гранатометного ствола себе на плечо и припал к окуляру оптического прицела. Как ни странно, Колчан был еще жив. Смешно подпрыгивая и петляя под свистящими вокруг него пулями, он мчался к лианоподобным зарослям, местами покрывающим горный склон. Блэк направил гранатомет на бронетранспортер, пулеметы которого были развернуты в сторону Колчана, поместил перекрестие прицела под нижний срез пулеметной башни и плавно спустил курок. Раздался грохот, и башня БТРа исчезла в окутавшем ее облаке дыма. Пулеметы разом замолчали, но не замечающий этого Колчан все так же бежал по склону. Блэк еще раз усмехнулся его неумелым финтам, после чего выудил из кармана разгрузочного жилета сигнальный патрон и, направив его вверх, дернул за шнур. С пронзительным воем в небо взлетела красная ракета, означающая для диверсантов сигнал к отходу. Практически сразу смолкли пулемет Слона и автомат Боксера, из которых они продолжали поливать свинцом расстрелянную автоколонну, хотя в ответ уже не раздавалось ни одного выстрела. Блэк подобрал с земли пустую гранатную сумку и вместе с ней и гранатометом начал взбираться по склону на вершину горы. И хотя со стороны дороги по-прежнему не звучали выстрелы, диверсант старался отступать так, чтобы между ним и горящими машинами расстрелянной колонны постоянно находился застрявший на склоне валун, служивший укрытием для его огневой позиции.
У вершины его догнали Боксер и Слон, чуть позже к ним присоединился и насмерть перепуганный Колчан. Пережитый страх он пытался прикрыть напускной веселостью и хвастливым рассказом о том, как ловко он уворачивался от пуль пулеметчика с БТРа. Колчан не переставая говорил, хотя к его рассказу никто не прислушивался. Боксер и Слон вспоминали минувший бой, а Блэк думал о предстоящей встрече с заказчиком.
Заказчика он заметил еще издали, во время спуска с горы. Тот сидел на корточках, спиной к диверсантам, и что-то сосредоточенно перебирал руками перед собой. В двух шагах от заказчика неподвижно застыл его безмолвный телохранитель. Правда, заметив спускающихся с горы людей, он мгновенно развернулся к ним вполоборота и схватился рукой за пистолет, но, узнав Блэка и его бойцов, принял прежнюю позу. «Чертов мим», – злобно усмехнулся Блэк, но уже в следующую секунду забыл о телохранителе, увидев, чем занимается заказчик. Перед ним на земле стоял прибор, одновременно напоминающий переносной компьютер и спутниковый телефон. Прибор имел откидывающийся жидкокристаллический экран и клавиатуру, рядом с которой покоилась телефонная трубка. Кроме телефонной трубки на панели с клавиатурой имелся штекерный разъем, от которого тянулся кабель к установленной рядом с прибором раздвижной параболической антенне.
– Что это еще за херня?! Чем вы занимаетесь?! – рявкнул Блэк и бросился к склонившемуся перед своим прибором заказчику.
Телохранитель заказчика молниеносно среагировал на бросок Блэка и, шагнув навстречу диверсанту, преградил ему дорогу. Реакция Мухаммеда, напротив, оказалась удивительно спокойной.
– Это не хьерня, а спутниковый терминал, – ответил он, повторив незнакомое русское слово. – И я только что передал по нему моим коллегам свое восхищение вашей работой и свои самые лестные рекомендации. Впрочем, сделанная мною видеозапись всей операции, которую я также переслал своим коллегам, – Мухаммед кивком головы указал на видеокамеру, лежащую возле его спутникового терминала, – лучше всяких рекомендаций подтверждает вашу высочайшую квалификацию.
Заказчик нажал еще несколько клавиш на клавиатуре, затем отсоединил кабель спутниковой антенны и накрыл клавиатуру панелью с жидкокристаллическим экраном. Его телохранитель тут же принялся сворачивать антенну. Мухаммед же, сразу утратив интерес к своей аппаратуре, поднялся на ноги и, обращаясь к командиру диверсантов, произнес:
– Поздравляю вас, мистер Блэк! Вы отлично справились со своей задачей. Я получил огромное удовольствие, наблюдая за вашей работой. Это было лучше, много лучше того, что я ожидал увидеть. – Блэк заметил, что от волнения он с трудом подбирает нужные русские слова. А заказчик тем временем продолжал выражать свое восхищение результатами увиденной операции. – Тремя выстрелами вы уничтожили всю автоколонну. Когда мои коллеги просмотрят видеозапись, у них отпадут всякие сомнения в правильности сделанного мною выбора! Это же надо, всего тремя выстрелами…
– Вы, кажется, собирались сделать заказ, если вас удовлетворит результат нашей работы, – перебил его Блэк. – Я вас слушаю.
