5. В ночной рубашке
На любом теплоходе – много механизмов из которых периодически капает масло топливо вода и еще другие разные жидкости. Сальники зажимать чтоб вообще не капало – нельзя… потому что этот самый сильно зажатый сальник начнет “съедать” вал и не надолго избавившись от редкого подкапывания – вы получите приличный поток этой самой жидкости льющейся не туда – куда положено.
Что бы вытирать все эти жирные грязные капли и лужицы да и сами руки после работы с каким-нибудь механизмом – используют ветошь. Отходы всевозможных и многочисленных тогда в СССР – швейных производств. Получали эту самую ветошь мешками и старались набрать ее с запасом.
Самая лучшая ветошь – нитяная. Обрезки и кусочки ниток всевозможной длинны и и размеров. Нитяная ветошь лучше всего и больше всего – вбирала в себя масла солярки и воды или смеси всего этого вместе.
Намного хуже – если попадалась синтетика Особенно какие-нибудь нейлоновые вещи. Много чего разного попадалось в очередном новом мешке с ветошью. Попалось как-то и пару мешков с женскими ночными рубашками Были они хлопчатобумажными и белыми в неярких и мелких цветочках.
Часть их аккуратно порвали или порезали на небольшие квадратные тряпочки-платочки и засунув их края в карман робы – выглядели почти джентельменами на вахте в машине. Рубашек было много. А рабочей одежды – мало. Обычно один комплект сначала полдня отмокал в дефицитном тогда стиральном порошке потом собственно долго и нудно стирался и наконец – сушился.
В особо грязных случаях – на длинном конце привязанном к леерам выбрасывались за борт связанные между собой куртка и брюки и все это полоскалось там почти автоматически и целыми сутками. Со временем как и в любом деле – набираешься опыта в том числе и меньше пачкаешь рабочую одежду.
Изредка попадались в ветоши и женские чулки или колготки с браком. То ли без носка или без пятки или просто все уже в стрелках. На свои ноги – механики их конечно не натягивали…
А использовали их вместо длинных перчаток если руками надо было работать в особо грязном и тесном месте. Большая часть технической грязи которая вообще не венерическая (так иногда шутили на флоте) – оставалась как раз на этих колготках превращенных в перчатки…
А еще в ночных рубашках – хорошо было ходить ночью по пароходу И пугать случайно вышедшего в гальюн и сонного члена экипажа…
В ходовой рубке ночью – вахтенный штурман и рулевой сидят почти в абсолютной темноте… и вот рулевого посылают на камбуз за колбасой с сыром чтоб попить чаю. Вместо рулевого – возвращается что-то белое и молча протягивает руки к горлу штурмана Штурман начинает звать то ли маму… то ли капитана – или даже всех вместе сразу. Были попытки и с крыла мостика прыгнуть за борт…
Когда ночных рубашек не было на борту вдруг заводился – гномик Особенно этих самых гномиков почему-то боялся второй механик. Здоровенный двухметровый мужик – весом под 130 кг и кулаками с мою голову Гномик видно чувствовал что его боится именно второй механик и поэтому, появлялся на борту только во время его “ собачьей” вахты – с ноля до четырех.
Гномики тоже любят поспать и всю эту четырех часовую вахту он не носился по пароходу А появлялся примерно в одно и тоже время с 00-10 до 00-20. Второй механик как раз заканчивал в это время прием вахты и осмотр машины и начинал подниматься по трапу на главную палубу.
Выйдя из тамбура главной шахты в коридор с рядком жилых кают он как раз замечал спину бегущего куда то по своим делам – гномика Второй механик бежал в другую сторону – на мостик и докладывал вахтенному штурману что он опять видел гномика.
Собирали нескольких еще не улегшихся спать членов экипажа и толпой пытались его поймать. Ловили – целый месяц Видели его одновременно многие – но поймать или хотя бы разглядеть поближе ни разу не удалось…
Были на подозрении двое – радист и электромеханик… но их на время охоты за гномиком старались держать на виду а гномик все равно появлялся.
Замучавшись ловить этого гномика – ниндзю экипаж пришел к выводу – что это никакой не гномик.
А самый настоящий “пароходный” – и поэтому его хрен поймаешь…