Глава 2. Как открывалась станция Беллинсгаузена
(Из книги А. Ф. Трешникова «Мои полярные путешествия»)
28 января 1968 года. Д/э «Обь». Выглянул в иллюминатор каюты. Стоим вблизи какого-то берега. Черные холмы и небольшие лоскутки снега по их южным склонам.
«Стоим на якоре в бухте Ардли. Вот прямо перед нами полуостров Ардли», – сказал капитан.
Простым глазом был виден маленький деревянный домик, раскрашенный в зеленый и красный цвета. От домика к воде ведет дорожка, выложенная камнями. Это – «убежище Бальве», принадлежащее военно-морскому флоту Аргентины.
Полуостров Ардли соединен узкой косой с основным берегом полуострова Файлдс. За косой видна бухточка… Полуостров Ардли «застолблен» аргентинцами. Очень привлекательным показалось место в вершине бухты Ардли между двумя утесистыми мысами. Тут же недалеко от вершины бухты виден живописный безымянный островок-скала, а против него на полуострове Файлдс – обширная терраса. Место всем очень понравилось. Кажется, это то, что нам нужно.
Погода спокойная, но не ласковая. В бухте плавают пингвины. Они иногда плывут цепочкой, то выскакивая из воды на мгновение, то снова уходя под воду, подобно дельфинам.
Но у нас еще в плане обследование залива Адмиралти этого же острова.
И хотя мы чувствовали, что наши сердца уже прикипели к бухте Ардли, мы все же обследовали залив.
Залив Адмиралти глубоко врезается в центральную часть острова Кинг-Джордж (Ватерлоо), разветвляясь на несколько бухт.
Но мы зашли еще в одну бухту. Западнее острова Короля Георга (Ватерлоо) расположен небольшой остров Нельсон (Лейпциг). Гидрограф Мальцев где-то вычитал указание, что наилучшей якорной стоянкой на Южных Шетландских островах является бухта Эджелл, врезающаяся в восточный берег острова Нельсон. Мы вошли и в эту бухту, стали на якорь. Убедились, что в случае нужды здесь на якорь действительно стать можно. Но берега бухты представляют собой ледниковые барьеры.
На берегу узкого пролива Файлдс, отделяющего остров Нельсон от острова Короля Георга, громоздятся живописные темные скалы. На южных склонах холмов лежит снег. Снег мокрый, ноздреватый, интенсивно тает. От снежников растекаются ручейки, размывая суглинистый грунт. Здесь сапоги вязнут, но не глубоко. Под талым грунтом – мерзлота. От террасы мы пошли к юго-западу и поднялись на возвышенность, которая простирается к югу против полуострова Ардли и круто обрывается к бухте. У воды громоздятся причудливые скалы.
Отсюда мы увидели, что полуостров Ардли превратился в остров. Оказывается, узкая коса, соединяющая этот полуостров с остальным берегом, в полную воду затопляется.
На возвышенности было еще несколько маленьких озер, а далее к западу – большое озеро, из которого течет ручей в соседнюю, пока еще безымянную бухту.
На пляжах масса пингвинов. Мы в районе наших станций у берегов Восточной Антарктиды привыкли видеть своими соседями императорских пингвинов и пингвинов Адели. Здесь же мы встретили два других вида: антарктических, или бородатых пингвинов и ослиных, или папуа.
Особенно много бородатых. Бородатыми их называют не за то, что они имеют бороды. У них от уха до уха поперек белого горла проходит узенькая полоска черных перьев. Величиной они примерно такие же, как и пингвины Адели. Встретились нам среди них два или три пингвина Адели.
Отдельно от бородатых пингвинов ходят по берегу и ныряют в воде пингвины папуа. Они очень красивы: у них ярко-красные клювы и лапы, а на макушке белое пятно в виде полумесяца от одного до другого глаза. Пингвины папуа тоже не больше, чем пингвины Адели. Почему их называют «ослиными»? Зоологи говорят, что они кричат, подобно ослам. Но мы никогда не слышали такого крика. Так же как пингвины Адели или бородатые, они при нашем приближении издавали хриплое карканье.
