(1)Даже самые развитые люди, я заметил, глубоко убеждены в том, что жить духовной жизнью – значит ходить в театры, читать книги, спорить о смысле жизни. (2)Но вот в «Пророке»:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился…
(3)Чего же не хватало пушкинскому герою – споров, театров и выставок? (4)Что это значит – духовная жажда?
(5)Духовность не то, что культура поведения или образованность. (6)Огромное количество людей, не имея образования, обладает высочайшей силой духа. (7)Интеллигентность – не образованность, а духовность. (8)Отчего самые тонкие ценители искусства бывают порой негодными людьми? (9)Да потому, что чтение книг, посещение театров и музеев не есть духовная жизнь. (10)Духовная жизнь человека – это его собственное стремление к высокому, и тогда книга или театр волнуют его, потому что отвечают его стремлениям. (11)В произведениях искусства духовный человек ищет собеседника, союзника – ему искусство нужно для поддержания собственного духа, для укрепления собственной веры в добро, правду, красоту. (12)Когда же дух человека низок, то в театре и кино он лишь развлекается, убивает время, даже если он является ценителем искусства. (13)Точно так же может быть бездуховным и само искусство – все признаки таланта налицо, но нет стремления к правде и добру и, значит, нет искусства, потому что искусство всегда духоподъёмно, в этом его назначение.
(14)Бывает и обратное: есть добрые, способные любить и надеяться люди, которые не знали в детстве и в юности высших духовных стремлений, не встречались с ними. (15)Такие люди не нарушают моральных законов, но бездуховность их сразу видна. (16)Добрый и работящий человек, но не мучается его душа, не может, не хочет он выйти за круг бытовых забот.
(17)Чего жаждет человек, когда у него духовное томление? (18)Обычно желания делят на высокие и низкие, добрые и дурные. (19)Но разделим их по иному принципу: на конечные и бесконечные. (20)Конечные желания могут быть осуществлены к такому-то числу; это желания приобрести, получить, достичь, стать… (21)Но никогда не исполнятся полностью, не исчерпают себя желания бесконечные – назовём их стремлениями: «священный сéрдца жар, к высокому стремленье» (Пушкин). (22)Бесконечно стремление к добру, неутолима жажда правды, ненасытен голод по красоте…
(По С. Соловейчику)
Духовность! Действительно ли это стремление к добру, жажда правды, голод по красоте, а не образованность, не культура поведения? Этот вопрос рассматривает в своём тексте C. Соловейчик.
В целях привлечения внимания читателей к проблеме духовности, доступности, достоверности и убедительности её решения автор статьи прибегает к индуктивному способу доказательства. Начав с общепринятого понимания духовности, С. Соловейчик в дальнейшем последовательно раскрывает содержание вопроса: «что это значит – духовная жажда?». Отрицая ложное и утверждая истинное, прибегая к контекстным синонимическим сочетаниям слов (духовность, духовная жизнь, духовная жажда, духовное томление, сила духа), противопоставляя духовность и бездуховность в людях и искусстве, автор приводит читателя к закономерному выводу – главному критерию духовности. Пониманию комментируемой проблемы способствует также цитирование (предложение 2), вопросно-ответное единство (предложения 17 – 20).
Позиция автора текста, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно ясно. С. Соловейчик считает, что духовность – это даже не образованность, а бесконечное стремление к добру, неутолимая жажда правды, ненасытный голод по красоте.
С мнением автора текста нельзя не согласиться, потому что подобным образом понимают духовность и другие художники слова. Многие из них тоже считают, что духовность это вовсе не образованность и не культура.
А.С. Пушкин в этом отношении не исключение. Например, заглавный герой романа «Евгений Онегин» для своего века весьма образованный человек. Он «по-французски совершенно мог изъясняться и писал», знал историю, экономику, литературу. Но духовной жаждой Онегин не томится. Его «духовная» жизнь сводится к культурному времяпрепровождению. В частности, для героя Пушкина, непостоянного обожателя очаровательных актрис, «почётного гражданина кулис», театр – это место, где можно увидеть незнакомых дам, показать им себя, убить время.
Ребёнком мне было непонятно, почему зрителям предлагаются такие фильмы, в которых только разговаривают, а не воюют, как, например, в картине «Великий воин Албании Скандерберг». Теперь мне непонятно, как можно часами «отдыхать» перед телевизором, внимая ведущим и героям передачи «Давай поженимся» или разделяя «переживания» персонажей телесериалов.
Таким образом, духовная жизнь не культурное времяпрепровождение, а неустанная работа над созиданием себя, своей души. Бегство от мучительных процессов душеобразования к внешнему миру, к заполнению своей внутренней пустоты внешними раздражителями есть бегство к стадности, к омертвению, к внешнекультурному, безликому стандарту.
2. Н.М. Карамзин. «Человек любит место своего рождения и воспитания»
(1)Человек любит место своего рождения и воспитания. (2)Сия привязанность есть общая для всех людей и народов, есть дело природы и должна быть названа физической. (3)Родина мила сердцу не местными красотами, не ясным небом, не приятным климатом, а пленительными воспоминаниями, окружающими, так сказать, утро и колыбель человека. (4)В свете нет ничего милее жизни; она есть первое счастье, а начало всякого благополучия имеет для нашего воображения какую-то особенную прелесть. (5)Так друзья освящают в памяти первый день дружбы своей. (6)Лапландец, рожденный почти в гробе природы, на краю мира, несмотря ни на что, любит хладный мрак земли своей. (7)Переселите его в счастливую Италию: он взором и сердцем будет обращаться к северу, подобно магниту; яркое сияние солнца не произведёт таких сладких чувств в его душе, как день сумрачный, как свист бури, как падение снега: они напоминают ему Отечество!
