Вече
В Новгород пришла осень. Александр заканчивал обеденную трапезу. Он обедал с матерью Евдокией и ближними слугами-гридями8. Жена находилась в спальне с сыном. Месяц назад у Александра родился сын, которого назвали Василием.
– Иван, узнай сколько время? – Александр обратился к слуге, стоявшему в дверях.
Иван вышел из горницы, прошёл в приёмную палату, где Александр собирал советы и занимался государственными делами. В палате около стола сидел слуга Некрас.
– Сколько время, Некрас? – спросил Иван.
– Начался шестой час.
На столе отсчитывали время песочные часы. Песочные часы пришли на Русь от ромеев.9 Определяли дневные часы и ночные. С рассветом начинался первый час дня, с закатом первый час ночи. Каждый богатый и знатный житель Руси считал за честь иметь в своём доме часы, за которыми следили слуги.
Иван вернулся в горницу и доложил:
– Пошёл шестой час.
Александр закончил трапезу встал из-за стола, повернулся к иконостасу, расположенному в углу, перекрестился, сделал поклон. Евдокия сделала то же.
– Надо идти, – сказал Александр.
– Будь твёрд, сын, и в то же время мудр. Новгородцы слишком непостоянны и в то же время упрямы. Ох, что-то будет, – сказала мать.
– Иногда новгородцы слишком раздражают меня, и моя рука невольно тянется к мечу. Сдерживать себя удаётся с великим трудом.
– Упрямцы стоят за свои порядки, сохранившиеся с далёких времён, в то время, когда в других русских землях народ научился чтить власть князей.
Александр в сопровождении двенадцати гридей, все на конях, выехал со двора своей усадьбы. Кони застучали звонко подковами по деревянной мостовой. Скоро к Александру присоединился боярин Миша. Миша был также на коне, и его сопровождали конные воины – его дружина, всего десять человек все в железе, хорошо вооружены, из-под кольчуг вылезали подолы длинных жёлтых рубах. Миша поддерживал открыто князя во всех его делах, в отличие от других новгородских бояр, которые привыкли вести сложную, продуманную политику.
Зазвонил вечевой колокол.
– Иереям10 надо сказать, чтобы лучше следили за часами. Ещё до семи часов далеко, – сказал Александр Мише, ехавшему рядом.
– Церковные крысы – известные ленивцы, им бы только бражничать, да спать, – сказал Миша.
Александр и Миша засмеялись.
– Грешно так шутить, – сказал Александр.
– Бог – добрый, простит.
– А вот и Гаврила Олексич.
К процессии присоединился Гаврила Олексич, новгородский боярин средней руки. Его сопровождали пятеро вооружённых слуг. Он и его слуги шли пешком. Гаврила Олексич принадлежал к партии Александра, также как и Миша. Гаврила Олексич поприветствовал князя и боярина, те ответили, тем же.
– Помнишь, Гаврило, что следует говорить? – спросил Миша.
– Помню.
– Не слыхал, Гаврило, о настроениях Сбыслава Якуновича? – спросил Александр.
– Он хорошо к тебе относится, князь. Ты о нём ничего дурного не думай, но на вече он может тебя не поддержать. Он сильно зависит от настроений новгородцев, такие уж у нас порядки.
– Плохие порядки.
Гавриле не понравились слова Александра, но он не хотел ссориться с князем.
– Рассчитывай, Александр, на то, что сможешь убедить новгородцев в своей правоте мудрым словом, и мы тебя поддержим, по мере наших сил, – сказал Гаврила.
Началось вече. На помосте с одного края на двух скамьях, расставленных буквой «Г» сидели знатные бояре Новгорода – господа.11 С другого края справа, если смотреть на помост со стороны площади, на которой столпился новгородский народ, находилась лавка, на которой сидел Александр в окружении своих гридей и ближних дружинников. Между боярами и Александром стоял посадник Сбыслав Якунович.
– Новгородцы, мы собрали это вече, по призыву горожан Словенского конца и некоторых вящих12 жителей нашего города. Эти люди имеют жалобы на нашего князя Александра. Жители Словенского конца13 жалуются на то, что Александр нечестно вёл судебные дела, а вящие горожане сетуют на то, что Александр стал брать себе слишком большую долю со сбора дани с подвластных Новгороду земель. По их мыслям это нарушение наших старинных порядков. Давайте сначала разберёмся с первой жалобой. Как предлагают решить это дело новгородцы?
