Армейская заповедь. Пролог (С. Е. Алтынов)

Пролог

Кафе отличалось скромностью и уютом. В этот утренний час посетителей было немного. Катя открыла блокнот и сделала пару набросков. Основная сцена – встреча главных героев ее будущего фильма должна происходить в правом углу возле бутафорской пальмы. Пожалуй, пальму лучше отодвинуть. Рисовать дерево Катя не стала. Где будет установлена камера и как она должна будет показать главных героев? Неплохо было бы положить рельсы и снять общие планы движущейся камерой. Однако денег ни на рельсы, ни на кран в микроскопическом бюджете короткометражной дипломной картины не было. Начинающие актеры работали за символическую плату. Хорошо еще, что так повезло с натурой: кафе принадлежало Катиной школьной подруге, серебряной медалистке Мироновой. Не нужно было платить за аренду помещения. Правда, на все про все Миронова давала Кате полтора часа, не больше. Спасибо и на том.

Катя схематично изобразила немногочисленных посетителей. В нескольких метрах от нее негромко о чем-то беседовали высокий худой мужчина лет сорока пяти, одетый в дорогой костюм, и совсем молодой парнишка с вихрастой, небрежно уложенной прической. Его лицо показалось Кате знакомым, однако вспомнить, где она могла с ним встречаться, девушка не сумела. Это неудивительно – молодой режиссер ежедневно встречается с множеством самых разных людей. Рядом с барной стойкой расположился какой-то наглый типчик довольно бандитского вида. Коротко стриженный, с острыми кабаньими глазками, он восседал в компании сразу двух девиц, чья внешность не оставляла сомнений, каким родом занятий зарабатывают они на хлеб с маслом. При этом типчик бесцеремонно поглядывал на Катю, то и дело дергая небритым подбородком. Нет, таких персонажей в Катином фильме быть не должно, поэтому рисовать это «трио» она не стала. А вот одинокий мужчина, сидящий через два столика от входа, вполне мог бы стать одним из Катиных героев. Он явно выше среднего роста, с длинными темно-русыми волосами и тонкими пальцами музыканта или художника. Только вот лицо… Приятное, даже красивое, но с парой страшных рубцов-шрамов с левой стороны. Автокатастрофа? Драма на почве любовного треугольника? Что-то другое? Катя непроизвольно стала мысленно импровизировать, кем бы мог оказаться этот молодой человек со шрамами и богемной (ну явно богемной!) внешностью. А он при этом даже не посмотрел в ее сторону. Ни разу. И вообще, несмотря на расслабленный вид, во всей его худощавой, спортивной фигуре чувствовалось напряжение. Он пил минеральную воду и, казалось, кого-то ждал. Да, точно так и в Катином сценарии! Она перевернула страницу блокнота и на чистом листе стала набрасывать худое незаурядное лицо с двумя шрамами.

В это время со стороны входа послышались громкие шаги, точно в кафе вошел солдатский взвод. Катя нехотя подняла глаза от своего незаконченного рисунка – и в то же мгновение послышался оглушительный голос-рык:

– Всем оставаться на местах! Работает СОБР! Не двигаться!

И Катя увидела перед собой то, что пресса обычно именует «маски-шоу». Пятеро автоматчиков в защитном армейском камуфляже и в полумасках, скрывающих их лица, быстро переместились к одной из стен помещения.

– Приготовить документы! Резких движений не делать! – Старший выразительно обвел автоматным стволом посетителей.

Между тем двое его подручных оказались рядом с наглым типчиком, выдернули его из-за стола, заломили руки…

– Здорово, Бура! – произнес старший, подойдя вплотную к типчику, поставленному на четвереньки.

– Вы кто, пацаны? – хрипло спросил тот.

– Милиция, не видишь разве! – усмехнулся старший. – Давно тебя ищем, пошли.

Его подчиненные подхватили Буру под руки, поставили на ноги и собирались было уже вывести его из кафе, но тот вдруг рывком высвободился от их захвата и прыгнул на один из пустующих столов.

– Господа-братва-товарищи! – завопил он. – Чистый я, а это не менты! Они меня завалить хотят! Не дайте сгинуть, братва-товарищи!

