Альманах рыболова. Рассказы – статьи – обзоры. Рассказы (Дмитрий Форма)

Сага о налимах

Машина по жаре шла быстро. Знойный ветер закидывал в открытые окна запахи леса, земли и разморенных трав. С грохотом под полом рычащей «Волги» пролетали булыжники. Раскатанная лесовозами гравийка нещадно пылила, и клубы пыли столбами улетали назад. Вдоль дороги мелькали запорошенные желтой глиной комли здоровенных осин, склоненные березы. Старый тракт петлял среди леса, уходящего зелеными волнами за горизонт.

– Хорошо идем! – крикнул Долгий. Спутники его – Ирина и дед – закивали головами. Гонка с грохотом и пылью вызывала у них страх и веселье. Через час свернули к реке. И вскоре машина, сбавив ход, пошла среди дач.

– Где-то здесь, – Долгий завертел головой, ища нужный дом. Дачу нашли. Сад имел запущенный вид, присущий заброшенным усадьбам. Разгрузились. Дед разулся и босиком пошел по траве.

– Хар-рошая фазенда!

– Давайте перекусим, да я побегу, – Долгий глянул в маренистое небо. – Налимы ждать не будут. А вечером холодно может быть, – внутренне не веря в то, что на реке придется задержаться до вечера, начал собираться Долгий.

– Как ты их ловишь то, они же скользкие? Вилкой небось тычешь? Я слыхал про такое.

– Ага, гарпуном… – Ручками! – Долгий растопырил пальцы, – Вот они умелые, все здесь! Маска, провод для кукана и – всё! Вилками только деревенские тыкают, а я меньше килограмма не беру, пощупал и прощай. Рыбу калечить, себя не уважать!

Маска, провод на кукан, и всё – остальное ручками!

– Ау, чай готов! – Ира вышла в легком сарафане.

Видно было, что ей нравится на этой заброшенной даче, в глухом, удаленном от города месте. И дорога – страшно, но целое приключение. «Рыбак!» – ласково поглядела она на Долгого.

После быстрого перекуса разбрелись. Дед пошел на гору травки посмотреть, новая хозяйка прибиралась в доме, Долгий, закончив сборы, двинулся по тропинке к реке. Солнце жарило нещадно, кузнечики трещали вокруг, духота пьянила запахами спелых трав.

В легких кедах Долгий трусцой спустился под горку к реке. Вода была очень теплая. «Светлая, – про себя подумал Долгий. – Ловить будет одно удовольствие. Все камни на виду, значит, и налимы на месте». Войдя в воду, поплыл. Вода приняла пловца, словно ласковая хозяйка впустила в свой дом. Первый проплыв Долгий сделал на выдохе, от радости бурля по-детски пузырями. Чистое дно, травинки, мальки – всё поплыло назад мимо охотника. Течение двигалось вместе с пловцом, как одно целое. Первый камень начал проверять под скалой. Крупный валун, покрыт легкой донной пылью. Но под глыбой оказалось пусто, и охотник поплыл дальше. Для Долгого началась обычная рыбацкая работа.

Налимы – отдельная тема в рыболовном рейтинге. Рыба крупная, довольно вкусная. Свежий налим, пожаренный с лучком в масле, – мечта многих хозяек. Долгий знал про эту рыбу почти всё. А главное знал, что налимы летом, в жару, днем, прячутся под камнями в норах-щелях, и при определенной сноровке взять их голыми руками не составляет большого труда. «Всё предельно просто, – часто объяснял любопытным Долгий. – Ищешь камень, – желательно крупный, можно размером с письменный стол (под крупным камнем – и налим крупный!) – ощупываешь его, ищешь ход. Нащупав, можно сразу проверять нору, можно всплыть, заткнув ногой ход, набрать воздуху и проверить его не спеша. Налим на ощупь мягкий и скользкий. Живой, одним словом. Если вода теплая, стоит лениво. Можно даже погладить слегка. Касание всегда волнует. Радостно, если наткнешься на бок или хвост крупной рыбы. Крупного налима или взял сразу, или он сбежал. Крупный, бывает, так ломанется из-под камня, руку вывернет. Или хвостанет через второй ход, если есть, аж галька звенит: в воде хорошо слышно. Взять налима можно только одним приемом, просунув пальцы в пасть и жабры, и замкнуть пальцы в кольцо. Другого способа вытащить живого налима из под камня нет. Только за жабры – и пальцы в кольцо!».