Встречаются тюлени Уэдделла.
В одном месте на отдельной скале среди камней увидели несколько крупных птиц – это гигантские буревестники. Мы забрались на эту скалу. Три огромные птицы взлетели. Размах их крыльев был около двух метров. Около четвертой лежал пушистый белый птенец.
Недалеко над пологим, поросшим мхом холмом кружились два поморника, издавая истошные, панические крики.
А дождь лил не переставая. Я пошел вверх по берегу ручья. Его русло в средней части террасы глубоко врезалось в породу. Сильный дождь превратил ручей в настоящую речку. Здесь, на левом берегу ручья, на самом высоком месте террасы, уже установлены колышки с дощечками. На дощечках надписи: «Кают-компания», «Радиостанция», «Электростанция». В центре на тонком металлическом шесте развевается голубой вымпел. На нем герб Советского Союза и надпись: «Беллинсгаузен».
На другом, правом берегу ручья на открытом сухом месте тонкой проволокой огорожен прямоугольник. Сюда заходить нельзя. Здесь будет метеорологическая площадка. А метрах в тридцати от площадки, ближе к берегу ручья, дощечки на колышках с надписями: «Метео», «Медицина», «Океанология». Это значит, что здесь будут установлены метеорологический домик, домик, где будет жить и работать врач станции, домик, где будут океанографическая и гидрохимическая лаборатории.
Я только в этот раз заметил, что холм-останец, находящийся всего лишь в 100 метрах от метеорологической площадки, заселен крупными птицами – гигантскими буревестниками. Подняв длинные шеи, с тревогой следили они с высоты холма за деятельностью пришельцев, нарушивших первозданную тишину этих диких мест. Я поднялся на вершину холма. Несколько птиц взлетели при моем появлении. Остальные остались сидеть. Они угрожающе раскрывали клювы и плевались. Рядом с каждой взрослой птицей лежало по белому птенцу, покрытому нежным пухом. Но вид у птенцов был жалкий: они намокли под проливным дождем и дрожали. Я на небольшой площадке холма насчитал двенадцать гнезд. Шесть гнезд были пустые, пять – заняты птицами с птенцами, у обитателя шестого гнезда из-под груди белело крупное яйцо. Гнезда весьма примитивные: углубление в грунте, окантованное мелкими камушками. Пуха нет. Вероятно, птенцы с первых дней своей жизни воспитываются в спартанских условиях. Потом я просил всех товарищей поменьше беспокоить этих больших птиц, любящих простор, свободу и уединение.
Но останется ли в будущем вершина холма их гнездовьем? Двадцать с лишним дней, пока мы строили станцию, они оставались здесь, но прилетят ли они сюда на будущий год выводить птенцов? Вряд ли.
Нередко все вокруг заволакивалось густым туманом.
В первые дни ветры дули с берега, они иногда достигали силы 20 метров в секунду, но большой волны не разводили и не препятствовали выгрузке и работам.
Встречаются тюлени Уэдделла
У борта с каждым днем все больше и больше появляется чаек. Это белоснежные птицы с коричневыми крыльями, желтыми лапками и желтым клювом. Это доминиканские чайки. Они распространены в южном полушарии южнее тропика Козерога и гнездятся на скалистых побережьях Южной Америки, Африки, Новой Зеландии и на всех субантарктических островах. Как сообщается в справочниках, питаются доминиканские чайки морскими ежами и некоторыми моллюсками. Здесь, на полуострове Файлдс, их гнездовья расположены на крутых скалах вдоль берега и питаются они мясом мелких морских моллюсков. Поверхность скал усыпана слоем пустых раковин. Как мы убедились, они предпочитают кухонные пищевые отбросы, благо на добывание этой пищи не надо затрачивать особых усилий. К нашему приходу чайки уже высидели и выкормили свое потомство.