В числе «братвы-товарищей» оказалась и Катя, но как не дать этому Буре сгинуть, она не представляла. Между тем старший одним рывком сдернул «чистого Буру» со стола и вновь заломил ему руки за спину.

– Убивают, люди добрые! – истошно завопил тот. – Средь бела дня валят…

Катя заметила, что парень со шрамами убрал обе руки под стол. Стоявший рядом с ним автоматчик тут же направил на него оружие:

– Руки обратно!

Парень со шрамами усмехнулся, неторопливо выполнил команду. Старший пинками волочил стонущего многокилограммового Буру к выходу. Катя неожиданно для себя уронила ручку и блокнот. К ней повернулись сразу двое автоматчиков, и тут…

Катю точно ударили по ушам. Стреляли откуда-то сбоку, кажется, из-за барной стойки. Бойцы милиции попадали на пол и открыли ответный огонь. Старший отшвырнул Буру в сторону, произвел два одиночных выстрела. Со стороны барной стойки вылетел какой-то небольшой предмет и упал всего в нескольких метрах от Кати. Неискушенная в военных делах, она тем не менее сообразила, что это не что иное, как граната. И тут же, прикрыв руками голову, упала на пол. Граната грохнула не так оглушительно, как выстрелы, но все помещение окутал густой зловонный дым. Стрельба возобновилась. Катя ничего не видела, так как лежала, уткнувшись лицом в пол. Выстрелы грохотали минуту. Может, меньше, может, больше. Потом все стихло. Едкий противный дым лез в нос, дышать было тяжело, но подняться Катя не решалась. Так она пролежала довольно долго, пока ее не подняли двое в милицейской форме:

– Девушка, вы ранены?

– Нет, – стуча зубами, ответила Катя.

– Показания дать сможете? – спросил средних лет седеющий мужчина в штатском.

– С-смогу, – произнесла Катя.

– Тогда поднимайтесь, и пройдем в кабинет администратора.

Она взяла себя в руки, привела свою прическу в относительный порядок и направилась в кабинет администратора. Проходя меж перевернутых столов и стульев, Катя увидела, что на полу неподвижно лежат двое. Немолодой высокий мужчина в дорогом костюме и тот вихрастый парень, чье лицо показалось Кате знакомым. Чуть в стороне от них лежало безжизненное тело одного из «масок». Двое в белых халатах, видимо, медики, угрюмо писали что-то в своих документах.

– Они сказали, что… Одним словом, что они – СОБР, – Катя старалась преодолеть сумятицу в мыслях.

– Это не СОБР, – поморщившись, ответил седеющий, представившийся Алексеем Петровичем. – А это ваши рисунки и записи?

Надо же. Оперативники первым делом подняли ее блокнот, а потом стали приводить в чувство саму Катю.

– Да, я сейчас объясню. Дело в том, что я собираюсь снимать в этом кафе дипломный фильм. Владелица кафе – Нелли Миронова, моя школьная подруга…

– Нелли Владимировна сейчас приедет, – не очень вежливо перебил Катю второй оперативник, более молодой и вычурно, по-пижонски одетый. – У вас есть какие-нибудь документы?

Катя молча протянула пижонскому мальчику красную книжицу.

– Союз кинематографистов, – вслух прочитал молодой опер. – Терентьева Екатерина Анатольевна, студентка Высших курсов сценаристов и режиссеров при Госкино. Что скажешь, Леша?

Седеющий Леша был лет на пятнадцать, если не больше, старше пижона, тем не менее «мальчик» обращался к нему довольно фамильярно – наверное, был старше по званию, подумала Катя.

– Так вы студентка режиссерских курсов, – подвел итог Алексей. – Рисуете прилично… Это кто? – ткнул он пальцем в портрет молодого мужчины со шрамами.

– Один из посетителей, – ответила Катя и отчего-то сразу погрустнела.

– Почему вы его нарисовали? – спросил пижон.

– Я часто рисую людей с характерной, необычной внешностью, – честно ответила Катя.

– А погибших вы знали?

– Нет, даже особого внимания не обратила.

