© Галина Светлова, 2015
© Галина Светлова, фотографии, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Глава 1
Кто знает, как отличить любовь от сумасшествия? Где граница? Если просыпаешься с первой мыслью о человеке и засыпаешь с его образом в душе и в голове – это любовь? А если в течение всего дня, заполненного делами и суматохой, когда голова забита самой разной информацией, когда порой забываешь, что ты ещё не обедал, и даже не завтракал, вдруг всплывает дорогое лицо, и спотыкаешься на бегу, – это уже сумасшествие? А если тебе при этом давно уже не 17 лет, а за сорок?.. И если ты встретился с человеком один раз в жизни, а после этого, на расстоянии более десяти тысяч километров, продолжаешь месяцами бредить, – это точно сумасшествие?!! Или всё-таки любовь?.. Зачем она, такая?.. За что и для чего? Что я должна понять?..
Эти мысли с различной частотой и периодичностью возникали в голове Елены на протяжении последнего полугода. Иногда она язвила в свой адрес: да, занесло тебя, мать, незнамо куда…. Иногда накатывала жалость к себе, и тогда она по-бабьи ревела, закрывшись на все запоры, сидя с кружкой кофе и сигаретой на кухне.
Надо заметить, что ситуация на самом деле сложилась очень даже нестандартная: жесткая бизнес-леди, которую некоторые даже называли «железной», умная и независимая, после развода с мужем отрицавшая всякую возможность каких бы то ни было личных отношений, – и так вляпаться!.. К эпитету «железная» иногда добавлялось «золотая», – и тогда она смеялась:
– Это два совершенно разных металла!
– В тебе уживаются оба, – утверждал один поклонник её репортерского таланта.
Первые два года после развода она просто не могла надышаться свободой, – ей было хорошо самой с собой, она наслаждалась тем, что не нужно ни перед кем оправдываться в несуществующей вине, изобретать объяснения самым невинным ситуациям, в которых только изощренный ум ревнивца мог усмотреть намек на флирт. Елена с душой окунулась в работу, её энергии можно было позавидовать, окружающие только удивлялись, как ей удается поспевать везде. Не было никакого негатива в адрес бывшего мужа, память начисто стерла все его измены и длительные запои, все её напрасные усилия по борьбе с алкоголизмом, – ничего не тревожило душу. После того, как она, с минимумом вещей, съехала на съемную квартиру, оставив его в доме, Елена даже относиться стала к нему с пониманием и некоторой симпатией. Она неловко себя чувствовала в разговорах с давними знакомыми, которые считали, что развод – это тяжелое испытание, сродни трагедии, и пытались сочувствовать: «Надо же, столько лет прожили, и разошлись!..» Елену иногда посещало чувство вины за то, что она не испытывает огорчения, а, наоборот, душу переполняет облегчение и радость. Эти непривычные ощущения настолько захватили её, что для себя она решила: хочу так жить всегда! Не хочу больше тратить душевные силы на кого бы то ни было, будь он хоть золотым, – мне это не нужно…
А сейчас в её памяти всплыли слова местного батюшки, к которому она ходила исповедоваться вскоре после разрыва с мужем. Они не сразу развелись официально, через полгода раздельного проживания инициативу проявил бывший супруг. А поначалу Елену ещё мучило чувство ответственности: она настолько привыкла вытаскивать мужа из самых беспросветных запоев, что ей казалось, что на ней лежит ответственность за его дальнейшую жизнь. В храм она ходила нечасто, а тут пошла, решив обсудить эту тему с отцом Владимиром. Едва она начала свою речь о том, что они с мужем разъехались, но не развелись официально, – батюшка, видимо, следуя мужской логике, перебил: «Сожительство с другим мужчиной, будучи ещё в официальном браке, – это грех!» Когда она объяснила, что никакого другого мужчины нет, и сообщила о том, что её, собственно, беспокоит, служитель церкви потеплел и объявил, что её вины нет, и что церковь признает пьянство, алкоголизм и наркоманию уважительными причинами для развода, наряду с прелюбодеянием. И добавил: «Вы, Елена, даже венчаться можете в следующем браке! Мужу вашему бывшему нельзя, а вам можно!» На что она в ответ активно запротестовала: «Что вы, батюшка, упаси Боже! Нажилась, хватит, я свою брачную программу отработала сполна, пусть теперь другие…» Отец Владимир, приосанившись (больно молод он был и красив), важно заявил: «Нельзя так говорить, грех это! На всё воля Божия!» Елена поняла, что сморозила глупость не в том месте, поэтому миролюбиво ответила: «Нет, я, конечно, понимаю, что на всё его воля, и если Богу будет угодно…, но в мои ближайшие пятилетние планы этот вопрос не входит!»
И сейчас она мысленно издевалась над собой: что, довыпендривалась, Лелька? Говорил тебе батюшка – на всё воля Божия, – а ты с Всевышним тягаться вздумала? Посмотрите на неё, какая независимая, прям сама решает, хочу – влюблюсь, хочу – нет!
Лелькой её называла мама в пору её бесшабашной юности. С того времени, как мамы не стало, она только иногда так обращалась к себе во внутреннем диалоге, когда собственное поведение казалось ей легкомысленным.
При её аналитическом складе мышления ум стремился всегда разложить всё по полочкам, – тогда для неё всё было гармонично и понятно, виделась чёткая картина реальности, было естественное чувство надёжности и уверенности. Поэтому смятение души, не укладывающееся в рамки привычной логики, затянувшееся уже на полгода, вызывало внутреннее раздражение, самоиронию и даже не присущую ей панику. Больше всего ставила в тупик абсолютная нелогичность её нынешнего состояния – это начисто опрокидывало всю её систему представлений о себе.
Будучи дамой начитанной и продвинутой во многих вопросах, Елена дотошно изучила все факторы, влияющие на эмоциональное состояние: от гормонального фона и физического состояния организма, до энергии тонких планов и специальных методик, рекомендуемых практиками йоги.
В результате этих изысканий, действуя методом исключения, она пришла к тому, что в списке осталось два пункта: любовь и сумасшествие, причем оба вызывали сильное сомнение, поскольку, опять-таки, не вписывались ни в какую логику всей её жизни.
Поскольку её адекватность не ставилась под сомнение ни в одной из сфер её обширной и разноплановой деятельности, похоже, что вариант с сумасшествием тоже придётся отметать.
Тогда остается единственный, и самый неприемлемый – любовь….
И в этом месте своих рассуждений Елена просто впадала в ступор, – это были хаос и смятение, это была ситуация, в которой от неё ничего не зависело, а её рациональный ум не понимал: зачем ей это нужно и как вообще, в принципе, это могло произойти?!