Либава и Кронштадт
27 января 1902 года крейсер покинул Кильскую бухту и через два дня, оставив за кормой 415 миль, вошел в аванпорт Либавы (порта императора Александра III). Неприветливо встретил «Аскольда» первый отечественный порт. Аванпорт был забит льдом. 30 января командир порта контр-адмирал К.П. Никонов произвел смотр «прибывшего из заграничного плавания» корабля. Адмиральский катер долго лавировал между льдинами, прежде чем смог подойти к парадному трапу. Осмотрев помещения корабля, адмирал отметил отличное содержание крейсера и бодрый вид команды, с интересом стал знакомиться с устройством и вооружением новейшего корабля.
После осмотра крейсера командир корабля капитан 1-го ранга Н.К. Рейценштейн подал адмиралу письменный рапорт, в котором кроме положенных сведений о плавании и состояния корабля ставил ряд вопросов, решение которых было не в компетенции командира порта. В начале XX века в русском флоте неукоснительно соблюдался порядок плавания кораблей. Программа на год утверждалась генерал-адмиралом, и никто не смел хотя бы лишний день пробыть в море или «находиться в кампании». Аскольду предписывалось в 1902 году четыре месяца стоять в порту на «паровом отоплении с берега», четыре месяца плавания в отечественных водах для испытаний и четыре месяца заграничного плавания. Новейший корабль должен был встать до весны на зимовку, а большинство офицеров и команды отправить во флотский экипаж в Кронштадт. Н.К. Рейценштейн доказывал, что машины и котлы на корабле, как показал опыт плавания, отличные, но требуют тщательного и квалифицированного ухода. Электрооборудование, артиллерийское и минное вооружение также сложнее, чем на кораблях, построенных ранее. Командир предложил оставить на крейсере всех офицеров, всех содержателей и 350 человек команды, так как они излучили при постройке и приемке механизмы и имеют опыт их эксплуатации. После зимовки большая часть команды из флотского экипажа могла попасть на другие корабли, а вместо них прислали бы моряков с броненосца «Петра Великого» или крейсера «Генерал-адмирал» – кораблей, построенных в 1870-х гг. На них стояли огнетрубные котлы и паровые машины двойного расширения. К.П. Никонов поддержал Н.К. Рейценштейна, доложил в Главный морской штаб, что «содержание крейсера в таком блестящем виде, в каком мною был найден… при том числе офицеров и нижних чинов, которое положено табелью комплектации, для судов на время состояния под паровым отоплением… будет невозможно».
Энергичные рапорты и телеграммы К.П. Никонова и Н.К. Рейценштейна нашли наконец понимание в Главном штабе, но вопрос был решен лишь наполовину: удалось оставить на корабле 6 офицеров и 120 матросов-специалистов, и 6 февраля «Аскольду», вставшему к угольной пристани, пришлось спустить вымпел и окончить кампанию.
Либава считалась незамерзающим портом, поэтому были потрачены миллионы на строительство здесь современного порта Александра III. Но и здесь соблюдались кронштадтские традиции: зимой корабли должны стоять у стенки в порту. Впрочем, в те времена не только на Балтике, но и в Севастополе зимой корабли Черноморского флота вставали к причалам в вооруженный резерв.
От предполагавшихся ранее выходов на испытания отказались по причине недостатка в порту кардиффа. Н.К. Рейценштейн же категорически настаивал, чтобы «Аскольд» получал уголь высшего качества, он ходатайствовал об отпуске «Аскольду», после того как кончится уголь, взятый в Киле для отопления котлов, в связи с тем, что жирный ньюкаслский уголь, имевшийся в Либаве, для котлов Шульца непригоден. Командир порта в связи с этим обратился в ГУКиС за разрешением приобрести на месте кардифф по цене 23 коп. за пуд. Скоро из Петербурга пришел ответ, что управляющий Морским министерством приказал до выхода крейсера в море употреблять ньюкаслский уголь. Н.К. Рейценштейн не сдался. В следующем рапорте он указал, что котлы Торникрофта – Шульца впервые установлены в русском флоте на «Аскольде» и пока никто кроме старшего механика А. Федорова, не знает устройства и особенностей эксплуатации этих котлов.
