Глава 2
Паркуанскую дамбу прорвало под утро. Разметав камни, землю, глыбы льда и обломки бетона, вода хлынула в долину, спустя час поселок был затоплен. Кое-кто не успел спастись; остальные, кутаясь во что попало, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, сидели на крышах и на склоне ближайшей горы, ожидая помощи. А вода устремилась дальше – по длинному, узкому, непроходимому каньону, соединявшему Паркуанскую долину с другой, которая находилась значительно ниже над уровнем моря и представляла собой естественный котлован, окруженный скалами. К тому времени как над Чантеомой взошло солнце, котлован превратился в озеро, лишь кое-где торчали из темной воды шпили и антенны древних построек.
Губернатор проснулся в превосходном настроении. Позавтракал у себя в спальне, закрывшись на задвижку от Лионеллы, потом велел подавать машину. Секретарь ждал в вестибюле – встревоженный, до синевы бледный.
– Что такое? – смерив взглядом своего молодого помощника, спросил губернатор.
– Дамбу прорвало. Мы не хотели вас будить…
– И правильно, что не хотели, – кивнул губернатор. – Н-да, не вовремя… Но стихия – это стихия. Жертвы есть?
– Четырнадцать человек. Одинокие старики и алкоголики, не успели выбраться. Остальных сейчас магнитопланы снимают. – Секретарь почему-то мямлил и отводил глаза. – Никто ведь не знал заранее, что получится…
– Стихия – вещь непредсказуемая. Надо их куда-нибудь пристроить, чем-нибудь обеспечить… Только не в Венеде, а в Кьядаре или в Орсе, ты меня понял? Скажи, что выделим материальную помощь из губернаторского фонда… Чтоб журналисты не цеплялись.
– Это не все… – еле слышно, с мукой в голосе, произнес секретарь.
– Что еще?
– Затопило не только Паркуан… Там было ущелье, и вода по нему вниз потекла… Прямо туда…
– Куда – туда? – Губернатор понемногу начинал терять терпение.
Несколько секунд секретарь мялся, кривил губы, а потом выдавил:
– Туда, где Малая Резиденция…
– Музейный комплекс не сильно пострадал? – Губернатор нахмурился.
– Ну… Кое-что виднеется… Все остальное осталось ниже уровня паводка.
– Что?.. – рявкнул он, не желая верить. – Да вы все соображаете, что натворили?!
Секретарь открывал и закрывал рот, но сказать ничего не мог. Губернатор стремительно пересек вестибюль, чуть не вышиб дверь, которую охранник недостаточно проворно распахнул перед ним; оттолкнув шофера, со злобой дернул дверцу лимузина. Запыхавшийся секретарь догнал его, втиснулся следом и сжался в углу.
– Южное шоссе, – отрывисто приказал губернатор. – Гони побыстрее!
Выехав из города и свернув с Южного шоссе на новую дорогу, которая вела к Малой Императорской Резиденции, машина на тридцать четвертом километре затормозила: впереди была вода. Серое зеркало, в котором исчезала дорога и отражались округлые бурые горы, безмятежное весеннее небо, птицы, облака. Сзади подъезжали еще машины, из них выходили люди. Губернатор угрюмо оглядел своих подчиненных: лица у всех были похоронные.
– Почему мне не доложили?
– Мы пересылали вам бумаги относительно дамбы, – робко заикнулся кто-то. – И фотографии…
– Я спрашиваю, почему мне не доложили?! – повысил голос губернатор. – Надо все делать вовремя! Никаких ваших бумаг и фотографий я не помню, я не могу один работать за всех некомпетентных идиотов! Все отвыкли работать и разжирели! Никто из вас не выполняет своих обязанностей! – Он замолчал, переводя дыхание, вскоре и горное эхо затихло. – Вызывай магнитоплан, – бросил он секретарю.
На месте Малой Резиденции остался котлован, доверху заполненный грязной водой, – там плавали щепки, куски пенопласта, всякий мелкий мусор. Как верно заметил секретарь, «кое-что виднелось». Пришибленный несчастьем губернатор машинально сосчитал: четыре антенны, три шпиля – они весело сверкали на солнце, оживляя безотрадную картину. Вот она – катастрофа… Теперь инопланетных туристов в Венеде не удержишь, все планы рухнули.
К вечеру губернатор взял себя в руки.
– Итак, завтра мы встречаем «Таран», – произнес он, строго глядя на членов правительства Чантеомы, своих советников и представителей городской администрации, заполнивших небольшой конференц-зал. – Мы должны любой ценой удержать туристов в Венеде! Запомните: любой ценой! – Он сжал кулак. – Сейчас или никогда! У кого есть дельное предложение – я готов выслушать.
– Не выпускать их отсюда, и все! – предложил экспансивный, с вечно мятым галстуком, советник по вопросам животноводства. – Хотят не хотят, а пусть тут у нас развлекаются!
– Господа, хоть немного думайте! – поморщился губернатор (с такой политикой Чантеомы не смирятся ни инопланетяне, ни Премьер-Губернатор). – Я имею в виду не насилие, а искусные дипломатические меры! Раз мы временно потеряли Малую Резиденцию, мы должны заинтересовать их чем-то другим, чтоб они оценили по достоинству наш прекрасный гостеприимный город.
– Устроим весенний карнавал!
– Вот это уже хорошо. – Губернатор одобрительно кивнул советнику по вопросам культуры. – Вас и назначаю ответственным. Мы должны разработать для них такую программу, чтоб им не захотелось отсюда уезжать, – а там и наводнение кончится, тогда мы быстренько подремонтируем Малую Резиденцию, и все пойдет по плану. Вы же знаете, господа, – он перешел на доверительный тон, – во сколько нам обошлась постройка «Бескана»! Если мы не хотим дыры в бюджете, отель с завтрашнего дня должен быть заполнен гостями, которые платят. И пусть каждый из вас внесет свою лепту в общее дело!
– А траур по жертвам наводнения? – нерешительно спросил кто-то. – Его полагается объявить…
Губернатор тяжело вздохнул и посмотрел на говорившего долгим значительным взглядом.
– Траур сейчас не ко времени… Туристам это не понравится. Отпугнет. Мы потихоньку поможем пострадавшим, но чтоб никакого обсасывания стихийных бедствий в СМИ. Пришла весна, вся Венеда веселится и радушно встречает гостей – вот в каком русле мы должны действовать.
Когда совещание закончилось, он подозвал к себе комиссара полиции.
– Улицы в порядке?
– Да, господин Костангериос. Провели облаву, погрузили в фургоны, вывезли…
– Куда вывезли?
– В северные районы.
– Хорошо. Мехтобий Гусл в клинике?
– Мы решаем этот вопрос.
Губернатор нахмурился («мы решаем этот вопрос» на языке посвященных означало: «извините, но ни черта мы до сих пор не сделали»).
– Где он?
– Никак не можем его найти. – Комиссар виновато развел руками. – Его мать сказала, что после того, как Мехтобия выписали, он всего два раза ночевал дома. Где-то бродит…
– Ну так найдите его немедленно! – невнятно ругнувшись, приказал губернатор. – Вы соображаете, какой шум поднимется, если он убьет инопланетянина? Мобилизуйте людей, и чтоб завтра он сидел в психушке, о выполнении доложите мне лично.
