6
Откровенно говоря, здесь мне хотелось бы поставить точку и размашисто написать «КОНЕЦ», как всегда писала в своих нетленках миссис Блэйд. Змей явился в райский сад, поманил отравленным яблоком, но получил в ответ категорическое «нет» и уполз обратно в свою нору. Никто не станет гангстером, никто не польстится на легкие деньги, мама Роза по-прежнему будет создавать чудесную одежду из ничего, старший сын будет торговать хлебом и пиццей, как его тесть, а трое младших сыновей и Рэй – честно вкалывать в гараже. Идиллия. Гармония. Финал.
Что же касается Мэй, то разве мало вы видели любовных интрижек, которые заканчиваются расставанием? И, само собой, как только она исчезнет из жизни Джонни, ему будет гораздо легче обратить внимание на какую-нибудь другую девушку – например, на меня.
Данное соображение имело два последствия: во-первых, я под разными предлогами зачастила в дом к Розе. К своей работе она относилась серьезно и придирчиво изучала модели во французских модных журналах, которые удавалось достать. Так как я знала французский, то могла переводить ей пояснения по поводу использовавшихся тканей и прочие нюансы, имеющие значение при создании того или иного платья. Кроме того, я обсуждала с Розой мой гардероб (довольно скудный, по правде говоря) и выслушивала ее мнение по поводу того, что мне пойдет, а что нет.
Во-вторых, я подстриглась. Раньше у меня были темно-русые волосы ниже плеч, но благодаря безымянному парикмахеру с Девятой улицы я обзавелась каре почти как у Клары Боу. Поглядев наутро в зеркало, я себя возненавидела и, чтобы скрыть свое малодушное стремление походить на Мэй, стала подвивать волосы.
– Господи! – воскликнул в ужасе Тони, когда через несколько дней я снова наведалась в гости к Розе. – Что вы с собой сделали?
– Большое спасибо за комплимент, – сказала я, надувшись.
– Не слушайте его, – вмешался Рэй. – Вам очень идет, честное слово! Вы похожи на кинозвезду.
(Замечу в скобках, что это был первый раз в моей жизни, когда человек сказал мне, что я похожа на актрису.)
– Подлиза, – поддел его Джонни, но с его чудесной улыбкой даже такая шпилька не казалась обидной.
– Тиана гораздо лучше любой звезды, – объявил Тони.
– Ну и кто из нас подлиза? – хмыкнул Рэй.
– Заткнись, Шрам.
– Опять начинается, – проворчал Джонни. – Сделайте одолжение, заткнитесь оба! От вас слишком много шума.
Во время этой перепалки Лео сидел в углу, читая журнал. Не могу сказать, что я обращала много внимания на младшего из братьев Серано. Он казался молчаливым и замкнутым, и выводы из этого можно было делать какие угодно – что он себе на уме, что более яркие старшие братья действуют ему на нервы или что он просто застенчив. Оказавшись поблизости, я машинально посмотрела, что именно он читает. Это была статья об Огюсте Ренуаре.
В тот день Роза была занята другими клиентками, и нам с ней не удалось пообщаться, но ее сыновья настояли, чтобы я осталась на ужин. Я хотела отказаться – мне было ясно, что, несмотря на все мои усилия, Джонни по-прежнему ко мне равнодушен, а неравнодушен скорее Тони, который мне безразличен, но уйти мне не дали. Во время ужина кто-то просигналил на улице. Тони подошел к окну, чтобы посмотреть, кто это.
– В чем дело? – спросил отец Розы, который тоже сидел за столом.
– Ни в чем, – быстро ответил Тони и, прихватив ключи от автомастерской, вышел.
Через несколько минут он вернулся в сопровождении Винса. Тот изо всех сил старался держаться независимо, но при взгляде на него почему-то возникала только одна ассоциация: побитый пес.
– Добрый вечер, мама, здравствуй, дедушка, – промолвил Винс неловко. – Привет всем. Э… здравствуйте, мисс.
Луиджи нахмурился. Роза посмотрела на виноватое лицо сына и рывком поднялась с места.
– Принесу еще одну тарелку, – сказала она.
– Что за дела? – проворчал ее упрямый отец. – Ты должен ужинать вместе с женой в вашем новом доме, нет?
– Ее все время тошнит, – буркнул Винс, придвигая к столу стул для себя. Тони потеснился, чтобы уступить ему место, мать поставила тарелку и новый прибор. – А когда не тошнит, – продолжал Винс, – она то рыдает, то кидается на меня по всякому поводу. Ее отец способен говорить только о своей пекарне и о том, сколько чего надо класть в хорошее тесто. – Он скривился. – Да, я там пригнал машину, которую Джино подарил нам на свадьбу. Поставил ее в гараж. Машина отличная, но не могу я на ней ездить, душа не лежит. Как вспомню, как умирал отец… – Он резко оборвал себя, дернул щекой.
