Асмикраниль. ГЛАВА I (Сеймур Алиев)

Дизайнер обложки Евгений Саух

© Сеймур Алиев, 2018

© Евгений Саух, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4490-6426-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта история гласит о двух истерзанных сердцах, что словно мотыльки растерянно порхали вокруг счастья. Но, порыве прикоснуться к призраку своих грез, они невольно обжигали до пепла свои хрупкие крылья. Руан и Семриаль покинули Лямеля, не смотря на его желание броситься с головой в пасть нового демона, как это сделали они, ради своего дорогого друга. Ведь поэт обрел долгожданное счастье, что сродни внезапному, робкому поцелую. Ничто не должно было спугнуть это молчаливое пение двух душ. А за горизонтом, таилось нечто таинственное, очень важное, пугающее. Нечто, за чем можно было нестись, обгоняя ветра, бежать и более не вернуться никогда. Путь не щадил тех, кто боялся терять, неистово ненавидел всякого, кто таил в узелке росток счастья. Лишь отшельники тихо шествовали по каменистым венам своих извечных богов. Руан и Семриаль были иными. В их сердцах успела зародиться любовь и зыбкая вера в счастье. Они боялись упустить этот тонкий стебелек весны, где на юных побегах, капельками утренней росы, таились их обреченные миры. И они шагнули во тьму, окутанную тонкой изморозью надежды

Это повествование берет свои истоки от книги «Лямель и принцесса Нарла», но не является ее продолжением.

ГЛАВА I

Яркие лучи восходящего солнца нежно ласкали верхушки Пиларийского хребта, окрашивая их в золотистый цвет, напоминающий знакомый оттенок полевого меда. Всё ещё свежий утренний ветер, словно непослушное дитя, метался по бесконечным долинам, игриво дуя в спину пронизывающей прохладой. Всадники были искренне рады каждому лучику, задержавшемуся на их латах. Холодное дыхание наступающей осени давало о себе знать. Много дней прошло с тех пор, как Руан, оставив родные земли, последовал за своей возлюбленной. Он изредка замечал, как Семриаль зачаровано глядела вдаль, куда неустанно стремилось ее сердце. Вдохнув полной грудью воздух, наполненный ароматом ее волос, он понимал, что готов навеки следовать за ней. Хранительница же, частенько отрывая взгляд от бесконечности, ласково взирала на него, не замечая никого.

А вокруг наших друзей шел небольшой отряд, возглавляемый Гаранбаром, сыном покойного Тараблута, тем самым храбрым мужем, от руки которого пал Далагул, беспощадный предводитель мародеров. Однако не всех головорезов настигли клинки возмездия. Ничтожная горстка убийц, поверженных под Заребом, сумела скрыться в окрестных лесах и теперь грозила опасностью мирным прохожим. Узнав о намерениях нимфы, Аргеол немедля послал вслед за путниками отряд из тридцати паладинов, доверив безопасность своих юных друзей лучшему Кесгорскому воину. По дороге веселые рыцари немало интересного рассказали влюбленной чете, но самым интригующим был рассказ, так или иначе затрагивающий недавние события. Хотя наши друзья никогда не задумывались об этом, но замечу, были потрясены, узнав, как дряблый старик Аргеол смог добраться до Кесгора и вовремя подоспеть на помощь с парой тысяч рыцарей. Подслушав краем ухо, я перескажу вам, всё как было, не изменив ни йоты. В тот самый вечер, когда Гульвион тайно провожал поэта и его спутников к подземному лабиринту, Аргеола посетили недобрые мысли. Осознав, что Заребская армия обречена без инородной помощи, он решил оставить Ламеля и его компанию, и скрылся в гуще леса. Больше мы ничего не знали, вплоть до триумфального появления Кесгорского короля, изменившего исход кровавой битвы. Оставшись наедине с самим собой, старик понимал, что ни один породистый скакун не способен довезти его до границ родного королевства к наступлению ночи. Да и жеребцов под руками не было. И он решил вернуться тем путем, который, вопреки судьбе, привел его сюда. Отыскав бурлящую реку, единственную, что протекала с Зареба в Кесгор, он бросился в ее бешеный поток. Такие реки обычно недружелюбно относились к храбрецам, решившим обуздать мощь протекающей воды, и почти всегда пытались столкнуть пловцов с речными скалами, заточенными бурным потоком. Аргеол не хотел умирать, и неимоверное желание жить побороло волю природы. Река стремглав унесла короля обратно домой. Однако вид родимых земель не обрадовал его. Когда-то плодородные пшеничные поля теперь, казалось, осиротели. Земли, выжженные летним зноем и растоптанные всадниками, утратили всякую благодать. Ухватившись за прочную ветку выступающей ольхи, Аргеол взобрался на сушу. За скудным лесом, на небольшой возвышенности, стояла знакомая крепость. Врата ее были подняты, рвы заполнены водой, а на стенах всё еще замечались следы кипящей смолы. Несложно было догадаться, что защитники цитадели не так давно отражали серьезную осаду на свой последний оплот. Неподалеку, на расстоянии брошенной стрелы, раскинулись многочисленные черные шатры. Жуткий гул копыт, поднявший клубы пыли немыслимых размеров, не давал отчетливо разглядеть кавалерию, постоянно кружившуюся вдоль крепости. Судя по шатрам, внутри замка скрывались друзья, и, дабы помочь им, старик решил тайно проникнуть в лагерь головорезов.

Аргеол добрался до лагеря, когда на дворе уже почти стемнело. Вражеские шатры загорелись факелами, напоминая сумеречную лужайку со светлячками. Незаметно пробравшись сквозь скудную рощу, он изрядно смутился отсутствию лазутчиков вдоль леса. Выглянув из-за старого орешника и найдя лагерь почти опустелым, он вскоре понял, что головорезы неизвестно сколько времени водили за нос защитников крепости, страша их неисчислимыми шатрами. Армией всадников оказалось огромное стадо скота, загоняемое кучкой наемников. Защитники должны были узнать правду, но вход в крепость охраняло три сотни мародеров. Единственный тайный проход в твердыню, по иронии судьбы, находился прямо перед сборищем головорезов в дупле давно сгнившего гигантского дуба. Поразмыслив, Аргеол решился на очередной отчаянный шаг.

