Парк развлечений
После посещения с сыном Кингс Айленда[1] я чувствовал себя, как солдат, доживший до конца войны. Хотелось петь, смеяться и целовать встречных женщин. Что я и сделал, придя домой.
– Ты случайно не выпал из ролокостера[2]? – спросила жена, морщась, как всегда в таких случаях.
– Ай вил сурвайв. Тра-та-та-та, – пропел я. – Ролокостер – это детский лепет.
Сказав это, я невольно вспомнил «Бист» и «Вортек»[3]. Внутри у меня тут же все перевернулось, глаза застыли, а рот открылся в немом крике.
– Ты обязательно должна попробовать. Получишь неописуемое удовольствие, – сказал я и вытер проступивший на лбу холодный пот. – Я даже готов заплатить тебе за это сто долларов, так сильно я хочу, чтобы ты получила это удовольствие.
– C чего это ты так расщедрился? – с подозрением спросила жена.
– Хочу, чтобы у нас были общие воспоминания, – ответил я.
– Надо подумать, – серьезно сказала жена.
– Подумай, – согласился я. – Я постараюсь не пользоваться телефоном в ближайшие два дня.
Подумать у жены значило обзвонить подруг.
– Есть мнение, что ты хочешь меня убить, чтобы получить страховку, – сказала жена через два часа.
– Кетрин, – констатировал я. – Есть мнение, что после пятого развода она слегка недолюбливает мужчин. Но ты не бойся. К счастью, у тебя никакой страховки нет. Так что подумай еще.
Глубокой ночью я проснулся от возмущенного шепота:
– Нашел дуру! Всего сто! Я точно знаю – это стоит, как минимум четыреста.
– У Лизы параноя. Она торгуется даже с телефонным автоматом: все время пытается всучить ему дайм[4] и два удара кулаком. Думай.
На следующий день жена сказала:
– Сама я на это дело не пойду.
– Как хочешь. Иди с кем-то. Но деньги те же.
– Ты все о деньгах, – с презрением сказала жена. – Ты даже не подозреваешь, что есть настоящая крепкая женская дружба.
– Науке об этом неизвестно. Подозреваю, что она существует только в нездоровом воображении Полины.
На следующий день моя жена и Полина стояли в очереди к «Бисту». Обе были смертельно бледны. Я пытался их ободрить.
– Страшно только вначале. Затем думаешь: «Какой я был дурак, что боялся раньше. Тут такое начинается.» Не сдерживайте себя. Если хочется блевать – блюйте. Не беспокойтесь о том, что ветер задерет вам юбки и мужчины внизу увидят ваше белье. Вы проноситесь мимо них на такой скорости, что кажетесь бесформенными кусками мяса. И главное, не пытайтесь звонить друг дружке во время замедления, чтобы обменяться впечатлениями. Отдайте мне ваши сотовые телефоны. Были случаи, когда они протыкали тела своих владельцев.
Жена зашаталась, но Полина подхватила ее и внесла в кабину. Ролокостер заурчал, как тигр перед приемом пищи, и двинулся.
Когда все было кончено, ко мне подошел служащий парка и попросил пройти с ним.
Женщины сидели в кабине, не отпуская металлических поручней. Они не отвечали на вопросы и не мигая смотрели вперед. Несколько техников суетились вокруг них, пытаясь разжать их пальцы.
– Ступор, – сказал один из них. – У нас есть еще несколько минут. Может вам удастся. Хочу вас предупредить. Если не успеем, придется их …
Он замолчал и виновато отвел глаза.
Я решил прощупать почву и начал с ничего не значащей фразы:
– Дорогая, у тебя муж и дети. Ради них ты должна оставить этот ролокостер и пойти домой.
Как я и ожидал, это не подействовало. Тогда я решил пустить в ход тяжелую артилерию.
– Звонили твои подруги и оставили тебе важные месиджи[5]. Хочешь их послушать?
Никакой реакции. Это было серьезнее, чем я думал.
– Последняя минута, – предупредил техник.
– Если вы сейчас же не уйдете, вас запустят еще на один виток! – выкрикнул я.
Женщины вскочили, вырвали с мясом железные поручни и побежали.
– Вот это сила! Не приведи господи встретиться с такими в темном переулке, – испуганно прошептал техник.
Жена и Полина еще долго не могли разжать пальцы. Я должен был кормить их из ложечки и ухаживать за ними, как за малыми детьми. Им это нравилось. Полина предложила пальцы вобще не разжимать, а поручни сварить, чтобы никогда не расставаться. Были и другие предложения. Кетрин предложила объявить меня истязателем женщин и отдать под суд. Лиза потребовала, чтобы я оплатил каждую минуту страданий. По ее подсчетам я должен был своей жене 69 миллионов. Я сказал, что это абсурд. Она согласилась и скостила пять миллионов.
В конце концов все наладилось. Пальцы сами по себе разжались, и я выбросил железяку на мусор. Единственное, что напоминало нам о том событии, это медицинские счета. Их присылали нам мужчины, которые иногда неосторожно протягивали моей жене руку для пожатия.
Однажды жена пришла домой поздно. Ее глаза горели, как у Анны Каренины после первого свидания с Вронским. Я сразу заподозрил что-то нехорошее.
– Я прыгнула с моста, – торжественно сказала она.
– Прямо в песочницу? – усмехнулся я., подразумевая полуметровой высоты пластмасовый мостик на детской площадке неподалеку.
– Это был банджи джампинг[6], – продолжила жена, не замечая моей иронии. – Мы с Полиной долго летели взявшись за руки в бездну. Теперь мы все хотим попробовать парашют. Представляешь, Кетрин, Полина, Лиза и я образовываем в небе звезду.
– Представляю, – прошептал я и внутри у меня все похолодело от страшного предчувствия.
– Кстати, для звезды нам нужен пятый партнер. Мы решили взять тебя. Ты же сам хотел, чтобы у нас были общие воспоминания.