– Мы решим вопрос, – уклончиво пообещал комиссар.
Губернатор поглядел в окно на крыши Венеды, розоватые в лучах вечернего солнца. Еще можно спасти положение, и он это сделает.
У Норберта был пропуск в Гипортал – вообще-то просроченный, но охранники знали, что он сын губернатора, и осложнений не возникло. Он поднялся на второй этаж вокзала. Здесь, в громадном зале, отделанном цветным мрамором и светящимся белтийским псевдостеклом, собрались встречающие – официальные лица Чантеомы с супругами и родственниками, а также несколько журналистов. Скоро (точное время заранее не известно) пассажирский лайнер «Таран» появится посреди поля Гипортала, огороженного двумя противоударными барьерами.
Оглядевшись, Норберт заметил отца в окружении других высших чиновников, потом нашел Илси. Нарядная и грустная, девочка стояла у стены.
– Привет!
– Привет, Нор! – Она слабо улыбнулась. – У тебя новая куртка?
– Ага. Знаешь, кто я теперь?
– Кто?
– Сыщик и телохранитель. «Антираспад» стал охранно-сыскным агентством. У меня и пистолет есть, смотри! – Он распахнул куртку, показал кобуру и снова застегнулся, не желая нервировать служащих Гипортала. – Как дела?
– Нормально, – тихо ответила Илси.
– Явился, в кои-то веки, – раздался за спиной голос тетки Лионеллы. – Обрадовал! Ты все еще работаешь у этой самой вашей, безумной… смешной дамочки… как ее там?..
– Лучшее лекарство от склероза – мнемонозол, советую попробовать.
Норберт и тетка были давними врагами. В прежнюю пору, когда Норберт жил в доме отца, оба даже не пытались скрывать своей ненависти друг к другу. Однажды Лионелла хотела его побить, но он наставил ей синяков и вышел победителем (правда, потом его жестоко избил возмущенный таким финалом отец).
– Курточку-то модную небось на подаяние купил? – на лице у тетки появилась сладкая, полная затаенной неприязни улыбка. – Ты, Нор, всегда будешь нищим, это тебе на роду написано. Против судьбы, милый мой, не попрешь, и не пытайся!
– Тетя, у вас помада около губ размазалась, – буркнул Норберт.
Это была откровенная ложь, но Лионелла, с подозрением поглядев на него, направилась к зеркалу, а Норберт взял сестру за руку и потянул за собой. Они спрятались в углу, за кадкой с инопланетным декоративным растением, похожим на охапку розовых перьев. Норберт заметил, что Илси плачет.
– В чем дело?
– Нор, почему тетя так не любит и тебя, и всех моих подруг? Если я в школе с кем-нибудь подружусь… – девочка шмыгнула носом, – она про них говорит, как про твоего директора… издевается, передразнивает голос, нарочно коверкает имя… Она видит, что мне неприятно, и все равно так себя ведет! Почему?
– Потому что тетка – дура. – Норберт обнял сестру, растерянно провел рукой по светлым пушистым волосам – он не умел утешать плачущих девочек. – Ну, успокойся…
Илси прижалась к нему и вдруг приглушенно пробормотала:
– Жизнь – ужасная вещь.
– Успокойся, – повторил Норберт. – Тебе скоро пятнадцать, ты станешь взрослой и уйдешь от них.
– Я не смогу, Нор. Я ничего не могу сама.
Отстранившись, она еще раз всхлипнула и дрожащим голосом произнесла:
– Извини, что я испортила тебе настроение. У вас хорошо идут дела?
– Ага. Мы опять чуть не обанкротились, но Аманда спасла положение.
Илси вытерла слезы. Скосив глаза, Норберт обнаружил на черной коже куртки мокрое пятно.
– Внимание! – прогремел усиленный динамиками голос диспетчера. – Гиперпространственный канал раскрывается!
Розовые перья в кадке закачались, Норберт ощутил всем телом пронизывающую мелкую вибрацию. Он знал, что в домах на окраине Венеды сейчас дребезжат оконные стекла и покачиваются люстры, а собаки и кошки ведут себя беспокойно.
– Пассажирский лайнер «Таран» прибыл! – торжественно объявил диспетчер. – Канал закрывается!
Вибрация исчезла.
– Идем! – позвал Норберт.
Вместе со всеми они устремились к противоположной прозрачной стене и едва успели занять место с хорошим обзором. Противоударные барьеры медленно опускались. Вот показалось нечто округлое, металлическое – по мере того как барьеры уходили в землю, оно увеличивалось в размерах: длинное сигарообразное тело высотой с трехэтажный дом, тусклое, изъеденное коррозией.
– Здорово, – прошептала Илси, в ее темно-синих глазах светилось восхищение.
– Видишь, есть в жизни и хорошие вещи, – заметил Норберт (и тут же подумал, что это прозвучало слишком нравоучительно).
Встречающие ахали, восклицали, переговаривались. Норберт увидел тетку, которая пробивалась к ним через толпу, обиженно поджав губы. Илси тоже посмотрела в ту сторону, и блеск в ее глазах погас.
– Держись, сестренка! – Норберт похлопал ее по плечу.
– А ты поедешь в отель, на банкет для туристов? Я там буду вместе с папой… Пожалуйста, Нор!
С минуту он колебался: нет тусовки хуже, чем официальное мероприятие, но, с другой стороны, надо поддержать Илси, да и кормить там будут не ухой из рыбьих хвостов…
– Поеду.
Битва за туристов обещала быть нелегкой, но губернатор настроился на победу. Сейчас или никогда! Он смотрел на заходивших в зал инопланетян, как охотник на дичь: эти самоуверенные, более или менее экзотически одетые бездельники должны остаться здесь, даже если ради этого придется поставить с ног на голову всю Венеду. Туристы – это деньги, а денег в бюджете Чантеомы хронически не хватает. Губернатор поднялся на подиум с микрофонами и оттуда радушно улыбался гостям, одновременно прокручивая в уме и шлифуя свою приветственную речь. К нему протиснулся секретарь с электронным блокнотом под мышкой – портативным компьютером размером с книгу.
– Сколько? – не поворачивая головы, спросил губернатор.
– Три тысячи пятнадцать. Шестьсот двадцать восемь – транзитники, остальные наши. Итого две тысячи триста восемьдесят семь.
– Лакомый кусок… Мы не уступим их Руаде. Все здесь?
– Сейчас последние проходят через таможню.
– Подождем.
– Харо, про тебя говорят, что ты нарочно приказал затопить Паркуан, – вполголоса сообщила Лионелла – она протиснулась к нему с другой стороны, чуть не опрокинув стойку с микрофоном. – Чтобы не платить старикам пенсию.
– Кто говорит? – Губернатор ощутил смутную тревогу.
– Все подряд. Люди. Ох, доиграешься когда-нибудь…
– Иди лучше за Илси присмотри, – проворчал губернатор – Лионелла умела испортить ему настроение.
– Да с ней там этот твой, незаконнорожденный… Ты их столько понаплодил, что сам теперь не сосчитаешь!
– У меня двое детей, – прошипел он (вокруг стояли подчиненные и охрана – не дай бог услышат). – Заткнись!
– Двое… Ты ведь за всякой готов бегать!
