Глава 8
Лисанна
Экипаж неспешно катит по пыльной проселочной дороге, за окнами колыхаются золотые волны пшеничного моря, солнце пробивается внутрь сквозь плохо задернутые занавески и отражается десятками мелких искорок в бриллиантовой сережке сидящего напротив мужчины. Кажется, я потеряла нить разговора, засмотревшись на эту блестящую капельку. О чем он меня спрашивал?
– Лисанна, вы меня слышите?
Голос чужой, незнакомый. С трудом разлепляю отяжелевшие веки, чтобы увидеть склонившуюся ко мне тень.
– Лисанна!
Экипаж и поля за окнами исчезли, осталось только плавное покачивание и солнечные блики в глазах, мешающие рассмотреть стоящего рядом человека.
– Отличная сопротивляемость, – в голосе слышится удовлетворение старого наставника, – но вы все равно сломаетесь, дэйни. У вас – только дар, у меня – и дар, и опыт.
Опускаю взгляд и вижу ногу в полосатом чулке, выглядывающую из-под задравшейся юбки. Стоптанная туфля с квадратным каблуком лежит рядом. Память постепенно возвращается…
Марта пришла в тот же день, что я поселилась в этом доме. Высокая, ширококостная, некрасивая, с громким грубым голосом. Но внешность обманчива, а в душе она была очень доброй – я это сразу поняла. Женщина с ходу взялась что-то готовить, собрала в стирку мои дорожные вещи, перестелила постель. Она посоветовала мне приличную лавку готового платья, где я купила одежду на первое время, и дала адрес хорошей портнихи, недорого бравшей за свои услуги.
Жаль только, на ночь Марта не осталась в доме, мне было бы спокойнее знать, что я не одна. А так долго не получалось уснуть в чужой, незнакомой комнате. Поэтому когда на следующее утро заехал Джед, чтобы узнать, как у меня дела, тяжело было сказать однозначно, что все хорошо: вроде бы и неплохо, но… И все же, жаловаться я не стала. Раз решила не возвращаться домой, значит, теперь нужно учиться жить самостоятельно. Привыкать к новому городу, к новому дому, искать новую работу, чтобы достойно продержаться до двадцатилетия.
Я собиралась воспользоваться советом метаморфа и наведаться в местное собрание дам-попечительниц, которые ведали приютами и лечебницами, а также могли подсказать, кто из горожан нуждается в домашнем целителе. Но Марта настояла, чтобы я сначала пообедала.
– Кушать вам нужно, дэйни, – сокрушалась она хриплым басом. – А то вон какая худенькая, бледненькая. Не ровен час, ветром сдует.
Спорить с доброй женщиной я не стала.
А стоило бы. Может быть, тогда Марта сейчас была бы жива, а не лежала бы в проходе у двери в гостиную…
Все случилось так быстро, что я мало что поняла. Кто-то позвонил в дверь. Помню, я еще подумала, что, возможно, это Джед, хоть он и обещал зайти только завтра, а то и послезавтра. Марта пошла открывать, а я бросилась к зеркалу: накануне удалось наконец-то воспользоваться купленным еще в Лазоревой Бухте средством и подкрасить отросшие волосы, отчего они вдруг стали еще и кудрявиться, точнее – лохматиться, никак не желая лежать ровно. Спешно зачесывая и подкалывая непослушные пряди, я услыхала незнакомый мужской голос, потом – возмущенный басок Марты, а через миг по коже прошел неприятный холодок: кто-то использовал дар, незнакомые и опасные чары. Что-то тяжело ударилось о пол. Отбросив щетку, я выбежала из комнаты и чуть было не споткнулась о распростертое в коридоре тело.
Дальше – холодный туман. Боль и чужая сила, пытающаяся подавить мое сознание, выжать из памяти что-то, чего там никогда и не было…
Я потеряла счет времени. Когда этот странный и страшный человек пришел, был еще день, теперь сквозь оконные шторы я видела лишь темноту.
– Все, что мне нужно от вас, Лисанна, это честные ответы на мои вопросы.
Меня не удивило, что он называет меня моим настоящим именем. Наша встреча началась с парализующего заклятия, и я не знаю, сколько времени пробыла без сознания, но этого наверняка хватило, чтобы обыскать здесь все и найти документы. Сейчас мои бумаги лежат перед ним на маленьком чайном столике рядом с исходящей паром чашкой и блюдцем с печеньями, которые с утра принесла Марта.
– Ну же, дэйни. Давайте я помогу вам вспомнить.
