Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Глава первая
Я выдвинула ящик кухонного стола, достала самый большой нож и задумчиво взвесила его в руке. Пожалуй, нет…
Взяла второй. Подлиннее, с зубчатым лезвием. Подержала в руках оба. Ну этот еще где-то как-то…
Я справлюсь. В конце концов, не в первый раз, да и заточка стали сейчас все-таки получше, чем в начале прошлого века, а ведь и тогда их резали. Ну-с, и где же ты у меня прячешься?
– И туган тел, и матур тел[1]… – патриотично замурлыкала я себе под нос, доставая из холодильника конский сервелат, подарок родственников из Казани.
Вкуснейшая штука! Но твердая, зараза, как палка. Обычно резать такие вещи я заставляла Алекса, но он еще не вернулся от шефа, поэтому возиться с нарезкой придется самой. Чайник уже вскипел, батон под бутерброды приготовила, осталась колбаса, и тут…
Входная дверь надсадно заскрипела, и в прихожую, как всегда без стука, ввалился толстый Профессор. Опустив мордочку вниз, он мрачно прошествовал ко мне и тяжело сел прямо на кафель, с трудом пристроив массивную задницу в угол между мусорным ведром и стенкой. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – у Пусика очередная депрессия.
– Отрезать тебе кончик? – заботливо предложила я.
Кот вздрогнул и впервые проявил эмоции – его глаза округлились до размера царских пятаков.
– Чего ты? – густо краснея, смутилась я. – Мама всегда отрезает кошкам кончик колбасы с веревочкой. Никто никогда не отказывался – и игрушка, и еда.
Кот демонстративно положил лапу на сердце. Дважды вдохнул и выдохнул, дабы дать мне возможность еще раз почувствовать себя садисткой и маньячкой. После чего наконец-то перешел к делу:
– Алиночка, нам надо серьезно поговорить.
– Валяй, – предложила я, с трудом напиливая сервелат неровными ломтиками.
– Может, ты отложишь всю эту кухонную ерунду и все-таки выслушаешь меня?
– Может быть. – Я, не оглядываясь, кинула ему кусок колбасы.
Пока агент 013 молча жевал, я успела разложить деликатес на тарелочке и помыть руки.
– Ну что там у тебя? Опять поссорился с Анхесенпой?
Кот посмотрел на меня как на ясновидящую, но ответил, только когда справился с колбасой, а она твердая.
– Я ухожу от нее. Сколько можно? Дети, дом, готовка, служба, уборка, стирка. Даже вынос лотков – все на мне! А ведь я уже не пылкий юноша. Я хотел написать книгу, получить Нобелевскую премию, насладиться фресками Новодевичьего монастыря…
– Кто тебе мешает? – без сострадания буркнула я, потому что подобными стенаниями этот умник может достать кого угодно.
– Она! – патетически взвыл Профессор. – Стоит мне, переделав все дела, сесть за компьютер, как эта озабоченная тут же ложится поперек клавиатуры и чего-то требует!
– А ты и не догадываешься чего?
– Догадываюсь. Но еще раз повторю – я не пылкий юноша.
– Хочешь, чтобы я ее урезонила?
– Право, уже и не знаю, дорогуша. – Агент 013 встал и начал как бы невзначай тереться об мою ногу. – Может, мне просто не хватает банального женского тепла, внимания, ласки…
– Так, пошел вон, скоро Алекс придет, – напомнила я.
– Алекс, Алекс, что нам Алекс?! В конце концов… – Дверь скрипнула, и кот мгновенно сменил тон: – Дружище! Как я рад тебя видеть! А мы вот тут с Алиночкой болтаем на всякие отвлеченные темы…
Он поперхнулся, потому что в этот момент мой муж притянул меня за талию, поцеловал и только после этого обернулся к напарнику.
– Хорошо, что ты здесь, приятель. Я только что от шефа, он дал нам новое задание, мы едем в Архангельск!
– Куда? На север?! Надеюсь, не с августа по июнь? Я там морозиться не собираюсь.
– Да брось! Куда делась твоя порывистая храбрость, камрад? Твой боевой дух? Твоя жажда приключений? Я тебя не узнаю в последнее время.
– Что поделаешь, жизнь достала… – Пусик опустил голову и, судя по тону, снова приготовился ныть перед удвоенной аудиторией. Но я не дала ему этой возможности.
– Любимый, садись кушать. За столом все и обсудим.
– Это у вас что, второй полдник? – фыркнул кот. – У Синелицего сегодня были обалденные вареники с картошкой, все просто упоролись.
– У нас своя диета.
– Конская? – Агент 013 покосился на колбасу.
– Лошадиная, – скрипя зубами, признала я. – Просто надо часто есть маленькими порциями высококалорийные продукты. Что-то в последнее время постоянно чувствую голод. А в одиночку как-то не то…
Профессор раскрыл рот и всплеснул лапами:
– Алиночка, неужели тебя уже тянет на соленый сервелат?!
Я предупреждающе погрозила ему ножом. Кот сразу опал с морды, приняв высокомерно-обиженный вид. Но я сунула ему под нос еще один неровный кружок колбасы, и он на некоторое время отвлекся. Пока Алекс мыл руки, я тишком открыла папку, которую он принес с собой, и начала читать первую страницу…
«Место: Россия.
Город: Архангельск.
Время: 1775 год. Русский Север. Морошка. Треска. Короткое лето. Карбасы. Моржи и белые медведи.
Цель задания: кикимора болотная. Обычная. По-латыни Kikimurus vulgaris. Промышляет кражей младенцев с целью поедания, крупным шантажом, мелким вымогательством, подделкой золотых монет и обманом частных лиц с заведомо нечестными намерениями…»
– Фу, лейтенант Орлова-Сафина, как не стыдно! – Кот хлопнул меня лапкой по руке, прикрывая папку. – Дождитесь остальных членов команды, нам ведь тоже интересно.
Я схватила толстуна за ту же лапу, пытаясь профессионально заломить ее ему за спину. Но подошедший сзади Алекс успокаивающе положил мне руку на плечо.
– Не ссорьтесь, ребята. Через полчаса нас ждут в костюмерной. Выдвигаемся сегодня же. Дело там действительно серьезное.
– Я никуда не уйду, пока не доем колбасу! – уперся Пусик. – Будьте милостивы и гостеприимны!
Ага, я мстительно отодвинула нарезку подальше, быстро сунув два кусочка себе в рот.
– Ну вот что вы у меня вечно цапаетесь, как кошка с собакой? – Мой муж со вздохом опустился на табурет. – Шеф действительно просил разобраться с этим побыстрей.
– С щем ражобраться? С хихиморой? – С трудом прожевывая твердую колбасу, я пересела поближе к командору. – Обычное задание. Что мы с тобой, кикимор не видели?
– И кстати, напарник, – резко опомнился Профессор, – а почему это на получение задания пригласили тебя, а не меня? Кажется, в нашей команде мы уже разделили приоритеты и обязанности. Я возглавляю операцию, ты выполняешь задание, Алина путается под ногами.
– Неправда, я тоже делаю свое дело!
– Ага! Так что потом нам с Алексом приходится переделывать.
– Брек! – повысил голос командор. – Извини, агент 013, но шеф четко дал понять, что этим заданием руковожу только я. Ты был признан… мм… неблагонадежным.
У кота перехватило дыхание от обиды.
– Дружище, – голос Алекса слегка смягчился, – просто кое-кто доложил шефу о том, что ты переводишь часть своей зарплаты на тайные счета межпланетной офшорной зоны.
– Что за ерунда?! Это глупости! Грязная ложь! Подделки и фальсификации! Я все буду отрицать! И вообще, кому это интересно?
– Налоговой полиции. Ты же знаешь, как они неровно дышат к нашим заработкам. К тому же только и ищут повода для закрытия Базы. Не забывай, у нас полувоенная организация, и тебе, как полковнику, строжайше запрещено принимать участие в финансировании любых компаний, фирм и проектов, кроме, разумеется, благотворительных.
– Ну уж в этом он никаким боком не замечен, – ехидно вставила я. – Пусик и благотворительность суть вещи несовместимые.
Кот кинулся на меня с кулаками, и командору снова пришлось разнимать нас, призывая к порядку. После десяти – пятнадцати минут шума, споров и препирательств мы кое-как дочитали текст с заданием. Итак, что нам светило на этот раз?
В историческом центре старого Архангельска стоял трактир «Трескоед», одно из самых популярных ресторанных заведений у горожан, вернее, у преуспевающей их части: купцов, чиновников, царских послов. Так вот, в него, судя по всему, повадилась ходить кикимора, точнее, лазить в погреб и съедать всю треску в бочках. Трактиру грозило полное разорение, поэтому начальство поднимало по тревоге нас.
Какая-то несерьезная мелочь, скажете вы, но… Нам иногда приходилось заниматься и такой мелочью, почему нет? Наоборот, хвала аллаху, что не каждую неделю нужно спасать мир, миры и планетарные системы от полного и глобального уничтожения.
Кот побежал домой, сообщать супруге о срочном задании, а мы с Алексом направились в костюмерную. Север так Север! Все равно я уже целую неделю торчала на Базе, в двух последних походах моего участия не требовалось. А каково заниматься кухней, танцами и уборкой семь дней подряд, пока остальные разъезжают по заграницам, путешествуют во времени, сражаются с монстрами и возвращаются героями, знаете? Это очень-очень-очень обидно! Все, я тоже хочу развеяться. И пусть на этот раз никаких таких уж героических деяний нам не светит, но посмотреть Русский Север из сказок Шергина и Писахова всегда хотелось. Главное, одеться потеплее и запастись бластером…
За те два года, что я провела здесь, уже можно оглянуться назад, подвести некие итоги, отметить вехи и все такое. Можно четко проследить путь от наивной девушки-студентки, на которую тихим зимним вечером в родном городе напал черный жуткий монстр, до профессионального оборотня, суперагента по борьбе с нечистью, младшего лейтенанта Базы будущего! То есть скромной меня.
А ведь, честно говоря, никому не известно, что бы со мной было, не брось я тогда институт, учебу, родителей и не сбеги за Алексом и агентом 013 на таинственную Базу. Нет, речь не о возможном превращении в монстра, тут-то как раз все ясно: рано или поздно я бы мутировала в Лощеную Спину, и мои же напарники меня бы и пристрелили. Я сейчас задумалась о своей жизни в плане другой карьеры и самовыражения. В том смысле, что неизвестно, какой бы из меня получился библиотекарь, а вот в синем мундире агента группы «оборотней» я чувствовала себя на своем месте.
Мне нравилась моя непростая работа, нравился риск, смена городов, стран и миров, нравилось переодеваться в разные костюмы, играть разные роли, бороться с представителями агрессивной нечисти, терроризировавшей человечество. В конце концов, этим тоже кто-то должен заниматься, так почему не я, раз у меня получается?
Тем более что в службе на Базе будущего были свои серьезные плюсы, привилегии и льготы. К примеру, после операции с задержанием психованной водоплавающей крысы-мутанта Двузубой Берты, гонявшей по островам бедных пиратов Малайзии, я вернулась такая исцарапанная и израненная, что боялась взглянуть на себя в зеркало. Но гоблины в нашей научной лаборатории в течение часа так вылизали мне все раны, что даже шрамика не осталось. И мелкие мимические морщинки они удалили до кучи, причем совершенно бесплатно, представляете? Хотя, с другой стороны, возжелай я сделать себе пластическую операцию по увеличению груди или удлинению носа, мы бы с мужем просто разорились.
В общем-то, конечно, за это время многое произошло и в личной жизни каждого из членов нашей команды. Мы вот с Алексом поженились. Кот также обзавелся не только женой, белоснежной красавицей Анхесенпой, в прошлом настоящей египетской жрицей, но еще и целым выводком из трех замечательных котят, которых он, как любой родитель, считал самыми талантливыми, самыми умными и вообще лучшими в мире. Так что, думаю, трудности в семье у него временные. Потому что Анхесенпа и котята теперь для него – все!
Впрочем, и эта египетская штучка тоже всегда была кошкой себе на уме, вальяжной, ленивой и задумчивой, поэтому временные трудности для нашего Пусика вполне могут оказаться и постоянными. По Базе ходили непроверенные слухи, что в то время, когда агент 013 находится на задании, его супруга строит глазки Синелицему. Наш добродушный повар-удавленник оказался весьма неравнодушен к кошкам и за право почесать неприступную египтянку за ухом охотно отдавал три-четыре котлеты, а то и целую куриную ножку. Но пока это слухи, большой веры им нет, а нервы они портят изрядно…
Своих родителей я, конечно, навещала при первой возможности. И котик тоже частенько сопровождал нас с Алексом в этих поездках. Думаю, причин было две – возможность хоть чуть-чуть отдохнуть от нежно любимой семьи и внезапно вспыхнувшая страсть к астраханской рыбалке. Тем более что с уловом он к нам никогда не являлся, а приползал только с набитым пузом, счастливой мордой и рыбьими чешуйками на усах.
Я по наивности даже как-то хотела подарить ему новую удочку, но мой муж шепотом признался мне, что Профессор всего лишь ходит от одного рыбака к другому, делая самую умильную физиономию, и, естественно, не угостить такого красавца свежей воблешкой попросту невозможно. Отказов он не принимал, а гипнотизировать взглядом мог долго…
Стыдить агента 013 смысла не имело, это заведомо бесполезное дело. Он бы наверняка от всего отпирался, а потом бы еще приплел в качестве аргумента что-нибудь философско-библейское. Типа они ловцы рыб, а я ловец – человеков! И под его словами подписался бы каждый порядочный кот. Впрочем, и непорядочный тоже, каковых большинство.
В костюмерной нас уже ждали. Варианты одежды для нас с Алексом ввиду срочности задания были подготовлены заранее. Осталось только выбрать, кем в этот раз мы хотим стать…
– Там случайно в это время императрица Екатерина не проезжала? – безнадежно, бросая взгляд на вешалки с парчовыми платьями и песцовыми шубками, спросила я.
– Мне кажется, она там вообще ни разу не была, – усмехнулся командор, глянув на меня. – Да и кроме того, у вас с ней комплекция разная. Ты в ее юбках утонешь…
Сам же он подбирал себе практичную одежду среди мужских иностранных костюмов. Опять решил одеться немцем или голландским капитаном? Я не ошиблась.
– Представлюсь каким-нибудь немецким ученым.
– Бери лучше инженера, не прогадаешь. Универсальная профессия, никто в ней не разбирается, а следовательно, не сможет приставать с глупыми вопросами, – раздался за нашими спинами уверенный голос кота. Ну как всегда, без его умных советов никак…
Жаль только, что я не успела подобрать себе платье до его прихода, потому что сейчас придется выслушивать его пустопорожние рекомендации и считаться с его глупым мещанским вкусом. Так и сосредоточиться нельзя, чтобы выбрать то, что, по моим личным ощущениям, было бы самым подходящим для выполнения этого задания. Короче, я решила остановиться на образе северной саамки с высшим образованием. Не самки, подчеркиваю для любителей филологических шуток! Саамы, двойное «а», народ такой. Раз уж матушку-царицу нельзя, так пусть хоть не какая-нибудь неграмотная фря из столь любимых Пусиком невзрачных дикарок с окраин необъятной Российской империи. Тем более что рубахи с воротником-стойкой, ручной вышивкой и красивым плетеным пояском из кожи мне всегда шли. Так же как и длинные юбки, а вот головной убор мне, честно говоря, не очень понравился. Неудобный какой-то, похож на коробку из-под электрического чайника, поэтому я решила от него отказаться и заменила большим теплым платком.
Однако вечно критикующий мой вкус кот на этот раз почему-то остался доволен моим выбором и даже не попытался навязать что-то свое. Впрочем, быстро выяснилось почему…
– Очень хорошо, Алиночка. Этот образ идеально тебе подходит. Из тебя получается хорошая служанка для заморского господина. Предположим, он нанял тебя на работу, и ты делаешь все. Абсолютно все, понимаешь? И кто смеет тебя осуждать?! Ведь ты была круглая сирота без дома, без родни, ночевать тебе приходилось на голой земле, питаться орешками и грибами, поэтому ты и согласилась. Что тебе до грязных сплетен и фантазий общественного мнения? Выжить бы хотя бы, ну и заработать слегка…
Не знаю, как я выслушала все это до конца, не придушив на любом моменте этой «душещипательной» истории, видимо, старею, но, когда в конце я замахнулась на него ногой, Алекс меня удержал:
– Не слушай его, тебе очень идет это платье, а агент 013 просто завидует.
Профессор попытался презрительно рассмеяться. Но он же кот, толком смеяться не умеет, пришлось ему опять остаться в дураках. В общем, каким-то образом даже не подравшись, через полтора часа мы были полностью экипированы, вооружены и готовы к отправлению на задание.