– Машину можно продать, – сказал Рэй.
– Если машина хорошая, зачем ее продавать? – вполне резонно возразил Джонни.
– Джино не понравится, если вы избавитесь от его подарка, – проворчал отец Розы.
– Плевать на машину, – резко сказала Роза. – Потом решим, что с ней делать. – Она обернулась к старшему сыну, сверкая глазами. – Меня куда больше беспокоит то, что и двух месяцев не прошло после свадьбы, а ты уже бегаешь от жены.
– Никуда я не бегаю, – довольно вяло возразил Винс. – Просто… просто достало меня все. Иногда представляю себе, что всю жизнь придется заниматься этой чертовой пекарней, и повеситься хочется.
Отец Розы насупился, шевельнул седыми кустистыми бровями.
– Помню, когда я приехал в Америку, у меня была только та одежда, что на мне, – насмешливо произнес он своим скрипучим старческим голосом. – И ничего, не пропал. Раскисли вы, вот что я скажу. Пекарня ему, видите ли, не нравится… Да это самый лучший бизнес, какой только может быть! Во все времена люди хотят есть…
– Самый лучший бизнес в наше время – торговать спиртным, – заметил Рэй, и в его тоне мне почудилась жалящая ирония, странная для парня его возраста. Он сидел в своей красной клетчатой рубашке, которую обычно надевал вне гаража, и улыбнулся, встретив мой взгляд.
– Ага, скажи это силачу Марио, – бросил Винс в ответ на его слова.
– Это который с Анджело работает? – подал голос Лео. – А что с ним не так?
– Люди Джино его пришили. Сегодня как раз при Поле выловили труп из гавани. Пол слышал, как доктор сказал – восемь пуль, не меньше.
– Без Марио Анджело придется туго, – хмыкнул Тони. – Как же он попался?
– Да вот так как-то. Говорят, его сдала любовница, которую он бросил. Заманила куда надо, а там его уже поджидали.
– Тогда он совсем дурак, если влип из-за бабы, – заметил Тони. – Жаль, я его за умного держал.
– А что ей будет теперь? – не удержалась я. – Анджело ее убьет?
– А толку? – повел своими могучими плечами Винс. – Марио это все равно не вернет, да еще фараоны к Анджело прицепятся. Не, ну я, конечно, не знаю, как Анджело решит…
– Как, как – да как обычно, – проворчал отец Розы. – Пойдет туда, где его будут видеть сто человек, а тем временем его люди разберутся с бабой. Такие вещи спускать нельзя, тем более что Анджело на сестре Марио женат.
– Да они уже давно врозь живут, – сказал Джонни. – У Анджело то одна подружка, то другая, он их меняет как перчатки.
– Семья – это семья, а все остальное – это все остальное, – упрямо возразил старик. – И уж будь спокоен, Анджело отлично это известно.
– У него просто времени не хватит. Ему надо с де Марко разобраться, – решительно ответил Тони.
– Мы можем поужинать, не говоря о де Марко, об Анджело Торре и прочей дряни? – резко спросила Роза, в раздражении швыряя вилку на тарелку. Чувствуется, что, если бы не мое присутствие, вместо последнего слова прозвучало бы что-нибудь гораздо более жесткое. – Опять я должна слушать о де Марко! В собственном доме! Как будто нет других тем…
Ее сыновья переглянулись и как по команде уставились в свои тарелки. Один только Рэй улыбнулся, прежде чем опустить голову, и в его улыбке мне почудилось нечто вроде презрения. (Или же я домыслила его сейчас, когда пишу эти строки, потому что знаю, что случилось потом?)
– Как скажешь, дорогая, – спокойно промолвил отец Розы. – Только не надо кричать.
В следующее мгновение все услышали, как в соседней комнате зазвонил телефон. Винс нахмурился.
– Наверное, это Лучия меня ищет, – сказал он.
– Хочешь, я могу сказать, что тебя тут нет, – предложила Роза, поднимаясь с места. Судя по ее тону, сама она не видела в своем предложении ничего особенного.
– Нет, не стоит. Скажи ей, что я скоро вернусь.
Роза вышла. Старик поглядел на Винса, качая головой, и вздохнул.
– Жалеешь? – проницательно спросил он.
– Ни о чем я не жалею, – отрезал Винс. – Лучия хорошая, у нас все наладится. Просто сейчас трудное время, вот и все.
– Когда наш терпеливый Винс говорит «трудное время», – ввернул Тони, блестя глазами, – это обычно означает конец света.
– Остряк! – буркнул старший брат. И первым из сидящих за столом рассмеялся – немного нервным, спотыкающимся смехом, в котором все же чувствовалось облегчение оттого, что Винс находится среди своих, и даже если кто-то пытается над ним пошутить, его на самом деле хотят таким образом приободрить.