– Видите ли, Катя… Извините, Екатерина Анатольевна, – задумчиво проговорил Алексей. – Погиб известный журналист Роман Нечаев. Знаете такого?

«Точно! Роман Нечаев!» – Катя вспомнила, почему ей показался знакомым вихрастый пацан. Молодой журналист, занимающийся сенсационными расследованиями. Видела по телевизору, и еще был портрет в журнале и интервью.

– Знаю, – кивнула Катя. – А второй?

– Второй тоже известен… В определенных кругах, – ответил Алексей Петрович. – Свидетели показали, что в них стрелял вот этот человек, – оперативник положил ладонь на нарисованный Катей портрет.

– Нет, – покачала головой девушка, – он не мог. У него не было оружия. Один из этих, в масках, приказал ему положить руки на стол.

– Вы нас будете учить раскрывать преступления? – подал голос пижон. – Журналист и его собеседник были убиты очередью из пистолет-пулемета. И стрелял этот ваш… С характерной внешностью.

Катя хотела было ответить, что «этот ваш» не имеет к ней отношения, но тут в кабинет без стука ввалился здоровенный амбал в штатском.

– Леша, Дэн! – Вошедший торжествующе оглядел присутствующих. – Не поверите – взяли!

– Что?! – почти в один голос спросили оба оперативника.

– В соседнем сквере. По свидетельским показаниям. Сопротивления, сами понимаете, оказать не успел, – амбал расправил свои плечи и лихо ударил кулаком по собственной ладони.

– Он? – Пижонистный Дэн схватил Катин рисунок и показал амбалу.

– Точно, – удивленно проговорил тот, но уточнять ничего не стал.

– Введи сюда, – произнес Алексей Петрович.

Не прошло и трех минут, как перед Катей стоял тот самый богемный молодой человек с двумя шрамами. Руки, которые могли принадлежать пианисту или скульптору, сейчас были скованы наручниками.

– Он открыл стрельбу? – задал вопрос Дэн.

– Нет, – твердо произнесла девушка.

– Как не он? – недобро отозвался молчавший до сей поры амбал.

– Не он. Я уверена, – с той же твердостью в голосе повторила Катя.

– Эй, слушай! – Амбал пошел напролом. – У нас есть показания других свидетелей. Лучше будет, девушка, если ты тоже подпишешь протокол опознания.

– И свидетельские показания, – более вежливо добавил Дэн.

– Подождите, ребята, – вставил свое слово Алексей Петрович. – Вы ведь, Катя, могли не видеть… Ну, не заметить, как этот мужчина стрелял. Так и скажите.

– Нет, я утверждаю, – мотнула головой Катя, – Отдайте, пожалуйста, мои рисунки.

Дэн небрежно протянул ей блокнот.

– Вы сказали, что он стрелял из пулемета? Так?! – пошла в наступление Катя.

– Из пистолет-пулемета, – уточнил Алексей. – Такая компактная вещь, к вашему сведению, вполне может быть спрятана под одеждой.

– Понятно, – кивнула Катя, убрав блокнот с рисунками в сумочку. – Простите, я плохо себя чувствую. Мне сейчас нужно отдохнуть…

– Хорошо. Завтра днем приедете по этому адресу, – Алексей Петрович протянул девушке визитку. – Спросите майора Астафьева, это буду я, – пояснил оперативник. – Или старшего лейтенанта Островного, это, стало быть, он, – Астафьев кивнул в сторону криво усмехнувшегося пижонистого Дэна.

«Старший лейтенант, а с седым майором говорит точно полковник», – неприязненно думала о Дэне Катя по пути домой. От происшедших событий у нее шла кругом голова. События плохо укладывались в какую-либо логическую цепь. СОБР, взрыв дымовой гранаты, журналист Нечаев, киллер, взятый в двух шагах от места преступления… Но одно для Кати было очевидно: парень со шрамами никак не мог стрелять в журналиста и его спутника. И она сумеет это доказать. Быстро ориентироваться в ситуации и принимать нужные решения без пяти минут выпускница режиссерских курсов Терентьева умела. Без этих качеств стать хорошим постановщиком было немыслимо.