Нужные координаты на телепортаторе гоблины вычислили и набрали заранее, и через пару мгновений мы уже стояли на немного пыльной, но довольно миленькой зеленой улице прямо перед новеньким двухэтажным деревянным домом из струганых бревен. Богатая резьба на наличниках, чердачном оконце и на больших воротах в основном изображала всяких морских обитателей.
А вот на вывеске при входе в здание красовался толстый, серый в полоску кот, крепко держащий в лапах здоровенную треску. Сходство с нашим Пусиком было настолько явное, что я невольно поежилась…
– Ты чего? На что уставилась?! Да мы совсем не похожи! Ну хорошо, может, слегка… Но это случайное совпадение. – Котик сурово помахал лапкой перед моими округлившимися глазами. – Пошли, перекусить и обсудить задание можно и в другом месте.
– Ничего подобного, нам сюда, – уперлась я. – Это место должно быть именно здесь, на перекрестке центральных улиц. И название совпадает.
– Название?! Да здесь может быть десяток таких «Трескоедов», весь Архангельск сплошные трескоеды. Это же самая популярная рыба у местного населения. И очень недорогая, кстати.
– А ты откуда знаешь?
– Просто… интересовался перед заданием.
– Сравнил с ценой на семгу и горбушу по Яндексу?
– А скажите-ка, любезный… – Игнорируя наши споры, командор бодро поймал за рукав проходившего мимо мужичка с трехметровой доской на плече. – Я есть впервые в вашем городе. Такой трактир здесь один?
– От «Трескоед»-то? «Трескоед» один! Вона, коли прямо по улице пойдете-от, то будет троктир «Купецкий». А-от ежели вправо, да за угол, да еще-то сто шагов да налево, там-от троктир «Тройка» стоить. Тока там-то буйный нородец-от собирается. А ежели вназад повертитеся… – Рассказывая, он каждый раз показывал направление рукой, так что мы с Алексом едва успевали увертываться от свистящей над головой доски. – Дак там-от постоялый двор и большой-то троктир будет. «Чарка»-от прозывается. Тама все-то добропорядочные капитаны и кормчие собираются…
– А в этом заведении? – уточнил командор, тыкая пальцем в нарисованного кота.
– Тут-от богатеи всякие. Уж больно-то цену на треску ломят! Дешевше-от самому-то поймать да и скушать. Матушка широка Двина-то, вон она. – Он низко поклонился в сторону великой северной реки, и в результате зазевавшийся Пусик все-таки словил концом доски по уху.
– Данке шен, любезный. – Вежливый Алекс протянул мужичку пятак, который тот с негодованием отверг.
– Да ты что, немец? За спрос-от, поди, денег-то не берут, не по-божески энто. – И, пожелав нам всего хорошего, плотник пошел своей дорогой.
– Добрый народ в Архангельске, – с легкой завистью вздохнула я.
– Только невнимательный, – пробурчал кот, растирая припухшее ухо.
– Ладно, напарники, идем осматривать заведение.
Мы вошли в резные тесовые ворота, пройдя мимо перевернутой днищем вверх лодки, и поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Там на пороге нас встретил услужливый официант в русской косоворотке навыпуск, плисовых штанах, с прической на прямой пробор и прилизанными усиками.
– Милости просим-с! Откушать желаете-с или так-с, отдохнуть с икоркой, с водочкой-с?
– Обед, – уверенно сказала я, чувствуя, как бурчит в желудке.
– Прошу-с, прошу-с! Вот только с котами нельзя-с. Никак-с…
– Доннер веттер, – сделал суровое лицо командор. – Этот кот ехать со мной сюда из самого Гамбурга. Во всех культурных странах Европы ему никто не отказывать!
– Ну для кота иностранца-с, – подумав, решил ушлый официант, – можно сделать и исключеньице-с. Только нашим архангельским мурлыкам не сболтни-с! – И он шутливо погрозил пальцем перед носом презрительно глядящего на него Профессора.
Внутри, в главной зале, куда нас проводили, народу было немного. Двое купцов за три столика от нас шепотом спорили о поставках пеньки в Норвегию, и в углу какой-то сухопарый датчанин с сумрачным видом, без закуски, стопками глушил русскую водку.
Нас чинно провели к крепкому столу у окна и усадили на широких лавках. Пока ждали отбежавшего на кухню официанта, я быстренько огляделась. Высокий потолок, на стенах картины с бушующим морем и голландскими кораблями. Длинные неполированные столы и скамьи. Выставка разнообразного алкоголя за барной стойкой тоже приятно поражала. Сразу чувствовалось, что Архангельск – город портовый, торговый и вполне себе процветающий…
Но мой женский взгляд отметил и другое. На тарелках, на салфетках, на вышитых рушниках, даже на лубочных картинах, украшавших стены, везде был один и тот же полосатый серо-белый кот – копия нашего «застенчивого» Пусика. На одних картинках он просто ел треску, на других уже обгладывал рыбий хвостик, или хлебал уху, или вообще готовил сам, поворачивая румяную рыбу на вертеле.
– Слушай, да ведь здесь везде ты! – едва ли не в один голос изумились мы с мужем.
– Ничего подобного. – Кот высокомерно отвел взгляд вниз. – Ресторан принадлежит купцу Василию Тимофеевичу Муркину. Я за его дизайн не ответчик. Хотя кормят здесь неплохо. Особенно рекомендую рыбные расстегаи под морошку на коньяке.
– Откуда ты столько знаешь?!
– Я… э-э-э… и-и-и… в отличие от вас интересовался. Перед выходом на задание. Важно все, в нашем деле нет мелочей. – Агент 013 выкрутился из моей хватки и, развратно покачивая пушистыми бедрами, вальяжно прогулялся к дальнему столику у окна, типа как будто бы размять лапки.
– По-моему, он врет, – шепнула я Алексу.
– Или недоговаривает, – согласился он.
Нам быстро подали меню. Снова усевшийся рядом кот, почти в него не заглядывая, тут же рекомендовал напарнику треску по-архангельски, маринованные опята, настойку брусничную, настойку морошковую на коньяке, селедку в молоке, фаршированную щуку, расстегаи с колюшкой и малюсенькую норвежскую семгу с красной икрой. А для меня рыбную солянку, чай с клюквенным вареньем, черный хлеб с тмином и скоблянку из той же трески с картошкой.
Буквально через пять минут наш стол ломился от закусок. Вот еще за что люблю нашу работу, так это за возможность попробовать на вкус разные кухни. Хотя, боюсь, сейчас мы можем за раз проесть все командировочные, но соблазн слишком велик, все названия такие аппетитные. Эх, надо было поесть перед вылетом…
Мы только-только попробовали пышнейшие расстегаи и нежнейшую селедку, как нам уже подали горячее. Кот быстро сунул нос в наши тарелки и заметил:
– Это еще сойдет, а солянку пусть заменят. Слишком много чеснока.
– А мне нравится с чесноком, – отмахнулась я, берясь за ложку.
Агент 013 мрачно накрыл лапой мою руку:
– А я тебе говорю, потребуй заменить.
– Да с чего? – возмутилась я.
– Так. Давно пора повара уволить, а тут какой-никакой повод, – буркнул он как-то нелогично и невпопад.
– Мамумый мумр! – вступился Алекс с набитым ртом.
– Чего? – не поняли мы.
– Хороший повар, – дожевав расстегай, повторил командор. – Чего ты вообще тут раскомандовался?
Но Пусик, никого не слушая и, кажется, напрочь забыв о конспирации (чего с ним обычно не случается), уже активно махал лапой официанту, подзывая его к нам. Не знаю, как отреагировал бы тот на слишком человечного кота, но в этот момент наш столик неожиданно подпрыгнул! Солянка разлилась на расшитую льняную скатерть, уцелевший расстегай накрылся тарелкой, сидящих рядом купцов подкинуло вместе с табуретками, а пьющий датчанин, похоже, проглотил вместе с водкой и стопку. Он-то ничего, даже не поперхнулся, а вот мы изумленно уставились друг на друга.
– Кикимора? – шепотом спросила я.
– Не может быть, – покачал головой мой муж. – Этот вид нечисти на такое неспособен. Красть детей, портить вещи, строить пакости, но чтобы двухэтажные здания шатать…
В зал влетел побледневший официант.
– Господа, не извольте-с беспокоиться, все в порядке-с, случайное сотрясение почвы-с! У нас в Архангельске после дождей такое бывает-с.
– Ты пошто брешешь-то? – приподнялся один из купцов. – У нас-от в Архангельске-то небось по восемь месяцев в году-то дожди, а сотрясания почвы-от до того, поди, и не было.
– Вот и помолчали бы-с, почтеннейший, при иностранцах-то, – делая в нашу сторону страшные глаза, шикнул официант.
– Да нешто они-то наш язык знают? Он же-от немец-перец-колбаса, на веревочке оса!
– Дас ист возражаю! – неожиданно покраснев, привстал Алекс. – Никакой осы на веревочке у меня нет. Я требую сатисфакции на мой фатерлянд…
Договорить ему не удалось, ресторан, от фундамента до флюгеров, тряхнуло так, что наглый котик едва не подавился, уворовывая под шумок селедку.
– Мама-а?! – решила внести немного женской паники я.
И тут нас подкинуло в третий раз. Причем толчок был куда более мощный, чем предыдущие, так что даже самоуверенный официант рухнул на четвереньки, и его нафабренные усы сразу потеряли горделивый вид.
Мы все ломанулись на выход.
– Эй, а кто платить-то будет-с?! – надрывался официант нам вслед. Но остановить всерьез перепуганных людей было невозможно.
– Я же говорил-от, что тут дело-то нечистое! – перебивая друг дружку, орали купцы, скатываясь вниз по лестнице. – Порченое оно, место-то! А энтот, с усиками, мне врет: «Дожди, дожди, мол, от того и земли-с трясение…» Тьфу!
Мы тоже предпочли не рисковать и выбежали на улицу вместе со всеми. Потому что начинать расследование похороненными под рухнувшим домом как-то не комильфо, плохая примета. Минутой позже нас догнали и официант, и повар, и дворник, и даже мальчик-истопник. По-моему, наверху остался только датчанин. Судя по количеству выпитого только при нас – ему уже все было пофиг…
– Что произошло, напарники?! – жалобно возопил кот, когда мы перебежали на соседнюю улицу. – Никакая кикимора, даже если она чемпион мира по рестлингу, не способна расшатать здание. Там наверняка крутится кто-то покрупнее! Короче, я звоню шефу…
– Зачем? – не поняли мы с Алексом. – Это же наше задание.
– Затем, что нам нужна тяжелая артиллерия! И разобраться с проблемой надо сегодня же. На вечер уже все столики заказаны! Представляете, какие убытки понесет владелец?!
– А тебе-то что до этого? – подозрительно сощурилась я. – И откуда ты знаешь про заказ всех столиков?
– Потому что это явно самое популярное место, тут вкусно кормят, тут есть уют, сервис и атмосфера, при весьма демократичных ценах! Мы должны… нет, мы просто обязаны позаботиться о жителях Архангельска, которые хотят культурно отдохнуть после тяжелой работы!
Пусик продолжал метаться в неконтролируемой истерике. Пришлось его схватить и сжать в объятиях для успокоения. Когда ему удалось вырваться, оттолкнувшись по обыкновению всеми четырьмя лапищами от моей груди, он вел себя уже поспокойнее.
– Так, надо действовать. Срочно разобраться с этой кикиморой. Еще один раз так потрясет, и дом рухнет. А вы представляете, сколько стоит отгрохать двухэтажный сруб с этническим интерьером?
Мы вернулись к слегка покосившемуся после подземного катаклизма ресторану. На улице уже толпился любопытствующий народ. Подойдя к стоящему у ворот дрожащему официанту, Алекс напомнил о себе, представившись инженером.
– То есть я есть… дас ист специалист по строительным работам, – пояснил он, добавив, что мог бы помочь в ситуации, и попросил провести его в подвал.
Поколебавшись, официант с дворником провели командора во двор и распахнули подвальные двери, а вот рвавшегося за ним агента 013 вежливейшим образом отпихнули ногой.
– Котам никак нельзя-с. У нас там свежей рыбы много. Они от этого голову теряют-с.
– Похоже, наш уже потерял, – буркнула я, за шкирку оттаскивая Пусика. Он вцепился когтями Алексу в штанину и выл дурным голосом:
– Только смотри, чтобы все аккуратно, напарник. Ты же видишь, у меня нервы…
– Не сомневайся, дружище. – Командор бесцеремонно отцепил его от себя и передал мне с рук на руки. – Милая, а вы пока погуляйте часок-другой. Ты ведь вроде хотела купить варенье из морошки.
Я чмокнула его в щеку, спустила на мостовую Профессора, взяла его за лапу, и, к изумлению прохожих, он так и шел со мной на задних лапах, с опущенной головой до самого базара. Шел молча, может быть, целых два квартала, а то и все три.
Добросердечные архангельцы при виде нашей пары судачили меж собой:
– Глянько-ся, кот-от на задних лапах идет.
– Да ты что? Разве ж коты-от такое-то могут?
– Ну скоморохи-то в цирке с ними и не такое-то делают. У них, поди-от, и медведи в бабьих-то сарафанах пляшут.
– Белые али бурые?
– Белые. Бурым-от в Архангельск-то город вход запрещен[2].
– Может-от, им монетку каку кинуть?
– А чего ж, пожертвуй-от копеечку. Вона у кота морда кака печальна. Иструдил, истоптал, поди, все лапки-то…
В общем, как я ни отмахивалась, но, пока мы добрались до центральных рядов базарной площади, Пусик стал богаче рубля на полтора медной мелочью. Каковые я у него резонно отобрала, решив с пользой потратить на морошковое варенье и морс.
Шумный базар в Архангельске был роскошен! Агент 013 уже на всех четырех лапах убежал от меня проводить ревизию рыбных рядов. Как он уверял, только подобные мероприятия быстро повышают ему настроение и выравнивают давление. А я, загоревшись, устремилась к прилавку с изделиями народных промыслов.
Вот где были все краски мира! На всех этих братинах, чашах, кубках, ковшах, чарках, вырезанных из дерева и покрытых дивными северными узорами. Потом прошлась по ткацкому ряду с занавесками, скатертями, льняными полотенцами, расшитыми солнышками, птицами, цветами, деревцами, девицами с коромыслом и добрыми молодцами на лошадках. Налюбовалась вышитыми геометрическим узором рубахами, сарафанами и платками, а потом от души поторговалась за валенки всех расцветок и тоже разукрашенные самым разнообразным орнаментом. Я бы тут прямо сейчас все скупила, но…
Дивный запах свежей выпечки властно увел меня от всего этого великолепия, где я легко бы потратила последние деньги, в соседний ряд. Туда, где стояли большие палатки с пирогами, кулебяками, расстегаями, шаньгами с малиной, ежевикой, морошкой, горячим сбитнем, чаем прямо из самовара, квасом, морсом и ягодными наливками. А потом мясные ряды с олениной, медвежатиной, тюленьим жиром, битой птицей, утками, северными гусями и глухарями. Чуть дальше прилавки со всеми видами свежей, соленой, вяленой и копченой рыбы, которую только можно добыть в Двине и Белом море. Всю эту вкуснятину можно было по кусочку пробовать, продавцы щедро угощали. Я думала, лопну…
А потом снова был поход по суконным, кожевенным и даже заграничным рядам с товарами для дома, и снова расстегаи, но уже с земляникой, голубикой, творогом…
Через час или два, утомившись ходьбой, едой и изобилием всего, когда в глазах уже рябило от богатств этого чудесного русского города, мы с Пусиком вышли на соседнюю улицу, присев на выпиленное под лавку бревно, чтобы перевести дух.
Я держала в руке так и не осиленную кулебяку с семгой и допивала вкуснейший сбитень из деревянной кружки, которую мне дали под честное слово, что верну.
Пусик рассеянно баловался осетровым хвостом, гоняя его лапкой в пыли. Разговор не клеился.
– Ты когда-нибудь был здесь раньше?
– Нет.
– А вроде все здесь знаешь.
– И что?
– Так. Удивительно. В Википедии прочитал?
– Нет. Есть и более надежные источники информации.
– И что думаешь? Кикимора действительно могла так трясти ресторан? Или это все-таки кто-то другой?
– Не знаю, – все так же лаконично продолжал отмахиваться кот.
– Но что ты сам думаешь? – не выдержала я. – Ты же у нас вечный мозг команды.
– В этот раз мозгом назначен командор Орлов, – с суровой мужской болью выдохнул котик. – Как профессионал, связанный присягой, я лишь выполняю любой его приказ. Но проявлять инициативу – увольте.
– Зависть… – с пониманием протянула я.
– Ничего ты не понимаешь, – рассеянно буркнул кот, вглядываясь куда-то за мою спину.