– Весть от Мелзора! – крича, ворвался он прямиком в толпу убийц.

Заостренные кончики копий и стрел, готовые вонзиться в незнакомца, выпрыгнувшего буквально из неоткуда, медленно опустились, как только убийцы услышали имя своего хозяина. Некий громила с длинной до пола косой вышел навстречу гонцу. Его облик напоминал мертвеца, возникшего из преисподней и облаченного в костяные доспехи.

– Ты кто, старикашка? С каких пор в армии хозяина завелись развалины вроде тебя? – захохотал он, увлекая за собой всех остальных. – Покажи руку.

Король протянул засушенные жилистые руки к предводителю отряда.

– Где метка Далагула? – заорал воин, схватив старика за горло.

Старый король, как и вы, не имел понятия ни о каких метках, бытующих среди головорезов. Но вам я, пожалуй, расскажу, хотя ничего приятного в этом нет. Меткой Далагула считалось клеймо, выжженное на ладони у гонцов. Процесс был неприятным и мерзким. Разве что-то лучшее можно было ожидать от звероподобных мародеров? Аргеол, вынужденный придумывать на ходу, ничуть не потерялся, гордо заявив:

– Я что, похож на прислужника Далагула? Как ты смеешь, падаль, сомневаться во мне. Кто ты такой, головорез, дабы отчитывать меня?! Я послан Мелзором, и если у тебя есть сомнения, то он лично расскажет все подробности твоей отсеченной башке. Так тебе интересно или ты будешь и дальше насмехаться над вестью своего хозяина?

Столь уверенная речь не могла не подействовать на головорезов, и они мигом прекратили насмешки.

– Говори! – сказал главный.

– У меня благая весть. Зареб пал под мощью наших собратьев!

Среди ликующих мародеров волной пронесся звериный вой. Пока воины торжествовали над ложной победой, старик Аргеол незаметно пробрался к старому дубу, куда еще ребенком залезал, вопреки запретам отца. Никто и не заметил дряхлого старика в лохмотьях, окунувшись в хмельной задор. А тем временем король бежал, бежал со всех ног. Темный коридор, изобилующий паутиной различных размеров, говорил лишь о том, что Аргеол был первым за дюжину лет, кто шагал по каменистому полу тайного прохода. Мчащийся в полном мраке, он помнил каждый выступ, каждый камушек на своем пути. Ощутив себя под самой крепостью, старик внезапно стал изо всех сил стучать небольшой каменной глыбой по стенам тоннеля. И не зря. Во время осад, защитниками крепостей обычно выставлялись деревянные бочки, посыпанные на крышках сухим горохом. Любая подземная деятельность, а точнее, вражеский подкоп, мигом замечалась осажденными. Заметив горошины, защитники твердыни всполошились. Последовав за знаками, группа воинов, вооруженных до зубов, натянули тетиву затаив дыхание. За ними последовали и остальные паладины во главе с легендарным Гаранбаром. Тот, подложив ухо к каменной кладке, уловил еле заметные стуки, исходящие из места около невзрачной выемки в стене, куда обычно складывались седла. Приказав очистить выемку от упряжи, начальник крепости терпеливо поджидал прорыв мародеров, дабы нанести им сокрушительный удар. Однако удивляло одно: не были слышны звуки многочисленных сапог и ударов переносного тарана – доносился лишь слабый стук, будто тот, кто внизу, тщетно пытался известить о себе. «Мародер так не поступил бы», – подумал рыцарь и, на удивление своих соратников, начал выталкивать камень. После нескольких усилий стена пошатнулась, и из мрака вылез одинокий старик, весь обмотанный паутиной. Опрокинув камень, он со слезами на глазах шагнул вперед, ощущая себя дома.

– Не может быть! – вырвалось у рыцаря: он чуть не свалился на землю от изумления. – Этого не может быть! – повторялся он, узнав в смутных очертаниях облик своего короля. Не задумываясь ни на секунду, Гаранбар преклонил колено перед своим монархом. Прочие рыцари незамедлительно последовали за своим военачальником.

Подняв паладина с колен, Аргеол крепко обнял его, словно собственного сына, и, тихо пройдясь руками по стенам крепости, что-то шептал про себя. Гаранбар всё еще не верил своим глазам, и таращился на него, с неподдельным изумлением

– Вы живи, мой король?!

– Да, жив, Гаранбар! – кратко ответил старик.

– Но как? Все считали вас погибшим тогда, в ту ночь… Но поверьте, мы до последнего были верны вам, вашей светлой памяти.

– Ты истинный сын своего отца. Он гордился бы тобой, —последние мгновения жизни лучшего друга пронеслись перед глазами короля. Немного застыв на месте, он словно очнулся от глубоких раздумий. – Скорее! Собираемся! Запрягайте коней. Сколько вас тут?

– Около двух тысяч, – недоумевая, ответил сын Тараблута.

– Выбери пять сотен наиболее опытных воинов. Остальные пусть запрягают жеребцов. Мы едим в Зареб! – твердым гласом приказал Аргеол.

– Но как мы сможем выбраться? Нас осаждают силы, гораздо превышающие наши, – возразил ему Гаранбар, – и каким путем вы добрались сюда? Мы завалили все тайные проходы.

– Видимо, не все, – торопливо ответил ему король. – Некогда объяснять – времени в обрез! Вас водят за нос. В лагере всего триста мародеров. Остальные силы сконцентрированы под Заребом. Если мы выступим сейчас, то сможем подоспеть вовремя!

И, как было уже задумано, небольшая часть защитников во главе с Гаранбаром, спустившись в потайной тоннель, добралась до самого сердца лагеря, выскочив из гнилого дупла, как муравьи. А тем временем головорезы продолжали праздновать победу, ожидая скорейшего возвращения своего повелителя. Заметив Кесгорских рыцарей, убийцы мигом взялись за оружие. Битва была жестокой и не менее кровавой. Подоспевшая на помощь кавалерия Аргеола, начисто истребила головорезов на своей земле. Среди безымянных трупов можно было узнать воина в костяных доспехах, задушенного собственной косой. Оставив разоренный лагерь позади, кавалерия Кесгорцев галопом направилась прямиком в Зареб. Что произошло дальше, мы все прекрасно помним!

