Глава 18
Анна. Отключение ХаСОМ
Много дивного на свете
Стоит дверь лишь распахнуть;
Подойдите ближе, дети:
Я вам что-то расскажу…
Она видела только картинку. Всего лишь изображение без звука, щедро сдобренное красками и оттенками. Бесконечные коридоры, двери, повороты, ярусы и лестницы. Анна шла по ним, поднималась по ступеням, ехала в лифте, спускаясь на самые нижние уровни здания. Какого здания? Информация отсутствовала. Она знала, куда должна попасть, знала, как туда добраться и знала, что все двери окажутся для нее открытыми, но в голове полностью отсутствовала любая информация для уточнения местоположения или идентификации окружающих людей.
Впрочем, люди ее как будто и не замечали. Они шли мимо, сторонясь Аннабель, сталкивались друг с другом, о чем-то переговаривались и продолжали идти прочь. На лицах встречных людей отпечатались сосредоточенность, угрюмость и каменное спокойствие. Их глаза походили на искусственные вставки, которые делают безнадежно слепым людям в медицинских центрах.
Глазное яблоко формируют из выращенной в инкубаторах ткани, собирают под контролем высокоточной аппаратуры необходимые составляющие, проводят кровеносные сосуды, обеспечивающие питание, и помещают в глазницу, сращивая ткани пациента и «кукольного глазка».
Такие глаза видно сразу. Они смотрят, обеспечивают носителю всю гамму цвета и восприятия, ничем не отличаются от самых обыкновенных, данных при рождении, глаз, но чего-то в них все-таки не хватает.
Если глаза действительно зеркала души, то в данном случае они превращаются в пыльные зеркала с кривым изображением внутреннего мира.
Такие глаза были у каждого встречного, пока Анна шла по коридорам неизвестного здания в неизвестном месте.
Минус семнадцатый ярус, последний коридор, скромная дверь из непробиваемых и несгораемых пластин кералита, выкрашенных в серый цвет. Стены, пол и потолок радовали такой же незамысловатой окраской. Анна подошла к двери как раз в тот момент, когда она распахнулась, и ей навстречу вышли два человека. Затянутые в силовую броню, огромные и неповоротливые, они тяжело шагали прочь, словно и не заметив вжавшуюся в стену Аннабель. Шлемы с затемненными щитками мешали рассмотреть лица, но Анна поняла, что это были мужчины. Она попыталась просканировать людей, но неожиданно осознала, что ни один из режимов не работает.
Инфракрасный, биологический, ультразвуковой и молекулярный сканер умерли, оставив андроида с чувством слепоглухонемого человека в темном и незнакомом помещении.
«Блокировка сигналов не может приводить к отключению внутренних сканеров, – подумала она, – меня перепрограммировали? Мне ввели блокираторы? Отключили контуры внутреннего управления?»
В голове Аннабель крутились десятки мыслей, возможных вариантов и причин. Ни одна так и не помогла понять, что происходит. Единственное, что показалось Уискер смутно знакомым, так это знак, вытесненный на нагрудной пластине каждого из прошедших только что мимо – две переплетающиеся друг с другом змеи, хвосты которых срастались, образуя единое тело.
«ХаСОМ, всплыло в голове Анны неизвестное слово. – Что это такое, откуда я это знаю?»
Она развернулась и почти бегом бросилась вслед удаляющимся мужчинам в броне.
Станционный зал допросов был похож на огромный аквариум. Толстое прозрачное стекло, которое можно было разнести только из крупнокалиберного орудия, выпукло поблескивало от света внутри комнаты, искажая черты находящихся там людей. Дверь с идентификационным замком, ориентированным только на заложенные в базу допуска генетические данные, оставалась закрытой до тех пор, пока один из людей не подошел к ней.
Мужчина отключил защиту, поднял стекло шлема и, с трудом согнувшись в броне, приложился лбом к датчикам идентификации. Послышалось тихое жужжание. Едва заметная игла кольнула подошедшего в губу, сканер определил генетический статус и код допуска, просвеченная сетчатка глаза оказалась внесенной в базу допуска и дверь послушно распахнулась, бесшумно отворившись наружу.
Анну до сих пор упорно игнорировали все, кто был рядом.
«Капитан говорил, что такая реакция бывает у людей на привидения, – подумала Уискер, – но я андроид, я не могу являться призраком кого-либо. Хотя, учитывая невозможность пользоваться ни одной из встроенных функций, мне следует допустить такой вариант».
Мужчина опустил стекло, включил режим защиты на броне и прошел внутрь. Его спутник остался снаружи. Анна скользнула вслед за первым мужчиной.
В огромной комнате было ужасно шумно. Звуки не долетали до Анны, пока двери оставались закрытыми, но сейчас, оказавшись внутри, она в полной мере осознала громкость и какофонию звукового сопровождения пыток.
Да, перед ней разворачивались именно пытки.
В дальнем углу помещения уже лежали обезображенные трупы тех, кто занимал место до сидящих сейчас на медицинском кресле людей. Изуродованные, с торчащими наружу костями и обрывками плоти, они лежали, грубо сваленные в одну кучу, из-под которой растекалась огромная лужа алой крови. Комната была просто перенасыщена сладковатым запахом железа и свежего мяса.