Иногда к борту прилетают стайки маленьких птичек с белой полосой у основания хвоста. Это вильсоновы качурки. Они очень проворны и изящны в полете. Большими стаями мы встречали их далеко от берегов в Южном океане и в спокойную, и в бурную погоду. Недаром они носят еще одно название – океанские буревестники. Здесь, у борта судна, они не садятся на воду, а, держась в воздухе почти на одном месте, трепеща крылышками, деликатно склевывают с воды какие—то мелкие крошки пищи. А однажды, возвращаясь под вечер с берега в штилевую погоду, мы наблюдали их изящный танец на воде. Качурки, перебирая тонкими длинными ножками, с распущенными крылышками бегали по полированной поверхности воды, слегка касаясь ее.
Несколько раз я видел, как над судном пролетала крупная, белая, с черными пятнами птица – с длинной шеей, неуклюжая в полете, похожая на гагару. Наши зоологи сказали, что это голубоглазый баклан. Но действительно ли у этих птиц голубые глаза, нам убедиться не пришлось: они слишком осторожны.
В начале февраля ночи стали совсем темными. Иногда ночи бывают спокойными, иногда бурными.
Вот, например, ночь на 2 февраля была тихой.
А вот утром все очарование исчезло. Задул сильный восточный ветер, гонит высокие волны из пролива Брансфилд на берег. Лепит густой мокрый снег. За скалистым островком, которому гидрографы дали имя Альбатрос, прибой был не сильный. Там благополучно разгрузились. Отправили вельбот с досками. Но ветер все более и более крепчал, отходя к юго-востоку. Синоптик говорит, что проходит глубокий циклон и ожидается усиление ветра. Поэтому выгрузку прекратили, людей на берег не отправляли, а вельботы подняли на палубу, на свои места.
Полуостров Файлдс является юго-западной оконечностью острова Короля Георга (Ватерлоо). Тут и там по полуострову разбросаны холмы. Это конусы бывших вулканов. Наиболее высокие холмы, до 150 метров, в западной части полуострова. Там же высятся огромные отвесные скалы, выдавленные из недр Земли в результате сжатия земной коры. Некоторые бугры имеют более сглаженные формы: они сложены менее устойчивыми породами.
Несколько тысячелетий назад весь полуостров был покрыт ледником. Потом ледник сократился, и теперь он покрывает лишь центральную, наиболее высокую часть острова. После ледника остались широкие долины и котловины между холмами. В котловинах находятся небольшие озера. Озер я насчитал штук тридцать. Они лежат на разных уровнях. Вот выше «нашего» озера, вблизи которого строится станция, – мы уже назвали его озером Китеж – лежит второе озеро, а выше, под утесистой скалой в центре полуострова, синеет еще одно озеро. Оно образовалось у снежника, шлейфом покрывающего крутой склон холма.
Русла ручьев врезаны неглубоко, и, как только уровень воды в озере вследствие интенсивного таяния снега или сильных дождей поднимается, ручьи превращаются в бурные потоки и излишки воды таким образом сбрасываются в следующее озеро, из этого озера течет ручей в наше озеро – Китеж, а из Китежа ручей впадает в бухту Ардли. Из некоторых озер вода стекает в противоположном направлении – в пролив Дрейка. Из некоторых озер, находящихся вблизи берега пролива Дрейка, ручьи текут в сторону бухты Ардли, а ручьи из других озер, лежащих ближе к бухтам Ардли или Гидрографов, устремляются в пролив Дрейка.
Ходил я не раз и на тот дикий северо-западный берег полуострова, где вечно шумят между скалами пригоняемые северными и северо-западными ветрами волны из обширного пролива Дрейка и юго-восточной части Тихого океана.