Часто под камнями попадались другие рыбы: окуни (нередко крупные), караси (голова маленькая, жабры не найдешь, брать только в охват, в ладонь, благо карась не очень скользкий), ерши (эти вообще хохма: ленивые, пузатые, лоснятся, как поросята, сплошные колючки). Долгий старался не брать прилов: пока плаваешь, мелочь с кукана оборвется. Только рыбу потратишь. Но если с налимами было плохо, и попадался солидный карась – нес домой с гордостью; иного карася хватало жарить на две сковородки. Иногда попадались битые налимчики: глаза нет (вилкой выбили), или хребтина помята – деревенские поработали. Такую рыбу Долгий не брал, её и так Бог обидел. Рыба за это отвечала благодарностью – считал Долгий, – за отпущенного маленького река давала крупного налима. Но на этот раз ни крупного, ни мелкого нащупать пока не удавалось. Река уже повернула за перекат, пошел затяжной неглубокий плес; но рыбы не было. Долгий шел по реке зигзагами от берега к берегу, неторопливо нырял, вытянув перед собой руки. Осторожность играет свою роль в этой охоте: на дне, как у Бога, всего много, можно и напороться невзначай на корягу или острый камень. Пару раз Долгий видел, как через реку переплывали змеи, и перед тем как нырнуть всегда бросал взгляд вверх по течению: не несет ли корягу или бревно. Одним словом, внимание!

Камни хорошо были видны в чистой воде, и проверять их было одно удовольствие. Прочесав зигзагами плес, Долгий по перекату поплыл по-собачьи. Из теплой воды подниматься не хотелось: легкий ветерок при вставании уже холодил тело. Прошло часа полтора с начала речной охоты. За перекатом начинался омут. Долгий проверил знакомые камни, но под ними было пусто. В омуте глубина пошла метра под три; дно чистое, мелкий песок, камней мало; Охотник плыл, изредка заныривая на самое дно. Здесь проверка и ловля могли осуществляться только одним нырком, вернуться на глубине на камень без ласт практически невозможно: не дельфины-ж мы.

На куцем мыске у ручья купались девушки. Они с визгом и брызгами кидались в воду. Им было весело. Долгий хотел проплыть мимо, но заметив свою знакомую, вышел передохнуть. Карина тоже узнала Долгого и искренне обрадовалась. Стали рассказывать друг дружке новости. На смуглой коже девушки сверкали капли воды. «Ей тепло в воде» – думалось Долгому. Но не позволив себе расслабиться, он вежливо передал приветы общим знакомым и поплыл дальше.

Прошло уже часа три с начала заплыва, стала появляться усталость. А рыбы всё не было. Глубина пошла меньше. Ловец начал искать камни и вспомнил, как на этом месте он несколько лет назад поймал крупного налима. Тогда тоже долго не мог ничего поймать и, уже изнурившись, наткнулся на камень. С налимом. Ход был маленький, перегорожен другим камушком, и в норе прихватить налима не составило большого труда. Налим оказался нормальный, крупный даже. Взять-то взял, а вытащить – никак! Рука, точнее кулак, с зажатым налимом назад не пролезала. Отпустить перехватиться – выскочит! Вытащить – никак, уже руку в кровь больно. Что делать? Сердце стучит быстро, сжигая остатки кислорода. Попробовал и так и этак, камень на входе крепко стоит врытый в дно, рука не вылазит. Всё, дышать больше нечем. Но Долгий знал, что в конце дыхания есть ещё небольшой резерв секунд на пять-десять, когда ничего не чувствуешь, но еще соображаешь. Мысли в голове летят стремительно. Подумалось: «Что я без налима, домой без рыбы – позор, а жизнь мало стоит». Сознание отключилось. Долгий, не помня себя, рванул руку и оказался над водой с налимом в кулаке. На тыльной стороне кисти краснел кусок содранной кожи. Так и появилась налимья метка на руке Долгого.