Котлы Торникрофта – Шульца с изогнутыми тонкостенными трубками превосходили все виды котлов по паропроизводительности и экономичности расхода угля, но из-за незначительной толщины стенок трубок (3,5 мм) требовали самого тщательного и внимательного ухода и присмотра. Это, во-первых, касалось питания котлов водой, во-вторых, управления огнем в топках, зависевшего от рода угля. Ньюкаслский уголь давал, сгорая, длинные языки пламени, что должно было приводить к перегреву трубок и в дальнейшем – к их пережогу. Особая опасность пережога трубок существовала на больших ходах корабля при создании искусственной тяги. В этом случае пламя от ньюкаслского угля могло выноситься значительно выше колосниковых решеток в трубы и подвергать опасности дымоходы. Этот уголь имел большой процент серы и фосфора, что отрицательно сказывалось на местах соединения трубок.
С точки зрения экономии, как отмечал механик А. Федоров в своем рапорте, кардифф хоть и дороже, но зато имеет преимущество в калорийности и, следовательно, обеспечивает большую паропроизводительность. При применении ньюкаслского угля его удельный расход увеличивается на 10–15 %. Засорение дымоходов настолько велико, что сажа, иногда загораясь в дымовых трубах, выбрасывается оттуда огненными столбами. Механики «Аскольда» обратили внимание в Киле на то, что в германском флоте, где котлы Шульца введены давно и испытывались всесторонне, запрещено употребление для них ньюкаслского и подобных ему углей. Фирма «Германия» для сдаточных испытаний крейсера применяла только кардифф и близкий к нему по качеству вестфальский уголь, несмотря на высокую стоимость. Изобретатель котла Т. Шульц рекомендовал механикам «Аскольда» только этот уголь. Благодаря настойчивости командира удалось отстоять котлы «Аскольда», и крейсер, правда, после длительной бюрократической переписки, получил кардиффский уголь.
В аванпорте Либавского порта наносный движущийся лед сдирал краску с подводной части корабля и окрашивался при этом в красный цвет. По мере расходования запасов угля крейсер все больше всплывал, и стало заметно, что краска местами сошла до сурика.
5 апреля «Аскольд» поставили на две недели в сухой док для окраски ободранной льдом подводной части и установки подкреплений корпуса в корме. Вскоре на корабль прибыла из Кронштадта недостающая часть экипажа, и 24 апреля крейсер, подняв флаг и гюйс, начал кампанию.
В Либаве «Аскольд» простоял до 1 мая, а затем присоединился к отряду кораблей под командованием контр-адмирала Г.П. Чухнина, шедшему с Дальнего Востока (из Порт-Артура) в Кронштадт. Отряд состоял из броненосцев «Наварин», «Сысой Великий», крейсеров «Дмитрий Донской», «Адмирал Корнилов». Эти устаревшие корабли направлялись в Кронштадт для ремонта. На замену им на Дальний Восток должны были отправиться только что вступившие в строй новые корабли, в том числе и «Аскольд».
В устье Финского залива корабли встретили плавающий лед. Строй отряда нарушился, пришлось идти малым ходом, иногда останавливаясь; так дошли до Ревельского рейда, где встали на якорь среди льдин. Через день отряд Г.П. Чухнина, к которому присоединились корабли учебно-артиллерийского отряда, двинулся дальше. У острова Гогланд встретили сплошной лед толщиной 0,6–0,9 м. У кромки льда отряд ожидал ледокол «Ермак», который повел за собой корабли на восток. За островом Лавесари вышли на чистую воду, и вечером 5 мая показался Кронштадт. С форта «Константин» загрохотали залпы приветственного салюта. Под звуки ответных выстрелов корабли входили на Большой Кронштадтский рейд и занимали места по полученной еще в Ревеле диспозиции.
Почти год назад, 3 мая 1901 года, в Кронштадт, также под гром салюта, вошел крейсер «Варяг», совершивший переход из Филадельфии с завода Ч. Крампа.
6 мая с подъемом флага на кораблях, стоявших на рейдах и в гаванях Кронштадта, подняли и флаги расцвечивания. Загремел 31 выстрел в честь дня рождения Николая II. Для «Аскольда» и его команды началась непрерывная полоса парадов, смотров, салютов. В промежутках принимали боезапас, снабжение, продолжали испытания и дооборудование крейсера.
