Серебряная река
Бабушка поправила прядь волос и дотронулась до букетика цветов и перьев, элегантно лежавших на полях шляпки. Волосы у бабушки белоснежные, с серебром. А шляпка – нежно-фиалкового цвета, с плавным заломом на боку, и целой дизайнерской композицией на тулье: и стразы, и фетровое кружевце, и загадочный бутон.
– Арт-объект, – хмыкнула Алена и со смехом водрузила головной убор на макушку, а потом сдвинула на ухо. – Фик-фок на один бок!
– Ничего вы, молодые, не понимаете, – осерчала бабушка. – Привыкли к своим вязаным колпакам да капюшонам. Шляпка – это вещь вне моды, на все времена. Прошу похоронить меня в шляпке. В крайнем случае, положить шляпу рядом со мной. Хочу хоть на том свете побыть настоящей дамой. Находилась при жизни в спецовке и рабочем халате!
Ни в какой «тот свет» бабушка – атеистка, или как она выражалась, «комсомолка» – не верила. Химик по образованию, всю жизнь проработала в лаборатории водоочистных сооружений, и полагала за истину только результаты химических реакций. Пока была молодой и здоровой, заявляла, как и думала, решительно:
– Ничего ТАМ нет, все сгнием и в землю уйдем. А как постарела, заболела, принялась лукавить:
– Ты из-за мой кончины не переживай, я всегда, и на том свете, с тобой, Аленушка. Будет у тебя старая, но бодрая ангельша-хранительница.
Это она так говорила, чтобы Алену успокоить.
Шляпка фиалкового цвета стала новогодним подарком Алены бабушке. Вернее, выбирала сама бабушка, а Алена оплатила покупку, хотя бабушка и упиралась: «Ужас, какие нынче цены! Полпенсии за какой-то берет!». И даже ни в чем не повинную продавщицу укорила ворчливо:
– С ума вы сошли, девчонки, это сколько же старыми деньгами будет? Куда только правительство наше смотрит?
Продавщица виновато, словно извиняясь за все правительство, не сумевшее удержать инфляцию, переглянулась с Аленой, улыбнулась, поместила головной убор в самую настоящую круглую шляпную картонку, оклеенную бумагой с праздничным узором – еловые ветви, игрушки, блестки – и с легким поклоном вручила бабушке.
– Благодарю! – ответила бабушка.
Они вышли из магазинчика, почему-то пахнувшего имбирем и корицей, на улицу и медленно пошли вдоль набережной.
– Ну вот и застыла река моей жизни, – сказала бабушка, когда они остановились на ступеньках возле заледеневшей чугунной ограды, где летом причаливали яхты и парусники. – Встала намертво.
Алена взглянула на заснеженную реку с желтоватыми ледяными торосами у опор моста, на свинцовую промоину.
Этот спокойный и широкий поток бабушка называла «рекой всей ее жизни», потому что больше сорока лет ежедневно делала анализ ее воды. От его результатов зависело, как и в каких количествах использовать реагенты для очистки. Весной, когда уровень воды поднимается – это одно дело, жарким летом, когда вода вовсю «цветет» водорослями – другое. С детства Алена столько всего слышала про воду! По словам бабушки выходило, что вода самое удивительное вещество на земле: всеобщий растворитель, основа жизни, жидкая, но твердая – если ударить рукой по поверхности. Каких только рассказов не наслушалась Алена про любимую бабушкину воду и их реку, плавной петлей огибавшую город.
– Бабушка, не говори ерунды! – рассердилась Алена. – Зима пройдет, и вновь потечет твоя река.
Не потекла… Алена примчалась в больницу, когда бабушки уже не стало. Металась по отделению.
– Девушка, вы куда?! – кричала вслед санитарка. – Кто разрешил? К нам вообще без бахил нельзя!
Дернулась в ординаторскую. Из-за письменного стола поднялся молодой доктор – виноватое лицо, уши торчат, как у мальчишки. На кармане куртки бейджик: «Алексеев Кирилл Сергеевич, врач 2 отделения»
«Как вы людей лечите?!» – хотела закричать Алена, но осеклась. На столе возле телефона на журнале «Кардиология» лежала шляпка нежно-фиалкового цвета.
Алена дотронулась до стразов, погладила перышко.
– Вот, – сказал доктор. – Пациентка поступила в халате и домашних тапочках, но с головным убором в руках. Никак не хотела отдавать. Первый раз в моей практике такой случай.
Конец ознакомительного фрагмента.