Я обернулась и увидела роскошную архангельскую кошку трехцветной масти, которая сидела на низком заборе и строила глазки нашему толстуну. Мгновением позже она практически послала ему лапкой воздушный поцелуй и исчезла за забором. Кот, бесстыже бросив меня, тут же кинулся следом, бормоча что-то невнятное о необходимости сбора информации у местного населения.
Впрочем, я даже не пыталась его задержать. В конце концов, может, он действительно пошел только за информацией. Хотя, как я понимаю, Анхесенпе лучше об этом не говорить. Между нами, я уже устала его перевоспитывать. А в их кошачьем семействе все хороши. Особенно котята.
Я вспомнила, как эти маленькие мерзавцы успешно сперли у меня щипцы для завивки волос, а потом ходили по хоббитскому кварталу, стучали в двери и, угрожая плойкой, требовали сосиски и колбасу.
– Шустрые малыши, – невольно улыбнулась я, вспомнив, как они катили «реквизированные продукты» в двух тачках. А потом вдруг заметила странную процессию…
Шесть разновозрастных мышек с узелками за плечами, скорбно повесив хвостики, шли по улице, пугливо озираясь и прячась от случайных прохожих.
По какому-то невнятному наитию я вытащила из-под рубахи висящий на шее кулон-переводчик, нажала кнопку активации и спросила:
– Что, маленькие мои, коты совсем достали?
Замечательное изобретение этот кулон-переводчик, он сам опознаёт и делает понятным разговор с любым говорящим существом, включая животных, сказочных персонажей и даже роботов-неандроидов, на каком бы языке они ни изъяснялись. Причем действует он в обе стороны.
– Так оно и что ж, если бы коты… – со вздохом ответил самый старший, совершенно не удивляясь моему знанию мышиного языка. – Нечисть-от поганая достала. Заставила горькая судьбинушка-то покинуть дом родной…
– Бывает, – посочувствовала я. – А вы сами откуда?
– С ресторации «Трескоед»-то, матушка…
– Тогда стоп. – Я выставила ногу перед их удивленными мордочками. – С меня кулебяка, с вас – ответы на несколько вопросов. Договорились?
– Со всем нашим уваженьицем. – Мыши не стали возражать, опустили узелки и выжидательно уставились на меня.
Из их сбивчивого рассказа выходило, что это многочисленное семейство со всем пометом давно жило в подвале ресторана «Трескоед» вместе с такими же мышиными семьями, пока там не поселилась кикимора. Бедные мыши, всхлипывая, подробно описали страшное одноногое существо женского пола, с выпученными глазами и своей типической манерой речи. Я с самым сострадательным выражением лица выслушала печальнейшую историю о том, как злобная кикимора в течение какой-то недели выжила из их обиталища восемнадцать мышиных семей.
Причем поначалу она вела себя достаточно прилично и по-добрососедски, интересуясь исключительно треской. Но постепенно, набирая силу, вынудила к эмиграции все мышиное племя, без малейшего повода и объяснений. Эти держались до последнего, однако что они могли, кроме писклявых призывов к совести…
Всплакнув чисто для проформы, поскольку не фанатка грызунов, я отдала им все оставшиеся кулебяки, которые прихватила для Алекса. А двое самых старших даже попросили у меня отхлебнуть сбитня. Впрочем, я им в этом отказала. Все-таки алкоголь в три-четыре градуса для таких крошек это перебор. Мыши было насупились, но вдруг резко бросились врассыпную. Вдоль улицы, тяжело дыша, спешил наш Профессор.
– Алиночка, как ты… ты… их отпустила?! – не поверил он, с возмущением хватаясь за сердце. – Это же такие ценные, вкусн… и полезные…
– Свидетели, – строго напомнила я.
– Конечно, я и имел в виду – свидетели. Ты что, всегда будешь напоминать мне об одном случайном и невинном проступке, за который я уже понес суровое наказание?
– Периодически буду, – подтвердила я.
– И что же тебе удалось от них узнать? – сменил тему кот.
– Сначала ты, – не менее ловко ушла от ответа я.
– Не догнал, – буркнул он.
– Ясно, герой-любовник, значит, мне повезло больше. – Я вкратце пересказала ему то, что узнала от мышей. – И если бы ты мне не помешал, – прибавила я, закончив рассказ, – я бы успела задать им еще пару наводящих вопросов. Например, чем это там питалась кикимора, что «набрала силу», позволяющую устраивать такие «трясения земли»?
– Кроме трески, там ничего нет, – пожал плечиками агент 013. – Никаких анаболиков или чего-то в этом роде, и, кстати, что-то Алекс долго молчит.
Кот нырнул мне под юбку и, не успела я его шлепнуть по загривку, выскочил с передатчиком, который я наподобие Лары Крофт крепила резинкой к бедру, отпрыгнул на безопасное расстояние и быстро набрал командора.
– Велкопоповицкий Козел, Велкопоповицкий Козел, говорит Жатецкий Гусь! Как дела в округе? Повторяю…
Я закатила глаза и попыталась отобрать у него мой переговорник, но Пусик юркнул в кусты и продолжал выкрикивать свои позывные. Наконец он замолчал, да и я уже не пыталась вытащить его за хвост из малинника. Но Алекс действительно не отвечает. Что-то случилось…
В этот момент кот вылез и сам протянул мне аппарат…
– Алекс, Алекс, отвечай, это Алина! – закричала я в трубку. – Где ты? Где ты, милый?!
– Какие-то у вас детские позывные, – презрительно вздернул брови агент 013.
Я сверкнула на него глазами:
– Да уж не ваши пивные! Его надо найти, ему нужна помощь!
И тут переходник завибрировал, и мы с котом сквозь треск услышали какой-то далекий и слабый голос Алекса:
– Все… рухнуло… – И связь оборвалась.
Пусик завизжал как резаный и бросился к ресторану. Я чуть заикой не стала, такого дикого вопля никто от него еще не слышал! Терзаясь нехорошими подозрениями, я кинулась следом. За Алекса он так не может переживать, тогда за кого или за что? И он уже далеко не в первый раз сегодня ведет себя странно. Архангельск на него как-то неправильно влияет…
Когда я свернула к «Трескоеду», передо мной открылась страшная картина.
У дымящихся ворот ресторана столпилось едва ли не полгорода, а от самого заведения осталась высокая куча бревен и досок, более всего напоминающих небрежно сложенный муравейник. Но настоящий шок меня ожидал, когда я протиснулась сквозь толпу и увидела вопящего на всю улицу кота.
– Пустите, ироды! Все что нажито непосильным трудом… все, все погибнет, если я сейчас сам ей не наваляю! Не держите мня! Я не позволю этой гнусной твари разрушить мою безбедную старость!
Он ужом вертелся в руках двух официантов, которые перехватывали его по очереди, перекидывая друг другу и не давая выскользнуть. Народ возбужденно комментировал происходящее…
– Не пускайте кота-то, он ить всю треску-от пожрет!
– Погодь, погодь, мужики! Котейко-то говоряшшый?!
– Дык-от то диавол, а не кот! Интересные времена, знать, пришли в Архангельский город! Антихрист энтот кот, не иначе!
– А побьем-ко его, братцы, богоугодное дело-от справим! Может-то, и сами спасемся тогда, отсрочим-от конец свету?
Агент 013, слыша все это, удвоил силы и, исцарапав и искусав официантов, наконец-то сумел вырваться, шмыгнул между ногами зевак и бросился наутек.
– За ним, а то ж уйдеть, сатанинское-то отродье!
– Стойте! Или вы все разума лишиться? – раздался в толпе уверенный голос моего мужа. – Химмель готт! Как вы поверить, что кот может говорить?
– Алекс! – едва не заплакала я от счастья вновь видеть его. – Я думала, ты там… под завалами…
Но, хвала аллаху, командор, живой и почти невредимый, вышел из толпы. Весь в пыли и опилках, с синяком под глазом, но это же ерунда, правда? Я подбежала к нему.
– Лучше бы вы помогать мне разгрести завал, – обняв меня, попросил Алекс.
– А что ж Антихриста-то бить не будем-от? – разочарованно расступились люди.
– Антихрист – это человек, – жестко напомнил Алекс. – Не верите мне, спросите любого вашего пастора.
– И то верно, – переглянулись архангельцы. – Чегой-то мы?
– Меньше пить надо, тогда и коты разговаривать перестанут, – добавила я.
– Оно-от, правильно тока! – поддержали меня бабы. – Че-то много вы пьете-то, мужики. Даже иностранцы-от попрекают. Стыдоба всему Архангельскому-то городу!
– Стыдоба-а, – хором согласились присутствующие и всей толпой отправились отметить это дело уже в другом кабаке. В этом ловить уже было нечего.
На повторную просьбу моего мужа помочь разгрести завалы откликнулись только два исцарапанных официанта. И то лишь потому, что: «Иначе хозяин-с Муркин-с шибко огорчен будет-с… А когда он огрочен-с, то тринадцатой-с зарплаты не видать-с!» Вот тут у меня снова щелкнуло в мозгу. Какая тринадцатая зарплата в восемнадцатом веке?! Неужели этот сиволапый купец так разбирается в экономике и материальном стимулировании сотрудников будущего?
Потому, пока парни под руководством командора перетаскивали поломанные бревна и перекатывали бочки, я быстро отправила через переходник запрос на Базу – выяснить личность купца Муркина. Ответ пришел через пять минут, и он меня не удивил. Как такового купца Муркина нет вообще, это подставное лицо, доходы от принадлежащего ему «Трескоеда» переводятся на шесть офшорных счетов, и мне деликатно намекнули, что копать глубже в этом направлении нам не стоит.
Я хотела поскорее сказать об этом мужу, но увидела, что он сам ко мне спешит.
– Пошли отсюда скорее, когда они увидят, как я им раскурочил бластером заднюю стенку, будет много вопросов, – сказал он, закрывая за собой уцелевшую створку ворот и уводя меня подальше. – Но другого варианта не было, иначе я бы оттуда не выбрался.
– Значит, это все-таки кикимора натворила?!
– Да, но именно это меня и озадачило, – кивнул он. – И еще. Ты же знаешь, кикиморы не отличаются даже зачатком интеллекта и уж если бьют, то до смерти, а эта… она меня не тронула.
– Как это – не тронула? Ты же весь в синяках!
– Ну есть немного. Я полез в подвал и нашел ее, с треской в зубах. Мы с ней боролись, я проиграл. Просто отвлекся в какой-то момент, и она выбила у меня из рук оружие. Ты же знаешь, я стараюсь пользоваться им в самом крайнем случае. Навалилась, как медведь, она тяжелее меня, наверное, втрое, схватила за горло и… вдруг отпустила.
– Но как?!
– Сам не могу поверить. Но когда мы встретились взглядом, в ее глазах было… понимание, что ли. В них был разум. Она как будто простила меня и отпустила. А пока я откашливался и тянулся за бластером, выскользнула в узкое подвальное окошко.
– И ее никто не увидел?
– Она ушла через колодец. Это окошко расположено ближе всего к дворовому колодцу. Через него она и приходила.
– Значит, надо просто закрывать колодец тяжелой крышкой!
– У нее такая сила, ты не представляешь. Ее никакая крышка не остановит, даже бетонная.
– Вэк, она что, как та девочка из «Звонка»?! А если колодец замуровать?
– А смысл? Она может выходить через любой колодец, речку, озеро… Лишить город воды совсем, сама понимаешь, не решение.
– Да-да, это понятно. Значит, ты говоришь, она на тебя навалилась сверху и заглядывала в глаза? – вдруг дошло до меня. – А вот с этого интимного момента поподробнее…
– Так, милая, не надо ревности. Это было в процессе драки, и она меня душила. К тому же ты не забыла, как выглядит кикимора? Да, вот так она и выглядит.
Как видите, мой муж стал более решителен и уже не позволяет мне бесконтрольно предаваться шумным бредовым фантазиям, как раньше. Но, само собой, не все время, я не собиралась так просто отдавать власть. Уж слишком приятная это штука, к ней быстро привыкаешь…
– Убивать кикимору мы не будем, – рассуждал вслух Алекс. – Она еще никому не причинила зла. Ну кроме хозяина ресторана.
И мышек, добавила я про себя. Но нас сюда не мышей спасать направляли. В другом месте будут погрызушничеством заниматься…
В принципе мы все, кроме агента 013, не склонны решать все вопросы физическим уничтожением объекта. Монстры по-своему тоже люди! Нужно сначала понять причину агрессии, мотивацию поступков ирреального существа, вызывающих катаклизмы в данной точке пространства-времени, по какой причине нас и срывают с места и забрасывают в эту точку для решения проблемы. И мы справляемся, уж будьте уверены.
Всем суперагентам по борьбе со всякой нечистью необходимо иметь хорошую физическую подготовку, владеть оружием – в идеале всех времен (на случай если бластер отберут или он где-нибудь потеряется), обладать нужными знаниями и уметь войти в голову каждого существа, с которым приходится сталкиваться, а у нас это преимущественно маньяки. Наверное, поэтому и в «оборотни» принимают не совсем нормальных, да?
– Но с чего вдруг она стала такая сильная? – вернувшись к теме, нахмурилась я.
– Это надо выяснить. В подвал она, похоже, действительно лазает только за треской.
– Ну не от трески же она так заматерела, чтобы справиться с тобой голыми руками. Кстати, я тоже времени зря не теряла. – И я вкратце пересказала Алексу то, что услышала от мышей.
Мой муж кивнул.
– Это подтверждает то, что я видел сам. – Он потер шишку на лбу, которую я, к своему стыду, только что заметила. Да, изрядно его потрепала эта болотная стерва.
Мы решили не форсировать события, найти гостиницу, где для нас был зарезервирован номер, поселиться и пойти куда-нибудь перекусить. Стресс всегда вызывает голод, уж у меня точно. Ну а за едой решение может родиться само. По крайней мере, сейчас даже план хоть каких-нибудь действий в голову не приходил.
– А где Пусик? Я думал, он нас, как обычно, за углом поджидает.
– Набрать его? – Я потянулась к переговорнику.
– Нет, он какой-то слишком эмоциональный сегодня. Может, решил побыть один, чтобы успокоиться.
В это я что-то не очень верила, и, пока мы искали гостиницу, я рассказала Алексу о своем звонке на Базу и о том, что узнала. «Купец Муркин» как физическое лицо не существует, но копать под него нам почему-то нельзя.
– Дело становится все интересней, – пробормотал командор, поднимаясь по ступенькам гостиного двора под названием «У трех зайцев». Номер был скромный – две кровати, стол, скамья да рукомойник. Но я, как могла, навела уют. Выпросила берестяную кружку, сунула в нее букетик уличных цветов, собранных по дороге, расстелила купленное на базаре белое полотенце с вышитыми солнышками. А у входа поставила теплые самоедские тапочки из оленьего меха.
– Хорошо бы еще архангельские песни купить.
– На CD? – удивился Алекс.
– Нет, мороженые, – усмехнулась я. И поскольку мой муж все равно ничего не понял, пришлось вкратце пересказать ему писаховские «Морожены песни».
Алекс улыбнулся и пообещал, что следующим выходом на базар мы непременно купим еще и традиционные архангельские кружева, но сейчас есть задача поважнее.
– Тут не поспоришь, – согласилась я. – Поскольку у меня уже есть показания мышек, то теперь мне бы хотелось выслушать соображения агента 013 по этому делу.
И я многозначительно посмотрела на него.
– В смысле? – не понял командор.
– Что делать будем? – с нажимом уточнила я.
– Опять не понял.
– Милый, – мне пришлось обнять его за плечи и притянуть поближе, – я ведь не первый день тебя знаю и вижу, когда ты увиливаешь от ответа. Скажу прямым текстом. В наших рядах завелся крот.
– Ты хотела сказать «кот», – вздохнул он.
– Именно так! Я на сто процентов уверена, что Пусик от нас что-то скрывает. Почему шеф поставил тебя, а не его руководить операцией? Почему он так подозрительно вел себя в «Трескоеде»? Почему он орал на всю улицу, не боясь рассекретить себя перед официантами и горожанами? Почему вообще он так агрессивно настроен к этой кикиморе? Обычно Пусик гораздо мягче относится к женщинам-преступницам, он все-таки джентльмен…
Алекс задумался и опустил голову.
– Это надо будет спросить у него самого.
– Ладно, если не объявится через полчаса, я ему звоню. Обычно он сразу прибегает, если ему позвонить из ближайшего трактира. У нашего пузана просто культ еды. Скажем, что заказали стейк с кровью и копченую лососину.