(8)Недаром житель Швейцарии, удалённый от снежных гор своих, сохнет и впадает в меланхолию, а возвращаясь в дикий Унтервальден, в суровый Гларис, оживает. (9)Всякое растение имеет более силы в своем климате: закон природы и для человека не изменяется.
(10)Не говорю, чтобы естественные красоты и выгоды Отчизны не имели никакого влияния на общую любовь к ней: некоторые земли, обогащённые природою, могут быть тем милее своим жителям; говорю только, что сии красоты и выгоды не бывают главным основанием физической привязанности людей к отечеству, ибо она не была бы тогда общею.
(11)С кем мы росли и живём, к тем и привыкаем. (12)Душа их сообразуется с нашею, делается некоторым её зеркалом, служит предметом или средством наших нравственных удовольствий и обращается в предмет склонности для сердца. (13)Эта любовь к согражданам, или к людям, с которыми мы росли, воспитывались и живём, есть вторая, или моральная, любовь к Отечеству, столь же общая, как и первая, местная или физическая, но действующая в некоторых летах сильнее, ибо время утверждает привычку.
(14) Надобно видеть двух единоземцев, которые в чужой земле находят друг друга: с каким удовольствием они обнимаются и спешат изливать душу в искренних разговорах! (15)Они видятся в первый раз, но уже знакомы и дружны, утверждая личную связь свою какими-нибудь общими связями Отечества! (16)Им кажется, что они, говоря даже иностранным языком, лучше разумеют друг друга, нежели прочих, ибо в характере единоземцев есть всегда некоторое сходство. (17) Жители одного государства образуют всегда, так сказать, электрическую цепь, передающую им одно впечатление посредством самых отдаленных колец или звеньев.
(По Н.М. Карамзину.)
Вариант 1.
Любовь к Отечеству! Каковы составляющие этого прекраснейшего чувства? Что лежит в его основе»? Своё решение этой проблемы предлагает в представленном для анализа тексте известный русский историк, писатель и поэт Н.М. Карамзин.
В целях привлечения внимания читателей к рассматриваемой проблеме, доступности её решения Карамзин прибегает к рассуждению с индуктивным способом доказательства. Проблемный вопрос о естественной любви человека к месту своего рождения и воспитания автор не формулирует, приглашая тем самым читателя к сотворчеству. В дальнейшем к доводу о физической привязанности человека к месту своего рождения и воспитания Карамзин приводит пояснение и два примера о поведении лапландца и швейцарца в неродных краях. Довод о моральной привязанности человека к своему Отечеству подтверждается примером о поведении двух «единоземцев», в чужой земле нашедших друг друга. Пониманию комментируемой проблемы также способствует употребление местоимения «мы» (предложения 11 – 13), выражающее значение всеобщности.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно ясно. Н.М. Карамзин считает, что любовь человека к месту своего рождения и воспитания включает две составляющие: физическую привязанность и моральную. Первая связана с «пленительными воспоминаниями, окружающими, так сказать, утро и колыбель человека». Mоральная же любовь к Отечеству, по мнению писателя, формируется привычкой и укрепляется с возрастом.
С мнением Н.М. Карамзина нельзя не согласиться, потому что аналогичные мысли можно найти у многих выдающихся людей.
Например, К. Бальмонт в этом отношении не исключение. В очерке «Без русла» родные места ассоциируются в первую очередь с детством и юностью, с цветущими там купавами, шелестом камышей на болотных затонах, с ауканьем в родных лесах, которое для поэта дороже блестящей музыки мировых гениев. Моральную же привязанность к Отечеству Бальмонт связывает с языком своих земляков, в том числе – отца, матери, няни, первой любви.
У стихотворения М. Цветаевой «Тоска по родине! Давно…» довольно неожиданная концовка:
Но если по дороге – куст
Встаёт, особенно – рябина…
Многоточие здесь красноречиво и однозначно: героиня навеки связана с родной землёй. Но почему куст рябины вызывает трепет сердца лирической героини? Потому что здесь речь идёт о физической привязанности к Отечеству. Красные кисти рябины когда-то ознаменовали рождение поэтессы, это ягоды её детства и юности, символ горькой жизни. Понятно, почему М. Цветаевой «и доныне хочется грызть //Жаркой рябины //Горькую кисть».
Таким образом, чтобы не растерять самое главное, что есть у человека, не лишне понимать, из чего всё происходит.
Вариант 2.
Любовь к родному краю! Из чего она происходит? Почему это чувство присуще всем людям и народам? Своё понимание проблемы любви к Отечеству предлагает Н.М. Карамзин.
В целях привлечения внимания читателей к указанной выше проблеме, доступности её решения Карамзин строит своё рассуждение, прибегая к индуктивному способу подачи мысли. Проблемный вопрос о естественной любви человека к месту своего рождения и взросления автор не формулирует, приглашая читателя к сотворчеству. К каждому из двух доводов о физической и моральной привязанностях человека к своей малой родине Карамзин приводит соответственно два и один пример. Ссылаясь на поведение лапландца и швейцарца в неродных краях и двух «единоземцев», нашедших в чужой земле друг друга, Н.М. Карамзин делает своё мнение по проблеме любви к Отечеству достаточно убедительным. Важно для понимания комментируемой проблемы настойчивое повторение местоимения «мы» (предложения 11 – 13), сообщающее тексту характер всеобщности.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно ясно. Н.М. Карамзин считает, что основу любви человека к своему Отечеству составляют физическая и моральная привязанности. Первая, природная, обусловлена воспоминаниями, вынесенными из детства и юности, вторая формируется привычкой и укрепляется с возрастом.