– Насколько долгим будет наш путь? – спросил один из рыцарей.

– Деревня манов где-то там, – тонкие пальчики Семриаль указали куда-то за горизонт, – думаю, к полудню мы доберемся туда.

– А не могли они сменить место? Ведь столько времени утекло. Когда ты их в последний раз видела, милая? – поинтересовался Руан.

– Когда попала сюда. Более четырехсот лет тому назад! – ответила хранительница, даже не подозревая, что подобные фразы уже давно раздирали душу Руана, осознавшего скоротечность человеческой жизни.

– Он прав, деревня могла съехать за это время, – вмешался Гаранбар.

Семриаль промолчала. Странное смятение и страх, преследовавшие её с тех пор, когда она впервые задумалась о судьбе деревни манов, всё больше усиливались. Шаманы этой деревни единственные, кто в силах вернуть ее домой. Но, помимо этого, нимфа осознавала бренность земного существования. Деревня колдунов, вопреки её ожиданиям, могла давно исчезнуть, а знания – быть утрачены.

Уже к полудню путники, как и обещала Семриаль, достигли улесья, что расстилалось по ту сторону Мервильского леса, разделенного каменистой гривой Пиларии. По соображениям нимфы, деревня была уже как никогда близка. Лес, раскрывший всадникам свои объятия, очень напоминал Руану волшебную чащу, и он, недоверчиво приняв гостеприимство, обнажил свой клинок. Несколько воинов по приказу Гаранбара выступили впереди отряда, прочесывая местность на наличие головорезов. Уловив одобрительный кивок, отряд осторожно вступил во владения могучих кедров, которые, казалось, своими гигантскими колоннами удерживали небосвод. Под копытами коней приятным треском хрустели кедровые орешки, в изобилии рассыпанные буквально повсюду. Семриаль, спустившись с лошади, тотчас принялась собирать их, прекрасно зная, что эти плоды могут быть последними на их пути. Руан следом за ней слез с коня, с удовольствием щелкая плодами.

– А что, вкусно и питательно! – приговаривал он, съедая плод один за другим.

– Наполняй мешок как можно больше! – поручила ему нимфа, судорожно собирая всё до остатка.

Руан был изрядно удивлен поведению своей возлюбленной.

– Семриаль, зачем тебе столько орехов? Разве там, куда мы направляемся, нет плодов?

– Боюсь, что уже нет! – отчаянно вздохнула хранительница.

Внезапно тишина сменилась бешеным хаосом. Жеребцы вокруг взволнованно били копытами о землю, а паладины наспех заостряли оружие. Руан и Семриаль недоумевали. Кто-то из рыцарей, под лязг металла, крикнув, – «Засада!» – укрыл чету своим щитом. Было видно, как множество незнакомых воинов с копьями в руках окружили рыцарей. Те, в свою очередь, сомкнувшись в круг, готовы были дать отпор, заслоняя телом наших друзей. Вид незнакомцев ужасал: доспехами им служили волчьи шкуры, а тела были покрыты странными узорами. К счастью, один из таких символов, выгравированный на щеке ближайшего воина, показался знакомыми Семриаль. Не успела вырваться первая стрела из тетивы, не успела пролиться первая кровь, как нимфа, собравшись с силами, закричала:

– Аоромаанна. Деас ко дехер!

Что именно сказала хранительница, было секретом для паладинов и ее возлюбленного. Да и я сам плохо понимаю этот странный язык. Однако услышав знакомую речь, незнакомцы удивленно переглянулись, и тотсчас опустили оружие оружие. Семриаль успела! Опоздай она хоть на долю секунды, избежать кровопролития было бы невозможно. После нескольких фраз, брошенных волкоподобным воинам, хранительница, не смотря на строгие предостережения Гаранбара, всё же вышла на встречу, изящно проскочив сквозь живую изгородь. Руан, не дожидаясь, помчался за ней, держа клинок наготове.

– Не вздумай его доставать, что бы ни случилось – шепнула Семриаль. – Я не хочу тебя терять, – и крепко, но с какой-то трепетной нежностью взяла его руку в свои ладони.

Руан молча кивнул головой, и они тихими шагами подошли к воинам.

Вблизи дикари выглядели иначе. Пугливый взгляд, совершенно не сочетающийся с их внешним обликом, выдавал в них неотесанную деревенщину. Столь яркое противоречие вводило в заблуждение разум Руана и всех остальных, кто, затаив дыхание, ожидал их позади. Лишь нимфа хранила спокойствие, и, обратившись к одному из копьеносцев, заговорила на том же странном языке, что и они. После недолгих переговоров Семриаль, с присущим ей детским задором, обернулась к настороженным воинам:

– Не беспокойтесь, друзья, это маны. Они покажут путь к деревне.

– Ты не говорила, что они вооружены, – вырвался из толпы голос Гаранбара.

– Времена нынче не спокойные, видимо, даже для них, – ответил ему Руан, указывая на манов. – Ведь мы тоже не без оружия. Доверься Семриаль!

Путники последовали за воинами манов, шагая по извилистой тропинке, ведущей вглубь леса. По дороге Семриаль тщетно пыталась разузнать хоть что-нибудь о древних ритуалах племени, в особенности про путь в иные миры. Маны отказывались отвечать на вопросы нимфы, указывая пальцем на деревню. Возможно, там их ждал ответ. Где-то через полверсты между кронами деревьев показался дым, вероятней всего исходящий из деревни манов. Хотя улыбки, назревающие на лицах сопровождающих их воинов, гораздо красноречивее говорили нам о скором прибытии в поселение. И вот наконец показались ворота, ведущие в деревню. Многое изменилось с тех пор, как хранительница в последний раз побывала здесь. Ветхий забор, окружающий поселение и служащий изгородью для домашнего скота, сменился на мощный частокол, сооруженный из кедровых срубов, а сама деревня больше напоминала военный форт. Мирные жители за четыреста с лишним лет превратились в испуганных параноиков. Нимфа молилась, дабы столь кардинальные перемены ограничились этой стеной и обликом мирных манов, не затронув никоим образом их древние магические ритуалы. На пороге воины-проводники вдруг остановили путников, бросив несколько фраз в сторону рыцарей Гаранбара.