Заказчик сразу стал серьезен. Придержав Блэка за локоть, он сказал:
– Отпустите своих людей вперед, мы немного задержимся.
Блэк кивнул и, махнув рукой обернувшемуся к нему Слону, приказал:
– Идите к лагерю, я вас догоню.
Слон понимающе кивнул, и вскоре все три боевика скрылись на ведущей в ущелье узкой тропинке. Блэк обернулся к заказчику и кивком головы указал на его телохранителя, который уже успел упаковать в свой рюкзак спутниковый терминал и сложенную наподобие зонта параболическую антенну. В ответ заказчик широко улыбнулся:
– О, не беспокойтесь. Мой помощник говорит только по… – сообразив, что едва не проговорился, он поспешил добавить: – И еще немного по-английски.
– Тогда пусть идет впереди. Не люблю, когда мне дышат в затылок.
Зарубежный курьер недостаточно хорошо знал русский язык, чтобы понять, что означает последнее выражение. Поэтому слова командира диверсантов его удивили. Телохранитель был гораздо выше русского наемника, поэтому дышать ему в затылок мог, только согнув ноги в коленях. И хотя иностранный курьер не понял смысла высказанной наемником странной просьбы, но не стал ему возражать и отправил своего телохранителя вперед.
– Скоро в Россию должен прибыть один зарубежный гость, – в ответ на вопросительный взгляд Блэка начал заказчик. – Мои коллеги очень не хотят, чтобы он встретился с российским президентом…
– И за это они готовы заплатить миллион долларов? – вновь перебил его Блэк.
– Да, – просто ответил заказчик. – Но, чтобы получить эти деньги, вам придется выполнить ряд условий…
Дальнейший рассказ Блэк слушал молча и не произнес ни одного слова, даже когда заказчик закончил говорить. Лишь когда тот поинтересовался его мнением, Блэк ответил:
– Дело действительно серьезное, но выполнимое. Я могу взяться за него, но у меня тоже существует ряд условий. Вернее, всего одно.
– Говорите, – иностранный курьер вопросительно взглянул в лицо наемника.
– Вы увеличиваете сумму контракта до трех миллионов долларов.
Заказчик вновь перевел взгляд на тропу, по которой приходилось идти. Собираясь в свое рискованное путешествие, он уже знал, что услышит нечто подобное. Правда, когда он впервые заговорил с русским наемником о контракте и назвал сумму, у него создалось впечатление, что наемник с ходу готов согласиться. Однако стоило ему узнать задание, как он поднял плату до трех миллионов. На родине исполнитель запросил за работу два миллиона. Но в его способностях заказчик сильно сомневался, да и политический эффект был бы куда ниже, чем сейчас. «В конце концов, дело того стоит», – сказал себе заказчик и, повернувшись к Блэку, утвердительно кивнул:
– Мы принимаем ваше условие, но запомните: если встреча состоится, вы не получите ничего.
Блэк не смог сдержать торжествующей улыбки.
– Она не состоится. Можете не сомневаться.
Заказчик ничего не ответил, лишь, остановившись, прикрыл глаза и шепотом произнес несколько слов неизвестной Блэку молитвы, хотя за время своего пребывания в полевых лагерях и горных учебно-тренировочных базах, где ему приходилось готовить чеченских боевиков, он слышал немало молитв как на чеченском, так и на арабском языке.
Борис Молчанов закончил военное училище с красным дипломом, имея отличные оценки по всем дисциплинам специальной военной и огневой подготовки и не получив ни одного нового дисциплинарного взыскания. Он строго следовал указаниям начальника курса, да и избегающие его курсанты не давали Борису поводов для драк. Он научился быть незаметным и вести себя так, как этого хотят от него окружающие. Никто из руководства училища и преподавателей так и не узнал, сколько ненависти скопилось в душе новоиспеченного лейтенанта. При распределении Борис был направлен для прохождения службы в отдельную бригаду специального назначения, дислоцирующуюся в Таджикистане.
