22
Билл Ганн в полном потрясении сидел перед стеной мониторов. Включен был только один, расположенный в центре, экран тридцати шести дюймов по диагонали, высокого уровня разрешения.
Аудиозапись взвизгнула, когда он нажал кнопку «Перемотка» и, уставившись на счетчик на контрольной панели, в нужный момент нажал «Стоп». Затем он переместил несколько датчиков контроля уровня, продолжая устранять звуки на заднем плане, и снова запустил запись.
«Я никогда не слышал о синдроме циклопа. – Голос Джейка Силса. Звук вспыхнувшей спички. – Три случая – это немного. – Снова голос Джейка Силса.
– Номер тридцать два! – позвал голос издалека.
– Это нам. Я принесу. – Голос Монти Баннерман.
– Кетчуп. – Голос Силса. – „Матернокс“ производится в нескольких местах. Здесь, в Соединенном Королевстве, – в Рединге, Плимуте и Карлайле. В Коннектикуте, Мэриленде и на Гавайях – в США. В Корее и, я думаю, в Кейптауне и Мельбурне. Кроме того, есть завод в России, работающий по лицензии. То есть всегда есть возможность, что в какой-то партии произошла грубая накладка, – но процедура контроля качества начисто перекрывает возможность, что она может попасть в розничную торговлю».
Чашка кофе, стоящая перед Ганном, давно остыла, но он забыл о ней; прослушав запись до конца, он снова прокрутил ее. «На этот раз я поймал тебя, приятель, – подумал он. – Поймал за твой гнусный тощий загривок».
Он нажал «Стоп», откинулся на спинку кресла и включил синхронную видеозапись. Теперь на большом экране перед ним были черно-белые изображения Джейка Силса и Монтаны Баннерман, которые сидели за ланчем в каком-то пабе. Все свои записи Билл Ганн делал черно-белыми. В цвете, может, было покрасивее, но черно-белое изображение давало лучшую контрастность, особенно при слабом освещении. Он посмотрел на красные цифры отсчета времени на панели, а затем словно нехотя проверил свой «ролекс». 7:45.
– О черт! – Он же обещал Никки успеть домой вовремя, чтобы взять ее в театр. На Шекспира. Она изучала литературу в Лондонском университете. Он никогда не имел ничего против культуры. Сегодня вечером он должен отвести ее на «Отелло» в театре «Олд-Вик». Пьеса полна интриг, а ему нравились интриги; если бы у Отелло была такая эффективная система прослушивания, как та, что он установил в «Бендикс Шер», Дездемона осталась бы жива.
Никки была хорошей девочкой. Ей двадцать лет. Два года назад он развелся с той сукой, которая десять лет портила ему жизнь. Даже сейчас ему было неприятно называть ее по имени, раны были слишком глубоки, так что он предпочел ограничиться анонимной «сукой». Никки вырастет, устанет от него, найдет кого-то ближе ей по возрасту и в один прекрасный день устроит свою жизнь. Но пока все хорошо. Именно это ему и было нужно. Вдоволь секса, никаких вопросов и неподдельное обожание героя. В его жизни были времена и похуже. Куда хуже.
Он снял трубку телефона внешней связи и нажал кнопку набора номера, который хранился в памяти аппарата. Никки ответила после второго звонка.
– Я задерживаюсь. Бери такси, оставь мой билет в кассе, и встретимся в зале. – Не дожидаясь ее ответа, он положил трубку и снова уставился на экран перед ним.
Быстрота действий. Когда вы оказываетесь в подобной ситуации, скорость реакции имеет самое существенное значение. Реальную опасность представляют два человека: Чарльз Роули и Джейк Силс. Он давно советовал избавиться от Роули, но совет директоров решил, что Роули знает слишком много о генетических исследованиях компании и она не может рисковать тем, что Роули решит перейти к конкуренту – что он едва ли не обязательно сделает, если оставит «Бендикс»; любая фармацевтическая компания тут же счавкает его. Вместо этого Ганну поручили держать его под постоянным наблюдением. Ганн считал, что позволить ему сблизиться с этим новым американцем было неудачным решением. Но при всем желании он не мог объяснить почему. Это был просто инстинкт, а инстинкты никогда не подводили Ганна.
Его совет избавиться от Силса тоже был отвергнут – в основном по той же причине: слишком большой риск, что Силс перейдет к конкуренту. Но теперь игра изменила свой характер.
Синдром циклопа.
Иисусе.
Он прокрутил видео с самого начала, сделав звук чуть погромче и снова прослушав первую часть разговора.
«Я никогда не слышал о синдроме циклопа. Три случая – это немного».
Кто начал этот разговор? Силс или эта девка Баннерман?
Он запустил на прослушивание раннюю часть разговора, из лаборатории.
«На прошлой неделе вы намекнули, что хотели бы кое-что рассказать мне о „Бендикс Шер“, и сказали, что мы должны как-нибудь поболтать, но только не здесь… Вы будете свободны во время ланча… в следующие несколько дней?» Голос Монтаны Баннерман.
Ганн сидел в раздумье. По его приказу за Силсом была установлена круглосуточная слежка, но эти идиоты упустили один из ключевых моментов: что, черт возьми, произошло между ним и Монтаной Баннерман, раз уж она явилась к нему в лабораторию и начала разговор в пабе? Громилы, которые висели на хвосте у Силса, упустили какие-то важные подробности в начале разговора. Настаивала ли на них Баннерман? Она ли выразила интерес к синдрому циклопа? Или это Силс пытался отравить ее чувство лояльности? Немало людей хотели бы получить ответ на этот вопрос, но Ганну нечего было сказать им, во всяком случае не сейчас. Но он его получит. А тем временем необходимо предпринимать срочные меры, чтобы пресечь опасность.
Он подтянул к себе телефон закрытой системы внутренней безопасности, набрал свой код доступа, а потом и номер.