– Вы должны остаться здесь! – и, увидев недоумевающий взгляд паладинов, она добавила, – чужаков в деревню не пускают.

– Мой король приказал сопровождать вас до конца! Я не смогу обеспечить вам должную защиту, находясь за пределами этих стен, – настойчиво бормотал командир отряда, стукнув кулаком о сруб.

– Гаранбар, я думаю, это и есть тот самый конец, о котором говорил Аргеол, – ответила нимфа. – К тому же ваши клинки и доспехи не смогут защитить нас там. Это иной мир, с иными правилами.

– Мы все равно будем ожидать вас тут, на всякий случай… – Закаленный в боях паладин не умел притворствовать и его глаза выдавали вероятность иного исхода событий.

Руан, одобрительно кивнув головой, направил взор на нимфу:

– А как же я? Ведь я тоже чужак.

– Для них, может быть, но не для меня, – ласково ответила хранительница, проведя пальцами по нахмуренному лицу Руана. – Пойдем! – тихо добавила она.

По ту сторону деревянного сруба кипела суетливая жизнь. Деревня манов уподобилась многолюдному островку посреди кедрового океана. Размеры этого поселения не на шутку увеличились за пару сотен лет. Некогда невзрачная изба, где доились несколько коров, нынче превратилась в крупную сыроварню, а кузнечный дом искрился, словно неугомонный вулкан, от тяжелых ударов мастеров. Неподалеку от лавки травницы, куда сразу же поспешила Семриаль, стояли вооруженные воины, окружив какое-то строение. «Может это и есть хижина колдуна?» – призадумался Руан. Но он ошибся. Хижиной колдуна оказалась невзрачная хибарка, затерявшаяся среди остальных жилищ. Один из воинов осторожно постучался, что-то проговорив на своем языке. После небольшой паузы голос изрек несколько обрывистых фраз – и воин наспех стал обыскивать Руана.

– Не смей! Это мой клинок! – возмутился Руан, когда тот протянул руку к сверкающему кинжалу, вышедшему из-под умелых рук гнома-кузнеца. – Ты знаешь, сколько это стоит? Да у вас таких и не делали!

Однако нежная рука Семриаль заставила Руана разжать кулак и с огромным нежеланием уступить ману.

– Он вряд ли сможет ответить на этот вопрос, – усмехнулась нимфа. В этой деревне нет понятия денег. А этот клинок можешь подарить ему. Там, куда мы идем, он не пригодится.

– А как же зло? – возразил Руан.

– Зло этим не победить, – указала она на оружие. – В каждом из нас заложена гораздо большая сила, а люди, давно позабывшие об этом, придумали себе мечи и копья.

Руан утвердительно кивнул головой. Он знал, что Семриаль права, и в глубине сердца чувствовал эту силу. К тому же отказать изумрудным глазам своей возлюбленной было просто невозможно. После выдачи оружия воин, наконец-то, пропустил их в хижину.

С виду крошечная, лачуга была довольно просторной изнутри. Огромное количество зелья и магических порошков стояло на обширных полках, покрытых толстым слоем пыли. Вероятнее всего, шаман редко пользовался всякими смесями. Стены дома украшали шкуры северных хищников. Они были повсюду. Создавалось впечатление, будто находишься за пазухой гигантского медведя. Приятный треск смолы в камине радовал слух, согревая больше душу, нежели тело. Вроде всё! Хотя нет, посреди комнаты стоял еще деревянный столик с горячим отваром. Обильный пар, исходящий из емкости, красноречиво говорил о его свежести. Однако того, кто его варил, не было видно нигде. Руан первым прошагал вперед и, подобно любопытному ребенку, стал осматриваться, касаясь неугомонным пальцами всего подряд.

– Не трогать, мальчишка! – прозвучал из неоткуда внятный для Руана голос.

Руан, дрогнув, отвел руки, безнадежно выискивая хозяина голоса. Тогда широкая меховая накидка, заслоняющая единственное окно, повернулась в их сторону. На удивление нимфы и ее спутника, шаманом оказался мужчина средних лет, еще не успевший застать седину на своих волосах.

– Мы пришли с миром! – изрекла Семриаль, приветствуя колдуна манов.

– Я знаю, зачем вы здесь, – прервал ее охрипший голос шамана. – Вам нужен проводник в иной мир?

– Домой! – уточнила нимфа.

– Для тебя это дом, а для него? – указал он на Руана.

– Для меня дом там, где моя возлюбленная.

– Опрометчиво, замечу, – усмехнулся колдун. – Особенно для того, кто понятия не имеет, что это за мир, что кроется за каждым его кустом, за каждой веточкой.

– Так вы откроете портал? Когда соберутся остальные шаманы? – с душевным нетерпением промолвила хранительница.

– Я – единственный шаман.

– А где же все остальные шаманы, ученики, где все?!

– Вам меня недостаточно? – нервно бросил он в сторону своих собеседников. Но после, придя в себя, заговорил иначе. – Я извиняюсь, хранительница. Последнее время множество неприятностей обрушилось на нас. Сначала стая волков напала на деревню, унеся за собой немало жизней, потом град уничтожил наш урожай, а сейчас в лесу появились незнакомцы с зазубренными мечами. Они уже несколько раз пытались проникнуть в деревню.

– Это отморозки Мелзора! – вырвалось у Руана – Что им нужно?

– Так вы их знаете? Неужто именно вы привели их за собой? – гневно проворчал он в сторону юноши.

– Они немало бед натворили и в наших краях. Не мы их привели сюда, колдун, – суровым голосом ответил ему Руан. – Так что им нужно от вас?

Шаман некоторое время молчал. Но вскоре наши друзья дождались ответа:

– Наши припасы! Вы видели невысокое здание, охраняемое воинами? – увидев утвердительный кивок, он продолжил. – Это амбар. Все запасы находятся там. Без них мы не переживем зиму…

– Следовательно, не переживут и они, – продолжила мысль Семриаль

– Зачем вы нам рассказываете это? Деревня окружена стенами, так что вам мешает защищать свое? Мы пришли ради портала, – в недоумении сказал Руан.