Командование бригады сразу отметило феноменальную снайперскую подготовку прибывшего в часть офицера. Но снайпер – не должность для офицера, и лейтенант Молчанов был назначен командиром противотанкового гранатометного взвода. Во всех военных городках молодые офицеры обычно тянутся друг к другу, а уж в тех, что расположены в отдаленных и труднодоступных местах, особенно. Но Борис Молчанов с прочими офицерами части держался настороженно, в разговоры о жизни не вступал и о своем прошлом не рассказывал. Поначалу у его сослуживцев это вызывало удивление, но постепенно они привыкли к замкнутости нового лейтенанта и оставили Бориса Молчанова в покое. А потом произошло событие, которым офицеры объяснили мрачность и угрюмость своего сослуживца. Умерла мать Бориса. Позвонить из части домой было достаточно сложно, да Борис и не горел особым желанием общаться с матерью, поэтому о ее смерти узнал только из отправленной соседями телеграммы. Командир части, узнав о личном горе своего подчиненного, немедленно предоставил ему недельный отпуск. Из отпуска Борис вернулся еще более угрюмый и злой. Сослуживцы отнеслись к этому с пониманием – еще бы, переживает человек. Но переживал Борис совсем по другой причине. Мать то ли позабыла, то ли просто не захотела приватизировать квартиру, а так как Борис был прописан в своем военном городке, то квартира матери перешла государству. Борис воспринял это как очередную личную обиду. Но теперь к числу его конкретных обидчиков прибавилось и неперсонифицированное государство.
Возможно, в иные времена замполит в конце концов и обратил бы внимание на странное поведение молодого офицера. Но политотделы в воинских частях к тому времени уже расформировали. А командование бригады было озабочено другими проблемами. Совсем недавно закончилась афганская война. Последние советские части покинули территорию Афганистана, но перестрелки на границе случались чуть ли не ежедневно, и банды наркокурьеров регулярно проникали на территорию Таджикистана. К тому же и некогда мирный Таджикистан превратился в «горячую точку». Внезапно вооружившиеся таджикские кланы принялись отчаянно бороться за власть, подчас вырезая своих противников целыми селениями. Бригада спецназа, где служил Борис Молчанов, не раз вставала заслоном между враждующими областями, подвергаясь при этом обстрелам с той и другой стороны. Фактическое участие российских спецназовцев в боевых действиях требовало от командования бригады постоянного поддержания боеспособности, и на анализ душевных переживаний отдельных офицеров у командиров не оставалось ни времени, ни сил. Боеспособность гранатометного взвода лейтенанта Молчанова всегда была на высочайшем уровне. Учебные стрельбы гранатометные расчеты стабильно выполняли только на «отлично», а уж когда наводку осуществлял командир взвода, цель неизменно поражалась с первого выстрела. Для командира бригады и его заместителей этого было вполне достаточно, и в душу Молчанову они не лезли.
В январе 95-го часть бригады спецназа, включая и гранатометный взвод Бориса Молчанова, перебросили на Северный Кавказ, направив ее в Грозный, в самое пекло чеченской войны. По всему Грозному горели подбитые боевиками российские танки и бронемашины, и гибли под пулями чеченских снайперов бездумно посланные в бой восемнадцати– и девятнадцатилетние мальчишки. И все же, несмотря на отчаянное сопротивление засевших в руинах домов боевиков, спецназовцы справились с поставленной бригаде задачей – выбили противника из города, а затем вместе с остальными частями федеральных сил принялись выдавливать боевиков в горы. Те сопротивлялись с остервенением фанатиков. Горные села и свои тренировочные лагеря боевики превратили в настоящие крепости, возведя вокруг них целую систему фортификационных сооружений, изобилующих дотами и дзотами. На штурм одной из таких высокогорных крепостей однажды и был направлен взвод старшего лейтенанта Молчанова, из которого к тому времени осталось чуть более двух третей личного состава. Бои по освобождению Грозного стоили жизни немалому числу спецназовцев. Однако за все время пребывания в Чечне сам Молчанов не получил даже легкого ранения. «Наверное, сразу убьют», – невесело шутил он сам с собой.