Анну немного замутило.
Она попыталась отключить обонятельные рецепторы, но у нее этого не вышло. Покачнувшись, не в силах отвести взгляд от сваленных мертвецов, Уискер сильно зажмурилась, поддаваясь инстинктам. Открыв глаза, она поняла, что ничего омерзительного в комнате нет. Исчезли мертвые тела, алая лужа и запахи. Перед ней, повернувшись спиной, стоял невысокий человек с черными волосами, стриженными короткой щеточкой. Тонкая шея и покатые плечи наводили на мысль, что это была женщина. Она спокойно стояла в двух шагах от Уискер, сложив руки на груди, и смотрела на кого-то, сидящего перед ней. Незнакомка была облачена в свободные черные штаны, заправленные в высокие ботинки на толстой подошве и рубашку с длинным рукавом. Иссиня-черная одежда свободно сидела на фигуре. Единственным предметом гардероба, резко выбивавшимся из общей картины, был широкий медицинский пояс на талии, с множеством удобных кармашков, из которых торчали рукояти каких-то приборов.
– Вы должны понимать, – произнесла женщина, не обращая внимания на вошедших людей, обращаясь к сидящему перед ней человеку, – что упрямство и упорство здесь никак не помогут.
Голос показался Анне знакомым. Довольно низкий, с легкой хрипотцой… Но отсутствие какой-либо интонации, будто незнакомка говорила через переводчика или фильтры на маске, мешали точно определить степень схожести с имеющимися данными в голове Анны. Андроид снова, по привычке, попыталась провести сравнительный анализ голосов, и снова поняла, что полагаться придется на обыкновенную память. А вот память решила ей сегодня отказать, будто обиделась на то, что ею давно не пользовались по назначению.
– Мой ответ вы уже слышали, господин следователь, – отозвался сидящий на стуле перед женщиной в черном. – Я отказываюсь работать на ХаСОМ.
Анна очень аккуратно переместилась чуть в сторону, чтобы рассмотреть лица людей. В этот же момент женщина в черном сменила позу, и Анне пришлось довольствоваться только лицом человека на стуле. Лицо показалось смутно знакомым. Наголо бритая голова, ссадины и кровоподтеки на скулах, разбитые в кашу губы, которые искривлялись в страшной улыбке, высокий лоб, черты лица самые обыкновенные, почти заурядные. Нос разбит, из него сочится сукровица. Глаза заплыли до тонких щелочек. Побои существенно затрудняли узнаваемость, и Анна даже сощурилась от напряжения, стараясь понять, на кого же похож этот человек.
«Капитан? – пронеслась в ее голове шальная мысль. – Ричард? Нет, кэп гораздо старше, у него есть волосы, да и что бы ему тут делать?»
Как ни странно, последняя мысль и успокоила сознание Уискер.
Мужчина, прикованный к железному стулу на подставке, без интереса смотрел в стену, игнорируя и следователя, и Анну, и вошедшего конвоира в силовой броне. Одежды на пленнике не было, что делало его каким-то беззащитным и уязвимым, но выражение лица напрочь отбивало охоту жалеть пленника или помогать ему. Казалось, что это не он привязан к стулу в комнате для допросов, а следователь ХаСОМ, пытающаяся добиться от него согласия.
– Я понимаю, – продолжила женщина, – мои коллеги немного нагрубили вам и вашим друзьям, – она покрутила в руках тонкое лезвие, вытащив его за рукоять из кармашка на поясе, – но мы не станем приносить вам извинений. Вы перевозили запрещенный груз, были арестованы на месте и отказались добровольно покинуть корабль. Разве вы не знаете, что перевозка таких грузов из прошлого запрещена? Нарушение шестой степени карается смертью на месте, а все имущество переходит в собственность Протектората.
– Вот только не надо мне тут про Протекторат, – поморщился голый мужчина. – Я уже вырос из того возраста, когда верят в сказки. Или, думаете, кто-то еще верит, что за сотню астроединиц от Земли Протекторат знает реальную обстановку? Что он действительно представляет, как идут дела на отдаленных планетах и колониях? Не смешите меня, следователь, – он покачал головой, криво улыбаясь кровавыми губами, на которых уже начала засыхать корочка бурого цвета. – Реально всеми делами управляют только Кардиналы и Торговая Лига пиратов. Последних вы бы перебили, да найти никак не можете, а на Кардиналов у вас просто нет управы. Хотя вам, как представителю такого отдела, как Следственный Комитет, стоило бы подумать, как вы станете справляться с делами дальше Марса или Венеры, если уберете вторую и третью силы.
– Мы об этом думали, – спокойно отозвалась женщина все тем же бесцветным тоном. – Именно поэтому мы и не перебили тех и других. А вовсе не потому, что, как вы выразились, кого-то не можем найти, или не имеем доказательств. Подумайте, мы нашли вас. А доказательства… – она задумчиво покрутила в тонких пальцах легкий изогнутый нож, – вы уверены, что они нам так уж и нужны?