Когда-нибудь его терпение лопнет: он прикажет охранникам вывести Лионеллу и с удовольствием посмотрит, как ее, взбешенную и визжащую, поволокут к двери… Спохватившись, губернатор вернул на лицо доброжелательную улыбку. Эта мегера сама не понимает, что несет. Ему нравятся не «всякие» – только высокие и красивые. Такие, как покойная Петра… или вон та стройная туристка в черном свитере, облегающих брюках из металлизированной ткани и подобранных в тон к ним сапогах. Чтобы получше рассмотреть ее, губернатор поднес к глазам позолоченный бинокль: гладкая загорелая кожа, широко расставленные темно-серые глаза, короткие волосы, темные с рыжеватым отливом…
– Харо, я не знаю, на кого ты пялишься, – прошептала Лионелла, – но это просто позор! Ты губернатор или кобель? Нельзя же на людях так плотоядно улыбаться!
Мысленно выругавшись, он постарался придать своему лицу официальное выражение.
– Того и гляди мозги из штанов выскочат… – добавила Лионелла.
– У меня там не мозги, – огрызнулся губернатор.
– Оно и заметно! – Она только обрадовалась возражению. – Стыдно, Харо!
– Сойди с подиума! – властно потребовал губернатор. – Здесь место для представителей власти!
Лионелла хмыкнула, смерила его ехидным понимающим взглядом и удалилась. Переведя дух, губернатор повернулся к секретарю, который стоял рядом, делая вид, что он глух и нем, как рыба.
– Мне нужна информация об одной из пассажирок. Вон та, видишь? Ага, она… Кто такая?
Опустившись на одно колено, секретарь раскрыл электронный блокнот – откинулся небольшой экранчик, на нем замелькали лица. Наконец появилось лицо туристки в черном свитере.
– Да, – кивнул губернатор и, вновь повернувшись к публике, тихо спросил: – Кто это?
– Карен Мьян с Шелконы, ассистент кафедры археологии Замервейского университета.
– Не транзитная?
– Нет.
Археолог, это хорошо… Наверняка ее заинтересует Малая Императорская Резиденция, и она останется в Венеде.
– Археологов среди них довольно много, – после паузы сообщил секретарь. Потом что-то переключил, поглядел на экран и добавил: – Все собрались, господин Костангериос.
– Дорогие гости Валены! – заговорил губернатор, одарив зал теплой улыбкой. – Хотелось бы сказать, дорогие гости Чантеомы! Я рад приветствовать вас на нашей планете! – Минут пять он рассказывал о чудесных ландшафтах, первоклассных отелях и уникальных памятниках старины, которыми славится Валена, потом перешел к щекотливому вопросу: – Увы, вчера нас постигло небольшое несчастье… Произошло стихийное бедствие, которого никто не ждал, – весеннее наводнение, и сейчас Малая Императорская Резиденция затоплена, как прекрасное подводное царство. Увы, природа непредсказуема…
По залу прошел ропот. Большинство туристов восприняло печальное известие равнодушно, но иные уставились на губернатора, как на мишень. Он заметил, что на скулах у Карен Мьян напряглись желваки. Ну да, ученые, примчавшиеся сюда из дальних миров, разочарованы… На секунду губернатора охватил страх: вдруг показалось, что разъяренные археологи того и гляди на него набросятся; он даже сделал правой рукой особый, еле заметный жест, означающий: телохранителям – готовность номер один. Потом овладел собой и продолжил:
– Не спешите расстраиваться, дамы и господа! Если вы хотите полюбоваться Малой Императорской Резиденцией, вам придется около недели подождать! За неделю вода спадет, – он вовсе не был в этом уверен, – и Малая Резиденция предстанет перед вами во всей своей красе, умытая и блистающая! А пока вас ждут другие развлечения. Например, традиционный весенний карнавал. – Если в СМИ проскочит хотя бы намек на то, что до идеи «традиционного» карнавала власти додумались только вчера, – пусть журналисты пеняют на себя. – Венеда умеет принимать гостей, и я уверен, что вам у нас понравится! Сейчас я приглашаю всех присутствующих на праздничный банкет, который правительство Чантеомы устраивает в честь наших дорогих гостей в новом отеле «Бескан». Это отель на три тысячи мест, красивый и современный, вас отвезут туда автобусы класса «люкс». Прошу вас, дамы и господа!
Часть туристов воодушевленно зааплодировала, другие, с пресыщенными гримасами, переглядывались и громко переговаривались. Ассистент кафедры археологии Карен Мьян прищурилась. Лишь бы она не оказалась стервой, с некоторым беспокойством подумал губернатор.
– Ваша речь произвела на них большое впечатление! – почтительно заметил секретарь.
– Пошли, – махнул рукой губернатор.
Похоже, первый раунд он выиграл.
Зеруат не поехал вместе со всеми в «Бескан». Взяв такси, он велел шоферу найти скромную приличную гостиницу, желательно рядом с полицейским участком. Пока машина мчалась наперегонки с другими машинами (да у них тут настоящее столпотворение, не сравнить с тихими городами Раглоссы!), он обдумывал услышанное. Малая Резиденция затоплена, плюс это или минус? Для него – плюс, для остальных – минус. С помощью брелка-индикатора он отыщет зонд даже под водой. Потом сядет на грузовой раглоссианский корабль и отправится домой… Тут Зеруат нахмурился: он успел выяснить, что валенийский Гипортал должен принять в ближайшее время подозрительно много грузовых кораблей из разных миров. И еще есть земляне, хозяева Гипорталов. Впрочем… Зеруат сухо рассмеялся: он допускал, что землянам все равно, кому достанется зонд. Их в любом случае не тронут, поскольку гиперпространственная связь нужна всем. Якобы всем… Они заблуждаются. Мудрые и кроткие жители Раглоссы смогут спать спокойно, лишь когда исчезнут и гиперпространственные каналы, и Земля, и другие агрессивные цивилизации.
Такси затормозило перед шестиэтажным грязновато-белым зданием с узкими, шоколадного цвета контрфорсами. Ответственный по Безопасности снял одноместный номер. Уютно, чисто, и – что его приятно удивило – никаких мышей и крыс (на Раглоссе эти грызуны по непонятной причине расплодились, никакого спасения от них нет). Выпив чаю, Зеруат отправился на прогулку. Его положение опасно, очень опасно… У него много конкурентов, в том числе денорский эмиссар, сумевший остаться незримым. Надо найти помощника, надежного и достаточно сильного. К несчастью, он слишком мало знает о Валене – незначительном, никак не влияющем на межзвездные события мире, здесь у него не было агентов. Придется изучать обстановку на месте.