В бухточках северо-западного берега полуострова масса доминиканских чаек. Они вьются над скалами. А в одном месте, где шумит бурун над подводной скалой, играют и плещутся в воде крупные птицы, хлопая огромными крыльями. Да ведь это странствующие альбатросы резвятся в волнах прибоя! Я спустился по крутому склону на прибрежный пляж. Птицы заметили меня, захлопав крыльями, долго бегут по воде и, с трудом оторвавшись от нее, взлетают в воздух. Ветер подхватывает их огромные крылья-паруса, и они улетают в море.
Под крутым обрывом, в укромных бухточках, покрытых мелким серым песком и морской травой, лежат по 15—20 штук в куче морские слоны. Они крепко спят, развалившись в разных позах: на боку, на спине, на животе. Их мощный храп и тяжелые полусонные вздохи слышны сквозь шум прибоя. Я подошел к слонам почти вплотную. Они не услышали моих шагов. Здесь нет наземных хищников, и они не привыкли кого-либо бояться на земле.
А вот утром все очарование исчезло. Задул сильный восточный ветер, гонит высокие волны из пролива Брансфилд на берег. Лепит густой мокрый снег
Во сне они твердыми кончиками ласт забавно почесывают разные части тела. Делают они это даже изящно. В некоторых местах они лежат на валах красной морской травы, выброшенной морем на берег.
А вот в центре одной группы лежит хозяин «гарема». Он огромен, раза в три больше окружающих его наложниц. Длина его метров шесть, а вес тонны две. Слоны ведут полигамный образ жизни, и семья самца – «гарем» – состоит из 10—15 самок. У самок носы небольшие. А у самца великолепный, огромный нос, нависающий надо ртом, похожий на короткий хобот слона. Поэтому их и прозвали морскими слонами.
Кроме морских слонов, котиков, тюленей Уэдделла у берегов полуострова видели тюленей-крабоедов и морских леопардов.
В начале нашего столетия промысел котиков и слонов в Субантарктике был запрещен до 1980 года.
Следы морских промыслов можно обнаружить на полуострове Файлдс по остаткам потерпевших бедствие деревянных промысловых судов. Остатки такого судна я обнаружил на берегу бухты Коллинс-Харбор, расположенной восточнее бухты Ардли, там, где начинается купол ледника. Здесь среди камней валялись старые доски, обломок толстой деревянной мачты и кормовая часть судна.
Гидробиологи-аквалангисты кроме морских ежей, разных видов морских звезд, голотурий, червей, пауков собрали вокруг полуострова Файлдс большую коллекцию морских водорослей. Здесь подводное растительное царство оказалось весьма богатым. Водоросли достигают 20—40 метров в длину и образуют настоящие подводные джунгли. На мелких местах водоросли зеленые, глубже – красные, а еще глубже – бурые.
Природа этих мест, безусловно, привлекательна и разнообразна. Здесь есть, где походить, есть что посмотреть.
Ветер и дожди часто мешали строительству. Иногда нельзя было высадить людей на берег из-за сильного шторма. Дважды пришлось сниматься с якорей и уходить из бухты.
Судно медленно пошло против ветра в залив. Ветер ревет. Волны крутые. Над водой столбы соленых брызг от срываемых ветром гребней. На открытой палубе задыхаешься. Ветер затыкает нос и рот и не дает выдохнуть воздух.
Домики – это набор стандартного размера щитов, из которых можно строить здания любого размера и любой конфигурации. Щиты соединяются друг с другом болтами, каждый щит состоит из двух листов бакелитовой фанеры, пространство между ними заполнено пористым, почти невесомым теплоизоляционным материалом – пенопластом. Из таких щитов в последние годы строятся домики на дрейфующих станциях. Только там они ставятся на полозья, а здесь – на неподвижный фундамент. В отличие от дрейфующего льда здесь никаких разломов под сооружениями не ожидается. Из деревянных брусьев и досок решено построить просторные тамбуры между домиками, которые будут служить переходами из одного помещения в другое, а также раздевалками и складами.