Сознание все еще затянуто дымкой дурманящих чар, и я давно себя не контролирую и уж тем более не пытаюсь что-либо скрыть. Но он не верит.
– Вспоминайте, Лисанна, вспоминайте. Вы приехали в Лазоревую Бухту по фальшивым документам, познакомились с Викторией Солсети, втерлись к ней в доверие…
– Нет, все было не так.
В сотый или уже в тысячный раз я повторяю свою историю. В сотый или тысячный раз маг смеется в ответ.
– Рано или поздно вы сломаетесь. Мое терпение небесконечно, и не все мои методы настолько приятны.
В подтверждение своих слов он взмахивает рукой. Сквозь застлавший глаза туман я вижу тонкие пальцы музыканта, сплетающиеся в какой-то знак, и в спину впиваются раскаленные иглы, заставляя выгнуться дугой от боли. Хочется кричать, но из горла вырывается лишь слабый стон.
– Я приберегу это на потом, дэйни. Время пока есть – ваш приятель уехал из города, и я не успел его перехватить. Но он вернется. А мы пока поговорим. И о нем – тоже.
Гул в ушах заглушает его слова, но потом до меня начинает доходить их смысл.
– …Джед Селан, так он представляется. Ваш сообщник, друг, любовник… Мне неинтересны ваши отношения. Я только знаю, что после того, как он убил Викторию Солсети, вы, Лисанна, пошли в ее комнату и выкрали шкатулку с документами. А затем вместе с дэем Селаном покинули Лазоревую Бухту…
Как гладко он все рассказывает. Все так правильно, так логично… Только было совсем не так. Но мне не подобрать слов, чтобы убедить его в этом.
– Хватит игр, Лисанна. У меня мало времени, еще приятеля вашего искать… Разве только вы скажете, что бумаги не у него.
Но сказать я ничего не могу: маг не рассчитал сил, и за короткой вспышкой боли следует приятное забытье…
…Экипаж, проселочная дорога, негромкий скрип рессор и блестящая капелька-сережка.
Солнце слепит глаза. Закрываю их и засыпаю, убаюканная мерным покачиванием. Вот бы проспать так всю дорогу, долго-долго… Но что-то мешает. Сначала толкает в плечо, потом тычется в щеку… Что-то теплое и влажное…
Открываю глаза и вижу бриллиантовую капельку на серой шерсти треугольного волчьего уха…
Джед
По мере приближения к дому, где теперь жила Милисента, ощущение тревоги усиливалось. Велев кучеру остановить экипаж за полквартала и оставив Унго дожидаться внутри, я неспешно прошел по улице, по которой еще прогуливались, невзирая на поздний час, обитатели близлежащих домов, вошел в калитку и поднялся на крыльцо. Потянулся к звонку, но так и застыл с поднятой рукой: из дома пахло магией и смертью.
Быстрым шагом я вернулся в экипаж и сделал кучеру знак отъехать. Не важно, куда, лишь бы подальше.
– Не нравится мне это, дэй Джед, – нахмурился, выслушав меня, Унго. – Может, стоит заявить властям?
– И что мы им скажем? Если внутри те же люди, что обыскивали наш номер и напали на Лен-Леррона, к приходу стражи в доме не останется никаких следов. Возможно, вообще ничего и никого не останется. Нет, поступим иначе.
Кто бы ни скрывался там, внутри, ему нужны были документы из шкатулки Виктории. А все, что он мог узнать от Саны, это то, что бумаги у меня. Значит, есть шанс выманить неизвестных (или хотя бы кого-то из них) из дома. Записка, в которой я назначаю Милисенте встречу на главной площади, как нельзя лучше подойдет для этих целей.
Подманив из окошка одного из мальчишек, денно и нощно околачивающихся у почты, я вручил ему сложенный вчетверо листок и пару мелких монет и назвал адрес. А сам велел вознице объехать квартал и остановиться у живой изгороди, окружавшей небольшой заброшенный домик. Дальнейший путь был мне известен: пока мы с Унго жили в этом съемном доме, я несколько раз выходил по ночам на прогулку. В Вестолии действовал закон «Об облике», согласно которому метаморфам запрещалось появляться на городских улицах в звериной ипостаси. Но штраф в несколько грассов – мелочи в сравнении с другими ожидаемыми сложностями.
– Позвольте мне тоже пойти, дэй Джед, – попросил мой темнокожий друг.
– Нет. Оставайся тут. Если я не появлюсь в течение часа, обращайся в городскую стражу. Но я вернусь, обещаю.