Омут кончился, ничего не дав ныряльщику. Вечерело. Красивые розовые облака неподвижно стояли над головой. Коршун высоко проплыл в сторону большой горы. Под этой длинной горой, на повороте, начинался другой плес. Там было много камней. Под горами всегда много камней. Долгий поплыл челноком от берега к берегу. Камни проверял быстро. Камни здесь были большие, хорошие, с ходами. И ни одного налима! Ловец был вне себя. Под очередным камнем резко нащупал налима. Крупный. Попытался взять рыбу, но налим, – наверно, уже сказывалось то, что вода остывала – активно крутанулся, и вдоль руки дельфинчиком выскочил на поверхность. От такого фокуса Долгий обомлел и выругался. Треснул кулаком по воде. Остывая, понял: его ошибки почти не было, налим стоял головой наружу из камня, и он его просто стронул. Передохнул. Пошел дальше. Но неуверенность всё же коснулась Долгого своим отравляющим крылом: идти стало тяжелее, мысли вразнобой поползли в голове. Камни проверял уже не все подряд. Маленькие просто ощупывал ногами со всех сторон, не погружаясь. Крепко вечерело.

Гора на повороте потемнела и придвинулась; тусклая вода стала плотнее и впускала пловца неохотно. Под водой было тихо и неприятно сумрачно. Пловец решил поворачивать домой и пошел вверх по течению. Вдруг в воде неожиданно четко и отдельно показался валун. Немного поколебавшись, всё же решил проверить камень и нырнул. Спокойно расчистил от веток и гальки вход. Пусто! Чертыхнулся, встал, вода холодными струйками покатилась по телу. Решил больше не задерживаться и прямиком вдоль берега по реке идти домой.

Прошел метров двадцать и решил нырнуть еще раз, точно последний. Свернул в глубину. Нашел камень, нырнул, – пусто! Всё, без задержек домой. Через десяток метров увидел еще камень. Всё, последний. Упал в воду. Пусто! Придется позорно возвращаться домой без рыбы. Долгий представил, что Ира, конечно, ничего не скажет, да и дед пошутит что-нибудь: на безрыбье и колбаса рыба. Но душа не хотела такого результата. Пошел по реке вверх. В темной реке уже начали отражаться кусты и небо. Увидел крупный валун. Машинально, боком, от усталости, упал под камень, принырнул, одним движением сунул руку в ход, и вот он – налим, крупный, – ладонь под голову, пальцы в жабры, большой палец в пасть, кольцо сомкнул, и – тяжелый, хлестающий хвостом, налим поднят над водой. Ура! Взял! Хороший!!!

Ловец тяжело, раздвигая грудью тугую воду, вышел на берег и, только оказавшись на суше, посадил налима на кукан. Намотал провод на руку и сразу поплыл через реку к рельсам. Поднялся на насыпь и на деревянных ногах зашагал по шпалам. В ушах булькала вода. Долгий прыгал на ходу, наклоняя голову то налево, то направо, но вода оставалась где-то внутри…

Несколько километров до поселка прошел довольно быстро. Поднимался по откосу к дачам уже в полных сумерках.

– Ну, где ты есть? – встретила Ира. Увидев рыбу, обрадовалась, – Ого, какой большой!

Дед вышел на крыльцо с газетой и поверх очков оглядел налима. Добыча качалась на кукане.

– Не зря рыбачил, – похвалил старик, – Вот это рыба! Пойдет уху варить!

Всё время пока булькал котелок, и Ирина суетилась, накрывая на стол, Долгий сидел у костра и впитывал тепло огня. Мыслей не было. Соседи, шумевшие разнобоем за оградой, не трогали его. Перед глазами плыла мутная пелена, и было хорошо.

