Глава 8
– Эй. Эй, чувак, ты живой?
Я знаю этот голос. Мне этот голос не нравится. Разлепляю глаза – так и есть, его рожа нависла надо мной.
– Ты заставил нас поволноваться. Наверное, не стоило давать тебе спать так долго. Наверное, надо было отвезти тебя в больницу, но мы так и не сумели придумать легенду.
– Я в норме, Томас.
Протираю глаза, затем собираю волю в кулак и принимаю сидячее положение, зная, что мир сейчас побежит вокруг и закачается, да так, что меня наверняка вырвет. Однако каким-то образом мне удается спустить ноги на пол.
– Что случилось?
– Это ты мне расскажи. – Он прикуривает сигарету. Лучше б он ее затушил. Из-за всклокоченных волос и характерных очков он выглядит шестиклассником, стянувшим пачку у мамы из сумочки. – Что ты делал в доме Корлов?
– А ты что делал, когда следил за мной? – отзываюсь я вопросом на вопрос, принимая протянутый им стакан воды.
– Что и обещал, – отвечает он. – Только мне и в голову не приходило, что тебе настолько понадобится помощь. Да, блин, никто к ней в дом не ходит. – Его голубые глаза разглядывают меня словно неизвестную науке разновидность идиота.
– Ну, я не просто вошел и упал.
– Я тоже так подумал. Но как-то не верится, что они это сделали – затолкали тебя в дом и попытались убить.
Оглядываюсь. Понятия не имею, который час, но солнца нет, а нахожусь я в каком-то антикварном магазине. Он изрядно захламлен, но полон всяких прикольных штук, а не куч старого мусора, какие порой видишь в более убогих местах. Но все равно пахнет стариками.
Я сижу на пыльной кушетке с подушкой, почти насквозь пропитанной моей засохшей кровью. По крайней мере, я надеюсь, что это моя засохшая кровь. Надеюсь, что спал не на невесть чьем гепатитном коврике.
Смотрю на Томаса. По-моему, он в бешенстве. Он ненавидит Троянскую Армию. Вне всякого сомнения, они доставали его с детского сада. Тощий неуклюжий парнишка вроде него, да еще заявляющий, будто он ясновидящий и ошивающийся в пыльных лавках древностей, наверняка являлся их любимым объектом для макания в унитаз и натягивания трусов на голову. Но они безобидные приколисты. Не думаю, что они действительно пытались убить меня. Просто не принимали ее всерьез. Не верили в рассказы. А теперь один из них мертв.
– Черт.
Неизвестно, что теперь будет с Анной. Майк Эндовер не относится к числу ее обычных жертв – бродяг и беглецов. Он был одним из школьных заводил, завсегдатаев вечеринок, и Чейз все видел. Остается только надеяться, что он слишком напуган, чтобы идти в полицию.
Хотя копам все равно Анну не остановить. Если они войдут в дом, мертвых только прибавится. А может, она и вовсе им не покажется. И вообще, Анна – моя. Ее образ сам собой вырастает у меня в мозгу и с мгновение маячит там, бледный и сочащийся красным. Но поврежденный мозг не в силах удержать его.
Бросаю взгляд на Томаса, он по-прежнему нервно курит.
– Спасибо, что вытащил меня, – говорю я, и он кивает.
– Я не хотел, – говорит. – В смысле хотел, но вид лежащего кучей Майка энтузиазма отнюдь не прибавлял. – Он глубоко затягивается. – Господи. Поверить не могу, что он мертв. Не могу поверить, что она его убила.
– Почему? Ты же верил в нее.
– Знаю, но я никогда по-настоящему ее не видел. Никто не видит Анну. Потому что если ты видишь Анну…
– …то уже никому не успеешь об этом рассказать, – заканчиваю я угрюмо.
Поднимаю глаза на звук шагов по неровным половицам. Входит какой-то старик, ну вроде бы старик, с заплетенной в косицу сивой бородой. Одет в изрядно выношенную футболку с «Грэйтфул дэд»[19] и кожаную жилетку. На руках по всей длине странные татуировки – ни одной не узнаю.
– Ты чертовски везучий парень. Должен сказать, от профессионального убийцы призраков я ожидал большего.
Ловлю брошенный им пузырь со льдом для моей головы. Лицо, похожее на печеное яблоко, расплывается в улыбке, глаза в очках в проволочной оправе смотрят внимательно.
– Это вы дали наводку Ромашке. – Я понимаю это мгновенно. – А я-то думал это старина Томас.
Конец ознакомительного фрагмента.