Прошло полчаса, но кот не объявился. Это уже начинало беспокоить, за окном постепенно опускалась ночь, где же он шатается? Я набрала номер его переговорника, но в ответ раздались только длинные гудки. К этому времени мы уже сидели в трактире на набережной, довольно чистеньком, только название у него было странное – «Иезавель». То ли еврейское, то ли голландское, кто их разберет. Но кормили очень неплохо, и уж конечно дешевле, чем в «Трескоеде». Я пила ежевичный морс, Алекс взял себе кружку темного пива. Наше обоюдное молчание затягивалось.
Командор, судя по хмурому выражению лица, обдумывал план дальнейших противокикиморовых действий, а я не хотела ему мешать и сосредоточилась на кормлении чаек сухарями, которые здесь бесплатно подавали к пиву. И я уже открыла рот, чтобы спросить, что теперь будем делать, как вдруг у Алекса завибрировал переговорник. Он незаметно вытащил его под столом и нажал на ухо, в котором включился микрофон.
– Ну что он там заливает? – ехидно спросила я.
Минуты три сосредоточенно выслушав кого-то, Алекс сказал: «Хорошо», – и отключил микрофон.
– Это был не агент 013.
– Не он? – встревожилась я. – А кто же тогда?
– Шеф.
– Шеф? Не может быть! Что он хотел?
– От нас? Ничего. Но он кое-что сообщил.
– Что именно? Не томи!
– По дороге, нам надо спешить.
Алекс оставил несколько монет на столе и, сжав мою ладонь, потащил к выходу, потому что я впала в ступор. Интуиция и логика подсказывали, что здесь (как, впрочем, и везде) замешан наш Пусик.
– Что с ним?! – Я схватила мужа за грудки, едва мы вышли на улицу. – Не щади меня! Я знаю, с ним что-то случилось. Скажи только одно: он жив? И еще – сохранил ли свою пушистую шубку? Надеюсь, он не весь обгорел в этом страшном пожаре на окраине города, раз здесь ничего не было видно, или, может, он упал с моста, потянувшись за рыбкой? Эта Двина такая глубокая! А-а, я знаю, он полез в колодец за кикиморой и утонул! О аллах, почему ты не спас его, ты ведь любишь котиков…
– Успокойся, милая, ты бредишь. Ничего такого не было. – Командор слегка встряхнул меня за плечи.
– Да? Правда? – не поверила я.
В моем мозгу еще сменяли друг дружку страшные картины того, что могло произойти с Профессором, и они уже начинали достигать масштабов дантевского ада. Знал бы кот, что за эти несколько секунд по воле моих фантазий ему пришлось пройти все его круги!
Я усиленно потрясла головой. Единственно действенный способ быстро прийти в себя. В таких случаях встряска Алекса особо не помогала, он боялся причинить мне боль и рассердить, даже не знаю, чего больше. Говорю же, стал решительней, но это качество не всегда проявлялось.
– Идем, – поторопил меня он, и я поспешила за ним, кажется, мне полегчало.
– Мы идем к «Трескоеду»? Что там опять случилось? Снова кикимора?
Все-таки наступившая темнота (городские власти явно экономили на фонарях) действовала на нервы и вызывала тревогу.
– Хуже. Боюсь, скоро ты увидишь все сама.
Я уже не знала, о чем и думать, но старалась не поддаваться панике. Я ведь как-никак профессионал, суперагент, короткие годы службы должны были научить меня сохранять хладнокровие даже в экстремальной ситуации.
– Что натворил этот кот?! Он хоть жив? Скажи мне! Только не молчи, не мучь меня, я больше так не выдержу!
Алекс тяжело вздохнул и, обняв за плечи, развернул меня кругом.
– Вон «Трескоед», мы уже пришли.
– Но тут ничего… не происхо… вроде…
Но когда мы подошли к забору и командор распахнул калитку, нам открылась вся жуть происходящего.
В первую секунду я подумала, что мы как-то перескочили во времени и попали в будущее, в самый разгар войны между роботами и людьми. Столько современного оружия я не видела за целую жизнь! Шесть штук автоматов Калашникова, ручной пулемет, пять ящиков гранат, коробки с пистолетами, помповые ружья, снайперская винтовка, самурайский меч, два лука ночного видения с фосфорическими стрелами, нож морского спецназа США, бочонок с порохом, три ящика динамитных шашек, зулусское копье и офицерская сабля. Возможно, было что-то еще, вроде компактного ленинского броневичка, я в темноте не разглядела…
Честное слово, даже когда мы освобождали русского лешего из вьетнамского плена, а котик тогда впервые изображал из себя Рембо, оружия у нас троих было меньше. Хотя тогда мы были экипированы до зубов, потому как натолкнулись на склад боеприпасов вьетнамских оборотней-коммунистов, посредством водки превращающихся в бесхвостых обезьян-психопатов и в пылу боя стреляющих по своим…
– Что это?! Война? Опять война?!!
Мой муж приложил палец к губам, молча указывая взглядом налево. Там я заметила размытое, неопределенное движение. Кто-то очень низкорослый, похожий на карлика, крался в ночи вдоль развалин дома. Потом стало ясно, что тащил он на спине китайскую базуку, едва дыша от ее тяжести, но все-таки тащил к сделанному Алексом проему в стене подвала. Бросил на землю, повернул дулом к подвалу, а сам прыгнул внутрь.
– Это же наш кот, – прозрела я.
Так вот кто припер сюда весь этот арсенал! Ах ты маленький хвостатый милитарист, чтоб тебе этой базукой хвост придавило! Чтоб ты оглох от выстрела! Чтоб у тебя икота началась при пулеметной стрельбе и все очереди в «молоко» уходили! Чтоб твоя военная дурь вылечилась только оплеухой любимой Анхесенпы! И желательно не одной! Последнее, конечно, жестоко, но меня уже занесло…
– Алекс, – возмутилась я, – что ты встал? Разве не видишь, что твой дружок хочет уничтожить к чертям полосатым весь Архангельск?!
– Ну не то чтобы весь, – замялся командор. – А всего лишь один конкретный подвал… соседний дом… и, пожалуй, улицу тоже.
В этот момент кот выпрыгнул из подвала, припал к базуке, и грохнул выстрел! Мы присели, Пусика отдачей снесло до соседнего забора, но он, подхватив автомат, бодренько метнулся обратно, прямо в клубы порохового дыма. Из подвала вырвались языки пламени и столб искр. Через минуту пара сухих досок деревянного забора соседнего подворья вспыхнула, как спички Балабановской фабрики. Если подует ветер, тут целый квартал выгорит меньше чем за полчаса….
– Херр немец! – Перед нами рухнул на колени бледный, весь в саже, невесть откуда набежавший официант. – Уйми своего котейку, порушит ведь все, сметет на фиг. Уж мы, поди, как-нибудь сметанкой да треской откупимся. Кой-где и икорки красной добавим-с. Что ж скупиться, когда жизнь на кону?!
– Да, милый, не стой как дурак, – нежно улыбнулась я любимому мужу.
Командор спохватился, сказал: «Яволь!» – и кинулся в подвал. Мгновением позже громыхнул взрыв. Останки здоровущего двухэтажного здания в центре Архангельска сразу стали на два метра ниже, всем весом просев в подвальное помещение. Я не успела заткнуть уши и, уже падая, поймала огромный пушистый комок, отныне именуемый Пушистым Предателем. По одним его шевелящимся губкам я поняла, что он яростно матерится. Отредактированно и цензурно его речь звучала бы примерно так:
– Какая досада, я опять промахнулся!
Как это звучало в реальности, я повторить не берусь, и хорошо, что уши были заложены.
– Что ты наделал? – орала я, прижав его к земле и навалившись сверху.
– Не могла бы ты немного ослабить нажим на мою шею, о неадекватная супруга моего бедного друга? – примерно так, но, может быть, без рифмы должен был ответить кот.
Но он ответил ТАК, что я не задумываясь вмазала ему по губам. Не сметь при мне материться!!! Профессор обалдел, вздрогнул и пришел в себя.
– Алиночка, а где Алекс?
– Что-о-о?!
– Я говорю: Алиночка, а где Алекс?
– Чего-о? Говори громче.
– А-ли-ноч-ка, где-э А-ле-экс? Тетеря ты глухая! – в полный голос проорал кот.
– А за глухую тетерю ответишь. – Я поднесла кулак к его носу. – Зачем ты все это устроил? Ты посмотри, что вокруг творится! Каким же надо быть болваном, чтобы затевать стрельбу из современного оружия в центре старого деревянного города восемнадцатого века? У тебя вообще хоть какие-то мозги остались?
– Я защищал свою собственность! – взвился агент 013.
Со всех сторон к месту взрыва спешил народ, люди не понимали, что происходит, и не знали, с чего начать.
– Каждый вправе бороться за свое благосостояние, и я не позволю какой-то там кикиморе меня грабить!
Я поняла, что слышу его, а кот продолжал орать, видимо, накопилось.
– Да, «Трескоед» – это мой ресторан! Да, купец Муркин – это тоже я. Да, я всего лишь пытался заработать детям на молочко, которого им вечно не хватает на кухне у Синелицего! И что в этом плохого, что?! Не пройдет и года, как мне предстоит оплачивать их учебу. Ты же знаешь, Уголек хочет стать архитектором. Ты хоть на секунду представляешь, что такое определить малолетнего кота в Харьковский университет на отделение живописи, ваяния и зодчества? А Абиссинка мечтает стать модельером. Не у Зайцева же ее учить?! Придется отправлять в Милан, а это деньги. На Мандаринчике я, конечно, сэкономлю. Он всего лишь хочет служить в армии. Но, с другой стороны, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. А высшие учебные военные заведения для котов у нас пока не открыты. Теперь ты понимаешь, зачем мне маленький семейный бизнес?
– Алекс… – горько всхлипнула я, забыв про кота.
– Чего?
– Я говорю, Алекс…
– Ты меня не слушаешь! – возмутился Пусик, пытаясь в свою очередь отвесить мне пощечину, но я перехватила его лапу.
– Там в подвале был Алекс, – четко проговаривая слова, пояснила я. – Он полез за тобой. И если ты, скотина пушистая, сделал меня вдовой, то я от твоего семейного бизнеса камня на камне не оставлю-у!
– Ты этого не сделаешь, – попятился кот.
– Проверим?! – Мне в голову ударила горячая татарская кровь, и Пусик первым бросился разгребать завалы.
Его примеру последовали десятки архангельцев, словно очнувшихся ото сна и дружно кинувшихся тушить пожар. Я же опустилась на колени, закрыла лицо руками и начала тихо выть, раскачиваясь из стороны в сторону:
– Алекс, любимый, родной, единственный… Если ты меня слышишь на небесах, клянусь аллахом, я придумаю самую страшную казнь для этого кота… Я засуну его в чрево кита… Я подвергну его всем египетским казням… Я проучу его по законам шариата. То есть сначала кастрирую, а потом лапы оторву и съесть заставлю… И не осуждай меня с небес, о мой возлюбленный муж!
– Алина, родная, ты в порядке? – раздалось откуда-то сверху.
– Алекс, подожди, я немножко занята.
– Э-э, интересно чем?
– Горько скорблю о твоей утрате, – пояснила я, не рискуя поднимать глаз.
– Хм… тогда не буду отвлекать.
Я посмотрела наверх, из разбитых окон развалин второго этажа на меня любовался командор, подперев голову руками.
– Как ты туда попал? – невпопад спросила я.
– Из подвала по лестнице наверх, – охотно пояснил он. – Похоже, немного подвернул ногу, но не так чтобы в гипс. А ты как?
– Прошу Аллаха даровать тебе рай, – так же охотно соврала я, все еще не в силах до конца поверить, что мой муж жив. На самом-то деле я просила о казни для кота, но представлять своего мужа на небесах в окружении гурий – увольте…
– А что агент 013?
– О, Пусик в полном порядке. Разгребает завалы. Организует пожарных и народные дружины. В общем, пока нормально.
– Так мне уже можно спуститься?
– Подожди, а ты точно жив?
– Думаю, да. Знаешь, пожалуй, даже точно – да!
Я радостно кивнула, и минуту спустя командор уже прижимал меня к себе. На какое-то время мы полностью забыли о взрыве, пожаре, кикиморе и несчастных, трудолюбивых архангельцах, оказавшихся заложниками ситуации.
– А как же кикимора? Ты ее видел?
– Видел, но, похоже, ей опять удалось сбежать.
– Откуда ты знаешь?
– Так, интуиция. – И Алекс кивнул в сторону стоящего в тени колодца, над которым как раз в этот момент мелькнула синяя нога с перепонками. Эта коварная дрянь вновь ухитрилась вылезти сухой из воды, вернее, в нее залезть! А что, если… Я взглянула на Алекса. У него расширились глаза, и он протестующе замахал руками:
– Нет-нет-нет…
Но я уже бросилась к колодцу.
– Веревка есть?
Какой-то мужик из толпы мгновенно протянул мне ведро с привязанной к нему веревкой. Ведро я кинула мужу, а свободный конец веревки два раза обмотала вокруг талии, затянув в морской узел.
– Спускай меня вниз и ничего не бойся.
Командор тупо кивнул, явно не соображая, что происходит, и своими руками аккуратно опустил меня в колодец.
– Ничего, милый, я ее догоню и за все посчитаюсь, – пробормотала я под нос.
Сначала спускаться в черную холодную дыру было страшновато, а почувствовав ступнями ледяную воду, я, признаюсь, окончательно пожалела о своем безрассудстве. Но я же закаленный спецагент, сейчас не время бояться холодной водички. С каждой секундой кикимора уходила все дальше и в любое время может вернуться в любой другой архангельский погреб, когда нас уже не будет рядом. Думая так, я уже опустилась в воду по пояс. Брр… кажется, у меня начало сводить судорогой ноги. Это может плохо кончиться. Чтобы как-то согреться, я начала активно барахтаться.
– Все, я тебя вытаскиваю! – нервно крикнул Алекс.
Его искаженный эхом голос заставил меня вздрогнуть, хотя я и так уже вовсю дрожала. Я поспешно дернула за веревку в ответ, говоря этим: «Не вздумай!»
Но он, кажется, понял все наоборот. Потому что этот эгоист начал быстро тянуть меня наверх. Я отчаянно пыталась зацепиться ногой за бревна, из которых был выложен колодец. Но они были слишком скользкими, и насильственное извлечение успешно продолжалось. Ну и в принципе зачем я сопротивляюсь? Без акваланга здесь все равно делать нечего.
И в этот момент чьи-то длинные пальцы сжали мою щиколотку, с невероятной силой утаскивая меня под воду. От ужаса я не смогла и крикнуть, а в следующую секунду уже была под водой, не успев даже вздохнуть напоследок. Больше ничего не помню. По крайней мере до того момента, как смогла снова нормально дышать.
Сначала я почувствовала мокрый земляной пол, затылок дико болел, и все тело ломило. Если меня притащили сюда, держа за ногу (мне периодически так казалось, а теперь стало окончательно ясно, что это был не сон), то все логично. Опираясь на локти, я попыталась сесть. Позади была стена, деревянная, судя по ощущениям, потому что вокруг было темно, хоть глаз выколи. Я прислушалась. Полная тишина, полный мрак и жуткая холодрыга. Как будто я стала невольной героиней фильма ужасов. Хотя с нашей работой по идее это могло случиться и раньше. Но в пещере утбурда и то не было так страшно.
Вдруг скрипнула дверь и комнату (я оказалась внутри какой-то бревенчатой избы) залило лунным светом. И прямо на меня уставились пустые глазницы человеческого черепа с копной зеленых волос и одним кривым зубом, торчащим изо рта.
– Баба-яга? – Я была в такой прострации, что сказала это вслух.
– Была, да вся вышла. Да-да-да-да-да.
Светящийся череп отодвинулся в сторону, и я поняла, что вижу перед собой ту самую кошмарную кикимору. Вид у нее, конечно, был не ах… Спутанные зеленые волосы, голова с кулак, огромные глаза навыкате, прямо как у Андерсена (в смысле как у собаки в «Огниве», а не у самого Андерсена), длиннющий нос крючком, здоровущая нога с перепонками, могучие руки, как у человека, хотя пальцы раза в два длиннее. Одета в простую драную рубаху, а под мокрой тканью перекатываются солидные мускулы, как у бодибилдерши.
– Что вы хотите со мной сделать? Зачем вы меня утащили и приволокли сюда? И что это вообще за место?
Моя захватчица открыла рот, подумала и захлопнула его снова. Так. Похоже, три вопроса сразу это слишком сложно для сознания кикиморы. Хоть она и была мыслящей, как думал мой муж, а я ему почти всегда верю, но не настолько умной, как надеялась я. Так что, видимо, получать ответы придется долго. Но, к моему удивлению, кикимора вдруг улыбнулась, оказавшись очень разговорчивой особой, пусть и недалекой.
– Ты мне мешала… да-да-да-да-да. Хотела украсть мою треску?
– С какой стати?