С мнением Н.М. Карамзина нельзя не согласиться хотя бы потому, что обычно поэты и писатели однозначно сформулировать, что лежит в основе любви к родному краю, не считают возможным.
Например, С.А. Есенин в стихотворении «Русь» признаётся:
Но люблю тебя, родина кроткая!
А за что – разгадать не могу.
Подобное откровение находим и в стихотворении М.Ю. Лермонтова «Родина». Поэт пишет:
Но я люблю – за что, не знаю сам –
Ее степей холодное молчанье,
Ее лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек ее, подобные морям…
А вот М. Цветаева исподволь, но объясняет своё чувство к Отечеству в стихотворении «Тоска по родине! Давно…» привязанностью к рябине, потому что это дерево ознаменовало рождение поэтессы:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Таким образом, осознание своего чувства к Отечеству не может не способствовать укреплению его в человеке.
3. Д. Шеваров. «В письме к жене 18 мая 1836 года Пушкин удивлялся…»
(1)В письме к жене 18 мая 1836 года Пушкин удивлялся: откуда взялись эти благоразумные молодые люди, «которым плюют в глаза, а они утираются…» вместо того, чтобы защитить свою честь? (2)Иногда кажется, что мы вышли из шинелей именно этих смирных людей. (3)Звон упругой стали более не слышится нам в слове честь.
(4)Откроем словарь Даля, чтобы вспомнить, во имя чего ставилась на карту жизнь, полная великих надежд и гениальных замыслов. (5)Итак, «честь – внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть». (6)И тут же примеры: «Человек незапятнанной чести. По чести… Уверяю вас честью. Поступок, несовместимый с честью… Знал бы ты честь… Поле чести… Честь моя требует крови…».
(7)Дуэль! (8)Только этот разряд убийственной силы мог стремительно восстановить нравственное равновесие. (9)Подлец знал, что его подлость может быть наказана не взиманием штрафа через год по приговору суда, а сегодня вечером. (10)Самое позднее – завтра утром. (11)Пошляк не говорил двусмысленностей вслух, остерегаясь немедленного возмездия. (12)Сплетник вынужден был осторожничать. (13)В грозном свете дуэльных правил слово быстро отливалось в свинец.
(14)А как же Пушкин? (15)Какая непоправимая и бессмысленная гибель…
(16)Да, непоправимая, но не бессмысленная. (17)Да, «невольник чести», но ведь чести!
(18)За год до дуэли Пушкин писал графу Репнину: «Как дворянин и отец семейства, я должен блюсти честь и имя, которое оставлю моим детям». (19)Вот и всё, что остаётся детям: честь и имя. (20)Всё остальное им не нужно, всё остальное – неважно. (21)Очевидно, нам ещё многое предстоит пережить и передумать, чтобы вернуться к пониманию этой истины.
(По Д. Шеварову)
Честь! Может ли современное общество вернуться к пушкинскому пониманию чести? В предложенном для анализа тексте известный российский журналист, прозаик и литературный критик Д. Шеваров предлагает своё понимание проблемы чести.
В целях привлечения внимания читателей к указанной выше проблеме, доступности её решения, придания тексту основательности автор прибегает к рассуждению с дедуктивным способом доказательства. В качестве тезиса он цитирует А.С. Пушкина и связывает его высказывание со своим временем. В дальнейшем от трактовки понятия чести в словаре В.И. Даля автор, решая проблему текста, переходит к рассуждению о преимуществах дуэли, затем к оценке трагической судьбы Пушкина и его пониманию чести. Важна для понимания комментируемой проблемы ссылка автора на мнение Пушкина (предложение 18) и её последующий комментарий.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно ясно. Д. Шеваров считает, что его современникам не просто вернуться к пушкинскому пониманию чести как главному, что обязан оставить человек своим потомкам.
Мнение Д. Шеварова представляется убедительным, тем более что честь наряду с бесчестием постоянно оказываются в центре внимания художников слова. И так уж получается, что высокое понимание чести присуще отнюдь не большинству.
Например, существует народное понимание чести, закреплённое в пословицах: «Худой мир лучше доброй ссоры», «Нечестен, так здоров», «Брань на вороту не виснет». Не разделяя готовности Гринёва защищать честь посредством дуэли, Иван Игнатьич предлагает иной способ решения проблемы: «Он вас побранил, а вы его выругайте, он вас в ухо, а вы его в другое, в третье – и разойдитесь…» Не удивительно, что убеждение Ивана Игнатьича разделяют и другие положительные герои «Капитанской дочки» А.С. Пушкина.
В рассказе А.И. Пантелеева «Честное слово» маленький мальчик оказался невольником чести из-за своих «товарищей», вовлекших его в бесчестную игру. Здесь уже не просто пренебрежение к законам чести, а агрессивное к ним отношение детей, что вдвойне тревожнее.
Разумеется, к дуэлям вернуться мы не можем, но нести в себе высокое понимание чести обязаны.