7 мая ожидался приход в Кронштадт французской эскадры, шедшей под флагом президента Французской Республики Эмиля Лубе. С раннего утра набережные и стенки гаваней начали заполняться тысячами кронштадцев. На Большом Кронштадтском рейде в две колонны по обе стороны фарватера стояли корабли Балтийского флота, на Малом рейде рядом с крейсером-яхтой «Светлана» встали на якорь императорские яхты «Полярная звезда» и «Штандарт».
Катера, яхты, лодки, небольшие пароходы из Петербурга и Кронштадта, расцвеченные флагами и украшенные цветами, с хорами, оркестрами, разряженной публикой спешили в море, чтобы возможно раньше встретить французскую эскадру. Газеты впоследствии писали, что французскую эскадру встречало не менее 100 кораблей и судов. Ровно в 10 часов крейсер «Монткальм» под флагом президента Франции вошел на рейд. За ним в кильватерной колонне шли крейсер «Гишен», минный крейсер «Кассини», миноносцы «Ятаган» и «Фоконо». С французского флагмана раздались залпы салюта наций. В ответ загрохотали орудия фортов Кронштадтской крепости. Каждый русский корабль при прохождении мимо него «Монткальма» салютовал французскому президенту 21 выстрелом. Команды в парадной форме построились вдоль бортов, а на старых крейсерах, имевших еще парусное вооружение, матросы стояли на реях и вантах. Оркестры на русских кораблях играли «Марсельезу», команды провожали проходящие французские корабли шестикратным «ура!». В ответ звучал русский гимн и французские приветствия.
С Малого рейда снова загрохотал салют – сам российский император на яхте «Александрия» встречал французского президента. Между русскими и французскими кораблями начался обмен визитами. Желающих осмотреть новейший русский крейсер оказалось довольно много. Н.К. Рейценштейн нанес визит командующему французской эскадрой вице-адмиралу Рустану, побывав на «Монткальме». Несколько дней в Петербурге и Кронштадте продолжались пышные торжества в честь союзников.
10 мая торжества закончились, и французскую эскадру проводили под гром салютов и звуки оркестров. За участие во встрече французского президента командира «Аскольда» Н.К. Рейценштейна и старшего офицера М.Н. Сергеева наградили французскими орденами.
Приход новейшего крейсера в Кронштадт вызвал всеобщий интерес. «Аскольд» посетили многочисленные гости, флотские офицеры и кораблестроители.
Для команд «Аскольда» и кораблей отряда Г.Н. Чухнина началась лихорадочная подготовка к царскому смотру. Корабли драили, чистили, подкрашивали. Боевая подготовка в таких случаях откладывалась на потом. 15 мая на крейсер прибыл генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович в сопровождении начальника Главного морского штаба Ф.К. Авелана, главного командира Кронштадтского порта С.О. Макарова и многочисленной свиты. Убедившись, что все готово к высочайшему смотру, глава Морского ведомства отправился на крейсер-яхту «Светлана», куда на завтрак были приглашены все командиры кораблей.
16 мая состоялся царский смотр отряда Г.Н. Чухнина. Николай II на катере обошел Большой кронштадтский рейд и по очереди посетил броненосцы «Сисой Великий», «Наварин», крейсеры «Адмирал Корнилов» и «Дмитрий Донской». Команда «Аскольда» три часа простояла в строю, но император пересел на яхту «Александрия» и отбыл в Петергоф. В приказе по Морскому ведомству говорилось, что Николай II остался доволен блестящим видом кораблей. Несмотря на то, что царь не посетил «Аскольд», Н.К. Рейценштейну и офицерам крейсера было объявлено «монаршее благоволение», а команде пожаловано: кондукторам и унтер-офицерам по два рубля, матросам – по рублю.
Не прошло и недели, как смотр «Аскольду» устроил управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов.
Лето 1902 года крейсер провел в составе «отряда судов, назначенных для испытаний». В перерывах между смотрами «Аскольд» ходил в Биорке на испытания минных аппаратов и электрического привода управления паровой рулевой машиной. В целом минные аппараты и электрический привод получили высокую оценку приемной комиссии и были «приняты в казну».
Наконец, 18 июня и «Аскольд» удостоился высочайшей милости – Николай II посетил крейсер. Смотр прошел благополучно. Император провел на корабле 48 минут.
