Глава 4
С возвращением на базу машины с экипажем Доглина полеты закончились. Во-первых, на санитарные задания «восьмерки» ходили только днем, а на сегодня почти не оставалось светлого времени. Во-вторых, каждый экипаж уже налетал более четырех часов. В-третьих, одной из машин требовался серьезный ремонт.
Заполнив документацию, летный состав потянулся к жилым модулям. Пора было постоять под прохладным душем, подкрепиться и отдохнуть.
Вездесущий Миша Гусенко поднялся в скворечник КДП и спросил:
– Дмитрий Георгиевич, я слышал, вы в город собираетесь, да?
– Есть такое дело. С утра автобус у командира базы выпросил.
– Водочки с закуской прикупите?
– Хотите отметить удачное завершение полета? – с улыбкой осведомился пожилой майор.
– А как же! И вы подходите.
– Чего ж не подойти – подойду. Сколько взять-то?..
В городке, расположенном рядом с базой, свободно продавалась «Столичная», причем не левая, а хорошего качества, настоящая, с московского завода «Кристалл». Стоила она в переводе на валюту чуть больше трех баксов.
– Два экипажа, техники, вы… – закатив глаза к потолку, подсчитывал Михаил. – Ладно! – Он махнул рукой. – Берите бутылок десять. Надеюсь, этого на всех хватит.
– До завтра придете в норму? – на всякий случай спросил майор.
– Куда ж мы денемся.
– Ладно. Понял. Десять.
Капитан отдал Дмитрию Георгиевичу тонкую пачку местных купюр и напомнил:
– Да, и если не трудно, прихватите килограмма четыре козьего мяса.
Майор Степко слыл человеком мягким и понимающим. Не просто же так он сам двадцать пять лет подряд бороздил небо.
– А чего ж не прихватить? – прогудел он. – Под такое количество водочки не грех и хорошей закуски соорудить.
Спустя несколько минут он вместе с тремя бойцами охраны загрузился в старенький автобус и отбыл в город, до которого при желании можно было и пешком дойти.
Миша отправился в модуль.
В те дни, когда вертолетчики устраивали посиделки с алкоголем, прием пищи в столовой исключался. Ужин с закуской они готовили сами из того запаса продуктов, который держали именно для таких вот торжественных случаев.
Санитарное задание экипаж капитана Доглина выполнил без всяких приключений и особых накладок. «Восьмерка» долетела до базы на максимальной скорости, по спрямленному маршруту. Она тут же плюхнулась на площадку, возле которой ее уже поджидала машина с большими красными крестами на бортах. Носилки с молодой роженицей тотчас же были перегружены туда, Власта уселась рядом с ней, и машина умчалась в направлении госпиталя.
– Кажется, это все на сегодня, – проворчал прапорщик Нудин, тут же вышел из пилотской кабины в грузовую и бросил ветошь на окровавленный пол.
– Да, все, – подтвердил командир. – Светлого времени осталось мало. Больше мы нынче никуда не полетим.
– Наши мужики, наверное, уже в модуле, – сказал Рыбин и кивнул на вертолет экипажа Карбанова, стоявший рядом.
Доглин спрыгнул с последней ступеньки трапа и заявил:
– А чего им тут делать? Движком они завтра займутся, а сейчас отдыхают. Или ужин готовят.
– Тогда и я завтра приборкой займусь, – со вздохом проговорил бортовой техник. – Неохота сегодня с кровью возиться.
– Пошли до дому. Нам тоже пора перевести дух.
Ужин удался на славу. Помимо водки и парного козьего мяса Дмитрий Георгиевич привез из города свежих овощей и фруктов. Миша с Равилем расстарались, приготовили отличное жаркое и пару весьма затейливых салатов.
Едва вертолетчики подняли тост за удачное завершение трудного летного дня, как в модуль вошел главный врач госпиталя Леонид Олегович Золотухин.
– Празднуете? – Он вполне добродушно улыбнулся. – Наслышан о ваших подвигах. Вот, пришел поблагодарить вас, ребята, за хорошую работу. – С этими словами доктор поставил на стол бутылку дорогого коньяка, привезенную, по-видимому, из России для какого-нибудь особого случая.
Модуль тут же наполнился громкими радостными возгласами всего летно-технического состава. Организаторы застолья усадили Золотухина на почетное место в центре стола, налили ему традиционную штрафную.
Леонид Олегович был довольно стройным мужчиной лет под пятьдесят, с клиновидной бородкой и седеющими висками, с умным, насмешливым, но сильно некрасивым лицом. Он умел легко поддержать беседу и всякий раз становился центром внимания. Доктор приятным ленивым голосом будто невзначай ронял такие остроты, от которых смеялись все.
Люди, впервые повстречавшие его, часто пугались и спешили скрыться как можно дальше. Всему виной были длинный крючковатый нос, тонкие и кривоватые бледные губы, клочковатые брови и колючие бесцветные глаза. Все это мало вязалось с широкой душой, безмерной добротой и мягкостью Золотухина, но факт оставался фактом.
До Африки он заведовал отделением в клинике некоего областного города. Дабы пациентов или новых коллег не хватил инфаркт при первой встрече с ним, Леонид Олегович сочинил и повесил на дверь своего кабинета объявление с собственными инициалами: «Доктор ЗЛО не желает вам зла, он просто здесь работает». Доверчивый русский народ поддавался на эту уловку, смело входил в кабинет и… лицом к лицу сталкивался со «злом». В общем, идея с объявлением лишь усугубила ситуацию.
Про Золотухина на базе ходили легенды. Его прислали сюда главным врачом, едва был разбит госпиталь у Рамира. Он сразу взялся за дело: познакомился с персоналом, обошел палаты и кабинеты, осмотрел больных и раненых.