Зеруат шел по улице, стараясь держаться поближе к стене: мчавшиеся на большой скорости машины действовали ему на нервы, на лицах прохожих лежала печать агрессивности (на Раглоссе таких людей отправляют в небытие безболезненным способом – здесь же они свободно разгуливают, с вызовом смотрят друг на друга, толкаются). Головокружительно высокие здания, издали красивые и величественные, вблизи поражали взгляд своей неухоженностью. На тротуарах валялся мусор. Варварский город… Зеруат содрогнулся, увидев, как прямо посреди улицы ссорятся двое пьяных, и укрылся в ближайшем магазине. На столике у дверей лежал целый ворох ярких рекламных проспектов. Дантист, охранно-сыскное агентство, похоронная контора, фирма «Живые цветы на дом», опять охранно-сыскное агентство… Вот то, что ему нужно! Он набрал пачку листовок, рекламирующих охранно-сыскные агентства, сунул в карман и вышел наружу. Здесь его ждал новый шок. Возле двери сидел на привязи громадный черный зверь с торчащими из пасти клыками и длинным красным языком. Увидав Зеруата, он издал несколько пугающих резких звуков, потом начал энергично размахивать хвостом. Охваченный дрожью, Зеруат протиснулся мимо и поспешно направился к гостинице. Он понял, кто это: собака. На Раглоссе нет ни собак, ни кошек, там еще шестьсот лет назад уничтожили всех хищных агрессивных тварей, как диких, так и домашних.
Добравшись до своего номера, Зеруат почувствовал себя больным и оглушенным. Устало опустился в кресло, выложил на стол рекламные проспекты, начал рассеянно перебирать. Один из них приковал его внимание.
«Если Ваша жизнь в опасности,
Если против Вас ополчилась вся Галактика,
Если Вам кажется, что никто не в силах Вам помочь
– ОБРАЩАЙТЕСЬ К НАМ!
«АНТИРАСПАД» ЗАЩИТИТ ВАС ОТ ЛЮБОГО ВРАГА!
Ддя нас не существует невозможного!
Мы спасем Вас от чего угодно, и Вы сможете
спать спокойно!
Кроме охранно-сыскной деятельности, мы планируем
заняться в ближайшем будущем коммерческими
операциями с движимым и недвижимым имуществом,
озеленением Венеды, поиском древних свалок ценных промышленных отходов на других планетах, а также
высокохудожественным оформлением интерьеров
государственных и частных учреждений. Если Вы хотите стать спонсором наших проектов – ждем Вас!
У нас в продаже имеются полезные и вкусные пищевые продукты (см. на обороте).
«АНТИРАСПАД» ЗНАЮТ ВСЕ!»
Под текстом – цветная фотография: рослый темноволосый парень в кожаной куртке, с кобурой под мышкой смотрел на Зеруата твердо и решительно; справа от него, на заднем плане, сидел за компьютером другой парень; слева стояла чернокожая женщина, немолодая, но с приятным интеллигентным лицом. Во всех троих чувствовалось нечто, внушающее доверие.
Перевернув листок, Зеруат в первый момент ощутил оторопь: на обороте были изображены кошки с горящими глазами, они толпились вокруг серебрящейся кучи рыбьих хвостов и облизывались.
«Порадуйте своего котика свежей рыбкой!» – призывала надпись.
В этой аллегории было нечто завораживающе-жестокое: как хищники расправляются с более мелкими животными – так и «Антираспад» расправится с теми, кто посягнет на безопасность его клиентов. Впечатляет. Зеруат отложил проспект, взял другой, третий… Потом отодвинул их на середину стола, вызвал по видеофону горничную и попросил принести в номер чай с печеньем. Он уже сделал выбор.
На первом этаже «Бескана» находилась анфилада соединенных арочными проемами залов с декоративными растениями, удобной мягкой мебелью, миниатюрными бассейнами и накрытыми столами. За стеклянной стеной виднелись бурые Бесканские горы. Тут было просторно, солнечно и немноголюдно: пока туристы устраивались в номерах на верхних этажах, официальные лица и их близкие бесцельно слонялись внизу. Норберт, засунув руки в карманы, стоял у колонны и то косился на соблазнительные закуски, то начинал прикидывать, как бы увести Илси от тетки. В толпе с этим запросто, а укромных уголков здесь полно. Сбросив с хвоста Лионеллу, он постарается поднять сестре настроение. Одновременно он наблюдал за своим отражением в зеркале напротив и учился контролировать мимику. «Нор, не забывай об имидже! – наставляла его Аманда. – Ты теперь крутой. Ты должен смотреть на людей жестко и проницательно, с циничным многоопытным прищуром. А когда говоришь – будь немногословен, цеди слова сквозь зубы. Все сразу поймут, что ты профессионал!»
– Появился, отпрыск?
Повернув голову, Норберт увидал отца.
– Здравствуй, папа.
Губернатор выглядел недовольным и озабоченным. Вдруг он нахмурился:
– Это еще что такое? Почему тебя пустили сюда с пистолетом?
– Наверное, потому, что я – твой сын, – многоопытно прищурившись, процедил Норберт.
– Где ты взял оружие? – резко спросил отец.
– Это лицензионный пистолет. Я теперь работаю в охранно-сыскном агентстве.
– Ушел из «Антираспада»?
– Нет, просто мы сменили профиль.
– Из тебя никогда не выйдет ничего толкового. – Губернатор насмешливо хмыкнул. – Герой в мокрых штанах! Ну, посмотрю я, как вы там будете барахтаться…
Повернувшись, он направился к группе туристов, которые только что вышли из лифта, оживленно озираясь. Норберт проводил его угрюмым взглядом: отец давно уже утратил последние остатки его уважения, но все равно бывало неприятно, когда тот начинал издеваться. А ведь Илси живет с ним и с теткой с самого рождения… Да тут никаких энергетических вампиров не надо, что бы там ни говорила Аманда. Есть люди, которым нравится разрушать других; отец и тетка – из этой породы. Если бы у Норберта было много денег, он забрал бы сестру и куда-нибудь увез… Но денег у него нет. И надо полагать, не будет.
Туристы все прибывали и прибывали. Заиграл оркестр Венедской Оперы, расположившийся на подиуме в соседнем зале. Протиснувшись к столу между полным инопланетянином с золотыми кольцами в ушах и в носу и инопланетянкой в блестящем вечернем платье, с буйной оранжево-синей копной волос, Норберт основательно перекусил, потом отправился разыскивать Илси. Заметив их с теткой, подошел сзади и остановился, выжидая. Лионелла беседовала с флегматичным туристом в пятнистом свитере и лиловых шортах до колен, украшенных металлическими заклепками, – выговаривала ему резким, безапелляционным тоном: «Мы у себя на планете никакого крупного бизнеса не потерпим! Такими делами должно заниматься государство, а не люди! Потому что люди не доросли!» Илси, опустив голову, сидела рядом. Норберт дотронулся до ее плеча, а когда она обернулась, приложил палец к губам и подмигнул. Девочка осторожно встала. Через минуту они укрылись в соседнем зале, за растением с толстым стволом и большими пурпурными листьями.
– Мы весь день сможем прятаться от тетки, в такой толпе она не найдет нас. Посмотри, это наш новый рекламный проспект.
Прочитав текст, Илси не улыбнулась, как рассчитывал Норберт, а глубоко задумалась. Потом подняла на него взгляд и неуверенно спросила:
– Нор… А меня возьмут на работу в «Антираспад»?
– Зачем? – удивился он.
– Мне нужны деньги.
– Разве папа не дает тебе на расходы?
– Мне нужна очень большая сумма. Полтора миллиона алзонских империалов. Я не знаю, сколько это в валедорах…
Норбер присвистнул: это гораздо больше, чем годовой оборот «Антираспада»!
– Зачем? – повторил он в недоумении.
– Столько стоит входной жетон Тренажера.
– Ты хочешь пройти через Тренажер?
