4
Калашников Евгений Петрович, главный инженер Объединения «Якуталмаз», собрал Техсовет по замене понтона драги 202 по настоянию начальника Ремонтно-строительного Управления Устиченко, которому руководством Объединения поручены работы по этой замене.
Устиченко возмущен до крайности. Ему поручено закончить работы по замене понтона драги к началу эксплуатации, то есть к апрелю месяцу. Но проходит уже ноябрь, скоро Новый год, а к драге специалисты его Управления даже подойти не могут! Всё это он и высказал на Техсовете.
– Я прошу снять с меня это задание, Евгений Петрович.
Оно не подготовлено хозяином, прииском Алмазный, рудником «Мирный», я не в силах выполнить поручение Объединения.
Сроки уходят, сроки практически уже ушли, я был вчера на драге, там всё обледенело, там подойти к драге опасно, какие могут быть там работы по замене понтона, когда понтон тот весь во льду! У меня нет слов, Евгений Петрович, я не могу никак характеризовать такую работу, вернее сказать – такую безответственность, поэтому я настоятельно прошу принять решение и снять с меня эти невыполнимые работы.
Чупин, главный инженер рудника «Мирный», в чьём прямом подчинении и была драга 202, участвует в совещании как член Техсовета. По-доброму, как это и всегда бывало в производственной практике Георгия, именно главный инженер предприятия, как его технический руководитель, должен доложить техсовету о тех мерах, которые принимает Рудник, прииск для выполнения этой замены. Но Чупин молчит. Краснопёров присел вначале куда-то в последние ряды большого собрания, но Калашников показал Георгию на стул впереди, в первом ряду – «тебя будем слушать».
Георгий не готов к Техсовету. Ему только сегодня утром сообщили об этом заседании. И о том, что будут рассматривать именно вопрос замены понтона драги 202. Для Георгия это полная неожиданность. Он всегда знал, что Техсовет, это серьёзное совещание, к нему надо готовиться, и готовиться тщательно, не один день, ему, Техсовету, этому коллективному разуму целой отрасли, надо представить конкретные предложения, конкретные мероприятия, согласованные со всеми Главными специалистами.
Он сидел в этом первом ряду отведённого Калашниковым ему места и думал, соображал, а о чём же он будет говорить, когда его спросят! А его спросят обязательно, иначе для чего Калашников посадил его в этот первый ряд совещания. Да, есть у него кое-какие намётки об освобождении драги ото льда, от этого пакостного затопления, он перед совещанием зашёл к Карачабану, Главному механику Объединения, рассказал вкратце, что он задумал, но времени не было, совещание у Главного начиналось, и разобрать с Карачабаном подробности своей задумки Георгий не успел. Единственное, что он успел, так это попросить Николая Георгиевича позвонить Главному инженеру треста «Спецмеханизации» Управления «Вилюйгэсстроя», чтобы он принял и выслушал Краснопёрова, главного инженера прииска «Ирелях», и чтобы постарался помочь прииску, о чём попросит Краснопёров. Что Карачабан и сделал, даже не зная, зачем Краснопёрову эта встреча. Время поджимало так, что даже и об этом поговорить было некогда – Ладно. Пойдём к Калашникову. Потом всё расскажешь подробнее.
Вот Краснопёров и сидел на Техсовете, соображая, кто же будет выступать от Рудника. Чупин? – но тот молчит, Краснопёров – так он не знает, о чём говорить. То, что он наметил к работе, всё сырое, еще не просчитанное, нельзя всё это докладывать Техсовету.
– Ну что, товарищи Рудник, кто нам что-то расскажет о ваших планах по замене понтона драги? Вы же понимаете, работа второй драги – это более полумиллиона карат алмазов в год.
Мы не можем просто так сидеть и смотреть на вас – сделаете не сделаете – план мы с вас не снимем, это естественно, а если у вас другой источник есть, я имею ввиду по выполнению Государственного плана, так расскажите нам о нём подробнее!
Давайте так. Вначале мы послушаем Краснопёрова, главного инженера прииска. Пусть нам расскажет, заменит он понтон драги за зиму, или нет. А если нет, не сможем мы заменить понтон и пустить драгу весной, тогда послушаем Чупина, как он собирается выполнять Государственный план года, а главное – за счет чего. Если драга 202 работать не будет. Так? Ни у кого нет возражений? Тогда – слушаем вас, Георгий Александрович.
