Ничего нет ужасней алого восхода, переходящего в кровавый полдень
С восходом солнца селение загудело. Разбуженные шумом европейцы вышли из своей хижины и увидели празднично наряженных аборигенов. Они щеголяли в набедренных повязках и юбках из каких-то растений, головы их украшали перья, на шеях висели бусы из ракушек, зубов собак и клыков кабана, а лица были раскрашены красной глиной. Вождь среди всех тоже выделялся невероятным количеством украшений из несчетного количества ракушек и клыков, свидетельствующих не только о его положении, но и о богатстве всего племени. Ракушка кина извечно была разменной монетой, и даже современная денежная единица в Папуа носила название «кина». Соплеменники по очереди подходили к вождю, дотрагиваясь до его ладоней, и возносили хвалу за то, что он принес в селение праздник. Его мужественное лицо сохраняло серьезность, а волевой взгляд проницательность.
Анна поинтересовалась у шамана по поводу нарядов и получила ответ, что папуасы одеваются так не только во время праздников, но и на случай войны. А войны среди племен – явление весьма частое и непредсказуемое, чему она сама была свидетелем.
Под грохот барабанов в горный поселок вошли несколько десятков воинов-сватов. Они выстроились полукругом, на средину вышел жених с товарищами, и начался удивительный танец. На импровизированной сцене разыгрывалась битва. Телодвижения воинов сопровождались угрожающими криками, танцоры стреляли друг в друга из луков, но тупые стрелы, смазанные свиным салом, смешанным с сажей, оставляли лишь черные полосы на их телах. Танец мог бы продолжаться весь день и закончиться настоящим сражением, если бы невеста отказала жениху. Но она, одетая в соломенную юбку, украшенную разноцветными перьями, в ожерелье из сушеных ягод на шее, вышла в середину и, выбивая ногами ритм, дала понять, что теперь ее черед. Колебания юного, упругого тела завораживали, и весь вид девушки говорил о ее согласии. Тут же к танцу невесты присоединились все женщины от мала до велика. Выбивая пятками и ладонями ритм, они танцевали неистово, а мужчины поддерживали их гортанными выкриками. Так, с помощью танца и звуков, папуасы рассказывали о том, как собирают плоды, ходят на охоту, как мужчины и женщины любят друг друга…
Дети природы, не тронутые цивилизацией, не считают свою жизнь ни бедной, ни отсталой, они просто живут. Вволю натанцевавшись, аборигены приступили к торгу, обменивая девушку на выкуп. Видать, его признали достойным, и вождь прекратил торг. Затем он разделил дары между всеми членами своего племени, и мать передала дочь в другую семью. Сваты, раскланявшись, выложили принесенные для пиршества продукты и угостили всех взрослых жителей селения, в том числе европейцев, дурманящим зельем – бетелем.
В главном очаге селения запылал большой костер, в кадки стали бросать раскаленные камни, грея воду для ароматного травяного напитка, а тем временем над углями, истекая жиром, начали румяниться свиные тушки.
Пока готовилась трапеза, жители горного селения с интересом рассматривали подарки, нанизывая на веревочки ракушки и зубы. Анна не унималась с расспросами и только получила возможность поговорить с женихом, как в лагерь вбежал задыхающийся папуас из племени гостей.
Но она, одетая в соломенную юбку, украшенную разноцветными перьями, и ожерельями из сушеных ягод на шее, вышла в середину и, выбивая ногами ритм, дала понять, теперь ее черед.
То, что он сообщил, не просто омрачило, а свело на нет эйфорию праздника.
Как оказалось, на племя из долины, где под охраной воинов оставались женщины, старики и дети, напали люди, живущие на деревьях. Тех, кто не смог скрыться, они увели с собой, забрав весь урожай и угнав скот.
Мужчины из племени невесты выразили готовность выручать своих новоиспеченных родственников, и начался военный совет. Напасть врасплох на грабителей трудно, почти невозможно, так как они строят дома на вершине деревьев. А теперь, когда у них много еды, им без надобности спускаться. Пугало еще и то, что люди, живущие на деревьях, ели себе подобных, а значит, во время осады запросто съедят заложников, и операция по спасению станет бессмысленной.
Команда Феликса внимательно слушала совещание в переводе Путу, и вдруг Илья неожиданно для всех попросил слова:
– Я знаю, как быть. Путу, попроси вождя, чтобы все помолчали, пока мы кое-что обсудим.
Выслушав Путу, вождь что-то сказал, поднял руку вверх, и воцарилась полная тишина. Даже сопливые драчуны затихли.
– Надо взять «языка» и просканировать его мозги. Разузнать, что почем, и, исходя из полученной информации, перепрограммировать, сделав нашим агентом. Затем он приведет к нам вождя, мы его тоже перепишем, и конфликт будет разрешен мирным путем. Мало того, мы подчистим каннибалам мозги до уровня мирных племен.
Теперь и европейцы притихли.
– У кого есть другие предложения? – нарушил тишину Феликс.
– Можно, конечно, и войнушку устроить с применением современных средств, но тогда без крови не обойтись, – сказал Глеб, – а идея Карова мне нравится.
– И я думаю, что сейчас самое время испытать «мирный атом», – высказал свое мнение Аркадий.
– Я тоже согласна с Ильей, – поддержала мужчин Анна.
– Кто «за», прошу поднять руку, – подвел итог переговоров Феликс.
Папуасы с интересом наблюдали за белыми людьми. Им в диковинку были и непривычная певучая речь европейцев, и поднятые руки. Некоторые из воинов долины даже решились потрогать одежду и обувь незнакомцев, а затем внимательно обнюхивали свою руку и давали ее понюхать соплеменникам.