Девочка молча кивнула, ее глаза наполнились слезами.
– Илси, в «Антираспаде» таких денег не заработаешь. У нас сейчас нет ни гроша, только полный холодильник рыбьих хвостов.
– Я думала, у вас такой размах… – Она все-таки сумела не расплакаться. – Тут ведь написано…
– Это все блеф, – вздохнул Норберт. – Чтобы запудрить мозги банкирам и выбить кредит, иначе мы не сможем заплатить налоги. Короче, это сплошная игра, не по-настоящему. Лучше пошли, раздобудем мороженого? И смотри по сторонам – тетка будет на нас охотиться.
Губернатор отыскал Карен Мьян в ближайшем к выходу зале. Она не переоделась в вечернее платье, как большинство туристок: на ней были все те же облегающие брюки и высокие сапоги, только свитер сменила на свободного покроя куртку из металлизированной ткани. Оглядевшись, губернатор заметил, что остальные здесь тоже одеты по-походному. И атмосфера… пожалуй, что напряженная. Из соседних залов доносилась музыка и нестройный гул голосов, а тут стояла тишина. Нехорошая тишина, предгрозовая.
– Всем надо угощаться, дамы и господа! – весело объявил губернатор.
Потом подошел к Карен, интимно оперся о спинку ее кресла и доверительным тоном осведомился:
– Итак, вы у нас археолог, из Замервейского университета? Как же, слыхал… Будем знакомы: Харо Костангериос, губернатор Чантеомы, – наклонившись к ней, он тихо добавил: – А для вас – просто Харо.
Отстранившись, Карен безразличным тоном произнесла:
– Очень приятно.
Поддержать беседу губернатор не успел – с ним заговорил другой турист, крупный пожилой мужчина с растрепанной седой гривой и глазами навыкате:
– Господин Костангериос, я – профессор Чейдем с Алзоны, я заведую кафедрой археологии в Имперском университете. И все здесь, насколько я понимаю, мои коллеги… – Он как-то неуверенно оглядел своих коллег и продолжил: – Мы хотели бы поскорее увидеть Малую Резиденцию, узнать, в каком она состоянии. Когда это можно устроить?
Прокрутив в уме возможные варианты, губернатор предложил:
– Да хоть сейчас… Она… гм… немножко затоплена, но кое-что над водой виднеется. – Антенны и шпили подогреют их интерес, а он постарается во время экскурсии быть поближе к Карен. – Сейчас организуем транспорт!
Связавшись с секретарем, велел ему в два счета обеспечить магнитоплан. Тем временем археологи высыпали на залитую солнцем площадку перед отелем, вымощенную белыми плитами и окруженную по периметру черными треугольниками пока еще не засеяннных клумб. Большинство ожидали молча, засунув руки в карманы и обмениваясь непонятными взглядами. Несколько человек сбились в кучку вокруг Чейдема – эти, наоборот, оживленно переговаривались; до губернатора долетел голос профессора: «Надо же, до чего странный народ здесь подобрался… И главное, я никого не знаю! А вы кого-нибудь из них знаете?..» Карен Мьян принадлежала к первой категории. Губернатор наблюдал за ней, пытаясь интуитивно угадать ее слабые места. Через четверть часа на площадку опустился магнитоплан.
– Прошу, дамы и господа! – улыбаясь, пригласил губернатор.
Археологи друг за другом забирались в салон.
– Погодите! – Крепко сбитый светловолосый мужчина с широким загорелым лицом заступил дорогу профессору Чейдему и его компании. – Господа, вам не надо с нами лететь! Пожалуйста, оставайтесь в отеле, вы посмотрите на Малую Резиденцию завтра.
– Это почему – завтра? – возмутился профессор. – Что вы себе позволяете, господин Паад? Вы даже не ученый – вы беллетрист и дилетант! Пропустите нас!
– Для вас так будет лучше, – спокойно предупредил тот, кого назвали Паадом.
– Лучше? – Чейдем гневно тряхнул седой гривой. – С дороги!
Явно разосадованный, Паад пожал плечами и полез в салон, остальные последовали за ним. Две враждующие научные группировки?.. Гм, не дошло бы до ссоры… Губернатор сделал знак телохранителям – стоит взять их с собой. Три десятка археологов, и все какие-то взвинченные…
Когда на лесенку ступила Карен Мьян, он обхватил ее сзади за талию, чтобы галантно подсадить, но в следующую секунду почему-то потерял равновесие и растянулся на плитах, больно стукнувшись головой. Телохранители бросились его поднимать. Обругав их злым шепотом, губернатор постарался непринужденно улыбнуться. Карен поглядела на него сверху – равнодушно, с долей недоумения – и скрылась в салоне. Черт, надо же, чтоб такое случилось… Он ведь стоял вполне устойчиво! Забравшись в салон, объявил:
– Иногда ступеньки скользят… Будьте осторожны, дамы и господа, для нас главное – чтобы вы остались довольны! – и уселся в кресло, потирая шишку.
Магнитоплан бесшумно поднялся в воздух. Мягкий толчок – включились ионные двигатели, и аппарат помчался к Бесканским горам. В иллюминаторы било солнце, по светло-зеленому ворсистому полу скользили блики. Губернатору не удалось занять кресло рядом с Карен, да и к лучшему, пожалуй: ему не нравилось жесткое выражение ее лица. Сердится, что он так неловко упал? Археологи молчали; казалось, непонятное напряжение того и гляди достигнет критической точки. Наконец аппарат завис над затопленным котлованом. Этакая грубо вытесанная каменная чаша с неровными краями… Губернатор с тревогой отметил, что теперь из грязной воды торчат только два шпиля и одна антенна – значит, уровень паводка за истекшие сутки поднялся, а не опустился!
– Ну вот, все в порядке! – объявил он бодрым голосом. – Вода уходит, и через денек-другой вы сможете прогуляться по Малой Императорской Резиденции! Там, внизу, все в полной сохранности!
Археологи прильнули к иллюминаторам. Профессор Чейдем потрясенно пробормотал:
– Боже, какими надо быть варварами, чтоб такое допустить!
«Сам дурак», – про себя обругал его губернатор.
На обратном пути обстановка разрядилась. Археологи больше не выглядели такими собранными и настороженными, как раньше. Непринужденно развалившись в креслах, они рассматривали друг друга, кое-кто усмехался. Губернатор ощутил, что некая смутная угроза миновала. Все идет по плану. По крайней мере, эти двадцать восемь человек останутся здесь как миленькие – вон как заинтересовала их Малая Резиденция!
Итак, перемирие – до тех пор, пока не спадет вода. Мартин Паад понимал, что сейчас до зонда не доберешься: тот находится в одном из затопленных зданий (причем неизвестно, в каком именно), а вода грязная и мутная; если нырять с элангом, ни черта не найдешь. Понимали это и его противники. Они настроились на большую драку – каждый против всех, – но, увидав злополучный котлован, расслабились и даже развеселились. Драка откладывается.
– Если я правильно понял, – проворчал профессор Чейдем, – глубина здесь около двадцати метров… Учитывая, что самые высокие здания – четырехэтажные, помните снимки? Вандализм! – потом с неприязнью поглядел на Мартина и снова повторил: – Вандализм!