Раскачивающийся, подпрыгивающий на рессорах экипаж, наверное, странно смотрелся со стороны, но сменить облик в ограниченном пространстве – дело нелегкое. Наконец Унго приоткрыл дверцу, и я нырнул в знакомый просвет в кустах.
Перебежками, прячась в тени деревьев и оград, перепрыгивая сливные канавы и пугая дворовых собак, добрался до заднего хода нужного дома. Я знал, что эта дверь давно заколочена, но другая, расположенная внутри, рядом с кухней, и ведущая в подвал, не запирается. А снаружи в подвал можно было попасть через заранее выбитое окошко. Именно так я и гулял когда-то, чтобы не тревожить отлучками Унго. Втиснувшись в узкий проем, я оказался в пыльном подполе. Осторожно, чтобы не задеть что-нибудь из валяющегося тут хлама, дошел до лестницы и, положив морду на лапы, стал ждать.
Уличный сорванец бегал быстро, и вскоре после того как я пробрался в дом, зазвенел звонок. Над головой раздались неторопливые шаги – кто-то вышел в прихожую. Скрипнула входная дверь. Разговора я не разобрал, но догадывался о его содержании: кто передал записку, когда, как он выглядел. Сейчас получивший послание человек обсудит это с сообщниками… Но нет – дверь закрылась, я слышал, как мальчишка сбежал с крыльца, а неизвестный вернулся в комнату, не проронив ни слова. Неужели мне повезло и он один? Определить, так ли это, по запаху не получалось. Вокруг пахло смертью и опасностью, а еще – магией, и эти ароматы перекрывали для меня все остальные. Оставалось только рискнуть.
Я терпеливо выжидал, пока мужчина наверху, меряя шагами гостиную, примет решение. В конце концов он определился, пробормотал что-то и направился к выходу. Хлопнула дверь, провернулся ключ в замке, и зашуршал под ногами чужака гравий дорожки.
Переждав еще минуту-две, я поднялся по лестнице и толкнул лбом дверь. Выглянул в коридор, и взгляд наткнулся на посеревшее лицо Марты. Глаза женщины покрылись мутной пленкой, из открытого рта вывалился черный язык. У меня невольно вырвался сдавленный рык: ее-то за что?
Бесшумно ступая, я заглянул в кухню. Никого. Перешагнул труп и зашел в гостиную.
Сана полулежала в кресле безвольной куклой, и поначалу мне показалось, что она тоже мертва. Но, хвала Создателю, я ошибся. Девушка дышала. Она не была связана, и, чтобы увести ее отсюда, нужно было лишь привести ее в чувства. В людском обличье я бы похлопал ее по щекам, сейчас же толкнул мордой в плечо. Лекарка заворочалась, приоткрыла и снова сомкнула веки. Толкнул опять, а потом, опершись лапами о подлокотник, дотянулся носом до ее лица и лизнул щеку. Девушка открыла глаза, скользнула по мне рассеянным взглядом и улыбнулась.
– Соба-а-ачка… – протянула она сонно.
Здоровенного северного волка даже ребенок не назовет собачкой, но спасибо хоть не «кошечка».
– Сана, это я, Джед. – В звериной ипостаси речь давалась с трудом.
– Джед, – повторила она тем же сморенным голоском. – Разбуди меня, когда приедем.
– Приехали! – громко прорычал я ей в ухо, но целительница ответила мне глуповатой улыбкой и вновь погрузилась в сон.
Что ж, увести ее не получится. Придется уносить.
Сменив облик, я вслух помянул Мун: зачем поторопил Унго забрать отсюда мои вещи? И почему не подумал сказать, чтобы он подогнал экипаж к входу? Представил себя бегущим огородами, голым, со спящей девушкой на руках. Нет, такой радости я горожанам не доставлю. Обернутая вокруг бедер скатерть тоже не бог весть какая одежда, но хотя бы Милисенту смущать не буду. Только прежде чем ее смутить, ее нужно было разбудить. А пока я оставил девушку в кресле и полез в тайник. Что бы ни было в этих бумагах, убийце и мучителю я их не оставлю. Просто назло не оставлю. Лучше сожгу. Но сначала разберусь, из-за чего столько проблем.
Карманы в моем импровизированном наряде отсутствовали. Оглядевшись, я увидел сумку Саны, в которой лекарка носила снадобья, перекинул ремень через плечо и сунул к баночкам и бутылочкам бумаги Виктории. Еще какие-то документы лежали на столике рядом с пустой чашкой. Верхним оказалось письмо-характеристика выпускницы негосударственного учебного заведения города Райнэ Милисенты Элмони, и я, не раздумывая, прихватил и их.
Конец ознакомительного фрагмента.