Человек на стуле тихо засмеялся, тут же закашлявшись. На подбородке появилась тонкая ниточка смешанной с кровью слюны.
– Госпожа следователь, я уже дал вам свой ответ, что еще вы от меня хотите? – устало произнес он. – Вы можете хоть вечность пытать меня, отрезая по кусочку. Рано или поздно, но я все-таки умру. И поверьте, мне моя жизнь не так дорога, как возможность лично отказать ХаСОМ.
Женщина в черной форме брезгливо переступила через пятна крови на полу, подходя вплотную к мужчине на стуле. Она плавно нагнулась к самому его лицу, заводя левую руку за спину, чтобы достать из отделения на поясе очередное лезвие. Анна увидела ту же эмблему, что и на броне охраны, нашивкой блеснувшую на манжете следователя.
В тот же момент по стеклам комнаты прошла сеть мелких трещин, и снаружи донесся слабый звук сирен. Анна понимала, что за дверями этой стеклянной комнаты вовсю орет система охраны, свет в коридорах мигает красноватыми отблесками, а по зданию бегут десятки закованных в тяжелую броню людей.
– База атакована, – произнесла следователь, проводя острым лезвием по щеке мужчины. – За вами пришли?
Голый человек на стуле безразлично пожал плечами, по его щеке потекла тонкая струйка свежей крови. Следователь почти коснулась губами лица пленного и, высунув розовый язык, медленно слизнула кровь с его щеки.
– До встречи, – произнесла она, когда одна из стен аквариума с неимоверным грохотом осыпалась на пол. Аннабель вздрогнула и закрыла уши руками от невыносимого звона, треска и гула охранной системы.
– Внимание! – надрывалась система. – База атакована, база атакована! Личному составу собраться у эвакуационных шлюпок. Повторяю…
Аннабель увидела, как женщина в черной форме метнулась в сторону, сопровождаемая тяжелым взглядом прикованного к стулу мужчины. Когда следователь прошла мимо Уискер, та в ужасе отшатнулась, поскользнувшись на осколках стены.
Мимо Аннабель прошла женщина с ее лицом.
– Анна! – внезапно закричал мужчина на стуле. – Анна! Что ты с ней сделал? Анна!!
Уискер закрыла глаза. В голове наливалось тяжестью нечто огромное и неповоротливое, давящее на все микросхемы, контуры, цепи нервных импульсов, ломающее стройные мыслительные конструкции.
– Аннабель!!
Крик перерос в яростный звон. Что-то мягко ударило Анну в грудь и она, не устояв на ногах, стала падать на пол.
Она падала целую вечность, все еще пытаясь осознать происходящее. Мысли крутились по кругу, как задача для корабельного искина, которую невозможно было выполнить, ибо глубина прыжка превышала время существования планеты в пространстве.
Анна все падала и падала, звуки стихали, краски становились размытыми, ощущения перестали распознаваться в голове, как тактильные.
Аннабель открыла глаза. Она лежала на кушетке в медицинском отделении. Перед ней разворачивалась странная картинка: капитан зачем-то яростно тряс доктора Травкина, то и дело хрипя и рыча на него.
– Ты что с ней сделал, клизматичный?! Ты мне андроида сломал? Ты что ей дал?
Травкин пытался ответить, но судя по вялым попыткам отмахиваться от Ричарда, он и сам был в некоторой степени замешательства.
– Ничего, кэп, клянусь мамой, ничего я ей не давал! – пытался возражать он, болтаясь в руках капитана, как резиновая кукла для утех. – Она пришла, сказала, что хочет со мной потренироваться выражать эмоции, мол, вы ей сами приказали. А когда мы начали пробовать, Анна просто отключилась. Как корабельный искин, когда он перезагружается. Вырубилась, упала и просто лежала. Она даже не двигалась. Кэп, честное слово!
– Моя система функционирует нормально, – подала голос Анна, поднимаясь на ноги. – Наблюдается отсутствие данных за последние несколько десятков минут, они не подлежат восстановлению, но я помню, как направлялась к Гаю за некоторой помощью. К сожалению, моя система не сохранила никакой информации о том, что здесь происходило. Вырубились датчики внешнего контроля, система пошла на перезагрузку. Капитан, что происходит? Зачем вы трясете доктора Травкина?
Оба мужчины резко перестали орать, и замерли на месте, будто играли в старую игрушку «море волнуется раз».
– Буду вам крайне признателен, кэп, если вы отпустите мое горло, – просипел Гай. Рик молча разжал пальцы. Доктор отошел подальше, растирая ссадины на шее.
Капитан пристально, и с нехорошим прищуром, смотрел на Анну.
– Ты точно ничего не помнишь, Анна? – спросил он, внимательно вглядываясь в лицо андроида.
– Совершенно, – она тряхнула волосами. Жест получился очень человеческим. Что не укрылось от внимания капитана.
«Что тут было? – подумал он, опасливо поглядывая на Анну. – Полчаса назад она улыбалась, как саблезубая кошка, а тут такие плавные движения».