4. И. Ильин. «Обычно думают…»
1)Обычно думают, что чтение доступно всякому грамотному. (2)Но, к сожалению, это совсем не так. (3)Почему? (4)Потому, что настоящий читатель отдаёт книге своё свободное внимание, все свои душевные способности и своё умение вызывать в себе ту верную духовную установку, которая необходима для понимания этой книги. (5)Настоящее чтение не сводится к бегству напечатанных слов через сознание; оно требует сосредоточенного внимания и твёрдого желания верно услышать голос автора. (6)Одного рассудка и пустого воображения для чтения недостаточно. (7)Надо чувствовать сердцем и созерцать из сердца.
(8)Истинное чтение есть своего рода художественное ясновидение, которое призвано и способно верно и полно воспроизвести духовные видения другого человека, жить в них, наслаждаться ими и обогащаться ими. (9)Искусство чтения побеждает одиночество, разлуку, даль и эпоху. (10)Это есть сила духа – оживлять буквы, раскрывать перспективу образов и смысла за словами, заполнять внутренние «пространства» души, созерцать нематериальное, отождествляться с незнаемыми или даже умершими людьми и вместе с автором художественно и мыслительно постигать сущность мира.
(11)Читать – значит искать и находить, ибо читатель как бы отыскивает скрытый писателем духовный клад, желая найти его во всей его полноте и присвоить его себе. (12)Это есть творческий процесс, ибо воспроизводить – значит творить. (13)Это есть борьба за духовную встречу; это есть свободное единение с тем, кто впервые приобрёл и закопал искомый клад. (14)И тому, кто никогда этого не добивался и не переживал, всегда будет казаться, что от него требуют «невозможного».
(15)Искусство чтения надо приобретать и вырабатывать в себе. (16)Чтение должно быть углублено; оно должно стать творческим и созерцательным. (17)И только тогда нам всем откроется его духовная ценность и его душеобразующая сила. (18)Тогда мы поймём, что следует читать и чего читать не стоит, ибо есть чтение, углубляющее душу человека и строящее его характер, а есть чтение разлагающее и обессиливающее.
(19)По чтению можно узнавать и определять человека. (20) Ибо каждый из нас есть то, что он читает; и каждый человек есть то, как он читает; и все мы становимся незаметно тем, что мы вычитываем из прочтённого, – как бы букетом собранных нами в чтении цветов.
(По И. Ильину)
Вариант 1.
Умеем ли мы читать? Доступно ли чтение всякому грамотному человеку? Что нужно, чтобы овладеть искусством чтения? Своё решение проблемы чтения предлагает И.А. Ильин в предложенном тексте.
В целях достоверности, убедительности и привлечения внимания читателей к указанной выше проблеме И.А. Ильин прибегает к рассуждению с индуктивным способом доказательства. Проблема текста, которую автор намеренно не формулирует в виде вопросительного предложения, приглашая тем самым читателя к сотворчеству, в дальнейшем раскрывается в доводах, представляющих ту или иную сторону искусства чтения. Заканчивает автор рассуждение выводом о значении для человека умения правильно читать. Пониманию комментируемой проблемы также способствует книжная лексика («созерцать», «ясновидение», «искомый», «незнаемыми»), инверсия, позволяющая выделить главное, существенное, (предложения 6, 14, 17, 18), метафоры («духовный клад», «богатство слов»), употребление в той или иной форме местоимения «мы», сообщающее рассуждению характер всеобщности.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно ясно. И.А. Ильин полагает, что настоящее чтение доступно не всем, кто считает себя грамотным человеком. Истинное чтение есть процесс творческий, это искусство, которое «надо приобретать и вырабатывать в себе».
С мнением И.А. Ильина нельзя не согласиться, потому что аналогичные мысли можно найти у многих выдающихся людей. Многие из них тоже считают, что умение читать – довольно широкое понятие.
Н.В. Гоголь, например, в этом отношении не исключение. В поэме «Мёртвые души» он знакомит читателя с «лакейским чтением». Писатель рассказывает о слуге Чичикова Петрушке, который любил читать всякие книги, содержание которых его не интересовало. Ему нравилось не то, о чём он читал, а как из букв выходят слова, которые вместе иной раз чёрт знает, что и значат.
О том, что искусству чтения нужно учиться и учиться, заметил И.В. Гёте. Он признавался: «Я всю жизнь учился читать и до сих пор не выучился до конца».
Таким образом, чтению нужно учиться постоянно, потому что это процесс творческий и бесконечный.
`
Вариант 2.
Почему истинное чтение доступно не всякому грамотному человеку? Эту проблему исследует в своем тексте писатель И.А. Ильин.
В целях привлечения внимания читателей к указанной выше проблеме, доступности её решения Ильин прибегает к рассуждению с индуктивным способом подачи мысли. Проблему текста в виде вопросительного предложения автор не формулирует, приглашая тем самым читателя к сотворчеству. В дальнейшем вопрос текста раскрывается в доводах, представляющих ту или иную сторону искусства чтения. В заключении Ильин ограничивается рассуждением о значении для человека умения правильно читать. Сложность рассматриваемой проблемы обусловливает употребление книжной лексики («созерцать», «ясновидение», «искомый», «незнаемыми»). Пониманию комментируемой проблемы также способствует инверсия (предложения 6, 14, 17, 18) как средство выделения главного, метафоры («духовный клад», «богатство слов»).