Профессор Чейдем и еще десять человек были настоящими археологами. Мартин пытался отговорить их от участия в экскурсии из лучших побуждений. Ученые так и не поняли, в какую переделку чуть не влипли: если бы началась битва за зонд, никому бы не поздоровилось. К счастью, все обошлось, пострадавших не было (кроме губернатора – тот время от времени потирал свою шишку и делал вид, что ничего не случилось).
Теперь Мартин точно знал, кто его конкуренты: десять мужчин и шесть женщин. Еще бы угадать среди них раглоссианского эмиссара… Пять лет назад Мартин побывал на Раглоссе. Ее обитатели не любили пускать к себе чужаков, и он добился разрешения с большим трудом. Этот унылый, апатичный мир, управляемый Теневым Сенатом (насчет последнего все знали, что он есть, но в то же время принято было считать, что его как бы и нет на самом деле), производил тягостное впечатление. На Раглоссе практически не было дикой природы – результат экологической катастрофы, которая произошла после того, как раглоссиане истребили хищных животных. Только поля, сады, огороды и парки, ухоженные и заботливо оберегаемые, либо оживленные скудной порослью пустоши. Раглосса унаследовала от Империи высокоразвитые технологии, за счет которых она сможет просуществовать долго, очень долго. Ее кроткое, миролюбивое население, питающее глубокое отвращение к любым проявлениям агрессивности, вроде бы ни с кем не враждовало, но в иных вопросах проявляло завидную непреклонность. Мартин знал: если Нуль-Излучатель попадет в руки к раглоссианам, всем остальным цивилизациям будет подписан смертный приговор.
Вернувшись в «Бескан», археологи набросились на деликатесы. Губернатор устроился рядом с Карен Мьян и долго рассказывал ей о своей нелегкой самоотверженной деятельности, перемежая драматические истории (например, о том, как горела больница в центре Венеды и он лично руководил спасательными работами) с забавными анекдотами из жизни своих подчиненных. Потом, решив, что пора, спросил:
– Карен, как вы отнесетесь к идее совместного ужина сегодня вечером? В домашнем кругу, с моей сестрой и дочерью… Вы не смогли увидеть воочию Малую Императорскую Резиденцию, но Большая Губернаторская Резиденция вам понравится, я уверен. – Он усмехнулся своей шутке и уставился сбоку на ее точеный профиль, ожидая ответа.
– Меня эта идея не привлекает, – равнодушно бросила Карен.
– Ну, быть может, до вечера вы успеете передумать. – Он постарался подавить злость (эта самоуверенная дура хоть понимает, что ее пригласил не кто-нибудь, а губернатор?!). – Времени много, все веселятся…
Чтобы скрыть бешенство, встал и прошелся по залу. Похоже, что угощение всем понравилось. Профессор Чейдем и его группа до сих пор ворчали по поводу «безответственности местных властей», но налегали на яства и напитки наравне с остальными. Секретарь с электронным блокнотом на коленях скромно сидел у края стола. В углу, на диванчике под голубой алзонской пальмой, расположилась девушка-археолог с бокалом темно-красной ликилы. Она то смотрела с сомнением и опаской на вино, то оглядывала зал; на ее скуластом лице с тонкими губами, острым носом и возбужденно блестящими темными глазами застыло настороженно-хмурое выражение.
– Это прекрасная ликила столетней выдержки, – присев рядом, мягко сказал губернатор. – Обязательно попробуйте!
Девушка еще больше нахмурилась, стиснула свой бокал так, что костяшки пальцев побелели, – и залпом выпила. «Ого! – подумал губернатор. – Археологи – крепкий народ…» Он впервые видел, чтобы ликилу пили таким образом!
– Странное ощущение… – помотала головой девушка. – Значит, вот что с тобой бывает, когда попробуешь алкогольный напиток… – Ее язык слегка заплетался. – Я столько всего потребила за один обед…
– Как вас зовут? – добродушно поинтересовался губернатор (по крайней мере, эта девчонка не строит из себя надменную недотрогу, как Карен Мьян).
– Ксакан Смирл… Тьфу ты, Бригитта Набиани! Какая разница, Ксакан или Бригитта…
Ну вот – ликила ударила в голову, и теперь она не может вспомнить, как ее зовут. Губернатор жестом подозвал секретаря и шепотом приказал:
– Посмотри у себя, кто это?
Пока секретарь колдовал с электронным блокнотом, он спросил:
– Как вам понравился ваш номер в «Бескане»?
– Р-роскошь… Много роскоши… – Она говорила с такой интонацией, словно была недовольна. – За десятерых… А с душем тут будет порядок? Есть эгоистичные стервы… Вон та, посмотрите! – Ксакан-Бригитта показала пальцем на Карен, и губернатор искренне согласился с ее оценкой. – Они запираются в общественном душе, как будто он – их собственность! За этим надо следить! Чтоб не ущемлялись равные права всех…
– Ну что вы, какой общественный душ? – рассмеялся губернатор. – Видимо, вы еще не осмотрели хорошенько свой номер. В каждом номере есть ванная с душем и отдельный туалет. Мы постарались ради наших дорогих гостей!
– Бригитта Набиани с Цимлы, археолог, – шепнул сбоку секретарь.
– Ванная?.. В каждом номере?.. – Девушка глядела на губернатора в упор и потрясенно моргала.
– Конечно. И все краны позолоченные, вам понравится, дорогая Бригитта! Все-таки вас зовут Бригитта, а не Ксакан.
– Позолоченные краны?.. – Бригитта состроила пьяную гримасу. – Тьфу, как можно докатиться…
Ну и придира! Очевидно, у нее дома водопроводные краны делают из благородных металлов. Если и у остальных туристов такие же запросы…
– Вы все тут ужасно живете… Потребляете… Странно, что у вас еда такая разная! А душ должен быть общим, и туалет тоже… Я не-на-ви-жу позолоченные краны, я с ними не смирюсь!
– У нас просто нет возможности делать сантехнику из чистого золота, – попытался утихомирить ее губернатор. – Но качество соответствует лучшим межзвездным стандартам, можете не сомневаться!
Бригитта угрюмо поглядела на него, икнула и отвернулась. Несколько растерянный, губернатор поднялся и обнаружил, что его место рядом с Карен успел занять Паад.
– …На Слаке я побывала с экспедицией. – Карен улыбалась ему, в то время как при разговоре с губернатором с ее лица не сходило выражение скуки. – Три года назад.
– С научной экспедицией? – уточнил почему-то Паад.
– Разумеется.
– Вы видели Оклорогел?
– Только на снимках. Мы работали в другом районе.
– А я там был дважды. С научной экспедицией, как и вы, – тут он почему-то ухмыльнулся. – Один раз – в самом пекле, в тропиках. Оклорогел, эта пурпурная пирамида на фоне оранжевого неба, производит гнетущее впечатление. Ее надо увидеть своими глазами, снимки полного представления не дают. На Слаке я в первый же день обгорел.
– А я во второй.
– Ну, я еще на Янде заметил, что вы хорошо переносите жару, – подмигнул Паад.
Губернатор скрипнул зубами: черт знает что! Карен Мьян – его женщина, он положил на нее глаз, и вдруг к ней лезет какой-то развязный тип… Надо его осадить.
– Кто такой этот Паад? – проворчал он, обращаясь к секретарю.