Летом 1902 года Кронштадт часто посещали военные корабли многих стран. Рядом с «Аскольдом», кроме уже названных французских, вставали: итальянский крейсер «Карло Альберто», австро-венгерский крейсер «Цигетвар», германское учебное судно «Шарлотта», аргентинский крейсер «Президенте Сармиенто», греческий броненосец «Псара», американские корабли «Чикаго» и «Олбани», шведский крейсер «Фрейя».
В течение лета на «Аскольде» установили ряд механизмов, собранную в Кронштадтской минной мастерской радиостанцию (станцию телеграфирования без проводов – как ее называли в то время). Радиостанцию проверили в работе, устанавливая связь с другими кораблями. Тогда же установили на пулеметы прицелы и ограничители углов обстрела орудий, приборы управления артиллерийским огнем системы Гейслера, четыре прожектора с дистанционным управлением, 47-миллиметровые орудия для паровых катеров; произвели дооборудование артиллерийских погребов, провели переговорные трубы к снарядным элеваторам. Приняли минный плотик для постановки мин заграждения. Часть работ не выполненных на заводе в Киле, оплачивалась фирмой. Крейсер принял полный комплект боеприпасов и был вооружен в соответствии со штатом.
Так же год назад к дальнему походу готовился и «Варяг». Но на нем большую часть времени затратили на устранение заводского брака и предъявления претензий Ч. Крампу.
8 июля на «Аскольд» прибыл главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал С.О. Макаров. В его присутствии состоялось торжественное освящение корабельной церкви во имя Казанской Божьей Матери. После освящения адмирал со свойственной ему привычкой досконально вникать во все вопросы ознакомился с ходом работ по подготовке корабля к переходу на Дальний Восток. Сам С.О. Макаров командовал кораблями, отрядами и эскадрами, командуя корветом «Витязь», совершил кругосветное плавание и знал все особенности подготовки корабля к дальнему плаванию.
30 июля «Аскольд» вышел на так называемые прогрессивные испытания. При таких испытаниях корабль совершал несколько пробегов по мерной миле, с каждым разом увеличивая скорость, отчего они и носили названия прогрессивных.
По существующим правилам для каждого корабля, уходившего в заграничное плавание, составлялась инструкция, которую подписывал начальник Главного морского штаба. В инструкции, полученной 3 августа Н.К. Рейценштейном, подписанной вице-адмиралом Ф.К. Авеланом, указывался маршрут плавания: Кронштадт – Киль – Шербур – Алжир – Неаполь – Порт-Саид – Суэц – Аден – Коломбо – Сабанг – Манила – Нагасаки – Порт-Артур. Весь переход предполагалось совершить «в возможно короткий срок» и 24 февраля 1903 года присоединиться к эскадре Тихого океана. С приходом в Коломбо «Аскольд» переходил в подчинение командующего Тихоокеанской эскадрой. По пути предписывалось «избегать посещения больших коммерческих портов», не заходить без особой необходимости на Мальту.
На предстоящее плавание крейсера надо смотреть как на «практическую школу офицеров для изучения всех отраслей военно-морского дела». Матросов надлежало учить гребле, управлению шлюпкой под парусом, сигналопроизводству, отрабатывать взаимозаменяемость специалистов, и особо подчеркивалась необходимость организации по обучению грамоте, столь облегчающей приобретение специальных знаний. «Аскольд», как и другие корабли, уходил в поход, не отработав задач боевой подготовки. Поэтому командиру ставилась задача в походе выполнить артиллерийские и минные практические стрельбы, чтобы к моменту прибытия на Дальний Восток крейсер стал полноценной боевой единицей.
В самом начале плавания надлежало определить наивыгоднейшие условия действия машин и экономический ход, и далее следовать им в течение всего перехода; полный ход давать в исключительных случаях, но раз в месяц идти не менее 6 часов полным ходом и о каждом таком испытании доносить в ГМШ. Обращалось внимание также на достижение максимально возможной скорости погрузки угля, а данные о результатах погрузки сообщать в донесениях и пользоваться всеми случаями для проверки и пополнения сведений тактического формуляра крейсера.
Отделы МТК разработали «перечень опытов и испытаний», которые необходимо было произвести во время предстоящего плавания крейсера.