На помост вышел представитель горожан Словенского конца Лука.
– Мы хотим, чтобы у нас судом заведовал кто-нибудь другой, пусть даже из друзей Александра, например Гаврила Олексич.
– Что скажешь на это, князь? – обратился к Александру посадник.
– Так вы платите мне за мои дела и старания во имя Новгорода и вас! – Александр встал со скамьи и подошёл к Луке.
Площадь загудела.
– Ты, князь, был нечестен, когда судил наших горожан, – сказал Лука.
– Когда я был нечестен?
– Когда судил своего дружинника, который обидел нашего купца.
– Этот дружинник воевал за Новгород!
– Одно дело воевал, другое суд. Война к суду отношения не имеет. Правильно я говорю?! – Лука громко обратился к вечевой толпе.
Толпа одобрительно загомонила.
– Какой то купчишка вам дороже честного воина! – крикнул Александр.
Толпа сердито заревела.
Александр понял, что сказал лишнее.
– Не в одной земле князья не получают от своего народа столько зла, сколько я здесь имею зла от вас. Где ещё князья собирают так мало податей? Даже судить мне не даёте.14
– Судить надо честно! – кто-то крикнул из толпы.
«Дьяволово племя», – мысленно выругался про себя Александр.
Потом обсуждали жалобу вящих горожан. Это обсуждение протекало более вяло, чем предыдущее. Народ особо не гомонил, простым горожанам дела боярские были мало интересны. Обсуждение перешло в спор Александра с боярами. Спор прервал Гаврила Олексич, вышедший на помост.
– Прошу слова.
– Слово просит Гаврила Олексич – представитель Прусского конца! – крикнул глашатай Иван, помощник посадника.
– Новгородцы, предлагаю на время оставить всё как есть и разобраться с жалобами потом. Немцы взяли Псков и всю псковскую землю. Негоже оставлять наших братьев в беде. Надо собирать рати и идти на немцев, – сказал Гаврила Олексич.
– Знаем мы.
– Что-то мы просьб о помощи из Пскова не слышали.
– Сами они стали под немцев, вот пускай сами теперь, и думают как им быть.
– Да черти они – эти псковичи. Что они нам?
В те годы был сильно развит местный эгоизм, особенно среди простых людей и местной знати. Понятие Русская земля, в которую входили все русские земли было близко и дорого князьям, и то не всем; а также представителям духовенства. Князьям потому что вся Русская земля появилась, как земля подвластная их предкам; духовенству потому что для церкви границы между княжествами не имели значения. Простой люд же обычно видел свой город-государство, своё княжество, как совершенно отдельную суверенную страну. И простому новгородцу часто было наплевать на то, что там происходит в других русских землях, кто там с кем воюет. Главное, чтобы в его Новгороде всё было хорошо.
– Сегодня немцы взяли Псков, завтра придут к вам! – крикнул Александр.
Из толпы кричали:
– Это мы ещё поглядим.
– У нас с немцами договор.
– Что будем решать? – обратился к народу Сбыслав Якунович.
Толпа загудела.
Боярин Иван Акимович встал со скамьи и предложил:
– Суд в Словенском конце отдать тому, кого захотят сами жители. Князю выделить от доходов с наших земель девятую часть.
Толпа одобрительно загалдела:
– Добро!
– Ладно говорит боярин!
– Негоже обижать нашего князя! – крикнул Сбыслав Якунович.
– Что ты предлагаешь, посадник? – громко спросил кто-то из бояр.
– Тише! – крикнул посадник.
Толпа начала затихать.
– Я предлагаю князю отдать суд над какой-нибудь одной из наших земель, например из северных; а девятая доля от доходов с земель – это тоже не мало по сравнению с прежней десятой частью.
– Как же я буду вести суд в далёких землях? – спросил Александр.
– Пошлёшь для суда своего человека, а он будет присылать тебе доходы, – сказал Сбыслав Якунович.
– Представляю какие это доходы.
– Можно и не в северных землях, а где-нибудь поближе.
– Это неуважение к князю! – Александр поднял руку вверх, показывая тем самым, что хочет сказать нечто важное. – Я покидаю Новгород!
Александр вместе со своей семьёй: женой, сыном, матерью и дружиной выехал к отцу во Владимир.