– А что в колодце делала? Я знаю, ты мою треску воровала, да-да-да. Ты кто такая, русалка, что ли? Хвоста нет. Ты больше на человека похожа, да-да-да-да-да. Но человек в колодец не полезет. Если в своем уме.
– А я не в своем и пьяная была вдобавок, – ухватилась я за эту ложь.
– Это хорошо, потому что треска моя. Запомни это. Да-да-да-да-да.
– А зачем вам треска? Здесь всякой рыбы полно, и повкуснее.
Она вдруг завращала безумными глазами и кинулась на меня, схватив за горло.
– Вы что, сумасшедшая? – прохрипела я.
– Да-да-да-да-да, – протараторила она в своей манере. Потом задумалась и уточнила, ослабив захват: – А что ты сказала? Я прослушала.
И она внезапно меня отпустила, думаю, с Алексом было так же. Потом откуда-то с середины продолжила (потому что это явно было продолжение, а не начало):
– …И тогда я поняла, что мне надо высосать мозги из всей трески на свете. Да-да-да-да-да! И я стану самой сильной. И поведу за собой целую армию кикимор – таких же сильных, как я.
– Но если трески не останется, как же эти кикиморы, так сказать, будут подзаряжаться? – подхватила я ее мысль, пока она внезапно не переключилась на что-то другое.
– Да-да-да. Это очень верное замечание. И что же я, в самом деле? Надо делиться, я же не сумасшедшая.
Угу, это она так считала. Я же к концу нашего десятиминутного разговора поняла, что имею дело с законченной психопаткой.
– А теперь мне пора. Я должна проводить совещание штаба.
– Какого штаба?
– Ах да, это же тайна. Не скажу.
– Ну и не надо.
– Да-да-да-да-да. Скажу. Повстанческой армии. Писать умеешь?
– Умею, – неуверенно кивнула я, вспомнив, как Профессор вечно критиковал мои опусы.
Подпрыгнув, она толкнула ногой дверь в стене и потащила меня по подземному земляному туннелю. Так вот как я сюда попала!
– Эй, можно я теперь сама?
– Да-да-да-да-да. Только ты иди впереди.
Примерно через полчаса пути по узким подземным коридорам, которые, как иногда казалось, были вырыты кротами – такие они были низкие и тесные, мы вышли в лес, на какую-то поляну. Судя по тому, что нас окружало, здесь расположился целый лагерь повстанческой армии кикимор, а точнее, их тренировочная база. Как я догадалась, тренировочная база для будущего вторжения… Но куда?
Их было не так много, и ростом они были поменьше их командирши или военачальницы, не знаю, как в данном случае будет правильнее. Но тренировались они усердно. Подтягивались на брусьях, прыгали через барьеры в виде поваленных деревьев, стоящих одним концом на пеньке. Ловко лазили по деревьям, перетягивали канат, разбивали об голову кирпичи, метали в тренировочное чучело шпильки для волос с расстояния десяти шагов, на спор разгрызали мелкие ветки и боролись в грязи без купальников (я мысленно отметила, что о последнем не надо рассказывать ни мужу, ни коту). И все это ночью, под светом полной луны. Жуть полная…
– Ну как? – широким жестом обведя весь лагерь, спросила кикимора. – Теперь ты готова вступить в наши ряды?
– Э-э, вы, кажется, пригласили меня на секретарскую должность.
– Чего? – не поняла кикимора.
– Писать умею, – раздельно и громко повторила я.
– А-а, ну да-да-да-да-да! Пойдем ко мне. Нужно составить приказ по штабу, округам и окрестным болотам…
Так, слово за слово, незаметно я оказалась по уши втянута в повстанческую авантюру кикимор, образно выражаясь, став «прелестным» центром восстания. В том смысле, что составленные мной приказы и рапорты должны были прельщать обычную рядовую нечисть выступить на стороне мятежников с одной четко выраженной, конкретной целью захвата Архангельска.
Текст рассылаемых писем был примерно такой:
«Сестры мои! Настало время взять власть в свои руки. На леших и упырей надеяться нельзя. Как и все мужики, они слишком рассеянны и думают только о себе. А я думаю только о вас! Мы наедимся мозгами трески и станем самыми сильными, и весь Русский Север будет принадлежать нам!
Мы объявим суверенную офшорную зону (это мои словечки), привлечем иностранный капитал, пообещаем льготы шведам, безналоговое обложение финнам, безвизовый въезд датчанам и беспошлинную торговлю норвежцам!
И все это под протекторатом британского флага (это тоже я придумала, потому что ничего умнее мне в голову не пришло), заявив о полном суверенитете всей Двины, Архангельска, Малых Корел, а также весьма полезного острова Соломбала.
Враг будет разбит, победа будет за нами! (Это расхожая фраза, я к ней никакого отношения не имею.) Вливайтесь в наши ряды, верьте мне, все будет офигенно! (А вот это уже опять я придумала, записав строку из какой-то дешевой попсовой песенки)».
Кикимора была просто в восторге от моих литературных способностей секретаря и пиар-менеджера. Быть может, только поэтому за мной практически не следили, а я старательно изыскивала любую возможность, чтобы вырваться к своим. Шли уже вторые сутки моего вынужденного плена в лесном лагере подготовки кикимор-террористок.
К бешеной ярости похитившей меня косоротой стервы, в лагерь за эти два дня пришло только четыре кикиморы. Из них две хромых, одна косорукая и одна косоглазая. Причем косоглазие было сходящееся. Бедняжка ходила с палочкой, поскольку не видела ничего, кроме собственной переносицы.
Изо всех сил стараясь выполнить функцию провокатора во вражьих рядах, я посоветовала обучать косоруких саперному делу, а косоглазой приобрести ружье для снайперской стрельбы. Обожравшаяся трески кикимора (она еще и в лагерь в бочках эту треску натащила) абсолютно потеряла самоконтроль и во всем мне верила.
– Да-да-да-да-да! Так и надо. Мы создадим настоящую армию. Заграница нам поможет, а если что – помогаем бездомным детям.
– Да-да-да-да-да, – непроизвольно подражая ей, подтверждала я. – Действительно, они там зажрались, в этом Архангельске. А уж сервис какой… То кулебяк нет, то настойка на клюкве закончилась, то туалет через двор налево.
– При мне все будет иначе. Треску – кикиморам, леса – лешим, Двину – водяным, а все людишки у нас по струнке будут ходить. Главное, отделиться от Российской империи, образовав независимое государство Кикимородвинск!
– Да-да-да-да-да, – послушно кивала я, считая минуты и часы до появления кота и командора. Увы, до сих пор обо мне никто и не чухнулся…
Разумеется, я могла удрать и самостоятельно, но, с другой стороны, куда бы я поперлась посередь леса, в неизвестном направлении, без компаса и сухарей? Где там этот Архангельск, ау-у? Нет, я, конечно, знала, что мох на деревьях растет с северной стороны. Но чем это мне могло помочь в плане нахождения хотя бы ближайшей деревеньки, ума не приложу! А здесь хотя бы кормили. Незрелой земляникой, зелеными орехами и березовой корой. Идеальная диета! И я встречу Алекса почти балериной.
Поэтому когда я вечером легла спать, свернувшись калачиком в отвоеванном беличьем дупле, и сквозь сон услышала тихое мурлыканье над ухом, то не особо удивилась.
– А-а-а-оу, кто там? – сонно протянула я, зевая.
– Молчи, несчастная, я тебя спасаю. – Мягкая кошачья лапка прижалась к моим губам.
«Наконец-то! И где ты шлялся, Пусик?» – подумала я, отодвинув его немытую лапу, тихо отплевалась и первым делом спросила:
– А Алекс где?
– Мой напарник пытается арестовать кикимору, – хриплым шепотом пояснил кот. – Ничего сложного, он такое делал двадцать тысяч раз. А вот мне было доверено спасти тебя…
– О да-а, это безумно сложно, – подтвердила я, вставая и беря его на ручки. – Ну что, каков твой план? Как дальше ты будешь меня спасать?
– Ну-у, – задумался Пусик, лениво потягиваясь. – Тебе надо как-то аккуратно спуститься с дерева, не уронив меня, подхватить Алекса и бежать так вплоть до самого Архангельска.
– Чудесный план! – искренне поскрипев зубами, вдохновилась я. – Ты, главное, указывай мне направление. А все остальное я сделаю сама.
Похоже, агент 013 не заметил иронии и, сидя у меня на ручках как младенец, продолжал важным тоном отдавать команды:
– Выходи из дупла и ползи вниз! Нет, не вниз головой! Ты все-таки не белка. Аккуратней. Я говорю, аккуратней! Не урони меня, дурында. Уронишь, кто тебя будет спасать? Вот именно. Давай-давай, пошевеливайся…
Колеблясь между страхом сорваться и желанием придушить этого маленького советчика (или, точнее, антисоветчика?), я кое-как спустилась с высоченной сосны, куда меня подсадила кикимора, и, почувствовав под ногами твердую землю, удовлетворенно выругалась по-татарски. Далее произошло нечто невероятное. Полный кошмар. Луч бластера впился в ствол дерева прямо у меня над головой, одним махом срезав вековую сосну под углом в сорок пять градусов. Я едва успела метнуться в сторону, как тот же луч вспахал землю на том месте, где я только что стояла. Какой-то мерзавец из кустов активно палил по мне из оружия будущего. А еще он рычал и орал басом на весь лес:
– Верни жену моего друга или умри, злобная тварь!
В другой момент я бы сказала, что это полная театральщина. Но сейчас, когда по нам с Пусиком стреляли и я только успевала перекатываться от одного пенька к другому, критиковать стрелка за явное позерство уже как-то и не хотелось. То есть на это просто не было времени. Кот порывался что-то сказать, но я крепко зажала ему ладонью ротик, чтобы он не выдал нас своими воплями.
Выстрелы смолкли так же внезапно, как и начались. С бешено бьющимся сердцем, взмокшей спиной я чутко расслышала, как кто-то крадется за кустами орешника. Опустив глаза, я увидела валяющийся в двух шагах от меня тяжелый сосновый сук. Другого оружия под рукой не было. Кроме кота, разумеется. А что, это идея! Когда незнакомец в камуфлированных доспехах, с бластером в правой руке и космическим мечом в левой шагнул на открытое пространство, я титаническим усилием швырнула ему в лицо тяжеленного кота, а когда злодей пошатнулся, подхватила сук и с низкой стойки вмазала ему по колену.
Негодяй с воплями опрокинулся на спину, ушибленный кот стек у него со шлема, и я поняла, что дерусь… с биороботом Стивом.
– Упс… – виновато произнесла я, пытаясь незаметно отбросить сук в сторону. – Стив, дружище, привет, как делишки? Из какой вселенной в наши края?
– Привет, Алина, – без капли обиды в голосе откликнулся он. – Я буквально на минутку. В промежутке между заданиями. Командор Орлов просил меня проверить этот участок леса. Вроде бы тут пропал агент 013. Но я вижу, что вы оба целы, и очень рад.
– А где сам Алекс?
– Буквально в километре отсюда. Уничтожает военно-полевой лагерь кикимор.
– Понятно, стало быть, за мной он послал кота. А мог бы, между прочим, и сам прийти спасти любимую женщину.
– Он так и собирался, – ворчливо вступился Пушок, отплевываясь сосновыми иголками и шерстью. – Но я решил, что это слишком сложное задание, требующее холодной головы и трезвого расчета. А не пылкого рыцарского безумства! Вот только о том, что сюда припрется этот психованный космодесантник, мы не договаривались…
– Я всего лишь хотел помочь.
– Ха-а, и поэтому распахал всю поляну лазером. Если ты всех так спасаешь, то неудивительно, что до сих пор космические террористы не берут заложников. Потому что, спасая несчастных, такие, как ты, уничтожают на фиг и плохих, и хороших, и все, что шевелится рядом, до кучи!
– Зато мы не ведем переговоры с террористами, – гордо вскинулся Стив.
– Да, вы уничтожаете их целыми планетными системами, – набычился агент 013, явно собираясь добавить Стиву по второй коленке еще и от себя.
– Ну все-все, хватит. – Я решительно встала между ними. – Считайте, что вы оба меня спасли. А теперь нам надо найти Алекса и всем вместе посоветоваться, что делать дальше. Как мне удалось выяснить, мы имеем дело не с проблемой одной сумасшедшей кикиморы, а с целым военным заговором.
– Не может быть, девочка моя, – язвительно пробормотал кот. – И как давно ты стала специалисткой по военным заговорам?
– С тех самых, как сама приняла участие вот в этом самом, – отрезала я и, не оборачиваясь, зашагала вперед.
После секундной заминки за мной устремился Стив. А еще через минуту нас догнал недовольно пыхтящий Профессор. Угадать направление было нетрудно. Хорошо утоптанная тропа вела нас на север. Туда, где еще слышались взрывы и крик перепуганных ворон.
– Алекс там один? – через плечо спросила я.
– Да, – тихо подтвердил Стив. – Но он хорошо вооружен и отлично разбирается в работе подрывника.
– А я за него и не волнуюсь. Это вы должны волноваться.
– Почему это? – прекрасно зная ответ, буркнул кот.
– Потому что, случись что, я тебя за шкирку наизнанку выверну!
– Алина, но, может быть, не стоит так уж повышать голос на боевых товарищей, – вступился Стив. Так что по ходу досталось и ему:
– Я попала в плен! Меня похитила кикимора! Я двое суток питалась лесными орехами и березовой корой. И вся перемазалась еловой смолой как не знаю кто! Я хочу в душ. Мне надо вымыть голову и переодеться. Как минимум!
– Но это нормальные издержки работы спецагента…
– Нормальная работа была бы, если бы кое-кто здесь не прикрывался мифической личностью купца Муркина, заставляя своих друзей рисковать жизнью ради спасения его сомнительного бизнеса.
Стив изумленно уставился на агента 013.
– Впервые слышу, чтобы ресторанный бизнес был назван сомнительным, – начал было кот, но осекся под холодным взглядом биоробота.
– Я упомяну это в отчете, – сурово сказал Стив. – А теперь ускорим шаг. Командор Орлов нуждается в нашей помощи.
Он передал мне свой бластер, сунул меч в ножны, перевел их в положение «за спину», и мы вместе припустили так быстро, что толстый Пусик безбожно отстал уже на первом повороте. А так ему и надо, никто даже не обернулся. У нас военная организация, мы всяких там торгашей-перебежчиков не любим.
Через несколько минут сумасшедшего бега мы вышли к лагерю. Вернее, к тому, что от него осталось. В воронках дымились обломки бревен, куски веревки, переломанные части примитивных спортивных снарядов. А в специальной яме для борьбы в грязи сидели четыре печальные кикиморы, подняв руки в стальных наручниках. Значит, Алекс спокойно уничтожил все, что они считали своим военно-полевым лагерем. Судя по всему, командор сразу швырнул на поляну пять или шесть гранат, пользуясь шоком и суматохой, обезоружил кикимор и под дулом пистолета загнал их в яму. Один против четырех! Я могла им гордиться! Остальные, видимо, успели сбежать.
– Милый, мы тут!
Увидев нас, он прекратил упрямое доламывание полосы препятствий и, бросившись вперед, заключил меня в объятия…
Часа полтора спустя мы все сидели в маленьком полуподвальном трактирчике недалеко от верфей, обсуждая дальнейший план действий. Стив, которого мы уговорили задержаться, чтобы помочь советом из своего богатого опыта, честно и благородно дожидался, пока мы утоляли голод. Он-то в еде не нуждался, только делал вид, что притрагивается к хлебу или картошке. Быть может, тогда в первый раз в жизни я съела больше, чем кот. Изголодалась, знаете ли, на недозрелой землянике…
Алекс был как всегда немногословен, у нас с агентом 013 набиты рты, поэтому биоробот честно развлекал нас, а заодно и всех присутствующих леденящими душу рассказами о гигантских паукопчелоосьминогах из космоса. Простые архангельцы с изумлением сворачивали шеи в его сторону, забывая про чай и кашу, а Стив, польщенный вниманием разношерстной аудитории, разливался соловьем:
– И вот тогда я выпрыгиваю из-за корабля, хватаюсь за меч и одним ударом отрубаю ей тридцать шесть щупалец, полхвоста, жвала и одно сопло. Цирераианец пытался обрызгать меня желтым ядом из правого поджелудочка, и, не будь на мне пуленепробиваемых доспехов, я бы точно остался без руки.
– Как врет-то складно, – восхищенно шептались слушатели. – Вроде-то оно и понятно, что чудно, но любо-дорого-от послушать.
Стив благосклонно кивал, улыбался, вдохновлялся и продолжал вещать дальше. Мы-то знали, что в его словах нет ни капли лжи, но его рассказы о реальных космических мирах, других планетах, диких чудовищах неизвестных галактик так успешно отвлекали публику, позволяя нам говорить о своем не прячась и не понижая голоса.