Госпиталь тогда был забит под завязку, и Леонид Олегович вдруг обнаружил странную картину. В инфекционном отделении лежали бойцы правительственной армии со странными жалобами на острую боль в кишечнике. Судя по анализам и внешнему осмотру, все они оставались абсолютно здоровыми, тем не менее корчили из себя умирающих.
В то же время персонал хирургического отделения выхаживал рядовых и офицеров с пулевыми и осколочными ранениями. Одного капитана Золотухин прооперировал лично и намеревался отправить в глубокий тыл для дальнейшей реабилитации. Но тот наотрез отказался.
– Ни за что! – прошептал он бледными губами. – Поставьте меня скорее на ноги, господин доктор! Я должен вернуться на передовую, в свой батальон. Там сейчас туго, люди очень нужны.
Знающие люди объяснили Золотухину, что такое положение в здешних госпиталях было нормой. Три четверти населения Кабора воевать не умело и не желало участвовать в гражданской войне. Эти люди покидали страну или переезжали в глухие селения, некоторые скрывались в джунглях. Лишь самые активные граждане этой страны записывались в армию и защищали законно избранного президента.
Вот такая была картина. Одни изо всех сил симулировали, а другие рвались в бой. Пришлось главврачу наводить на вверенной ему территории порядок, и вскоре палаты инфекционного отделения опустели.
Леонид Олегович познакомился с вертолетчиками, прибывшими из России, и однажды вечером за рюмкой водки рассказал интересную историю из начала своей карьеры. Его профессиональное становление пришлось на девяностые годы. Те времена даже простые граждане до сих пор вспоминают со страхом и отвращением, а уж врачи городских больниц и вовсе говорят о них как о фронтовом лихолетье.
Только в течение девяносто первого года в отделение, где трудился Золотухин, трижды наведывались киллеры и довершали работу, кем-то недоделанную. Вызовы милиции, штат охранников, тревожные кнопки и прочие меры предосторожности помогали так же хорошо, как горчичники при инфаркте. В общем, скучать докторам тогда не приходилось. Им тоже в любой момент запросто могло перепасть по полной программе.
В девяносто втором в отделение привезли бандита-кавказца, продырявленного на какой-то стрелке. Его сопровождала целая толпа разъяренных, до зубов вооруженных соплеменников. Денег, как говорилось в сказках той эпохи, они доктору не предлагали. Наоборот, ткнули стволом в бок и предупредили: мол, если раненый помрет, то прямо здесь отрежем тебе хозяйство. Потом эти милые ребята сели на мягкие диванчики, стоявшие в коридоре больницы, и принялись ждать исхода дела.
Золотухин с трясущимися руками вошел к пациенту, осмотрел раны, сунул ему в горло трубку, включил аппарат искусственного дыхания и пригорюнился. Характер ранений никаких шансов для сохранения хозяйства не оставлял, так как фактически перед ним лежал труп.
Слегка успокоившись и поразмыслив, Леонид Олегович вернулся в коридор. Кавказцы вопросительно уставились на него. При этом они многозначительно поглаживали рукоятки пистолетов, торчавших за поясами.
– Дело, товарищи, обстоит так, – молвил он голосом диктора Центрального телевидения. – Я сделал почти невозможное.
Бандиты радостно загалдели и обступили Золотухина.
– Наш брат жив?
– Жив. Он собирался покинуть этот мир, но мне удалось задержать его. Среди вас есть родственники этого человека?
– Конечно, есть!
Вперед выдвинулись двое бородатых мужчин.
– Мы его братья, – сказал один из них.
– Отлично, – ровным голосом произнес Леонид Олегович. – Теперь все зависит только от вас.
– Что мы должны делать? – озаботился брат, видимо, старший.
– Сейчас я провожу вас к нему, и вы позовете его обратно. Если он не хочет покидать этот мир, то услышит вас и останется здесь.
Бандит помладше шепотом спросил:
– А если не захочет?
– Тогда не вернется. Но это его воля, и ее надо уважать.
Золотухин напялил на гостей с юга белые халаты, завел их в реанимационную палату, еще раз объяснил, что нужно делать, и удалился за стеклянную перегородку. Оттуда он осторожно наблюдал за тем, как бандиты на своем языке уговаривали брата не покидать этот мир. Один что-то бубнил ему в левое ухо, другой – в правое.
Когда их напор и энтузиазм поиссякли, доктор вновь появился в палате.
– Не захотел, – сказал ему старший брат, тяжело вздохнул и вслед за младшим удалился в коридор.
Леонид Олегович отключил тело от аппарата искусственного дыхания, выждал для верности еще пять минут и отправился в хирургию за спиртом. Надо же было отметить радостное событие. Тестикулы все-таки остались при нем.
Когда приготовлением пищи занимался второй пилот Гусенко, стол всегда ломился от вкусных блюд. Вот и сегодня друзья и коллеги уминали хорошо прожаренное козье мясо и нахваливали повара.
Но несмотря на обилие выпивки и отличной закуски, настроение у летно-технического состава и гостей оставалось безрадостным. Раньше подобные посиделки проходили с размахом и весельем, в душевной и дружеской обстановке. Теперь все не совсем так.
В этой небольшой африканской стране шла кровопролитная война. Обитателям базы хватало нервотрепки и тяжелой работы. Люди устали и все чаще подумывали о том, как бы поскорее вернуться на Родину.
Участники застолья опустошили все бутылки «Столичной», купленные в городке, съели огромное блюдо жареного мяса, вяло поболтали на отвлеченные темы и начали разбредаться по своим бунгало. На следующий день пока заявок не поступало, тем не менее команда на вылет могла прозвучать в любой момент.
Конец ознакомительного фрагмента.