Но где здесь хранить мясо и другие скоропортящиеся продукты? Гляциолог Заморуев выкопал туннель в ближайшем снежнике, но температура снега там оказалась около нуля градусов; ясно, что склад зальет водой, а мясо при такой температуре испортится. Придется оставить здесь один вагон-рефрижератор из двух, установленных на палубе «Оби».
Здание электростанции тоже собирается из стандартных щитов. Рядом с машинным залом под одной крышей будут оборудованы слесарная мастерская и баня.
Вот только крыши над сооружениями станции не по здешнему климату. На наших остальных станциях дождь – очень редкое явление, и поэтому крыши на домиках везде плоские. Придется их покрывать листовым железом или пазы заливать смолой.
К сожалению, одним ураганом дело не кончилось. 12 февраля пришел второй циклон, снова обусловивший самый неблагоприятный для нас юго-восточный ветер.
Внезапно наступил тихий вечер, и мы наблюдали, как рубиновое солнце, вынырнув из темно-синих туч, медленно опустилось в море. Горизонт на юго-западе долго горел пурпурным пламенем.
Примета моряков оправдывалась. Ветер стих до 7 метров в секунду, в разрывах облаков появились звезды.
Утром ярко голубело небо, сияло солнце, и сверкала в солнечных лучах спокойная поверхность моря. Работы возобновились, и мир снова стал прекрасен.
Пролив Дрейка сегодня тоже спокоен. Величественны черные скалы. Нет прибоя и бурунов у их отвесных берегов.
Поселок уже в общих чертах готов – домики собраны. Правда, еще много работы по строительству тамбуров, не начата еще и внутренняя отделка. Будрецкий озабочен. Он в последние дни совсем приуныл, так как я ему сказал, что 22 февраля мы в любом случае уйдем, а им придется все доделывать самим. Дольше этого срока мы задерживаться не можем, поэтому в первую очередь нужно выполнить главные строительные работы, требующие массовой рабочей силы и квалифицированных специалистов.
В торжественной обстановке в 14 часов на флагштоке был поднят флаг Советского Союза
Метеоролог станции Порт-Стенли отметил, что метеорологические сводки станции Беллинсгаузен будут очень ценными для синоптической службы, так как станция расположена на основном пути циклонов.
Гидрографы выполнили гидрографический промер бухты Ардли и в последние дни нашей стоянки произвели съемку соседней бухты. Они выполнили большой объем работы в очень трудных условиях, и в знак их больших заслуг на очередном заседании научно-технического совета было единодушно решено назвать вновь обследованную бухту бухтой Гидрографов.
20 февраля состав станции переселился на берег, и ночью на берегу загорелись яркие огни – заработала электростанция.
22 февраля выдался снова теплый солнечный день. Все свободные от вахт съехали на берег. С центральной площади поселка убрали разный строительный мусор. Динамик, установленный на крыше радиостанции, разносит веселую, праздничную музыку. Все ходят по помещениям новой станции, несколько удивляясь содеянному своими же руками за такой короткий срок.
В торжественной обстановке в 14 часов на флагштоке был поднят флаг Советского Союза, и с новой радиостанции была передана первая сводка погоды. Станция Беллинсгаузен вступила в строй.
К вечеру, когда на борту собрались все, кроме 11 человек первой смены станции Беллинсгаузен, выбран якорь. «Обь» пошла на выход из бухты Ардли. Грустные прощальные гудки, залпы ракет с верхнего мостика судна явились заключительным аккордом этого важного этапа работ экспедиции.
Одиннадцать наших товарищей долго махали вслед нам шапками. Они оставались здесь на год – одни.
В последний момент перед прощанием я сказал Будрецкому, показывая на холм вблизи станции, на котором гнездились гигантские буревестники:
– Постарайтесь не тревожить этих птиц. Может быть, они прилетят сюда выводить птенцов и на будущий год.
Берег бухты Ардли
Метеоплощадка