– Отложим в сторону все не касающиеся главного вопросы, – предложил Алекс.
– Ты имеешь в виду тайный бизнес этого кота Матроскина? – съязвила я.
– Купца Муркина! – пылко вспыхнул кот. – И нечего на меня так смотреть. Это все в прошлом, имею право.
– Шефу не ляпни, – тепло посоветовала я. – Согласно параграфам внутреннего устава «оборотней», в восемнадцатом и двадцать втором пункте – любой частный бизнес в будущем, прошлом или настоящем карается немедленным увольнением со службы, без права восстановления. Так?
Я это точно знала. Потому что мне первой взбрела в голову мысль затариться пачками евро до дефолта, чтобы материально поддержать родителей. Хорошо еще догадалась посоветоваться для начала с Грызольдой. Гигантская троллиха сделала страшные глаза и на пальцах популярно объяснила мне все ужасные последствия. Поэтому поверить в то, что полковник об этом не знал, – хи-хи два раза!
– Итак, – вернул нас к действительности командор, – у нас два вопроса. Первый: куда могла уйти кикимора? И второй: как ее остановить? Сначала ты, милая.
– Почему я?
– Потому что ты была у нее в плену и узнала многое о ее планах.
Я приняла позу скучающего Штирлица, деликатно поднесла к губам кружку с квасом, сделала маленький глоток, прищелкнула языком и доложила:
– Кикимора. Характер вспыльчивый, импульсивный. Несдержанна на язык. Прибегает к крепким выражениям. Возможно, были черепно-мозговые травмы в детстве. Ярко выраженная эгоцентричность. Стремление к узурпации полной власти. Повышенное потоотделение. Плохой сон.
– Можно чуть поконкретнее о ее намерениях? – поднял лапу кот.
– Легко, майн херр Мюллер! Она планирует создание боеспособной армии кикимор. Причем не банды, а, как вы убедились на военно-тренировочном полигоне, именно армии с целью захвата города Архангельска и ряда близлежащих территорий. А там в возможной перспективе и аннексии всего Русского Севера.
– Ерунда. У нее ничего не выйдет, – неуверенно возразил агент 013.
– Откуда такая уверенность? Она, конечно, двинутая на всю голову. Но кипучей энергии у нее хоть отбавляй. И мне кажется, за ней явно кто-то стоит.
– С чего бы такие фантазии, милочка?
– Назовем это интуицией. А если всерьез, то иначе откуда взялась такая политическая подкованность у простой болотной кикиморы?
– Это еще неизвестно. Начиталась вольнодумных газетных статей, вот и втемяшила себе в голову, – размышлял вслух кот.
– Она неграмотная, – напомнила я. – Тем более что российская цензура при царизме отличалась жесткой хваткой и консерватизмом.
– Алиночка, не надо умных слов, тебе это не идет…
– Это ктой-то сказал? – неожиданно влез пьяненький завсегдатай. – Кот, чой ли?!
– Поменьше надо уши развешивать на чужие разговоры, тогда и коты разговаривать перестанут, – резко осадил его Профессор.
Пьянчужка испуганно перекрестился, икнул и послушно отвалил.
– Даже если ею никто не управляет, она все равно опасна, – хлопнула я по столу ладонью. – Ее сила, похоже, растет, и, если она не отступит от своих планов по захвату Архангельска, кто знает, сколькими жертвами это обойдется, поэтому мы и должны ее остановить сейчас.
– По крайней мере, мы разогнали ее лагерь, а пленных кикимор передали нашим людям из отдела, – наконец вставил свое и командор. – С ними проведут разъяснительную работу, сделают анализы и тесты. Если имели место факты зомбирования или гипноза, то окажут медицинскую помощь и после индивидуального собеседования с нашим штатным психологом отправят на общественные работы в разные регионы страны. Сюда они в любом случае не вернутся.
– Это все хорошо, – перебила я мужа. – Но куда ушла главная кикимора? Почему ты не задержал ее?
Алекс виновато опустил глаза и вздохнул. Все понятно. Он опять не смог стрелять в спину убегающей женщине, а потом на него навалились оставшиеся кикиморы. Я утешающе погладила его по плечу. Но кот решительным жестом шлепнул меня по руке:
– Хватит телячьих нежностей, напарники, мы на службе! Надо смотреть фактам в глаза. Вы провалили операцию. Да-да, провалили. Потому что командор Орлов, увы, не мозг нашей команды. Он не оправдал доверия шефа, поставив под угрозу…
– Твои доходы? – не выдержала я, хватая его за шкирку, и только хотела отодрать за уши, как что-то довольно громко застрекотало рядом. Это и спасло кота.
Подошедший к нам Стив смущенно улыбнулся и вытащил из нагрудного кармана свежеотпечатанный лист перфорированной бумаги.
– Это факс от шефа. Он назначает меня главным в спецоперации «Поймать кикимору». С этого момента вы трое переходите под мое начало. Извините, ребята. Сам не ожидал такого.
Но его удивление было не сравнить с нашим. Сказать, что мы были в шоке, значит, не сказать ничего. Не знаю, сколько времени мы все сидели с открытыми ртами. Я пришла в себя от слов агента 013:
– Перестань выворачивать мне ухо, психическая, ты мне его оторвешь!
Я выпустила его ухо и испуганно воззрилась на мужа, а потом на кота, ища подтверждения, что у меня просто слуховая галлюцинация. Но их ошарашенные физиономии выражали примерно то же самое. Они также не могли понять, как такое могло произойти.
Мы же одна команда. И мы всегда работаем сами, втроем, прекрасно справляясь с любыми проблемами. Да, мы ссорились, спорили, ругались, даже дрались иногда (я с агентом 013), но всегда сами принимали решения и доводили операцию до конца, в девяноста девяти случаях с положительным результатом. Мы были равны, несмотря на вечную уверенность кота, что он тут главный.
Но подчиняться кому-то четвертому, оказаться на побегушках, не быть себе хозяевами – это не… это… Это же разваливало все: наш метод работы, наш профессиональный стиль, в конце концов. Может быть, я излишне драматизирую, но те же мысли я читала в глазах Алекса и Пусика сейчас.
– Шеф не мог так с нами поступить. Дай почитать. – Я вырвала факс из рук Стива.
Увы, мы не ослышались, все так и было, как сказал биоробот, отныне он наш начальник и глава группы. А уж с его мышлением робота-военного каждому из нас было кристально ясно, что с этого момента все будет по-другому. Вольная жизнь закончилась…
– Хо-ро-шо… – протянул Алекс. – Мы подчинимся приказу. Как будем действовать дальше?
Стив пару секунд подумал.
– Не волнуйтесь, я не собираюсь особо вмешиваться и менять ваши устоявшиеся методы работы.
Общий облегченный выдох.
– Однако есть пара мелочей, исправление которых пошло бы только на пользу нашей общей работе. Со стороны иногда лучше видно такие вещи…
Мы напряглись.
– Так вот. Отныне вы составляете отчет по каждому вашему действию. Четкий, развернутый план на три дня вперед в трех экземплярах мне, шефу и его секретарше. Максимальная детализация! Лучше по минутам. Надеюсь, у каждого с собой секундомер?
Мы опустили головы, а Стив все вещал…
– Далее. Вспомните, когда вы в последний раз сдавали нормативы ГТО? Мне кажется, агент 013 не сможет подтянуться и трех раз.
Кот презрительно фыркнул и погладил свое округлое секси-пузо. Вот кого полнота не портит, так это котов, и он это отлично знал, несмотря на то что периодически пытался садиться на диету и пробовать разные виды тренировок.
– Вам необходимо вести отчет о количестве израсходованных патронов. Сколько, когда, куда, с обоснованием планомерности расхода. Кстати, агент 013, это прежде всего вас касается. Вам придется письменно объяснить, для чего было необходимо брать с Базы столько высокоточного современного и исторического оружия.
– Так что? – не веря своим ушам, выдохнула я. – Завтра мы не будем преследовать кикимору? Мы будем считать гильзы от патронов?!
– Побольше собранности, агент Сафина. Кажется, вы все прослушали. Мы больше не будем очертя голову бросаться неизвестно куда неизвестно зачем. Следующие три дня вы будете писать отчеты и разрабатывать план дальнейших действий, согласно которому…
И эта нуднейшая байда пошла по второму кругу. Командор сжал мою руку под столом, выразительно призывая к молчанию. Все равно переубедить робота невозможно. Мы были вынуждены слушать его начальственные указания еще добрых полчаса, наглый кот уснул первым…
– У него, кажется, чип бюрократизма зашкалил. Может, доложить шефу? Мы же не должны подчиняться сбрендившему чиновнику! – шумно возмущалась я, когда мы возвращались к себе в гостиницу по ночному Архангельску.
– Шеф и так на нас зол, раз приставил контролера. Поэтому лучше ему сейчас о себе не напоминать. Только когда выполним задание, – логично рассуждал Алекс. – Но для этого нам придется нарушить все приказы и сбежать.
– Сбежать?!
– Да. А что нам еще остается? Терять три дня на отчеты и составление планов просто недопустимо. За это время кикимора наверняка еще что-нибудь натворит, и если при этом будут человеческие жертвы, они навсегда останутся грузом висеть на нашей совести.
Такой пламенной речи от своего мужа я давно не слышала, хотя это и были практически мои слова на собрании, но я была рада, что он думает так же. Зевающий Пусик с озабоченно нахмуренными бровками семенил рядом и деловито кивал. Вот убила бы этого фарисея, но котам-негодяям, в отличие от людей, все прощается. Что, похоже, постепенно и погубило все положительное в душе этого серого проходимца…
– Теперь ты должна напрячь память как следует. Вспомни хоть какую-нибудь деталь, которая поможет нам найти кикимору. Что она говорила? Называла какие-то населенные пункты? Может быть, в ее ближайших планах было куда-то поехать, провести сборы, набрать новобранцев? Куда бы она могла пойти?
– Не знаю. В Архангельск?.. – И внезапно я вспомнила. – Она злилась, что здесь не осталось кикимор, и сказала… Я тогда слушала невнимательно, сердилась на вас, что не идете меня спасать. В общем, она говорила что-то о том, что в Финляндии кикиморы здоровее, потому что там болота нехоженые, и что там у нее родни много. А здесь больше годных к строевой кикимор не осталось, ну или что-то типа того.
– Умница! – Командор обнял меня за плечи. – Итак, теперь нам нужно арендовать карбас. Если она не передумала захватывать Архангельск, ей будут нужны новые бойцы. И за ними она отправится в Финляндию. С утра пораньше отключаем наши датчики, чтобы нас не смогли проследить с Базы, идем в порт, берем карбас с опытным кормчим и плывем в Финляндию, то есть, если по-здешнему, в Чухонию, за кикиморой!
– Как мы узнаем, куда плыть? Думаю, в финских лесах и болотах ей спрятаться еще легче, чем в здешних.
– По следам. Преступник всегда оставляет следы. К тому же по пути мы будем фиксировать любую магическую активность.
– Хороший план, напарник, – льстиво заметил кот, больше не оспаривая у Алекса руководство операцией.
К этому времени мы как раз дошли до нашего постоялого двора «У трех зайцев», поднялись в номер и практически сразу завалились спать. Усталость была такая сильная, что я успела только повернуться с боку на бок, пару раз зевнуть и провалилась в глубокий и крепкий сон…
Утром мы позавтракали внизу в трактире оладьями с рябиновым вареньем (Пусик, естественно, предпочел оладьи со сметаной), запили брусничным взваром (кот похлебал воды) и отправились в порт. Хорошо, Стив не приперся с проверкой к завтраку. Вчера он после того ужасного инструктажа должен был нас покинуть для выполнения своего собственного очередного задания, так как он биоробот и в перерывах на отдых не нуждается. В общем, у нас была какая-то фора, прежде чем нас хватятся.
Отойдя немного от гостиницы, мы оба одновременно нажали кнопку «Выкл.» на наших переговорниках. У агента 013 чип был запрятан в ухе вместе с микрофоном и наушниками.
– Поможешь, деточка? – елейно обратился он ко мне. – Этот новый чип, я с ним еще не освоился, все время хочется вычесать его из уха.
Но, увидев выражение моих глаз (я не так быстро прощаю, как Алекс), он попытался отскочить, однако было поздно. Я уже схватила его за ухо, почти сразу нащупав прибор, но, выключая его, мне пришлось так выкрутить ему его драгоценное ушко (что поделаешь, я тоже только в первый раз выключала эту штуку), что он взвыл и, не выдержав, цапнул меня за руку. «Ничего, это тебе за купца Муркина», – подумала я и тонко улыбнулась.
– Чему ты улыбаешься? – слегка удивился мой муж. В отличие от меня, он был сосредоточен и озабочен.
– Просто… у меня такое предчувствие, что нам сегодня будет сопутствовать удача.
– Не зарекайся, садистка, – прошипел Пусик, но меня это не задело. Уж слишком было светло и радостно на душе.
– А теперь идем фрахтовать судно, – прервал нас командор. – Кикимора не ждет погони, но она не знает, кто упал ей на хвост…
На пристани даже в ранние утренние часы жизнь кипела вовсю. Описать Архангельский порт очень трудно, но я попробую. Здесь было все. Нет, не так. Здесь было ВСЕ! Теперь правильно. В те годы Русский Север был единственным окном в Европу, и, образно выражаясь, «все флаги в гости будут к нам…» это сюда, в Холмогоры и Архангельск. Русские от всей широты души развивали здесь солеварение, смолокурение, рыболовство, железоделательный, слюдяной, охотничий, морской и лесной промыслы.
Чего только ни везли иностранцы с Белого моря – лес, пеньку, лен, мед, воск, пушнину, ворвань, деготь, моржовый клык, тюлений жир, соль, семгу, треску и даже свиную щетину. Карбасы, кочмары и шняги со всей Двины, Онеги, Соловков и Устюга обеспечивали русским богатством заграничных купцов. Всю весну и лето Архангельский порт встречал корабли Англии, Голландии, Швеции, Дании, Франции.
Здесь был основной центр товарообмена, закупа всего необходимого из Европы и продажи им по выгодным ценам всего того, чем были богаты мы. Меня захватили шум, песни, скрип снастей, крики моряков, разноязыкая речь, свежий ветер с моря, несущий тысячи запахов, и общая атмосфера равенства и взаимоуважения…
Напротив гостиных дворов находилась городская гавань. Отсюда прямо в реку уходили три пристани, как нам объяснили, английская, голландская и русская. Здесь швартовались суда под разгрузку и здесь же принимали товар. Ушлые холмогорские и архангельские купцы под гребенку мели заграничные ювелирные украшения из золота и серебра, жемчуг, дорогую посуду, галантерею, аптекарские товары, испанские и французские вина, пряности, чай, сахар, шерстяные и шелковые ткани, писчую бумагу и краски. Выгодно было всем!
Алекс оставил нас поближе к русской пристани и пошел нанимать карбас. А мы с котом взяли по горячему меду, по расстегаю с рыбой и в ожидании командора уселись на прогретые солнцем бревна, разглядывая проплывающие по Северной Двине суда. Над водой еще клубился утренний туман, небо на горизонте затягивали легкие серые тучки, и на их фоне золотисто-теплые борта идущих мимо шхун и карбасов смотрелись особенно красиво, как на картинке.
Я невольно вспомнила замечательные сказки Бориса Шергина и Степана Писахова. И почему раньше мы не попадали в Архангельск? Русский Север так красив и колоритен, а в теплое время года, как сейчас, еще и невероятно уютен.
Схрумкав вкуснейший расстегай, я задумчиво отхлебнула мед и скинула с ног невысокие красные сапожки. Глядеть на реку, пить мед и шевелить пальцами ног на свежем воздухе – это ни с чем не сравнимое удовольствие. Разомлевший рядышком Профессор вполне разделял мои чувства. Я было обернулась посмотреть, не идет ли Алекс, как что-то коснулось моей левой ноги.
– Крыса! – взвизгнула я, вспрыгивая на бревно.
– Сама ты это слово, – ворчливо донеслось снизу, и чья-то махонькая грязная ручка цапнула мои сапоги, утягивая их в щель между бревнами.
– Грабят! – взвыл мгновенно проснувшийся Пусик, отважно бросаясь в погоню за похитителем.
Даже если бы я хотела ему помочь, то все равно не могла – «преступление» и «наказание» носились где-то между бревнами с мявканьем, ором и матом. Пытаться сдвинуть бревна значило надорвать живот и подвергнуть риску расплющивания кота. Приятные ощущения от второго, увы, не компенсируют долгого лечения первого. Поэтому ну его на фиг, пусть сами разбираются…
Через пару-тройку минут мне под ноги выкатился пыльный и верещащий клубок, который я недолго думая огрела валявшейся рядом доской. Клубок охнул и распался на две равные половинки. Передо мной в полной потере сознания кверху пузом лежали агент 013 и маленький бородатый человечек со всклокоченной гривой волос, одетый в грязную рубашку в горошек и замызганные штаны.