– Это не самое главное, юноша. Несколько дней назад небольшая банда убийц все же сумела проскочить мимо наших часовых и устроить переполох и пожар. Пока жители тушили огонь, кто-то из них перерезал всех шаманов. Всех, кроме меня. Я помогал жителям и, сам того не зная, избежал участи своих собратьев. Вдобавок, из тайника исчезли ритуальные манускрипты, что веками хранили мудрость манов. На следующий день один из наших воинов был найден заколотым и прибитым к древу гарпуном. В руках он сжимал клочок пергамента… Головорезы требовали все наши запасы взамен на манускрипты. А без них я не смогу вас переправить в иной мир. Увы!

Друзья были в замешательстве.

– Вы хотите, чтобы мы сами их вернули? – спросил Руан.

– В бою эти незнакомцы бьются, словно необузданные звери, и мои соплеменники не способны сражаться с ними на равных. Они не воины, а обычные деревенские жители. – После небольшой паузы полной нерешительности, он все же вымолвил – Мне сообщили, что вы прибыли с отрядом закаленных рыцарей.

– Так вот чего стоит ваша аудиенция! – воскликнул Руан, словно застав грабителя на месте преступления.

– Почему бы и нет? – пожал плечами мужчина

– Мы не можем рисковать их жизнями! – взволнованно возразила нимфа, взглянув, однако в глаза возлюбленного и безмолвно требуя поддержки. – Их прислали сопровождать нас до деревни, и они выполнили свою задачу. Рассчитывайте только на нашу помощь!

– Как же глупо терять такую мощь… – пробормотал про себя шаман, прежде чем обрушить злость на двух, как он полагал, крайне неразумных гостей – Вас обоих поймают и зарежут как кроликов. Вы до сих пор этого не поняли? Либо вы рискуете вашими рыцарями и достаете манускрипты, либо отправляетесь обратно, – недружелюбно выразился колдун.

Руан и Семриаль, души которых разрывались от сомнений, молча последовали к двери. Они не могли рисковать жизнями тридцати славных паладинов. Однако пленение ее народа в Асмикраниле, словно кошмарный сон, не давало Семриаль покоя, каждый раз появляясь перед ее взором. Голоса неустанно звали ее домой. Нимфа знала, что сей путь, будет долгим и неимоверно сложным. И, наверняка, потребует нечто не менее ценное. Потребует жертв. Даже зыбкая вероятность потерять его, волною глубочайшего отчаяния, проносилась по ее душе, нещадно разрушая песочные башенки. Каждый наивно полагает, что чужая жизнь, за которую мы готовы ухватиться в бушующем океане жизни, хрупче собственной. И потеряв ее, мы канем в серую бездну, сродни бесформенному илу. Она искренне желала отгородить Руана от всего опасного, надеясь согреваться мыслями о нем, согреваться, будучи уверенной в его здравии. Но Руан единожды поклялся. Еще тогда, в башне, обернувшись назад под натиском огненной струи Эльды, он увидел чудесный силуэт еще недавно потерянной нимфы и дал обет— никогда более не оставлять ее. Его любовь к Семриаль была сильнее ее чар и убеждений. Нимфа, конечно же, об этом знала. Она знала много чего. Хотя… Кроме одного, того, что их ждет впереди. Они сделали незначительный шаг навстречу опасностям, а обстоятельства уже потребовали первых жертв. Думая обо всем этом, чета огорченно приближалась к порогу, как вдруг Семриаль осенило:

– Вы лжец! – уверенно заявила она, обращаясь к шаману.

Руан был искренне изумлен, он не понял свою возлюбленную. Удивился и колдун, провожавший взглядом безнадежных путников.

– Вы, может, отменный лгун и рассказчик, но никакой вы не шаман. Куда делись настоящие мастера? – продолжила Семриаль.

– Ты смеешь сомневаться во мне, хранительница? – он хотел было кинуться на нимфу, но Руан мигом заслонил ее своим телом. Как же пригодился бы ему сейчас кинжал, который он отдал ману.

Колдун, однако, быстро остыл. Мериться силой с коренастым юношей, готовым отдать свою жизнь за эту хрупкую деву, он не осмелился. Отойдя несколько шагов назад, вновь заговорил.

– Зачем мне вам лгать?

– Я не знаю, – ответила нимфа. – Но знаю, что маны на протяжении долгих столетий берегли знания, данные им высшими силами, в самом надежном тайнике – в своей голове. Не одна сущность, подобная мне, не способна заглянуть в их, так называемые, манускрипты. Не было никаких потерянных рукописей. Истинных шаманов тут нет уже давно, – она указала на пыльные полки.

– И запах гари я не почувствовал, – наконец вдумался Руан.

– Именно, – согласилась нимфа.

– Но… как тогда я… – колдун хотел было что-то сказать.

– Как вы узрели Руана из-за спины? Достаточно вглядеться в отражение из окна! Так кто вы?

Шаман молчал. Глаза его покраснели, точно налились кровью. Неустойчивыми шагами он подошел к столу и присел. Немного глотнув уже остывшего отвара, он глубоко вздохнул, призвав гостей подойти поближе.

– Ну, что ж, хранительница, вы хотели узнать правду? Предупрежу заранее, что она вам вряд ли понравится. Я не шаман. И никогда им не был! – томно изъявил он. – Шаманы, которые могли бы переправить вас домой, давно погибли. Мне очень жаль.

Семриаль из последних сил старалась изгнать из головы предостережения друзей. И теперь, услышав сожаление из уст самозванца, который оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал, она потеряла веру. Ее разум отказывался воспринимать естество этого мира. Ведь мир, откуда она родом, оставался неизменным тысячелетиями. Глаза с еле заметной искоркой обратились к Руану. Никогда еще он не видел свою ненаглядную столь отчаянной.

– Как же так? – вырвалось у Руана.