– Евгений Петрович! Уважаемые товарищи члены Техсовета.
У меня нет сейчас с собой мероприятий по замене понтона драги. Виноваты в этом организаторы Техсовета. Мне только сегодня утром сообщили о том, что состоится вот этот Техсовет, сказали, что будет рассматриваться вопрос о замене понтона драги 202 и приказали прибыть к десяти часам утра в Объединение.
К Главному инженеру. К вам, Евгений Петрович. Представлять мероприятия, которые, кстати, не до конца ещё и отработаны, ни с кем не согласованы, представлять такие мероприятия Техсовету я не имею права. И не буду этого делать! Я хотел бы спросить у Николая Арсентьевича, у Устиченко, если мы драгу подготовим к первому января, вам хватит времени до апреля, чтобы заменить понтон?
– Да вы подготовьте хоть к первому февраля, мы успеем, мы справимся. Но не подготовите ведь! Евгений Петрович, я с этим Рудником замаялся уже. Врут же напропалую! Не подготовят!
Болтовня всё! Я настаиваю – снимите с меня эту работу!
– Подожди, не кипятись! А из членов Техсовета был кто-нибудь на драге? Что скажете?
– Да все, наверное, были, Евгений Петрович, – встал Тихонов, начальник Производственного отдела, – дело же не в том, видели не видели, дело в том, что всё там запущено до невероятности. И на прииске, и на драге все как-то растерялись, никто не знает, что делать. Я спросил у Калитина, начальника Горного цеха, что собираетесь делать? Он мне ответил – новый главный инженер изучает обстановку. Он нам приказал не суетиться, и даже, извините, сказал – «из штанов не выскакивайте»! Ждём решений. Это на прииске так считают. И я так думаю, что рано мы собрались по этому вопросу, и Устиченко зря паникует. Есть конкретный человек, он занимается этой драгой, в нашем с ним разговоре, я так понял, что он уверен в своих действиях, о том, чтобы не менять понтон в эту зиму, у него и в мыслях нет. Так, Георгий Александрович? Давайте всё это и поручим ему, не будем, как он и призывает, суетиться. Человек новый, только осваивается. Пусть человек работает, не надо на него давить!
– Хорошо вам рассуждать! – Снова вскочил Устиченко. – А мне работать надо! Я сколько уже заказов не подписал из-за драги этой. Мы, как я понимаю, Евгений Петрович, не «хорошего парня» Краснопёрова обсуждать здесь собрались! Мне надо знать – будем мы менять понтон, или не будем. В какое время, в какие сроки. У меня же бригада налажена и ждёт команды!
Дайте мне сроки – когда начать, к какому сроку закончить. Я по графику работаю. Мне «верю не верю» – неподходящая форма сотрудничества!
– Николай Георгиевич! Что вы скажете. Я так понимаю, что определиться нам надо – будем менять понтон, не будем. Не разговоры разговаривать, а твёрдо определиться! Вы, как Главный механик, определились уже для себя?
– Евгений Петрович. Я согласен с Тихоновым, ни к чему мы сегодня вопрос этот подняли. Краснопёров только приступил к работе, изучает обстановку. Мы сегодня, вот, прямо перед Техсоветом, говорили на эту тему. Ничего толком пока не обсудили, время подпирало, но я понял одно – Краснопёров твёрдо уверен, понтон заменим. У него есть программа, у него есть уверенность, а что нам ещё надо? Давайте подождём результатов.
Я прямо скажу – я Краснопёрову верю. И всячески, на уровне моих прав и обязанностей, буду ему помогать! А Николая Арсентьевича я бы попросил – во-первых, успокоиться, а во-вторых, плотнее работать с Краснопёровым, а не по начальству бегать.
Со своими сомнениями. Я считаю, Евгений Петрович, ничего сегодня решать не надо, довериться надо Краснопёрову, а он работу, я в этом уверен, выполнит. А вам лично, Евгений Петрович, график замены понтона мы с Красноперовым представим к двадцатому декабря. Так, Георгий Александрович?