– Домовенок Кузя? – навскидку пробормотала я, потом обернулась и, набрав полный рот остывшего меда, аккуратно брызнула в морду коту.
Профессор вздрогнул и открыл сведенные на переносице глаза.
– Пошто своих-то бьешь-от? – чисто по-архангельски поинтересовался он.
– Извини, – широко улыбнулась я. – Зато мы его взяли. Кстати, а, собственно, где моя обувь?
– С чего-от твоя-то? – очухиваясь, ответил человечек, тряся бородой. – Мы-то, домовые, хозяйственные. Ты сапожки-от сняла да и бросила, а я-то и подобрал. Стало быть, моя-от обувка-то!
– Ты в одном моем сапоге спать можешь. Куда тебе сразу два? – Я приподняла воришку за шиворот. – Ну что, мелкий уголовник, идем сдаваться в полицию?
– Кудыть? – не понял он.
– Казнить тебя будем, – доходчивей объяснил кот.
– Не надо! – протестующе поднял ручки домовой. – Я вам-от пригожусь. Вы меня-то к себе в избу несите, под стол-от сажайте, миску с молоком-от на ночь ставьте, да когда-никогда ватрушку-то с творогом. Вот оно и будет вам счастье!
– Такое счастье у нас уже есть. Это я, – сухо напомнил Пусик. – Так что не прокатит, милейший. Алиночка, а давай сдадим его в зооуголок? Или подарим в батраки Шурале, пусть ему землю мотыгой в горшках перекапывает.
– От-пус-ти-тя Христа ради, люди добры-е-э! – взмолился домовой, извиваясь у меня в руках, но тем не менее хозяйственно не выпрыгивая из рубашки. – Все, што хотите-от, для вас сделаю. Сапоги верну, коту-от за ухом почешу, а тебе-то, красавица, дырку-от на подоле заштопаю!
– Где? – невольно наклонилась я, на миг теряя бдительность. Так этот гад, изловчившись, цапнул меня за палец и вновь попытался бежать, но был перехвачен ловким Пусиком.
– Нам нужна информация, – заломив домовому ручки за спину, надавил кот.
– Чей-то это за слово тако-от, непонятное?
– Кикимору видел?
– Каку таку кикимору?
– Таку-сяку, злобную, – пояснил агент 013.
– И ненормальную, – от себя добавила я.
– Так та, што на голову-от ушибленная? Эту-то знаю. Сегодня-от на рассвете только видел!
– Рассказывай!
– Дак здесь она была. Украла-от карбас, чтобы к шведам на нем идтить.
– К шведам? Ты уверен?
Он качнул драной бородой.
– Но зачем? Финляндия… то есть Чухония ближе. И там у ней родня и знакомые.
– Нет у нее родни-то. Со всеми-от рассорилась. А шведско правительство-то охотно ей навстречу пойдеть, лишь бы она местных-то кикимор супротив Архангельского-от города понауськала.
– Зачем им это?
– Месть-от за Полтавску битву, – значимо поднял вверх грязный палец политически осведомленный домовой.
Мы с Пусиком крепко призадумались.
– Могу идтить? – осторожно поинтересовался мужичок.
– Сапоги верни и свободен.
– Охохонюшки… – Вздыхая и без особой охоты, грабитель полез под бревна, и через несколько мгновений передо мной лежали мои сапожки, а самого домового мы больше не видели. Жаль, я даже имя не спросила. Такой бы нам в суперагентах пригодился, с его-то цепкими ручками и сметливым умом.
Кот открыл было рот, чтобы с рассудительным видом добавить что-то неважное, как мы увидели идущего к нам по берегу Алекса.
– Ну вот, я обо всем договорился. Карбас нас будет ждать через час. Полностью подготовленный, со всем снаряжением и кормчим.
– Отлично, – важно кивнул агент 013 и рассказал ему о нашей встрече с домовым. Закончив тем, что кикимора, похоже, если верить словам маленького лапотника, подалась в коварную Швецию.
– В Швецию? – недоверчиво переспросил Алекс.
– Да она еще раз десять передумает, – фыркнула я. – Она же ку-ку. Какая тут может быть гарантия?
– Никакой. Будем надеяться на свою профессиональную интуицию и опыт. Я договорился, что пойдем в сторону Финляндии, надеюсь, нагоним ее по дороге.
В общем, не буду задерживать развитие сюжета длинным пересказом нашего обсуждения дальнейших действий, а скажу просто, что, как и было обещано Алексу, только не через час, а где-то через два часа, наш карбас был готов и стоял на причале в ожидании пассажиров. Нас встретил неулыбчивый кормчий лет сорока, судя по обветренному лицу – опытный моряк, с бородой лопатой, одетый в тулуп и теплые штаны из тюленьей кожи. На голове у него красовалась шапка с хвостом из какой-то безвинно убитой куницы.
Мы тоже успели запастись теплой одеждой, которую взяли тут же, в порту, со склада – здесь можно было купить практически все. Неизвестно, мало ли какая погода может быть по ночам в Белом море. Тут даже местные ни за что не ручаются, а лучшим прогнозом Гидрометцентра считают больную поясницу самого старого из рыбаков…
Правда, для меня женской одежды не нашлось. На складах и в хозяйственных лавках торговали непромокаемыми плащами только мужского фасона. Хотя, по мнению местных рыбаков, именно женщины-поморки считались лучшими кормчими, но одевать их сообразно работе никто не спешил. Просто потому, что каждая женщина должна была уметь сама на себя шить. Так смысл привозить готовое мореходное платье за деньги, пусть сами сошьют за зиму бесплатно! Такой вот заскорузлый шовинизм…
Короче, мне пришлось одеться в такой же тулуп и водонепроницаемые штаны, как у нашего кормчего. Алекс вырядился в длинный голландский плащ, высокие ботфорты и толстенный свитер английской вязки. Кот с завистью смотрел на всех нас, но от непромокаемой треуголки отказался, боясь выглядеть клоуном. Хотя и нервничал из боязни при качке упасть за борт и намочить свою шубку.
– Не обращайте внимания на нашего котика. Он может вам показаться странным и даже говорящим. – Я решила сразу предупредить кормчего во избежание всяких иллюзий. – Просто он редкой заморской породы. Их специально вывели производить впечатление. Выглядят умными, а так глупее любого архангельского дворового кота.
Профессор смерил меня убийственно-мрачным взглядом, в основном у него были обещания жестокой мести, которые никогда не исполнялись.
– Да мне-то что-от, – равнодушно пожал плечами кормчий, как он представился – Федор Лопарь, укладывая канат с якорем. – Под ноги-от пусть не лезет. Не то хвост-от отдавлю…
Карбас представлял собой большую лодку с парусом и маленькой каютой без мебели, по сути просто навесом от дождя, и управлялся рулевым веслом, а на порогах и в штиль еще и двумя парами весел. Ну это с моей, непрофессиональной точки зрения. Так-то я читала, что на таких скромных суденышках архангельские мореходы уходили аж к Полярному кругу и, успешно минуя все льды и торосы, возвращались обратно. «Титаники» тонули, а эти нет. Так-то вот!
Еще с полчаса ушло на последние приготовления и загрузку продуктов – солонины и муки. Видимо, по мнению тех, кто карбас собирал, женщина должна была где-то тут печь хлеб и можно не заморачиваться с готовыми продуктами. Зачем-то прихватили еще сети, хотя поход, скорее, прогулочный, добыча неводом трески никак не входила в наши планы. Вот пара лишних одеял – это дело нужное, на случай если наши промокнут под этим хлипким навесом. Котик сразу уселся на них сверху, четко обозначив свою позицию по этому вопросу…
Но вот наконец суровый кормчий повернул рулевое весло, мы отчалили от берега и неспешно двинулись в сторону моря. Ветер был попутный, парус быстро наполнился, и грести было не нужно. Можно было взять судно побольше и еще пару моряков, но кормчий убедил Алекса лучше уж ему эти деньги отдать: «Мы и сами-от небось справимся, не впервой-то, стало быть!» Солнце уже стояло высоко, но светило сдержанно, в полном соответствии со своим нордическим характером. Я расстегнула тулуп…
– Сколько дней пути до Финляндии?
– До Чухонии, что ль? Трудно-от сказать-то. Ежели погода будет ясна, от через месяц-то при попутном ветре точнехонько доплывем!
– Через месяц?! Но в порту вы говорили, что через три дня! – Алекс был так возмущен, что даже позабыл об акценте.
Кормчий мрачно сплюнул за борт.
– Ежели всем-от правду-то говорить, дык я б тогда без работы-от остался, – равнодушно пробурчал он и зачем-то подмигнул коту.
Агент 013 его все-таки настораживал, а тот, как часто с ним бывало в последнее время, не особо пытался скрыть свой интеллект. Вся его маскировка заключалась лишь в угрюмом молчании. Но люди обычно предпочитают закрывать глаза на все, что выходит за пределы понятия «нормально». Не потому, что такие невнимательные, а потому, что хотят дружить с головой. И кот этим пользуется. Вот и сейчас, забыв обо всех, он ходил от борта к борту, тяжело вздыхая и стегая себя хвостом по упитанным бокам.
– Что-то котейко у вас-от больно грустный. Может-то, некормленый? Хотя… в ем жиру, поди-ка, две зимы-от перезимовать-то хватит. Чем вы его кормите-то? Медвежьим салом небось?
– Тюленьим жиром, маргарином и косметическим кремом «Орифлейм», – не слишком соврала я. Был у меня такой крем, так Пусик его в нетрезвом состоянии на бутерброды мазал. Я чуть в обморок не брякнулась, когда такое увидела…
Профессор закусил левый ус и отвернулся. А я, держась за борта, перешла на противоположную сторону кормы, где сидел Алекс.
– Возможно, мы успеем догнать злодейку, пока она не вышла в море. Но я сомневаюсь, что она вообще на это рискнет, – тихо пробормотал он. – Кикиморы, как и большинство сказочных существ, крепко привязаны к своему месту обитания и повседневному укладу. Она не сможет уйти слишком далеко от своих болот.
Я согласно кивнула, понадеявшись, что, как и всегда, мой муж окажется прав. Тем более что и сама успела уже достаточно изучить психологию некоторых мифических созданий. В нашем понимании они действительно слишком связаны сказочными условностями. Лепрекон не уйдет надолго от своего горшка с золотом, русалка не сменит реку, даже если ее здесь не раз ловили, тролль не оставит свой мост, рокурогоблины, умея летать, никогда не покидают своих угодий на Японских островах. Примеров масса…
Несмотря на солнечный день, вскоре с моря подул холодный ветер, и хотя я перед этим уже начала думать, что, кажется, не стоило так уж чересчур утепляться, то теперь стало ясно, что перестраховались мы не зря. Карбас бодро шел вниз по течению Двины, я вновь перешла поближе к кормчему Федору, с его места открывался лучший вид. Проплывающие по берегам села и деревеньки с церквушками постепенно исчезли, дальше был один дикий лес.
– А можно как-нибудь увеличить скорость? – нетерпеливо попросила я.
– Ну дак куды уж еще-то? Пока-то ветер есть, худо-бедно идем-от…
Я с досады притопнула ножкой. Кормчий скосился на меня с усмешкой, продолжая рулить.
– А ты-от, девка-то, собой хороша, хоть-от и с норовом. Пошто тебе этот норвежин-то сдался?
– Он немец, – поправила я, думая о своем, потому не сразу уловила оскорбление в адрес Алекса.
– Дык мы тебе-от мужа-то лучшего найдем, – продолжал наглеть кормчий. – У нас-от много честных холостых парней. И непьющщие есть! Кажному нынче-то нужна-от хороша жена. А ты-то, поди, еще и верная, за мужем-то хоть в огонь пойдешь?
– А вам что, делать нечего, кроме как грязным сводничеством заниматься? Рулите себе и помалкивайте в бороду!
Это было, конечно, грубовато сказано, но в нашей суровой работе быстро привыкаешь к тому, что главное дело, а не условности. Все препятствия на пути к исполнению задания надо устранять быстро. Мореход Федя обиделся, ну и пусть, это ему только на пользу, не будет больше лезть не в свое дело. Тоже мне сваха Роза Сябитова в штанах из тюленьей кожи…
Я постаралась успокоить нервы и уставилась на берег. Из-за кустарников и деревьев выглядывали и провожали нас взглядом любопытные лисы, волки, росомахи. Последние два вида явно сетовали, что до нашего карбаса слишком далеко, не допрыгнуть.
– Когда этот лес закончится? – нервно глядя на них, проговорил агент 013.
– Смотри, какая-то странная лодка.
– Это не лодка, а льдина, – прищурившись, доложил кот.
– Не может быть… – Я обернулась к кормчему, чтобы утолить любопытство. – А что это, у вас и летом льдины приплывают?
– Зима-то нынче долгая была-от.
Можно подумать, она здесь короткая когда-нибудь бывает. Скоро стало видно, что льдина не одна. Их становилось все больше, а некоторые из них были даже крупнее нашего карбаса. Но кормчий оставался спокоен. Он лавировал между ними, как опытный серфингист, ни о чем особенно не парясь…
– Вон она! – вдруг вскричал командор, вскакивая на ноги и тыча пальцем куда-то за очередную льдину.
Через минуту мы все увидели далеко впереди какой-то карбас. А еще через пару поворотов-вывертов начала вырисовываться фигура, управлявшая судном. Подозрительно знакомая даже со спины.
– Посмотрите, там что-то еще, в воде!
В воде рядом с карбасом двигались какие-то зверьки, вплотную к корме. Они ныряли и выныривали, как будто подталкивая судно вперед, чтобы придать ему ускорение.
– Котики?!
Точно! Это были самые настоящие морские котики, и они действительно толкали носами карбас с кикиморой.
– Вот так-от диво дивное, наважденье-то дьявольско… – пробормотал кормчий Федор, истово крестясь.
– Вы о кикиморе или котиках? – спросила я.
– Плыть нам отсель надо, подале от богопротивного-от карбаса энтого, – заключил наш судоводитель, вместо ответа резко поворачивая руль.
– Стой! Не след-то доброму архангельцу нечистой-то силе зад-от показывать, – совершенно по-архангельски, без малейшего акцента возразил ему Алекс. – Нешто мы, три мужика-от девице азиацкой в храбрости-то уступим? Она, вона, и не боится, поди?!
– Да где ж три-то? – непонимающе огляделся кормчий.
– А котейко-от, что же, не в счет, что ль?
– И то верно! Ну тадысь бери-от весла-то, барин, нагоним-от их!
Мой муж без разговоров сел на весла, кормчий подналег на остальные два, повернул голову вправо, и тут…
– Берегись, морожена льдина-от идет! – предупреждающе закричал архангелец, и я с ужасом увидела трех котиков, толкающих прямо на нас здоровенный кусок серо-зеленого льда.
Раздался жуткий треск. Мы трое выпали в воду с левого борта. А кормчего вместе с карбасом, заваливающимся на бок, стало уносить к берегу.
– Надеюсь, он доберется, – вслух подумала я, загребая по-собачьи.
– Ты о нас лучше подумай, – захлебываясь, орал кот, пытаясь вскарабкаться мне на голову.
Я решительно стряхнула его, и в этот момент твердая рука командора уверенно вытянула меня на льдину. Прижавшись к надежному плечу мужа, я быстро отдышалась и пару минут с наслаждением смотрела, как морские котики играют в водное поло нашим Профессором. Течение Двины уносило кикимору все дальше в море. Кормчий изо всех сил пытался выровнять свое судно. И хотя ветер был на его стороне, не факт, что карбас не затонет у самого берега. Ну тут уж мы не виноваты, форс-мажор, так сказать. Плату за проезд он взял вперед, так что будем надеяться, что архангельские мореходы попадали и не в такие безвыходные переделки.
– Уходит, – грустно пробормотала я, глядя, как кикимора превращается в едва заметную точку на горизонте.
– Должен признать, что пока мы проваливаем задание, – так же грустно согласился со мной Алекс.
– Думаешь, пора вызывать Стива?
– Не ждать же, пока котики наиграются с нашим напарником.
Я сунула дрожащую руку за пазуху, достала проводник и нажала сигнальную кнопку.
В это время Алекс подполз к краю льдины, пытаясь хоть как-то перехватить истошно вопящего кота. Но до него было не дотянуться. Нам просто повезло, что один морской котик, повернувшись, забросил его носом прямо к нам на льдину. Я как раз отвернулась, выглядывая со всех сторон Стива, как пятнадцать килограммов жира в меховом мешке шмякнулись мне на шею, сбив с ног.