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно определённо. Ильин убеждает нас в том, что «читать – значит искать и находить: ибо читатель как бы отыскивает скрытый писателем духовный клад, желая найти его во всей его полноте и присвоить его себе».
С этим нельзя не согласиться, потому что и другие художники слова думают подобным образом.
Например, о том, что чтение есть процесс творческий, а потому не всякому доступен, постоянно напоминает Н.В. Гоголь в поэме «Мёртвые души». Манилов осилил книгу только до четырнадцатой странице. Лакею Петрушке нравилось, как из букв составляются слова, смысл которых оставался за пределами его сознания. Из чиновников губернского города, по замечанию Гоголя, кто читал газеты, а кто и вообще ничего не читал.
А.С. Пушкин в романе «Евгений Онегин» проблеме чтения посветил тоже немало строк ввиду её серьёзности. Онегин, «спутник странный» поэта, и Татьяна, «верный идеал» поэта, любили и умели читать. А вот дядя Онегина в иные книги, кроме календарей, не смотрел. Дмитрий Ларин, простой и добрый барин, «не читая никогда», книги считал пустой игрушкой.
Таким образом, чтобы научиться читать, надо читать, помня, что это процесс творческий и бесконечный.
`
5. Д.С. Лихачёв. «Почему именно Пушкин стал знаменем русской культуры…»
(1)Почему именно Пушкин стал знаменем русской культуры, как Шевченко – украинской, Шекспир – английской, Данте – итальянской, Сервантес – испанской? (2)Здесь много причин. (3)Вот главные из них.
(4)Пушкин – это гений, сумевший создать идеал нации. (5)Не просто «отобразить» национальные особенности русского характера, а создать идеал русской национальности, идеал культуры.
(6)Пушкин – это гений, который во всем искал и создавал в своей поэзии наивысшие явления: в любви, в дружбе, в печали и в радости, в военной доблести. (7)Во всем он создавал то творческое напряжение, на которое только способна жизнь.
(8)Пушкин – величайший преобразователь лучших человеческих чувств. (9)В дружбе он создал идеал возвышенной лицейской дружбы, в любви – возвышенный идеал отношения к женщине. (10)Он создал возвышенный идеал самой печали. (11)Три слова «печаль моя светла» способны были утешить тысячи и тысячи людей. (12)Он создал поэтически мудрое отношение к смерти («Брожу ли я вдоль улиц шумных…»). (13)Он открыл возвышающее значение памяти и воспоминаний… (14)Воспоминания молодости сливаются с памятью истории. (15)Никто из поэтов не посвящал русскому прошлому столько произведений… (16)Он создал основные живые человеческие образы русской истории…
(17)Он служит нам и в любви, и в горести, и в дружбе, и в думах о смерти, и в воспоминаниях. (18)Это первый поэт, который открывается нам в детстве и остается с нами до смерти.
(19) «Пушкин – это наше все», – сказал о нем Аполлон Григорьев. (20)И он был прав.
(По Д. Лихачеву)
Вариант 1.
Почему Пушкин стал идеалом русской культуры, ее воплощением? Эту проблему в данном тексте исследует Д.С. Лихачев.
В целях привлечения внимания к указанной проблеме, а также для придания убедительности и доступности ее решения автор прибегает к классическому рассуждению с индуктивным способом доказательства. Проблема, сформулированная в виде вопросительного предложения, решается автором с помощью четырех доводов, два из которых имеют соответственно уточнения и примеры. В заключение Д. Лихачев, ссылаясь на мнение А. Григорьева, делает вывод о том, что «Пушкин – это наше всё». Пониманию комментируемой проблемы также способствует синтаксический параллелизм (предложения 4, 6, 8), анафора (предложения 10, 12, 13, 16, 17).
Позиция автора, как это свойственно рассуждению с индуктивным способом подачи мысли, выражена достаточно ясно в доводах и выводе.
Д.С. Лихачёв считает, что Пушкин – это совершенное воплощение русской культуры, так как он сумел создать идеал нации, искал и создавал совершенное в любви, в дружбе, в печали и в радости, в военной доблести, стал величайшим преобразователем человеческих чувств. Это первый поэт, который открывается нам в детстве и остается с нами до смерти.
С позицией автора следует согласиться, потому что существует немало подтверждений ее правомерности.
Например, любовь в понимании Пушкина – это естественное состояние души. Выше этого прекрасного чувства нет ничего. Даже печаль у Пушкина светла, а грусть легка, потому что они лишены эгоизма. В стихотворении «На холмах Грузии…» есть удивительные строки:
Мне грустно и легко,
Печаль моя светла,
Печаль моя полна тобою.
Тобой, одной тобой…
Первой моей книгой, которую я прочла самостоятельно, были «Сказки» А. С. Пушкина. Одну из них – «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях» – я впоследствии выучила наизусть и часто повторяю ее бессмертные строки про себя, когда бывает трудно, обидно, больно. Хочется верить, что любовь всесильна, что ей подвластно всё.
Таким образом, без Пушкина жизнь наша была бы ещё несовершеннее.
Вариант 2.
Почему Пушкин стал знаменем русской культуры? Этот вопрос рассматривает Д.С. Лихачёв в предложенном тексте.