– Не прерывай меня! Я ещё не закончил, – резким тоном крикнул самозванец на своего собеседника. – Все произошло много лет назад, когда меня, еще мальчишку, взяли под опеку великие мастера колдовства. Шаманы нашего народа только изредка выбирали юношей из деревни и обучали их в течение двадцати лет всем знаниям, передаваемым от поколения к поколению. После окончания учебы подмастерья становился полноправными шаманами и защитниками нашего рода. Имея столь великую силу, они могли управлять силами природы. Еще не так давно наша деревня была окутана чарами этих колдунов. Множество волчьих стай охраняло здешние леса, не подпуская в чащу никого, в чьем сердце таилось зло. Нам не нужны были ни высокие ограды, ни оружие. Но в одночасье все изменилось… – он перевел дух. – Несмотря на свое пристрастие к магии и неутомимой жажде к знаниям, я, однако, был наивным глупцом и сотворил необратимое. – В его голосе были заметны явные упреки и нескончаемые обвинения по отношению к самому себе. Память о былом не доставляла ему удовольствия. Но, вопреки всему, он продолжил. – Однажды я заметил, как шаманы после долгих занятий зачастили в некую хижину, что располагалась на окраине нашего леса. Каждый день кто-нибудь из двенадцати шаманов охранял вход в нее. Моя любопытная натура не смогла остаться равнодушной, и после учебы я часами проводил время на холме, стараясь хоть как-то разузнать так тщательно хранимую тайну. Я видел, как визиты колдунов в одинокую избу учащались с каждым днем. Приблизиться туда означало потерять все! Я боялся, старался выбить из головы навязчивую мысль – хоть краем глаза заглянуть за загадочную завесу. Вскоре я понял, что жить так более не смогу, и придумал план. Каждую ночь, а точнее, ближе к рассвету все двенадцать шаманов собирались в лачуге, и на несколько минут магия, оберегающая тайное место, ослабевала. Воспользовавшись случаем, я выждал нужный момент и незаметно пробрался на крышу хижины. То, что я увидел через гнилую щель, поразило меня до конца моих дней. Мои учителя сумели осуществить яркую мечту многих канувших в историю алхимиков. Под скупое мерцание единственной свечи я узрел гомункула! – и он притих.

Руан скрестил брови, не поняв, о чем говорит человек в мехах. Но, судя по выражению лица нимфы, то, о чем говорил рассказчик, не было чуждо ее слуху.

– Гомункул – человекоподобное существо, созданное неестественным путем, – уточнила Семриаль, увидев озадаченное лицо своего возлюбленного.

– Так вот, – хриплый голос вновь продолжил, – ошарашенный столь великим открытием, я побежал в деревню. – Глупец! Глупец! – бранил я себя, – и рассказал увиденное своему отцу… Далее все произошло будто в кошмарном сне. В один миг все жители деревни, словно обезумевшие, с факелами и вилами в руках направились в сторону хижины. Кто-то из них, возможно, и мой отец кричал: «Они осквернили природу!». Тогда я ничего не понимал… Только после случившегося мой разум осознал, почему мои учителя так тщательно берегли существо от простых человеческих глаз. Толпа с воинственными криками напала на колдунов. С наступлением рассвета все было кончено. Жители деревни сами не поняли, что натворили. Заколов колдунов, они обнажили чащу от чар шаманов и, самое печальное, потеряли древние знания. С тех пор на нас начали сыпаться всякие беды. Мы стали беспомощны к болезням, и превратились в жертву для самой природы, которая до сих пор мстит нам за содеянное. Вдобавок еще эти мародеры! Один я остался, кто хоть как-то изучил силу шаманов. Недоколдун! – иронично произнес рассказчик – Но этого далеко недостаточно! Теперь единственная польза от меня – это знахарство. Жители, конечно, сожалели о содеянном. Но есть ли в этом толк? – негодовал он.

– Зачем вы нам это рассказали? – спохватилась нимфа. – Зачем, если нет никакого шанса?

– А, может, он думает, что мы будем рисковать жизнью за их ошибки? – язвительно вымолвил Руан. – Идем отсюда Семриаль, ему нечего больше добавить!

– Постойте! – остановил их лжешаман. – Возможно, выход есть, но он настолько призрачен…

– Что за выход? – вырвалось у нетерпеливой нимфы, уже потерявшей всякую надежду.

– Гомункул, – и после паузы он вновь произнес. – Гомункул! Среди трупов колдунов существо не нашли. Один из моих учителей говорил, что где-то в горах, неподалеку от нашей деревни, есть тайник. Тело последнего шамана нашли где-то поблизости. Вероятнее всего, он и спрятал гомункула. Я убежден, что они научили его всему.

Узнав столь благую весть, Руан и Семриаль словно воспарили.

– Как найти этого гомункула, и почему вы до сих пор его не нашли? Жив ли он вообще? – поинтересовалась нимфа.

– Хороший вопрос. Жив он или нет – мне не известно. Но это единственный путь домой, хранительница. Вы обязаны его испробовать. Вдруг гомункул до сих пор там? Хотя повторю, что мои предположения довольно призрачны. Всё, что я знаю – это загадка-ключ к тайнику, расшифровать которую я не решился за эти годы: я боялся встречи с ним, боялся заглянуть ему в глаза и увидеть в их смутном отражении убийцу. Может, вам это удастся!

Он опустил веки и, покачиваясь на месте, произносил про себя невнятные слова. Зверь, которого несчастный поселил в сердце, поедал его изнутри. Чета какое-то время ожидала дальнейших действий своего собеседника. Только вот какое-то странное молчание хранил знахарь.

– Ну, где же загадка? – не вытерпел Руан.

– Загадка здесь! – ткнул он пальцем себе в висок. – А получите вы ее только после того, как поможете мне и моей деревне! – заключил он.

– Продолжай! – резко вымолвила Семриаль.

Знахарь поднял голову и пристально посмотрел на них, пронзая взглядом до глубины души. Немного подумав, он ответил на вопрос нимфы:

– Скоро наступят холода, и в этих краях останемся либо мы, либо мародеры. Я желаю, чтобы вы раз и навсегда покончили с этой напастью. Как вы это сделаете, меня не касается. Деревня не выживет до зимы, и это единственное, что я знаю наверняка. А теперь идите!

Выйдя наконец-то на свежий воздух, Руан и Семриаль в сопровождении того же самого мана, уже успевшего нацепить себе на пояс сверкающий клинок, направились к главным вратам, где их поджидал Гаранбар со своим небольшим отрядом.

– Ты ему веришь? – шепнул Руан своей возлюбленной. – Что ему стоит обмануть нас еще раз?! Тем более, что мы его последний шанс. Он хочет искупить вину перед деревней.