– Наварилась, можно снимать. – очнулся Долгий, и стал осторожно убирать котелок с огня.

Ирина разлила уху по тарелкам. В чашках весомо плавали крупные куски рыбы. Аромат вкусной похлебки поплыл над застольем. Дед распечатал бутылку.

– Хороша уха из петуха, а из налима еще лучше! – старик поднял стопку, – За рыбака!

Ирина поглядела на Долгого и выпила молча, не морщась.

Горел костер, крупные искры улетали в темное небо.

Ночью Долгому снилось что-то: куда-то он ехал, потом увидел площадь в курортном городе, приснилась забытая родня; но постепенно тревоги пропали и Долгий во сне понял, что он что-то важное сделал и разрешил. Что разрешил, он толком не понял, но успокоился и заснул крепко. К Долгому пришел отдых.

Уксус

Вот ведь правы люди! Говорят, что каждый человек похож на свое животное. Имеется в виду, домашнее или кармическое существо. Есть у меня напарник по рыбалке, я бы даже сказал, старший товарищ. Сосед, Николаич. Компаньон, с которым мы ездим на рыбалку несколько лет подряд. Николаич похож на паука. Мохнатые руки, отсиженные штаны, нагловатый взгляд, любит свои сети. А главное, если присосется к чему – не оторвать. Это я про вы выпивку.

Николаич может выпить много, очень много. Может пить несколько дней подряд. Забыть про все свои сети и прочее. Напиться и рухнуть спать на солнцепеке в двух метрах от палатки, опростав протез ноги на общее обозрение. А в это время ветер крутит остров, вокруг которого он наставил сетей.

Лучших своих сетей. Говорили: не ставь без нас. А он поставил. Поставил вокруг огромного плавучего зыбуна. На озере плавают такие большие поля травы, если не знаешь – за остров точно принять можно. Ну вот, очнулся наш сетевик, а острова-то, который прямо напротив нашей стоянки находился, – нету! Есть вдали какой-то островок, но наш-то куда пропал? Ан нет, он-то наш вдали и есть! Вокруг которого сети были привязаны… Все сети замотало в хлам. Думали Николаич рехнется с горя. Запил вчерную. Ну говорили же: не ставь без нас, проснемся (устали с долгой дороги) – вместе всё и поставим с нашей лодки… Не послушал. Хотел рыбкой удивить. Удивил. Долго ржали. Николаич в упрек выпил всё, что мог выпить, и провалялся под шофе до конца рыбалки без сетей неделю в своей палатке.

Зная слабую жилку нашего попутчика, стараемся впредь не искушать его лишней выпивкой, каждый раз решая проблему: взять достаточно, чтобы и себе было что на ужин в стопки плеснуть, и чтобы Николаичу нечем было особо разгуляться.

В этом году надумал: решил поставить вина на березовом соке. Благо сока весной было ведрами. Целая фляга выбродила. А сказать надо, хлопот выпало в этом году: и работа расслабиться не давала, и машинешку искал-купил. Пока суетился, винцо чуть подкисло, не успел сахара добавить. Но пить можно, вкус приятный, жаль с кислинкой – много не выпьешь.

Оно мож и к лучшему, упиваться никто не станет. Взяли на поход двадцать литров. Налил новую полную пластиковую канистру. Обычно чистую воду питьевую берем с собой на рыбалку, а тут – вина налил. И в шутку в первый вечер сказали Николаичу: вот тебе на неделю по три литра в день – норма. Поржали еще, что из-за уксуса много не выпьешь. На том и успокоились: водки мало взяли, в первый день её выпили, дальше рыбалка, планировали, пойдет без напрягов. Культурно, на легком винце.

Первым же «рабочим» утром я смутился, увидев по пробуждению Николаича, сидящего на стульчике в хозяйственной палатке перед канистрой с вином. Исключительно вежливо поздоровавшись со мной и пожелав громко доброго утра, Николаич уставился на флягу.

– Что, с утра думаешь как норму выбрать? – пошутил я. Но ирония, похоже, была напрасна.