– Мартин Паад с Лидоны, – раскрыв электронный блокнот, отозвался тот. – Известный авантюрист.
– Авантюрист?.. Жулик, значит? – Губернатор обрадовался: он прикажет арестовать мерзавца, лишь бы нашелся повод.
Ответ секретаря перечеркнул его планы:
– Путешественник и писатель. Иногда выполняет особые секретные задания правительства Лидоны, считается высококлассным агентом, но не хочет связывать себе штатной работой. Богатый человек, имеет почетные награды. Это вся информация о нем, какой мы располагаем.
Н-да, скользкий тип… Наконец Мартин Паад заговорил с соседом напротив, а Карен взяла свой бокал, пригубила ликилу, отставила. Губернатор про себя выругался: в его душе затеплилась было надежда, что она сейчас напьется до бесчувствия, как Бригитта Набиани, и тогда он сможет о ней позаботиться… Но Карен напиваться не собиралась. Поднявшись из-за стола, она рассеянно огляделась и направилась к арке, за которой виднелся соседний зал. Губернатор догнал ее.
– Ну, как вам наше торжество?
– Неплохо. Все блюда отлично приготовлены, и вино хорошее.
– Для туристов нам ничего не жалко! Особенно – для красивых туристок… – Он попытался обнять ее за талию.
Карен отступила:
– Не надо, Харо. А то опять упадете.
– Я упал случайно. – Губернатор принужденно рассмеялся. – Там была скользкая ступенька. Вообще-то падения, если можно так выразиться, для меня несвойственны, иначе я не находился бы так высоко. Вся Чантеома на моем попечении, но иногда хочется чего-нибудь приятного, будоражащего кровь! Вы меня понимаете?.. Кстати, этот ваш приятель, Мартин Паад, – крайне самовлюбленный тип. Вы заметили, какая у него тупая физиономия?
– Это умный и мужественный человек. Видимо, вы здесь, на Валене, о нем не слыхали.
– В том, что касается мужественности, я могу состязаться с кем угодно, – глядя на Карен с многозначительной улыбкой, заверил губернатор.
Эта стерва сделала вид, что не поняла намека.
– Не хотите посмотреть на горы из лоджии на втором этаже? – спросил он, про себя решив: «Я с тобой рассчитаюсь!»
Карен согласилась:
– Пошли.
На втором этаже не было ни души. Стены и пол блестели – натуральный мрамор, облагороженный нежными пастельными разводами, этой технологией владел только Белт, и стоил такой материал неимоверно дорого. «Бескан» и правда влетел Чантеоме в копеечку… Прозрачные створки двери, за которой находилась лоджия, были раздвинуты, по коридору гулял ветер, растрепавший короткие волосы Карен. Жадный взгляд губернатора ощупывал ее совершенный профиль, красивую стройную шею, грудь. «Возьму ее прямо в лоджии, – сглотнув, решил Харо Костангериос. – И пусть кто-нибудь вякнет! Снаружи не увидят…» А тыл прикроет секретарь – он вышколенный парень, знает, что делать, если босс хочет уединиться с дамой. Не в первый раз. Галантно пропустив Карен вперед, губернатор мельком обернулся: знакомая фигура маячила на лестничной площадке.
– Я не мальчишка… – хрипло произнес он, вновь поглядев на Карен.
Та насмешливо изогнула бровь. Харо Костангериос грубо привлек ее к себе, но вдруг ее руки непонятно каким образом вывернулись из его рук, сжали запястья… От адской боли он взвыл. Карен рассмеялась.
– Больно? Извините, Харо. Я ведь археолог, привыкла работать лопатой. Скажите, из Малой Резиденции успели вывезти найденные предметы?
– Какие предметы? – Харо Костангериос чуть не всхлипнул. – Дура!
Глаза Карен сузились. У губернатора возникло предчувствие, что его сейчас ударят. Или случится еще что-нибудь нехорошее.
– Харо, я повторяю вопрос: до того, как Малую Резиденцию затопило, оттуда что-либо вывозили?
– Нет, к сожалению. Не успели, никто не ждал наводнения… Но скоро вода уйдет, и все будет лежать, где лежало.
– Кто курировал исследования?
– Я, лично я. – Он сумел выдавить улыбку. – В воде ничего не может испортиться. Особенно в нашей, валенийской воде, вы напрасно разволновались… Вода – нейтральная жидкость, она ничего не растворяет.
На лице Карен появилось веселое выражение.
– Тогда пойдем вниз? Вы правы, отсюда открывается прекрасный вид на горы. Я получила большое удовольствие.
Губернатор с облегчением вздохнул: наконец-то она вспомнила, кто перед ней! Археологи – неотесанный народ. Возьмет он ее в другой раз, когда будет в форме. Сейчас колени дрожат – видимо, оттого, что пил ликилу.
Ожидавший на площадке секретарь почтительно подмигнул. Харо Костангериос ответил ему угрюмым взглядом: похоже, этот идиот решил, что его босс орал, испытывая оргазм! Все подчиненные – идиоты, а ему приходится терпеть их около себя и одному за всех думать… Запястья до сих пор ныли, он чертыхнулся.
Банкет продолжался. Небо за стеклянной стеной стало розовато-сиреневым, Бесканские горы потемнели. В залах вспыхнули бра, гости оживленно переговаривались, около подиума с оркестром начались танцы. Губернатор не отставал от Карен: она должна понять, что столкнулась с человеком, который привык любой ценой брать свое. Что она о себе возомнила? В конце концов, она всего лишь простой археолог с Шелконы, даже не профессор! Любая жительница Чантеомы на ее месте была бы рада отдаться губернатору… Ничего, он с ней расквитается. Так затрахает, что она ни сидеть, ни стоять не сможет. Он преследовал ее упорно, с мрачным азартом, а она притворялась, будто ей скучно. Секретарь с электронным блокнотом ходил за ними по пятам, держась на дистанции. Снаружи сгустились сумерки, в залах «Бескана» воцарился волшебный, полный разноцветных отблесков полумрак на славу удавшейся вечеринки. Карен остановилась у колонны, около серебрящегося в свете бра бассейна с маленьким фонтанчиком.
– Этот отель был спроектирован и построен под моим личным руководством, – сообщил ей губернатор. – Я хорошо разбираюсь в архитектуре, хотя специального образования не получил. Очень современное здание! И охрана здесь надежная – можете не бояться ни краж, ни других превратностей… Я сам курировал подготовку охранников, я научил их делать свое дело профессионально и ненавязчиво. Они присутствуют незримо, вы их даже не увидите.
– Вон стоит один из них.
Проследив за ее взглядом, губернатор снисходительно усмехнулся:
– А… Милая моя Карен, не угадали! Это не охранник, это мой сын Норберт. Воображает себя героем, вот и пришел на банкет с пистолетом.
– Симпатичный парень, – оглядев Норберта, с одобрением заметила Карен.
– На редкость безмозглый оболтус, ни черта не смыслит. Я устроил его в лучшую школу, а он там валял дурака. Сейчас ему двадцать два – и ни денег, ни профессии, ни работы! Я в его возрасте служил в департаменте градоустройства и трудился, не покладая…
– По крайней мере, вкус у него есть.
– Хотел бы я знать, где он раздобыл эту куртку! Наверняка с чужого плеча.
