3
За хулиганство Сева получил условный срок – в чем либеральные газеты усмотрели руку «националистов-силовиков» из Кремля, потому приехавшая из столицы группа «антифа» выбила все стекла в квартире Кречетниковых и нагадила у них в подъезде. Продолжалось и расследование военной прокуратуры. Многочисленные члены семьи Курбановых каждый день вспоминали новые обстоятельства того, как их пытал сержант Кречетников. Журналисты суетились, сочиняя подробности.
Впрочем, Андрею Андреевичу пару раз звонили и намекали, что дело можно будет замять… ну, сами понимаете… где-то «тридцать тонн зелеными». Тогда найдутся свидетели, которые вспомнят, что вообще-то в Кызыл-Юрте шел бой, а из дома, принадлежавшего Курбановым, был открыт огонь в спину отделению десантников. И что в ходе обыска, проведенного милицией у Курбановых, обнаружились рабы и свидетельства того, что прежние владельцы дома, русскоязычные, были убиты…
Тридцать тысяч долларов. Старший Кречетников пересчитал все имущество, у него имеевшееся, включая квартиру. До тридцати «тонн» явно не дотягивало. Однако он начал продавать. Квартиру взял кто-то из темирхановских родичей за пятнадцать тысяч, многократно называя себя при этом честным и щедрым.
И вот последняя ночь на родном пепелище.
Накормив сына, Кречетников сел за компьютер. Стал готовить сообщение под заголовком: «Продается документация по распространению уединенных волн в упругих средах…» Аннотация, задачи, эксперименты, результаты. Нашел нужную ньюс-группу, дал сообщение, потом повторил еще на двух. Это заняло Кречетникова до пяти утра. Затем отправился договариваться с бабкой, у которой должен быть снимать комнатку с завтрашнего дня, и с шофером грузовика, который станет перевозить пожитки.
За океаном был еще вечер предыдущего дня. Но там уже совещались Юмэн, Мэнсон из «Сирл», люди из «Пиллума», фирмы, тесно связанной с ЦРУ, в том числе Верикокка, курирующий сбор научных трофеев на пространстве экс-СССР.
– Нами перехвачена важная информация, – сказал Верикокка. – Небезызвестный вам Кречетников сообщил, что владеет полным ноу-хау по «танцующим молекулам». Ему удавалось изменять скорость протекания времени для макрообъектов и возвращать им прошлые состояния. Я бы не поверил, но это серьезный ученый.
– Надо немедленно вывезти документацию из… Шалшыка, – речь Мэнсона была чеканной, только название города он произнес невнятно, словно жуя бифштекс. – Доктор Юмэн, как полагаете, нужен ли нам сам Кречетников?
– Не думаю. Человек с изломанной психикой, особенно после этих двадцати лет, прожитых в нищете, – разлепив подсохший рот, сказал Лео Юмэн. – Я знаю то, чем он занимался в институте и в каком направлении мог продвинуться.
– Вы уверены, доктор Юмэн, что сами во всем разберетесь? – Верикокка посмотрел ледяным глазом.
– Лео был прилежным учеником Кречетникова, – поспешно вклинился Мэнсон. – Кроме того мистер Кречетников уже двадцать лет за пределами научного сообщества. Думаю, что кроме истерик и претензий, мы от него ничего не добьемся. И самое главное – соображения секретности. Кто он там, русский националист, как его сын, или коммунист, как его отец – информация может уйти через него к парням на Лубянке.
– Пожалуй, я с вами соглашусь. Кречетников нам не нужен, – подытожил Верикокка. – Операцию начинаем немедленно.
А на другом конце мира, в Шалшыке, Андрей Кречетников немного поспал – в девять утра его разбудил шофер Лёша и они стали грузить в КАМАЗ пожитки. У Лёши оказалось туго со временем, «всякие сундуки» он носить не нанимался, да и в съемной комнате места было маловато. Так что на выброс пошла почти вся библиотека. И Брокгауз-Ефрон, и «Чудеса Природы» столетней давности с первыми в мире цветными реконструкциями динозавров – эта книга сделала маленького Андрея фанатом естественной истории. И кипы книг по путешествиям, русским землепроходцам, советским исследованиям космоса – с ними провел детство маленький Сева. За полчаса почти весь мир семейства Кречетникова отправился на свалку.
В полдесятого появился «шестерка» Темирхановых, стал торопить. Вот и диван оставили во дворе – явившаяся на шум семейка беженцев облепила его и потащили куда-то. В съемной комнате хватит и раскладушки.
Севу погрузили в фургон прямо на кровати, где он лежал. Андрей Андреевич поехал рядом с сыном, придерживать, чтобы тот не упал из-за тряски на разбитой дороге.
«Шестерка» Темирхановых зашел в очищенную Кречетниковыми квартиру. А еще через пять минут позади него в дверях появилось двое крепышей.
«Шестерка» кинул взгляд через окно во двор. Там стоял «Паджеро». Ничем не примечательный внедорожник, однако возник только что, да и около облупленной хрущевки «своими» могли быть лишь потертые «лады» и двадцатилетние иномарки.
– Ау, чего притопали? – протянул «шестерка». – Квартира куплена, документы в порядке.
– Так ты не Кречетников? – спросил один из типов в спортивном.
– Похоже, это профессор с сынком-паралитиком вам нужны, – «шестерка» облегченно выдохнул. – Скололи уже.
– Куда?
– К бабке одной.
– Что из тебя тянуть всё надо. Адрес бабки?
– Вы чего, пацаны, растопырились? – возмутился «шестерка». – Что за допрос такой? Я сейчас тоже могу нашим позвонить, чтобы подъехали.
– Рот прикрой, а то мухи насрут. Тебя только спросили, знаешь ли ты адрес, – успокоительно сказал второй тип.
– Точный не знаю. Но слышал, как папаша ихний с водилой говорил про улицу Рокоссовского. Она теперь Шамиля называется…
«Паджеро» подкатил к дому бабки Ульяны в то время, когда выгрузка пожитков из КАМАЗа еще не закончилась.
– Быстро вы, – бросил Кречетников двум «быкам», вышедшим из машины, – может, вместе вещи потаскаем?
– Это не входит в наши обязанности.
– А с виду крепенькие, не какие-нибудь научные сотрудники. И что же входит в «наши обязанности»? Вышибать мозги?
Подошел человек в официальном костюме с кейсом:
– Господин Кречетников, мы – представители тех структур, на которые было рассчитано ваше сообщение. Мы займемся вывозом документации. Разумеется, мы готовы немедленно оказать вам материальное содействие.
Конец ознакомительного фрагмента.