Николаич вздохнул с явным огорчением:

– Думаю пить или не пить… Изжога у меня от твоего вина уже.

– Как не пить! норму-то делать надо, – подзудил проснувшийся Саныч, наш третий компаньон.

Сходили умылись, позавтракали и умотали с Санычем на лодке рыбачить до обеда.

Порыбачили, приходим – немая сцена: Николаич в отрубе в своей маленькой палатке, сети валяются не разобраные на полиэтилене, уровень розовой жидкости во фляге заметно упал. Ёфт! свинья грязи найдет…

Сели с Санычем обедать, с трудом выпили по полкружки винца. Хоть и вкусное, на малиновом варенье делал, но кислит, много не выпьешь. Плюнули на недееспособность Николаича, пошли сами его сети ставить. Приходим вечером, Николаич опять спит. Пускает газы в палатке вперемешку с такими руладами, что обзавидуешься столь крепкому сну в его преклонном возрасте.

Утром привезли рыбу с сетей. Опухший Николаич заорал: «Щас пожарим!» – и пошел к фляге.

– Николаич, хорош бухать! кто сетями заниматься будет? рыбу кто ловить будет? ты же знаешь: пока бочку рыбой не наполним, домой не поедем!

– Всё сделаем, – в растяжку, мощным хриплым басом стал уверять нас кампаньон.

Пообедали, сплавали на острова за грибами, набрали ведро белых, радостные выходим с Санычем из лодки, поднимаемся на берег – Николаич опять густо храпит в своей берлоге. Мать-перемать! Подошли к фляге: точно убыль видна! Блях, как он его пьет??

Пожарили рыбы, выпили с трудом по полкружки. Николаич выходить на ужин отказался. Легли спать. Слышим в соседней палатке: завозилось, застонало, с рычанием выползло из тесной пещеры. Затопал, пошел в штабную – пить. Засыпая: доносилось хлюпанье выпиваемой влаги, негодования и вздохи.

Утром встали, Николаич опять спит, мы – опять на рыбалку, сети и прочее. Так несколько дней Николаич бухал в своем графике.

Остался один день.

– Всё, ничего я не хочу. Обедать не буду, – это Николаич. – Ничего мне не надо.

– Ну-да, ну-да, фляга то пустая…

– Да ты знаешь как я с нее рыгал? Все вывернуло изнутри, как выжгло…

– Ну конечно, ты мучился…

Он мучился… Паук такой-то! И ведь выпил же всё раньше срока, превысил норму по три литра в день! Уксус же чистый стал из вина за неделю на жаре. А он – выпил! Лях… Может правду говорят: на халяву уксус сладкий? Кто знает?

Абаканский сплав

Хакасия – страна красивых гор и рек – издавна притягивает туристов и рыболовов, охотников и любителей природы. В недрах этой земли среди гор рождаются целебные ключи, по долинам текут кристально чистые реки, в заповедных местах живут дикие звери.

Не один десяток лет мы с моими друзьями совершаем рыболовные походы – сплавы – в этой стороне. Летом, в июле-августе, садимся на поезд до Абазы и через двенадцать часов оказываемся в последнем населенном пункте перед водной заброской в верховья реки. Абакан – главная водная артерия края – широкая и стремительная река с изумительно чистой водой. На моторке нас поднимают в верховья на сколько возможно, точнее, из расчета сколько времени есть на сплав у команды. Чаще всего это 7—10 дней. Поднявшись на сотню километров по реке, разбиваем лагерь, и первый туристический вечер посвящаем наслаждению тайгой и красотой водной стремнины. Я называю этот момент «со свиданьицем». По возможности – и непременно – варится первая уха, выпивается заздравная чарка и чарка на удачу, плескается немного жжёнки в костер – дар местным богам, и все укладываются в палатку на отдых. Первую ночь все спят вдосталь, кто сколько может. После изнурительного подъема на моторе, первый день отпуска – и т. п. – можно и поспать досыта. Впереди многодневные и долгожданные сплав и рыбалка.

Конец ознакомительного фрагмента.