В целях привлечения внимания к указанной выше проблеме, достоверности и доступности её решения автор прибегает к индуктивному способу подачи мысли. Начав с проблемы о роли творчества Пушкина в развитии нашей культуры, Д.С. Лихачёв в дальнейшем приводит четыре убедительнейших довода, не считая нужным иллюстрировать некоторые из них, и приводит к выводу об определяющей роли Пушкина в нашей жизни. Пониманию комментируемой проблемы также способствует цитирование (предложение 19), синтаксический параллелизм (предложения 4, 6, 8), анафора (предложения 10, 12, 13, 16, 17), ссылка на мнение А. Григорьева и её комментарий.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно определённо в доводах, выводе и даже в первом предложении текста. Д.С. Лихачёв считает, что Пушкин – это воплощение нашей культуры, потому что он сумел создать идеал нации, явился величайшим преобразователем человеческих чувств, «поэт, который открывается нам в детстве и остается с нами до смерти».
С позицией автора нельзя не согласиться, потому что существует немало подтверждений её правомерности. В частности, многие художники слова думают подобным образом.
Например, А. Ахматова, унаследовавшая лучшие традиции своих великих предшественников, так же высоко, как и Д.С. Лихачёв, оценила роль Пушкина в нашей жизни:
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озёрных грустил берегов,
И столетия мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.
Почти все классики нашей литературы считали Пушкина своим учителем. В частности, А.М. Горький призывал: «Читайте почаще Пушкина, это – основоположник поэзии нашей и всем нам всегда учитель!» Потому и сказал про Пушкина Тютчев:
Тебя, как первую любовь,
России сердце не забудет.
Таким образом, роль Пушкина в нашей жизни огромна и непреходяща.
6. Д.И. Кабалевский. «Есть ещё люди, которые относятся к искусству, особенно к музыке, как к развлечению»
1) Есть ещё люди, которые относятся к искусству, особенно к музыке, как к развлечению. 2) Какое это огромное заблуждение!
3) «Я сожалел бы, если бы моя музыка только развлекала слушателей. Я стремился сделать их лучше», – писал замечательный немецкий композитор XVIII века Гендель.
4) «Высекать огонь из сердец людей» – вот к чему стремился великий Бетховен.
5) Гений русской музыки Чайковский мечтал том, чтобы «приносить людям утешение».
6) Как перекликаются эти слова с удивительными по простоте и ясности словами Пушкина: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал!..»
7) Как точно определил поэт высшее назначение искусства – пробуждать в людях чувства! 8) И это относится ко всем видам искусства, в том числе и к музыке – самому эмоциональному искусству.
9) Музыка – это большая и серьезная часть жизни, могучее средство духовного обогащения.
(По Д. Кабалевскому)
Вариант 1.
Можно ли относиться к искусству, особенно к музыке, как к развлечению? Этот вопрос исследует Д. Кабалевский в предложенном для анализа тексте.
В целях привлечения внимания к указанной проблеме, достоверности и доступности её решения, придания тексту основательности автор текста прибегает к рассуждению с дедуктивным способом доказательства. Тезис о недопустимости отношения к музыке как к развлечению даётся не в готовом виде для привлечения читателя к сотворчеству. Основная мысль текста обосновывается в дальнейшем ссылками на мнения выдающихся композиторов и А.С. Пушкина. В заключении автор повторяет основную мысль, говоря уже о значении музыки в духовном обогащении человека. Всё это важно для понимания комментируемой проблемы.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно определённо в доводах и заключении. Д. Кабалевский считает, что легкомысленное отношение к музыке недопустимо, так как она делает людей лучше, высекает огонь из сердец, приносит людям утешение, пробуждает добрые чувства. Музыка, делает вывод автор, – это могучее средство духовного обогащения.
С позицией автора нельзя не согласиться, так как многие выдающиеся мыслители тоже считают, что к искусству, в том числе к музыке, относиться как к развлечению недопустимо.
Например, для героя романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин» искусство могучим средством духовного обогащения, к сожалению, не стало. Для Онегина театр – это лишь место встреч. Он непостоянный обожатель очаровательных актрис, «почётный гражданин кулис», для которого театр – это своего рода этикет, место, где можно увидеть незнакомых дам, показать им себя. Герой Пушкина духовной жаждою не томится, он сводит свою духовную жизнь к культурному времяпрепровождению. Для Пушкина искусство – пища души. И в этом самое резкое отличие автора от своего героя и особая роль пушкинского наследия.
Пушкин, а не его герой по-настоящему любит театр, который для него – «волшебный край». Он боготворит актрис («Мои богини! Что вы? где вы?), воспевает «русской Терпсихоры душой исполненный полёт», создаёт пленительный образ Истоминой. Пушкин великолепно знает историю русского театра, его репертуар, драматургов той поры. Фонвизин для него – «сатиры смелый властелин», «друг свободы». Говоря о других драматургах эпохи, поэт лаконичен: «переимчивый Княжнин (использовал чужие сюжеты), «колкий Шаховской» (комедиограф), «Катенин воскресил Корнеля гений величавый. В одну строфу вместилась почти полная картина жизни театра пушкинской поры.
Таким образом, духовная жизнь не культурное времяпрепровождение, а неустанная работа над созиданием себя, своей души. Бегство от мучительных процессов душеобразования к внешнему миру, к заполнению своей внутренней пустоты внешними раздражителями есть бегство к стадности, к омертвению, к внешнекультурному, безликому стандарту. Это антипушкинский путь.
Вариант 2.
Почему нельзя относиться к искусству, особенно к музыке, как к развлечению? Эту проблему исследует Д. Кабалевский в своем тексте.