Ранним утром под прикрытием тумана гранатометчики начали подниматься в гору, на вершине которой располагалась цитадель боевиков. Используя естественные укрытия на склоне, Молчанов вывел бойцов на расстояние прямого выстрела. Гранатометчики умело замаскировались, после чего началась кропотливая работа по выявлению огневых точек противника. Когда покрывающий гору туман окончательно рассеялся, Молчанов нашел амбразуры четырех дзотов. В ходе предыдущего боя было выявлено пять укрепленных огневых точек противника. Командиру гранатометного взвода оставалось найти последний пятый дзот, когда между ним и позициями чеченских боевиков внезапно вздыбилась земля и все потонуло в грохоте взрывов. Борис не стал гадать, что произошло: внезапный артобстрел или внеплановый налет тактической авиации. Он понял только одно: если у чеченцев, отрывших в земле укрытия на случай таких налетов, есть шанс уцелеть, то его бойцы, располагающиеся практически на открытом склоне, обречены. Придя к такому выводу, он не стал тратить время на то, чтобы попытаться хоть кого-нибудь из них спасти, а нырнул в ближайшую воронку и вжался в землю. Один из разрывов прогремел совсем близко с воронкой, где укрылся Борис. Старшего лейтенанта присыпало землей, и он потерял сознание.
Борис очнулся в полной темноте и поначалу не мог сообразить, где находится. Но постепенно сознание вернулось к нему, и он вспомнил, как очутился в воронке. В ушах звенело – верный признак контузии, но разрывов не было слышно, и Борис попытался выбраться. Он приподнялся на руках, встал на четвереньки, земля осыпалась с его спины, и Борис увидел бьющий по глазам солнечный свет. Вместе со светом в мир вернулись и звуки. Молчанов услышал человеческую речь, хотя и не смог разобрать слов, а когда глаза привыкли к свету, увидел окруживших его чеченцев с автоматами в руках и зелеными повязками на головах. За спинами чеченцев, на изрытой взрывами земле, лежали искромсанные осколками и обожженные пламенем останки солдат его взвода. Но Борис не ощутил в себе жалости к погибшим. Ее вытеснила злость к тем, кто вольно или невольно уничтожил его взвод. К ним он испытывал даже больше ненависти, чем к окружившим его чеченским боевикам. Один из чеченцев направил в лицо Борису свой автомат и, перейдя на русский язык, спросил:
– Спецназовец?
Голова Бориса раскалывалась от боли, к тому же его нестерпимо тошнило, поэтому он даже не испугался того, что его могут немедленно расстрелять. Но затуманившееся сознание продолжало бороться за жизнь. Борис отрицательно мотнул головой и ответил:
– Нет. Гранатометчик.
Ехидно скалящийся чеченец, стоящий рядом с тем, кто задал вопрос, наклонился к его уху и что-то прошептал на своем языке. Выслушав его, первый боевик опустил свой автомат и, обращаясь к захваченному русскому лейтенанту, приказал:
– Нам нужны гранатометчики. Ты обучишь наших бойцов. – И, очевидно, забыв, что говорит по-русски, крикнул двум своим боевикам: – Заберите его.
Те тут же спрыгнули в яму и, ухватив Бориса за руки, вытащили его из воронки. Потом был путь по узкой тропе куда-то в горы. Захваченный в плен русский офицер выглядел так плохо, что чеченцы даже не стали ему связывать руки и ограничились тем, что отобрали у него оружие. В соседнем ущелье чеченцев ждали оседланные лошади. Бориса тоже усадили на лошадь и лишь тогда привязали его руки к луке седла, затем натянули на голову закрывающую глаза черную шапку-чулок, и караван тронулся. Когда с него вновь сняли закрывающую глаза шапку, Борис увидел, что находится в одном из горных учебно-тренировочных лагерей чеченских боевиков. Командующий лагерем полевой командир встретил плененного офицера вполне дружелюбно. Он прекрасно говорил по-русски и охотно рассказал Борису, что гора, на которую взобрались гранатометчики, подверглась массированному обстрелу из установок залпового огня «Смерч». Боевики знали о готовящемся ударе, поэтому заранее покинули свои позиции, а вот штурмующих гору российских солдат о предстоящем артобстреле никто не предупредил. «Смерчи» ударили по своим и всего за несколько секунд уничтожили весь гранатометный взвод. В конце своего рассказа чеченский полевой командир предложил Борису перестать служить командованию, которое предает своих солдат, и перейти на службу к защитникам свободной Ичкерии. Для большей аргументации своего предложения чеченец пообещал платить Борису хорошие деньги, если тот согласится, и расстрелять его, если откажется. Мысль о собственной, возможно, мучительной смерти в безвестности показалась Борису глупой и бессмысленной, а против обещанных денег он ничего не имел, поэтому предложение чеченского полевого командира принял сразу и без колебаний.