– Так, Николай Георгиевич. Евгений Петрович, а мне ещё два слова сказать можно?
– Говорите.
– Я уже сказал, что Техсовет этот для меня полная неожиданность, я к нему не готовился, а потому не могу сегодня доложить вам о своих планах. Скажу главное. Раз Николай Арсентьевич готов заменить понтон за два месяца, раз он сказал – вы мне к февралю фронт работ подготовьте – значит, понтон мы к апрелю заменим. Я передам вам Николай Арсентьевич, готовый к работе понтон к первому января. Чистый понтон, полностью очищенный ото льда и снега. Прошу секретаря Техсовета зафиксировать это моё заявление. Но, вы же понимаете, Евгений Петрович, что после замены понтона нам ещё надо будет всплыть, перейти в полигон, начать добычу. Так вот, все эти подготовительные работы к апрелю будут готовы. Я их знаю, я их вижу – как и когда всё это надо будет сделать. Сразу после окончания работ по замене понтона мы начнём всплытие и переход драги на полигон! Всё это будет зафиксировано в нашем целевом графике работы драги 202 в предстоящем добычном сезоне. Так что, Николай Арсентьевич, если вы замените понтон к марту, а вы сами назвали срок – два месяца – значит уже в марте мы поплывём к алмазам! Можете записывать эти мои слова как мне поручение, можете записывать как моё заявление – уверяю вас, всё это будет сделано в нами же установленные сроки!
– Да. – Калашников улыбнулся – Бурно. Как в первые годы освоения нашего края. Тоже, те ещё были речи. Давайте так.
Никаких решений мы сегодня принимать не будем. Запустим мы драгу весной, так я понял. Для чего тогда решения какие-то?
Решения определены Государственным планом! Я так понял, что всем всё ясно. Все знают, что надо делать, все работают. И работают довольно ответственно. Я вам верю. Всем! А вы, Георгий Александрович, если случатся какие-то трудности, несогласованности какие-то, звоните прямо мне. Напрямую. Я дам команду, чтобы вас со мной соединяли. Всё-таки, миллион карат алмазов стоят нашего с вами беспокойства.
Габуния, главный инженер треста «Спецмеханизации», встретил Краснопёрова приветливо, усадил за стол, напоил чаем.
– Давай вначале хотя бы познакомимся. Кто есть кто, чем знаменит, как устроился. А потом уж и твои проблемы.
Рассказав немного о себе – кто, откуда, зачем приехал – Краснопёров выложил свою просьбу.
– Мы, Евгений Борисович, горное предприятие, у нас все экскаваторы добычные, громоздкие, малоподвижные. А мне надо вырыть у второй драги глубокий зумпф, поставить там насос и откачать от драги воду. Освободим понтон, уберём лёд, подготовим фронт работ для нашего Ремонтно-строительного Управления по замене понтона драги. У вас такие экскаваторы есть. Небольшие, «обратная лопата», с ковшиком в четверть кубика, подвижные, на резиновом ходу. Он до нашей драги, с вашего хоздвора, за полчаса добежит, за смену сделает нам работу и свободен! Снова будет работать на ваших фундаментах там или ещё где. По вашей программе.
– Да. Ловко ты всё рассказал. А у меня ведь эти подвижные экскаваторы не стоят, тоже в работе. Не успеваем выполнять заявки своих стройучастков. Где же я на вас-то найду время?
Габуния позвонил по внутренней связи своим производственникам.
– Николай! Зайди ко мне.
– Вот, – показал он на Краснопёрова вошедшему начальнику производства – познакомься. Новый главный инженер прииска «Алмазный». Не успели назначить, а он нам уже создаёт проблемы. – Габуния коротко рассказал о просьбе Краснопёрова.
– Надо бы помочь.
– Надо бы, Евгений Борисович, да только мы сами задыхаемся от нехватки этих механизмов. И не только экскаваторов на колёсном ходу. Вообще с механизмами плохо. Свои участки надо обеспечивать, свои программы выполнять. Когда мы ещё и прииску помогать сможем?
– Ладно, ты не кипятись. Надо помочь прииску. Кстати, мне и Карачабан звонил, тоже просил помочь прииску. Ему-то как откажешь? Мало он нам с тобой помогает? Давай, посмотри свои графики, надо выкроить время на одну смену. Точно? Управитесь, Георгий Александрович, за одну смену?