В целях привлечения внимания к указанной проблеме, доступности и достоверности ее решения автор прибегает к рассуждению с дедуктивным способом подачи мысли. Тезис о недопустимости легкомысленного отношения к искусству, в том числе к музыке, Кабалевский обосновывает посредством четырех аргументов. Первые три доказательства состоят только из доводов. Последнее кроме довода имеет соответствующее пояснение. В заключение автор повторяет тезис в расширенном и проблемном варианте, говоря уже о музыке как серьезной часть жизни, могучем средстве духовного обогащения. Пониманию комментируемой проблемы также способствуют ссылки на мнения выдающихся композиторов и поэта А.С. Пушкина.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно определенно в тезисе, доводах и выводе. Автор считает, что относиться к искусству, особенно к музыке, как к развлечению, – это огромное заблуждение. Ведь музыка делает людей лучше, высекает огонь из их сердец, приносит утешение, пробуждает добрые чувства. Она, по мнению Кабалевского, могучее средство духовного обогащения.
С позицией автора нельзя не согласиться, так как существует множество подтверждений ее правомерности. В частности, многие художники слова тоже считают, что к искусству, в том числе к музыке, относиться как к развлечению нельзя.
Например, в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» главный герой относится к искусству как к развлечению. В театр он ездит не для духовного обогащения. Евгений Онегин – непостоянный обожатель очаровательных актрис, почетный гражданин кулис. Еще для него театр – возможность завести новые знакомства, посмотреть на дам, показать себя. То, что происходит на сцене, героя Пушкина интересует мало. Он приезжает в театр не к началу спектакля и уезжает, не дождавшись его окончания.
И Евгений Онегин в романе не одинок. Многие посещают театр, чтобы показать себя. Например, «обшикать Федру, Клеопатру, // Моину вызвать для того, // чтоб только слышали его».
Ф.М. Достоевский сказал: «Красота спасет мир!» Может быть, он имел в виду музыку.
7. Н.Г. Долинина. «Любовь – трудная душевная работа…»
(1)Любовь – трудная душевная работа, её не каждый осилит. (2)Но каждый мечтает о ней, ищет её. (3)Чего мы ищем в любви? (4)Мы ищем в ней ухода от одиночества, душевной опоры. (5)Нам важно знать, что любящему человеку важно и дорого всё, что происходит с нами, всё, что касается нас. (6)И с другой стороны, этот человек нуждается в нас, в нашей заботе, помощи, в нашем понимании. (7)Друзья – даже самые близкие – могут только любить нас. (8)А мы ищем того, кто разделит нашу жизнь, с кем у нас будут общими не только радости, но и боли, и обиды…
(9)Но когда рождается любовь, как растить её, чтобы она выжила? (10)Чем удержать себя, чем держать того, кого любишь, чтобы оставаться одной-единственной среди всех женщин, как роза Маленького принца осталась одной-единственной в саду, где было пять тысяч таких же роз?
(11)Много лет назад, когда я была ещё подростком, немолодая женщина открыла мне тайну: завоевать любовь нетрудно, трудно её удержать. (12)Тогда я не могла понять житейскую мудрость этого секрета: мне виделось что-то постыдное в слове «удержать». (13)Я ведь читала Пушкина: «Кто в силах удержать любовь?» и Блока: «О да, любовь вольна, как птица».
(14)А на самом-то деле есть, существуют тайны и законы любви, и Сент-Экзюпери был одним из тех, кто знает эти тайны.
(15)Когда Маленький принц только начал своё путешествие, он посетил планету, на которой жил старый король. (16)Увидев, что его гость устал и потому зевает, правитель не обиделся, а приказал ему зевать. (17)С каждого надо спрашивать то, что он может дать. (18)Власть должна быть разумной», – сказал король.
(19)В молодости мы не задумываемся о пределах нашей власти над любимым и любящим человеком и очень часто нарушаем мудрый закон старого короля: «власть должна быть разумной». (20)Молодые жёны, вчерашние девочки, ощутив на пальце кольцо – символ абсолютной власти, – вдруг начинают требовать от ошарашенных мужей ничуть не меньше, чем знаменитая старуха требовала у золотой рыбки.
(21)А в любви никто никому ничего не должен. (22)Главный и неоспоримый закон любви – её добровольность: я стою здесь, под твоими окнами, не потому, что ты мне приказала, а потому, что не могу иначе. (23)И с другой позиции: я варю тебе суп и глажу твои рубашки, потому что для меня радость служить тебе.
(24)Когда знаешь, что всё перетерпишь и выдержишь ради того, кого любишь, тогда и начинается любовь. (25)Когда знаешь, что твоя власть над ним терпелива, ты не станешь приказывать ему обернуться морской чайкой, ты будешь терпеливо приручать его, а он будет приручать тебя, пока вы не станете друг для друга единственными в целом свете.
(По Н.Г. Долининой)
Любовь! Эта тема одна из самых популярных в искусстве. О любви написаны стихи, рассказы, повести, романы, комедии и трагедии. Она везде: в музыке, в полотнах художников, в произведениях скульпторов. Казалось бы, о любви сказали всё. Тем не менее Н.Г. Долинина сочла нужным поговорить о ней в своей публицистической статье.