– Не могу объяснить тебе, но что-то внутри заставляет меня верить ему. Я видела его безумные глаза, слышала еле заметную дрожь в голосе. Такое не сыграть… Разве можно подделать наши взгляды, наше молчание, что красноречивее тысячи слов, можно ли придумать теплоту твоих рук, твои ласковые слова? Они подобны бурному ручью, не видящему никаких преград, – нимфа застенчиво улыбнулась, спрятав изумрудные очи под покровом золотых ресниц, уподобившихся игривому оттенку ранней осени. Руан, прижав ее к себе, тихо шепнул:

– Я люблю тебя…

Эти фразы нежной мелодией просочились сквозь рыжие локоны, подобно кулисам, затмевающим юное личико нимфы. Им хотелось застыть на целую вечность в приливах нежности. Но внезапно знакомый голос отвлек их. Это был Гаранбар, с нетерпением ожидающий своих подопечных.

– Я надеюсь, вы вернулись попрощаться? – но, пристально взглянув им в глаза, он продолжил – Очевидно, нет!

И друзья принялись рассказывать безвыходную, по их пониманию, ситуацию. Иссечь в одиночку пару сотен мародеров было просто небылицей. К тому же отправлять на честный поединок горстку Кесгорских паладинов, хоть и самых лучших, против полчища головорезов, подразумевало верную гибель. Они впали в глубокое раздумье. Единственный путь в логово убийц простирался вдоль козьей тропы, что вела наверх к горе Оглух. По ночам гора устрашающе сияла, облаченная огнями от жилищ мародеров.

– Нам не победить их мечами! – вдруг вырвалось у одного из воинов.

После сказанной фразы рыцарь, сам того не зная, направил мысли своего командира в правильное русло, и именно тогда Гаранбару пришла в голову хитроумная мысль.

Пока наши герои обсуждают его гениальную идею и взвешивают силы, я вам расскажу, что именно задумал Кесгорский паладин. Отчаянно ломая голову в замкнутом круге, Гаранбар внезапно понял, что не обязательно встречаться с головорезами на поле брани. Его покойный отец, обучавший сына ратному делу, часто твердил одну и ту же фразу: «Главное в бою не то, сколько врагов ты погубил, а то, сколько соратников уберег». Сделав вывод из отцовских слов, он решил пойти на хитрость и отдать головорезам всю провизию, предназначенную для зимовки, предварительно отравив бочки с элем. Далее, по замыслу паладина, он и его воины должны были тайно пробраться в лагерь недругов, укрывшись в многочисленных бочках с провизией, и истребить остатки гнилых душ. Звучит впечатляюще, правда? Гаранбар прекрасно знал: первое, на что обратится ненасытный взор мародеров, это отравленный эль и куски оленины. Однако на глупость головорезов он рассчитывать не мог. Возникла первая проблема: в случае дегустации напитка, яд не должен был выдать себя мгновенно. Те, кто его распробовали, должны были в здравии добраться до лагеря. Как именно тридцать здоровенных воинов в бочках смогут незаметно проскочить мимо взора мародеров, он тоже не знал. Его терзали сомнения, пока в разговор не вмешалась Семриаль.

Стала темнеть. Многочисленные огоньки Оглуха вновь ожили, подобно тлеющим зрачкам демонов, наблюдающих с горы за своими жертвами. Один из манов, наиболее храбрый, отважился отнести мародерам письмо о передаче всей провизии. В целях безопасности лишь немногие были осведомлены о замысле Гаранбара. Жители деревни в недоумении и в полном испуге собирали припасы, рыцари точили мечи; и только в хижине знахаря не спеша варились два котла. Семриаль то и дело гоняла знахаря за снадобьями, что без дела пылились на полках, а Руан с детским любопытством наблюдал за едкой жижей, ежеминутно меняющий свой цвет.

– Не подходи слишком близко! – обратилась к нему Семриаль. – Иногда достаточно и пара.

– Насколько сильным получится зелье? – поинтересовался Руан.

– Достаточно сильным, чтобы свалить с ног этих мерзавцев, – вдруг вмешался знахарь. – Полагаю, хранительница знает свое дело. Еще мухомора?

– Нет! Достаточно!

Через некоторое время зелье было готово, как и провизия, загруженная в повозки с мулами. Тридцать дубовых бочек, специально выделенных для отряда рыцарей, покорно ожидали своих седоков. Гаранбар, нетерпеливо томясь у порога хижины, все еще мутно представлял себе, как именно нимфа задумала укрыть их от вражеских глаз. Однако его изнеможению настал конец, когда наши друзья вышли из лачуги знахаря.

– Всё готово! – гордо сказал Руан, – это вам…

– Нет, нет, нет! – нимфа торопливо отобрала сосуд из его рук.—Ты перепутал.

Руан смущенно передал сосуд своей возлюбленной, небрежно выронив «Ой!».

– Так вот, сосуд с прозрачной жидкостью – это сильнейший яд, не имеющий ни вкуса, ни запаха! – пояснила Семриаль. – Достаточно выпить глоток – и погибель неизбежна. Единственное, что потребуется от вас, это выждать до рассвета. Надеюсь, за это время все успеют попробовать эль.

– А…

– А второй сосуд, – перебила нимфа командира паладинов, не дав ему даже разинуть рот, – с бирюзовой жидкостью, – предназначен вам. Это зелье – хамелеон. Однако, к несчастью, его действие не столь долговечно.

– Сколько именно? – поинтересовался кто-то из рыцарей.

– Всего пару часов. Этого будет вполне достаточно, чтобы незаметно пробраться в логово бандитов. Но, самое главное, точно следовать инструкциям.

– Я слушаю, Семриаль, – вымолвил Гаранбар.

Каково было его удивление, когда нимфа потребовала от рыцарей снять с себя все доспехи и остаться лишь в кожаных туниках.

– Но как мы будем сражаться? – возмутился предводитель паладинов.

– Это зелье не скроет ваши железные щиты и доспехи. Кроме того, речь не шла об открытом бою. После действия яда вам нужно лишь пройтись среди трупов и добить выживших. Разве не так ты изложил свой замысел?

Гаранбар молча кивнул головой, не меняя серьезного выражения лица, сохранившегося с тех самых пор, как он задумал свой план.