– Я представлю вам схему работ, мы с Николаем Фёдоровичем её рассмотрим, время рассчитаем по объёму земляных работ, тогда и назначим сроки выделения экскаватора. Когда и насколько.
– Ну, ты Георгий, даёшь. Ничего, что на ты и без отчества? У нас всё это как-то не принято. Ничего?
– Ничего, согласен. И «на ты», и без отчества. Главное, чтобы работу сделать.
– Вот, я и говорю. Правильно ваши на прииске говорят, что новому Главному палец в рот не клади, враз всю руку оттяпает.
Ты же только что мне говорил, что на смену у тебя там работы! И тут же – график, время. Значит, можете в смену и не уложиться?
– Ну, подумай сам, Борисыч, пока вы проинструктируете машиниста по новой схеме, пока он до нас доберётся, пока подготовит себе площадку для работы – смена может и закончится.
А мы его пригоним на площадку, проведём все подготовительные работы, утеплим на месте, чтобы вечером не гнать обратно в город, а утречком пораньше приедем с машинистом, заведём машину и вот тогда за одну смену точно – всё сделаем.
– Ну, что, Николай, – обратился Габуния снова к начальнику производства. – Выдержим?
– А куда деваться, Евгений Борисович, раз уж ты обещал Карачабану, надо делать! Мы с Георгием посидим, покумекаем, я думаю, найдём мы выход. Поможем прииску. Был я недавно у той драги. Кошмар! Всё там во льду, всё затоплено, всё заморожено. Я даже не представлял – как они из этой ситуации выходить будут.
А теперь, оказывается – есть у них план выхода из этой беды!
Поможем, Евгений Борисович, не беспокойся. Что делать, все ведь мы здесь живём и работаем ради алмазов. И за счёт алмазов!
Полдня ползали Георгий с Володей Калитиным вокруг второй драги. К середине дня план выхода из ледяного тупика, кажется, определился. Короткая перемычка, что отделяла драгу от основного водоёма, дала где-то течь и вода постепенно затопила площадку ремонта. Но постепенно! Значит, не прорыв, значит какая-то фильтрация. Нужно что?
Во-первых, отсыпать вдоль перемычки новый вал земли, параллельно отсыпать рядом ещё одну перемычку. По «мокрому» откосу. Для этого – где взять грунт? Вот тут и наступает – во-вторых. Лёгким экскаватором с обратной лопатой пройти вдоль той же перемычки, но с «сухого» откоса, траншею. Грунт перебросить через перемычку на «мокрый» откос, а в конце перемычки, в самом низком месте, выкопать зумпф, глубиной ниже основания перемычки, установить там насос и откачивать постоянно просачивающуюся воду.
Глубина зумпфа – расчётная. Сделаем! Ремонтная площадка станет сухой!
Ну, а в-третьих, это уж совсем просто – вручную «выкайлить» и убрать от понтона лёд. Ничего, уберём. Дражникам всё равно делать нечего! Тяжело, конечно. Кайлить-то почти на «корточках» придётся – под днищем понтона пространство чуть больше метра. Почти на коленях, почти ползком работать надо будет! А что делать! Сами «прошляпили», самим и убирать!
Правда – убирать будут не «сами»! Убирать будут рабочие…
«Ничего, – думал Георгий, ползая вокруг понтона, – к концу декабря понтон очистим, как говориться – «до металлического блеска»! И всё! Работайте монтажники! Меняйте понтон! Если сумеете, если успеете. Но это уже твои, Устиченко, заботы. И твоя сообразительность».
Вечером Калитин изложил всё придуманное в графике, описал коротко в записке и Георгий показал новый проект Карачабану. В кабинете у Николая Георгиевича находился и Устиченко.
– Ну что, Николай Арсентьевич, приступаем к работе?
– Ты сначала очисти понтон этот. На бумаге у вас всегда всё легко выглядит!
Получилось не только на бумаге. В декабре монтажники начали работать на понтоне.
В марте новый начальник драги Юрий Долгов выводил драгу в основной водоём. Выводил драгу на полигон добычи алмазов.