– Держи меня! – завопил кот, вцепившись в меня всеми когтями.
– Держу, куда я денусь, – преодолевая боль, выдавила я, пытаясь сесть и при этом свободной рукой отцепить от себя кота. Я шлепнула его по лапе, он тут же убрал когти и свалился на лед.
– Это уж слишком. Можно было намекнуть и поделикатней! – шумно возмутился он. – Я, кажется, коготь сломал. Ты же видела, каково мне пришлось, и еще дерешься?!
Но я проигнорировала его жалобы, потому что заметила, как на горизонте появилось облако пара. Оно быстро двигалось прямо к нам, увеличиваясь на глазах.
– Это еще что?
– Мы вызвали Стива, чтобы тебя вытащить, – признался командор. – Так что это он или очередная нечисть, которую на нас наслала кикимора.
– Минуточку, я пока с морскими котиками не разобрался. Еще никому не удавалось безнаказанно надо мной издеваться. А ну выходите сюда, на лед, трусы! Я вам всем покажу бокс, карате, дзюдо и страшный украинский гопак!
Но простодушные котики больше не обращали на него внимания. Они потеряли к нам всякий интерес и неспешно уплывали стайкой в сторону моря.
– Подлые негодяи! А ну стойте! Что, испугались? Ага! Я вас всех в зоопарк сдам, по гроб жизни будете обручи в цирке крутить и шарами жонглировать!
– Успокойся. Просто их коллективное бессознательное освободилось от разума кикиморы, когда она уплыла.
– Ясно, – сдулся кот и, никого не стесняясь, начал себя вылизывать.
Облако пара стало уже стеной, приближаясь с хорошей скоростью и страшным рыком. Я на всякий случай спряталась за спину мужа. Но вскоре громкое рычание перешло в более ритмичное, походя на звук включенного мотора. Облако рассеялось, это оказался густой маскировочный пар, и перед нами предстал биоробот Стив, стоящий за рулем навороченной моторной лодки на воздушной подушке. Он выключил двигатель, и лодка, парившая в воздухе, неграциозно шлепнулась в воду, а наш новоназначенный командир с терпеливой укоризной уставился на нас.
– Э-э, привет, – громко сказала я в наступившей тишине.
– Спецагенты Орлов, Сафина и агент 013. Вы нарушили приказ, самовольно покинули место дислокации, не поставив в известность вашего командира. Мне стыдно за вас. А ваш поступок, агент Орлов, просто не укладывается у меня в голове…
Алекс возвел глаза к небу, бормоча что-то вроде: «Как же ты нас достал своим занудством…» Стив меж тем продолжал вещать, не повышая тона:
– Что касается вас, лейтенант Сафина… Ну что я могу сказать. Вы женщина, к тому же младшая в этой команде. Ругать вас я не смею, но и не вписать ваше имя в свой доклад о нарушении приказа, увы, не могу. Надеюсь, шеф не будет к вам чрезмерно строг и вы отделаетесь всего лишь выговором.
Я с трудом удержалась, чтобы не изобразить ему классический «фак ю». Но пальцы свело от холода, и отогнуть конкретно один все равно бы не получилось.
– Но вы, полковник, агент 013, всегдашний мозг этой команды, – упоенно надрывался Стив. – Вы, чьим аналитическим умом и организаторскими способностями я всегда восхищался! Объясните мне, как мог такой блестящий тактик, такой опытный стратег, я бы даже сказал, полководец, мыслитель и философ, скатиться до банального нарушения дисциплины? Тут дело пахнет уже не домашним арестом и даже не судом чести. На вашем месте я бы не стал дожидаться, пока с меня сорвут погоны, а поступил как офицер – достал пистолет и…
В тот же миг мокрый как мышь кот бросился на Алекса, рванул его кобуру, которую тот прятал под тулупом на поясе, и секундой позже ствол бластера уставился в переносицу Стива.
– Так, ты, железяка безмозглая, руки вверх и марш сюда, на льдину, – холодным до икоты тоном приказал он. – А вы двое марш в лодку!
От неожиданности мы все безропотно повиновались. Профессор, как капитан, покидающий судно последним, оттолкнул задними лапами моторку, в длинном прыжке приземлился на корму и уже оттуда спокойно довершил:
– Никаких обид, Стив. Мы за кикиморой, служба есть служба. Ничего личного.
Обалдевший биоробот только послушно кивнул:
– Я понимаю…
Алекс повернул ключ зажигания. Лодка снова окуталась искусственным паром, приподнялась в воздух, и через минуту мы уже мчались к морю, надеясь, что локаторы запеленгуют коварную беглянку.
– Ребята, мы не слишком круто с ним? – заговорила я, как только пришла в себя. – Все-таки мы бросили его одного на подтопленной льдине.
– Он биоробот, что с ним сделается? – отмахнулся Пусик, и мой муж спокойно подтвердил:
– У Стива встроенный переходник. Вызовет подмогу или прямиком отправится на Базу. Зная его, скорее второе.
– Это точно, – поддержал напарника котик. – Теперь он уже ничего писать не будет, а захочет доложить о нас шефу лично.
– А-а, тогда ладно, – сразу успокоилась я.
В конце концов, если мои мужчины не волнуются, что мне за всех переживать? Я скинула наконец мокрый тулуп и сняла сапоги. Командор поднял выдвигающуюся крышу и включил отопление. Через пару минут в лодке стало тепло, как в сауне. Мы просушили одежду и перекусили стандартным сухим пайком для агентов, найденным в шкафчике со снаряжением. Отвечая на возможные вопросы, сразу поясню – да, Стив биоробот, ему паек не нужен. Но по штату положен! А раз положен, значит, будет лежать до истечения установленного срока хранения. С бюрократией нигде не поспоришь.
Меж тем медленно опускались сумерки. На пеленгаторе отражалась россыпь сияющих точек. Все они двигались в хаотическом беспорядке. Профессор отодвинулся, мрачно оповестив:
– Если она спустила парус, то мы нипочем не отличим карбас от плавающего бревна, дрейфующей льдины или вообще стаи засыпающих на волнах чаек.
– Согласен, – вынужденно признал командор. – Предлагаю всем отдохнуть, а дежурить у локатора будем по очереди. Как только запеленгуем что-то определенное, подъем. А пока самый малый вперед – вдоль берега.
– Ложитесь, напарники, – топорща усы, решил агент 013. – После сегодняшнего купания мне что-то не хочется спать. Подмените меня через три часа.
Мы с Алексом переглянулись и практически сразу уснули на своих сиденьях.
Я проснулась первой. За окном разливался рассвет. Наша лодка стояла уткнувшись носом в берег какой-то тихой заводи, мотор заглох, а кот, растянувшийся на теплой панели управления, похоже, уснул в первые же десять минут своего дежурства.
Я нажала кнопку, до половины откинула козырек крыши назад и, пройдя по борту, спрыгнула на берег. Мне нужно было сходить в лес по личному делу. Не буду никого интриговать, но только я нашла подходящие кусты, как почувствовала пристальный взгляд чьих-то злобных глаз. Я автоматически опустила руку к поясу, задним числом понимая, что бластер остался в лодке. Вот черт!
– Что ты собиралась здесь делать, дрянная дефчонка?! Отфечай хозяйке леса!
– Я думала, у леса не хозяйка, а хозяин – леший, – отвечала я, пытаясь разглядеть за деревьями свою неожиданную оппонентку. Видимо, моя реакция, вернее, полное ее отсутствие ей не понравилось.
– Ах, ты даже не знаешь, кто я такая?! Ты что, не русская?
– Да, я татарка.
Из-за толстенной сосны вышла страшная косматая седая блондинка, один глаз голубой, другой с бельмом, и шесть зубов наружу. Спутанные волосы, покрытые паутиной и паучьими гнездами. Нет, самого гнезда я не видела, но сужу по тому, что их обычные обитатели бегали у нее по волосам очень уж по-хозяйски.
– Сколько на сеферной земле живу, а о фас, татарах, ни ф Архангельском городе, ни ф Чухонии, ни ф моей слафной Шфеции и слыхом не слыхифали.
– Ничего удивительного, – буркнула я. – Ваше счастье, что Чингисхан до Стокгольма и Хельсинки не добрался. А вы, собственно, кто будете-то?
– Я сама Шфедка Кулимана! – зарычала она и кинулась меня душить, вытянув вперед мускулистые руки.
Я автоматически опрокинулась на спину, производя бросок с упором ноги в живот. Немытая старуха, перелетев через меня, вписалась лбом в столетнюю сосну. Причем ей хоть бы хны, а сосна явственно хрустнула. Дальнейшее описание нашего поединка могло быть очень коротким, не раздайся за моей спиной уверенный голос командора:
– Руки вверх! Стрелять буду!
Надежные руки мужа помогли мне подняться. Старуха Кулимана яростно зашипела, она каким-то образом прекрасно догадывалась о боевой мощи бластера. Есть у этих магических существ способность ощущать опасность задницей.
– Что фы тут шастаете по моей земле?
– Мы тут по своим делам. Ищем кое-кого, – по привычке отчиталась я.
– Не кикимору ли? – хитро сощурилась она.
– Откуда вы знаете? – сурово спросил Алекс.
– Да прошмыгнула одна здесь недафно, и фид у нее был такой, слофно за ней черти гнались, а потом фы здесь пояфляетесь, чужаки. Нетрудно догадаться, а?
Мы с Алексом пристально уставились на нее. Врет или нет?
– Фон ф ту сторону, – злобно махнула она рукой в самую чащу. – Что, не ферите? Да меня сам отец Иоанн Кронштадтский знат да уфажат![3]
– Врунья! Отец Иоанн Кронштадтский еще даже не родился! – выскочил из кустов кот. На его морде читалось крайнее возмущение. – И он бы такую ведьму точно не уважал.
– Ты тоже выспался? – совсем невпопад спросила я.
– Да, деточка. И я знаю, кто это! – многозначительно сдвинул бровки Профессор. – Шведка Кулимана, классическая северная ведьма. Проживает и практикует в колдовстве на территориях традиционно населенных шведами или захваченных ими же. Была интересно описана в сказке Бориса Шергина «Пойга и лиса». Сильная злодейка с тенденцией к людоедству. Уродлива, несимпатична, пьет, характер неуравновешенный, с истерическими заскоками. У так называемого Пойги она украла дом, хозяйство и все прочее. Но он, подключив к делу свою знакомую рыжую плутовку, умудрился вернуть все назад, да еще и с прибылью. Похожий сюжет использовался в сказке о Коте в сапогах. Шергин передал его в своей архангельской вариации, но не менее ярко.
– Ой, да и прафда, имело место такое дело, – соглашаясь со словами кота, признала Кулимана. – А насчет Иоанна Кронштадтского… Ну что могу сказать ф опрафдание, быфают у меня нефнятные предфиденья. Но меня здесь фсе боятся и уфажают. Не забыфайте, что фы на моей земле, шфедской.
– Еще чего, это все российские земли, по итогам русско-шведской войны.
– Франье! Эти земли принадлежат шфедской короне. Так раньше было, и так фсегда будет!
– Да-а, кажется, здесь война еще не закончилась…
– Что будем делать? – перебила я Алекса. – Искать кикимору в этой глухой чаще и болотах или вернемся на катер? Но что, если страшная старуха говорит правду?
– Голосую за то, чтобы остаться на катере, – поднял хвост кот, он явно не горел желанием мочить лапы в болотах.
Но мы с мужем были противоположного мнения. Единственного, кого мы могли дождаться на море, это суперагента Стива с подкреплением, стальными наручниками для нас троих и ордером на наш арест.
– Вы не могли бы указать более точное направление? – обратился к Кулимане Алекс.
– Могу, конечно, но фы должны заплатить.
– Черт, наличных как раз нет, – соврал Профессор. Уж у него-то деньги всегда есть, хотя боюсь даже подумать, где он их хранит.
– У меня осталась сдача от расстегаев. – Хорошо, что я мелочь всегда ношу в кармашке, на непредвиденный случай. Вдруг в лесу лоток с семечками встретится или распродажа заколок в Иль де Ботэ. Я выгребла все монетки и протянула старухе.
Она шустро пересчитала деньги и убрала их в лифчик. Кот с Алексом поежились.
– Фот, на! – Она протянула командору шишку.
С виду обычную сосновую шишку, которую, кстати, вынула оттуда же, куда заныкала перед этим деньги. Поэтому вполне было понятно, что мой муж не торопился брать ее в руки, а смотрел как-то нервно, с опаской.
– Что это?
– Шишка. Соснофая. Она прифедет фас прямо к кикиморе.
– Волшебная, что ли? – уточнила я. – Как в сказке?
– Именно, как ф сказке. Ну что, берете или нет?
– Конечно, берем, – вежливо ответила я, протягивая руку.
Но Кулимана криво усмехнулась и бросила шишку вперед. Та упала на землю, подпрыгнула два раза и быстро-быстро покатилась в глубь леса. Мы с мужем еще раздумывали, а наш кот среагировал мгновенно, на уровне инстинктов. Выпустив когти, с обезумевшим взглядом, он бросился ловить шишку. Нам ничего не оставалось, кроме как кинуться за ним, пока мы не потеряли его из виду.
– На, держи. – Алекс протянул мне мой бластер, забытый на катере. – И не оставляй его больше нигде.
– Не могу понять, зачем ей нам помогать? – слегка запыхавшись, на ходу крикнула я, убирая оружие за пояс.
– Полагаю, чтобы избавиться от соперницы. Они тут явно делят власть с этой кикиморой, – отвечал он, не сбавляя шага. Но за резвой шишкой и охотящимся котом было очень трудно угнаться. Еловые лапы били нас по всем местам, ветки цеплялись за одежду, ноги проваливались в болотную топь, и приходилось прилагать усилия, чтобы не отстать хоть от агента 013.
– Эй, постой! Погоди! Попадешь в волчью яму, в болоте утонешь, на колючку наступишь, в лисью нору свалишься-а!
– Не кричи. Он все равно не слышит.
– Ты не понимаешь, он же у нас домашний кот, не приспособленный к жизни в дикой природе! Я за него волнуюсь. Он такой неуклюжий. Плюс возраст, вес и годы обжорства… Кис-кис-кис!
– Кис-кис-кис!! – подумав, поддержал меня Алекс, хотя на деле никогда так к коту не обращался, ни в быту, ни на службе.
Мы орали ему вслед до хрипоты. Но все наши просьбы, приказы, уговоры и угрозы Пусик попросту игнорировал. Тропинка становилась все уже и уже, косматые лапы елей нависали так низко и плотно, что порой нам приходилось передвигаться на четвереньках.
– Мы его потеряли. А что еще важнее, и шишку тоже.
Командор щелкнул кнопкой переходника.
– Агент 013 включил маячок, чтобы мы могли его отследить, – сказал он, глядя в экран.
– Ну, значит, он еще не совсем впал в маразм. А то, судя по тому, с каким безумным взглядом он бросился за этой шишкой, всякое можно было подумать…
Функций у этой крохотной коробочки, которую мы называли по-старому «переходником», было множество. Гоблины из лаборатории недаром едят свой хлеб, каждый раз предоставляя нам его все новые усовершенствованные модели. Профессор, судя по данным на экране, находился где-то в получасе к северу вверх по течению какой-то неведомой речушки. Алекс выключил прибор и достал компас.
– Надо быстрее добраться до него, пока на Базе не зафиксировали наше местонахождение и не сбросили сюда десант.
Я кивнула и попыталась ускорить шаг, насколько это возможно в таких условиях, как вдруг впереди раздался тоскливый волчий вой.
– Ого, – буркнула я расстроенно. – Здесь еще и волки?
– Не волнуйся, родная, – неуверенно улыбнулся командор. – Насколько я понимаю интонацию этого «пения», звери движутся не к нам, а от нас.
– Почему?
– Загоняют дичь, – пожал плечами он.
– Какую дичь? – продолжала доставать я.
– Не знаю, может быть, оленя, может быть, лося, может быть…
– Пусик! – в один голос, с ужасом догадались мы.
– Бежим! – крикнул мой муж, на ходу отбирая у меня бластер и хватая меня за руку.
Вдруг вой прекратился. Мы переглянулись и заторопились еще быстрее.
Когда мы, запыхавшиеся, грязные, мокрые и злые, наконец-то выкатились из кустов на поляну, все было кончено. В смысле опасность миновала…
Агент 013 сидел на дереве и матерился на волков внизу. А те, судя по повизгиванию и ворчанию, сначала довольно вежливо уговаривали его спуститься, наверняка обещая полную дипломатическую неприкосновенность. Но котик был не дурак и безоглядно верить семейству псовых не собирался. Он шипел и бросался в волков шишками, а те неприличными жестами показывали, что они с ним сделают, когда заставят спрыгнуть.
Конец ознакомительного фрагмента.