– Второе условие – ничего не есть после принятия зелья. Любая пища может ослабить действие микстуры. Советую уже сейчас вдоволь напиться воды и перекусить.

– Мне кажется, есть и третье? – шутливо буркнул Гаранбар.

– Да, есть! Перед принятием эликсира вы должны определиться, во что именно превратитесь. Зелье полностью изменит вашу сущность из плоти и крови в то, что вы будете держать в руках. Советую не пренебрегать корнем сельдерея, петрушки, капустой, а также всем тем, что не привлечет аппетит мародеров.

Не успел было Гаранбар утвердительно кивнуть головой, как из сторожевых башен послышался предупредительный горн.

– Они уже здесь! – с предвкушением проговорил знахарь.

Спустя некоторое время всё было готово: яд неугомонно бурлил в янтарных пузырьках эля, а рыцари, превратившись в нечто странное, удобно разместились в бочках. Скажу вам искренне, то, во что они перевоплотились, было поистине изумительным зрелищем. Единственное, с чем я могу сравнить последствия волшебного зелья, так это образы из полотен моего старого знакомого Джузеппе Арчимбольдо. Медовые, капустные и тыквенные рыцари просто идеально скрылись в днищах старых бочек.

Итак, настало время. Маны неторопливо загнали повозки с мулами прямо к главным вратам деревни, где их уже поджидали полсотни вооруженных до зубов мародеров, хищным взглядом пялящихся на свои жертвы. Лишь высокие частоколы и предвкушение скорой добычи удерживали голодных зверей в узде. Внезапно среди этой животной черни показался некий старик – полурослик, совершенно не вписывающийся в образ головореза. Он с сомнительным выражением лица стал проверять содержимое бочек, открывая их одну за другой. Семриаль и Руан в испуге затаили дыхание, страшась его чуткого взора. Все обошлось, подумали друзья, когда седовласый, одобрительно кивнул головой в сторону мародеров, и скрылся в их непробиваемой толпе. Чета облегченно вздохнула, освободив себя от терзающих волнений. Теперь предстояло ждать, доверившись животным инстинктам головорезов, и надеяться на удачу. Но, как оказалось, это не было концом. По каким-то соображениям старик вновь появился средь могучих рядов. На этот раз в руках он держал небольшой деревянный молот и кружку. Подойдя поближе к бочкам эля, он резким ударом выбил пробку, и золотистый напиток с белоснежной пеной пролился прямо в кружку. Семриаль на этот раз ничуть не обеспокоилась. Ее зелье не имело вкуса и запаха, поэтому вряд ли какой-то дряхлый старик смог бы определить наличие смертоносного яда. Тем более, что яд не обладал мгновенным действием. Сдув пену с кружки, старик долго взирал на янтарную брагу, нюхал ее, болтал под лунным светом. Затем, подняв голову, он плотнее подошел к манам, выискивая кого-то в толпе своими мелкими игривыми зрачками. Старик смотрел на каждого, прищуривая морщинистое лицо, немало повидавшее за свою долгую жизнь. Вдруг их взгляды встретились.

– Ты! Выйди ко мне. – Властным голосом произнес он, указывая в сторону Руана.

Сердце нимфы приостановилось, она из последних сил сжала руку своего возлюбленного, давая понять, что не отпустит его никогда.

– Тише, любовь моя. Всё будет в порядке, – шепнул он Семриаль. – У тебя же есть противоядие?

Она кротко кивнула головой, не имея сил произнести и слово.

– Не бойся. Я знаю, что он задумал. У него ничего не выйдет, – вновь шепнул Руан, успокаивая возлюбленную своей доброй улыбкой. – Отпусти, иначе они заподозрят неладное.

И Семриаль разжала ладонь. Руан, пробираясь сквозь толпу манов, подошел к старику. Тот, не отрывая хищные зрачки от Руана, протянул ему кружку с элем. Руан, выхватив чван, испил его содержимое до последней капли с таким удовольствием, будто сей напиток был последним в его жизни. Положив кружку на бочку, он направился было обратно, как тот же самый голос остановил воина:

– Я тебя еще не отпускал! – грозно закричал старик – Юноша пойдет с нами. Если до прибытия в лагерь он не протянет ноги, то мы его отпустим. Я обещаю, – обратился он к манам.

Руан, Семриаль и все, кто хоть как-то понимал речь этого старика, прекрасно знали, что не стоить верить словам мародеров. Стоя там, лицом к своей единственной, Руан созерцал застывший взгляд и понимал, что видит ее в последний раз. Он глядел на нее, стараясь запомнить Семриаль такой, какая она была сейчас – непорочной, доброй и такой любимой. Изнурительная, тупая боль теснила его душу, сжимая все внутри. Нетерпеливое сердце нимфы готово было вырваться из груди, и с очередным дуновением ветра раствориться в его отравленном теле. Одна лишь мысль о жизни без Руана ввергала ее в ужас. Словно душа возвращалась вспять, словно воздух перестал существовать. «Руан, но почему ты вышел к ним. Ты обещал, что все будет хорошо. Вернись милый, заклинаю тебя, вернись!» —кричала она безмолвно, где-то в дремучих закоулках сознания. Еле заметная дрожь на ее губах уже готовила наговор, дабы спасти своего возлюбленного, как вдруг жилистая рука прикрыла ей рот.

– Не делайте этого, хранительница, – вымолвил знахарь.– Вы подвергаете опасности жизнь тридцати паладинов. Молю вас, хранительница. Гаранбар спасет его. Он все слышит. Молю вас! Вы не потеряете его.

Она не слышала посторонних слов. В ее голове эхом отражалось имя своего ненаглядного. Как же больно было осознавать грядущую потерю. Потерю своей неотъемлемой частицы. Той самой, для поиска которой порой требуются века. Заранее предугадав намерения нимфы, Руан тихо покачал головой, запрещая Семриаль делать что-либо. Почувствовав в воздухе еле уловимый аромат благоухающих локонов своей возлюбленной, пропитанных лепестками полевых цветов, он закрыл глаза и, глубоко вздохнув, повернулся к ней спиной. Обуздав в себе наплыв ярости, она беспомощно взирала, как коренастый силуэт в окружении бывалых убийц покидает ее, исчезая в ночной темени.