Кораблестроительный отдел считал необходимым определить практически, какое влияние оказывают трубы, надстройки и мостики носовой части на устойчивость крейсера на курсе и сравнить дрейф при различных курсовых углах ветра. Обращалось внимание на привод открывания водонепроницаемых дверей с палубы, на качество шлюпок, особенно металлических. Механический отдел предписывал в походе испытать все водоотливные средства, определить действительную производительность турбин, эжекторов, циркуляционных и других помп раздельно при откачивании воды, определить производительность водоопреснительных устройств.
Артиллерийский отдел интересовало изменение температуры в погребах с боезапасом при плавании в различных широтах, герметичность и удобство запирания орудийных портов, опыт эксплуатации элеваторов. Особо обращалось внимание на состояние установок 75- и 47-миллиметровых орудий Канэ на станках конструкции капитана А.П. Меллера, герметичность их систем воздуха, ртути и веретенного масла.
Минному отделу требовались данные об опыте эксплуатации электрического привода управления золотником паровой рулевой машины, в связи с чем рекомендовалось чаще им пользоваться.
23 августа 1902 года буксиры вывели «Аскольд» из Кронштадтской гавани и поставили на бочку на Малом рейде.
В воскресенье 25 августа в 9 часов 30 минут на борт прибыл главный командир Кронштадтского порта С.О. Макаров в сопровождении представителей штаба. В 17 часов пожаловал Николай II с семьей, свитой и греческой королевой Ольгой Константиновной. Царь, прощаясь с командой, пожелал счастливого плавания.
Последние дни подготовки к океанскому переходу были до предела загружены, увольнения матросов на берег сокращены до минимума, офицеры почти не отлучались с корабля. 28 и 30 августа «Аскольд» выходил в море для последнего опробования машин и определения девиации компасов.
Заканчивалась приемка запасов, крейсер был полностью укомплектован офицерами и матросами в соответствии со штатом.
Наконец наступило 3 сентября – день ухода. На верхней палубе поднимали и крепили по-походному катера и шлюпки, заваливали трапы. Корпус крейсера задрожал – прогревались и проворачивались главные машины. Когда крейсер был полностью готов, прозвучала команда: «Все наверх!». «Аскольд» снялся с якоря и медленно пошел мимо стенок гаваней и фортов Кронштадта. При проходе форта «Константин» салютные пушки крейсера произвели 7 залпов прощального салюта крепости. Под ответные выстрелы «Аскольд» покинул Большой Кронштадтский рейд, как оказалось, навсегда.
При выходе из Кронштадта «Аскольд», перегруженный большим количеством угля и других запасов, имел осадку носом 6,47 м, кормой – 6,53 м.
На борту крейсера находились 573 человека: 13 офицеров, 3 инженер-механика, 6 классных чинов (содержатели, врачи и священник), 6 кондукторов, 57 унтер-офицеров и 488 матросов. Из офицеров «Аскольда» только четверо участвовало в постройке и испытании корабля: командир капитан 1-го ранга Н.К. Рейценштейн, старший офицер капитан 2-го ранга Н.М. Сергеев, старший минный офицер Л.К. Теше, старший артиллерийский офицер С.А. Поликарпов. Старший судовой механик Э. Брукс, младший механик А.А. Игнатьев, младший механик В.А. Савинков прибыли позже, но успели освоить свои заведования.
Недалеко от Кронштадта «Аскольд» разошелся с крейсером «Светлана». Когда теперь встретится корабль под Андреевским флагом? Никто из аскольдовцев не мог знать, что сам «Аскольд» никогда больше не вернется в Кронштадт, на Балтику.
Годом ранее – 5 августа 1901 года Кронштадт покинул крейсер «Варяг». Поход его начался с аварии в левой машине. Затем крейсер сопровождал императорскую яхту «Штандарт» с Николаем II на борту в Копенгаген, Данциг, Киль и Дюнкерк. И тут не обошлось без происшествий. 31 августа состоялась встреча императоров Германии и России. После расставания императоров «Штандарт» направился в море, а «Варяг» из-за поломки не мог последовать за яхтой. После завершения «придворной» миссии «Варяг» 16 сентября из Дюнкерка отправился на Дальний Восток.