– Я имею в виду не куртку, а его девушку. – Она шагнула вбок, чтобы получше рассмотреть спутницу Норберта. – Какая прелесть!
– Это не прелесть, а моя дочь Илси. Дуреха-отличница, в чем только душа держится… – Губернатор насмешливо фыркнул: в полутьме и на некотором расстоянии еще можно счесть, что Норберт – «симпатичный парень», а Илси – «прелесть», но если узнаешь его деток получше, эта иллюзия развеется, как дым. – Идемте, Карен!
Карен, которая до этого бесцельно слонялась по залам, не соглашаясь даже на минутку присесть, не двинулась с места. Ее взгляд словно прилип к парочке за кадкой с пышным темным растением. А Норберт и Илси, не замечая отца, подошли ближе и остановились. Губернатора охватила тревога: вот сейчас они начнут болтать в своем обычном стиле – и тогда Карен увидит, что чада у него ненормальные… О чем любит поговорить молодежь их возраста? О современной музыке, о марках машин, о модной одежде… Так и должно быть, но ведь Норберт и Илси, стоит им сойтись вместе, начинают обсуждать совсем другие темы – дурацкие, немолодежные… Наградил его рок детками!
– Нор, в жизни человека должен быть какой-то смысл, правда? – услыхал губернатор тонкий голосок Илси – и подумал, холодея: «Ну вот, началось…»
– По-моему, сама жизнь – это и есть смысл, – отозвался Норберт.
– Не всегда. Если жизнь такая, как у меня, в ней смысла нет.
– Илси, ты лучше не унывай… Тебе трудно, я понимаю. Но ты, например, учишься в школе – тебе ведь нравится учиться?
– Да… Когда я учусь или читаю, я чувствую себя полноценным человеком. Но я уже знаю всю школьную программу, хоть завтра могу сдать выпускные экзамены. Ничего нового…
– Послушай, ты полноценная! И красивая. С чего ты взяла, что с тобой что-то не в порядке?
– Папа говорит, у меня налицо все признаки вырождения.
– Он врет. Он вообще неспособен говорить правду.
Итак, эти паршивцы будут критиковать родного отца! Губернатор не смел взглянуть на Карен, его душили ярость и стыд.
– Но я действительно слабая и ничего не могу. Если б я где-нибудь достала полтора миллиона империалов, я бы прошла через Тренажер – для меня это единственный шанс. Я пробовала поговорить с папой и тетей, а они начали издеваться…
– Илси, если б у меня были такие деньги, я бы тебе их дал. У меня ни черта нет. Постарайся найти около себя что-нибудь хорошее.
– Нор, хорошее есть, но я как будто не могу до него дотянуться, – ее голос задрожал. – Лучше бы я не родилась, а умерла вместе с мамой. Я не хочу так жить…
– Не плачь, Илси, перестань! Пойдем, выпьешь газировки…
Норберт обнял сестру за вздрагивающие плечики и увлек к арке. По-прежнему не глядя на Карен, губернатор натянуто рассмеялся. Его детки только на то и годятся, чтобы позорить отца… Но Харо Костангериос не был бы губернатором Чантеомы, если бы не умел спасать положение!
– Как вам понравились мои лоботрясы? Я дал им все, что мог, – и вот, полюбуйтесь результатом! Лупил я их мало… Все занимался работой, государственными делами, а теперь поздно перевоспитывать. Они у меня вообще-то малость того… – Надо показать Карен, что сам он, в отличие от своих детей, вполне здравомыслящий человек. – Вы прислушивались к их болтовне? Парню двадцать два, девке скоро пятнадцать, а они рассуждают, видите ли, о смысле жизни, как пятилетние питомцы заведения для слабоумных!
Губернатор поздравил себя: хорошо сказано – по-народному грубовато, остроумно и метко. Потом все-таки осмелился взглянуть на Карен, и тут его словно обожгло. Карен, в которую он был влюблен и которую уже успел возненавидеть, смотрела на него без всякого участия, с насмешливым презрением.
– Проблема поколений всегда стояла… – Он попытался через силу улыбнуться. – И во времена Империи, и сейчас… Я тут пройдусь, проверю, все ли в порядке…
Оказавшись в соседнем зале, губернатор перевел дух: умеет же эта стерва смотреть! А детей лучше не заводить, от них одни неприятности… Сейчас его все раздражало: помпезные интерьеры «Бескана», шумные и прожорливые туристы, нерасторопные подчиненные. Заметив около стола с закусками полицейского комиссара, он сдвинул брови и направился к нему.
– Добрый вечер, господин Костангериос! – Комиссар был навеселе. – Ваше здоровье!
– Где Мехтобий Гусл? – свистящим шепотом спросил губернатор.
– Еще не установили… – Улыбка сползла с лица комиссара. – Его местонахождение неизвестно, принимаем меры…
– Ясно, – наконец-то губернатор смог дать волю бешенству. – Вы полиция или кто?! Столько времени не можете поймать одного дебила!
– Не стоило выпускать его на свободу, – проворчал комиссар.
– Молчать!.. – спохватившись, губернатор понизил голос: – Рапорт об отставке завтра положите ко мне на стол, и я его подпишу. Мне дармоеды не нужны!
Возле арки оглянулся на расстроенного комиссара: пустяк, а приятно… Он строгий, но справедливый руководитель. Настроение понемногу поднималось. Выпив бокал шампанского, губернатор пригласил на танец туристку с локонами всех цветов радуги, потом другую, с бритой головой, усыпанной мелкими имплантированными бриллиантами. Да, он нравится женщинам, и его гости довольны… Несмотря на эту мысль, в душе остался скверный осадок. Собрав своих приближенных, губернатор прошелся напоследок по залам – в каждом ненадолго задерживался и произносил кортенькую прощальную речь, потом велел секретарю разыскать Лионеллу и Илси и вышел вместе со свитой на площадку перед отелем. Стояла теплая весенняя ночь, в небе светились три иссиня-белые луны, а нижний этаж «Бескана» призывно мерцал разноцветными огоньками, за стеклянными стенами звучала бравурная музыка, шевелились тени.
– Марш в машину, – брезгливо приказал губернатор, увидав Лионеллу и дочь в сопровождении Норберта. Сына он не удостоил вниманием, и тот молча отступил в тень. Недотепа с пистолетом… Секретарь, услужливый и незаметный, ждал в сторонке – он умел безошибочно угадывать настроение своего босса и выбирать правильную линию поведения. Из распахнутых дверей долетел взрыв хохота: вечеринка продолжалась. Официальные лица рассаживались по машинам. Вздохнув, губернатор повернулся к своему лимузину; секретарь, отстранив шофера, тут же распахнул перед ним дверцу, ссутулившись в поклоне.
– Харо!
Губернатор вначале подумал, что ослышался, но это была Карен Мьян. В свете фар ее лицо казалось бледным, одежда слабо серебрилась.
– Харо, вы пригласили меня поужинать в семейном кругу, не так ли?
Лионелла в машине пробурчала что-то ехидное.
– Все-таки надумали? – овладев собой, галантно улыбнулся губернатор. – А я ведь так и знал, я тут специально поджидал вас! Прошу…
Итак, он одержал над ней верх. Вот что значит быть хозяином положения!