В целях привлечения внимания к указанной проблеме любви, доступности её решения автор прибегает к рассуждению с дедуктивным способом подачи мысли. Тезис о любви как трудной работе уточняется в вопросах второго абзаца и раскрывается в дальнейшем в четырёх доводах, соответствующим образом проиллюстрированных, и в заключении. В рассуждении Н.Г. Долинина исходит не только из жизненного опыта, но и ссылается на высказывания А.С. Пушкина и А.А. Блока, на содержание рассказа Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Пониманию комментируемой проблемы также способствует употребление в той или иной форме местоимения «мы» (предложение 1 – 8), придающее рассуждению характер всеобщности, и «ты» – своеобразное приглашение к совместным раздумьям.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно определённо. Н.Г. Долинина считает, что любовь – это трудная душевная работа, а потому и не каждому по плечу. Завоевать любовь легче, по мнению автора статьи, чем её «удержать», что существуют законы любви, которые гласят, что власть должна быть разумной, что в любви никто никому не должен. Что любовь начинается с убеждения всё претерпеть во имя её, а любить – значит «стать друг для друга единственными в целом свете».
С позицией автора нельзя не согласиться, так как существует немало подтверждений её правомерности. В частности, многие художники слова тоже считают, что любовь по разным причинам не всем по силам.
Например, стихотворение А. Блока «О доблестях, о подвигах, о славе…» как раз о том, что удержать любовь гораздо труднее, чем её завоевать. Любимая покинула лирического героя. Почему такое случилось? Автор об этом говорит так: «Твоё лицо в его простой оправе // Своей рукой убрал я со стола».
А.С. Пушкин тоже считает, что любовь и эгоизм несовместимы. В стихотворении «Я вас любил: любовь еще, быть может…» выражено удивительное по чистоте и подлинной человечности чувство. Даже неразделенная любовь лирического героя лишена всякого эгоизма. Он по-настоящему любит лирическую героиню, заботится о ней, не хочет тревожить и печалить ее своими признаниями, желает, чтобы любовь к ней ее будущего избранника была такой же искренней и нежной.
Таким образом, все хотят любить, мечтают о любви, поют о ней песни, но «иным открывается тайна».
8. К Паустовский. «Вдохновение – строгое рабочее состояние человека»
1)
Вдохновение – строгое рабочее состояние человека. 2)Душевный подъём не выражается в театральной позе и приподнятости. 3) Так же, как пресловутые муки творчества.
4) Чайковский утверждал, что вдохновение – это состояние, когда человек работает во всю силу, как вол, а не кокетливо помахивает рукой.
5) Каждый человек, хотя бы несколько раз за свою жизнь, но пережил состояние вдохновения – душевного подъема, свежести, живого восприятия действительности, полноты мысли и сознания своей творческой силы.
6) Да, вдохновение – это строгое рабочее состояние, но у него есть своя поэтическая окраска, свой, я бы сказал, поэтический подтекст.
7) Вдохновение входит в нас, как сияющее летнее утро, только что сбросившее туманы тихой ночи, забрызганное росой, с зарослями влажной листвы. 8) Оно осторожно дышит нам в лицо своей целебной прохладой.
9) Вдохновение – как первая любовь, когда сердце громко стучит в предчувствии удивительных встреч, невообразимо прекрасных глаз, улыбок и недомолвок.
10) Тогда наш внутренний мир настроен тонко и верно, как некий волшебный инструмент, и отзывается на все, даже на самые скрытые, самые незаметные звуки жизни.
11) О вдохновении пишут много. 12) Тургенев называл вдохновение «приближением бога», озарением человека мыслью и чувством. 13) Толстой сказал о вдохновении, пожалуй, проще всех: «Вдохновение состоит в том, что вдруг открывается то, что можно сделать. 14) Чем ярче вдохновение, тем больше должно быть кропотливой работы для его исполнения». 15) Но как бы мы ни определяли вдохновение, мы знаем, что оно плодотворно и не должно исчезнуть бесследно, не одарив собою людей.
(По К.Г. Паустовскому)
Вдохновение! Действительно ли, что это и строгое рабочее состояние, и нечто подобное первой любви? Своё решение этого вопроса в предложенном для анализа тексте предлагает К. Паустовский.
В целях привлечения внимания к проблеме вдохновения, доступности её решения, придания тексту основательности автор прибегает к рассуждению с дедуктивным способом подачи мысли. Тезисы о вдохновении как строгом рабочем состоянии и его поэтичности Паустовский раскрывает посредством соответствующих доводов. Ссылки на мнения П.И. Чайковского, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого делают позицию автора по исследуемой проблеме достаточно убедительной. В заключении Паустовский повторяет основную мысль в более расширенном и проблемном варианте, говоря уже о обязательной плодотворности вдохновения. Пониманию комментируемой проблемы также способствуют сравнения (предложения 7, 9, 10).
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно определённо в тезисах, доводах и заключении. К.Г. Паустовский считает, что вдохновение – это строгое рабочее состояние, выражающееся не в театральной позе и приподнятости. Это состояние, когда человек работает во всю силу, состояние свежести, душевного подъёма, сознание своей творческой силы. Но это и нечто подобное первой любви, дающее ощущение сияющего летнего утра. Но главное: вдохновение «плодотворно и не должно исчезнуть бесследно, не одарив собою людей».
С позицией автора нельзя не согласиться, так как подобным образом понимают вдохновение многие выдающиеся личности.
Например, А.С. Пушкин высоко ценил именно поэтическое значение вдохновения в жизни творческого человека. Заканчивая шестую главу романа «Евгений Онегин», поэт говорит о вдохновении как о спасении от равнодушия, чёрствости, ожесточения:
А ты, младое вдохновенье,
Волнуй моё воображенье,
Дремоту сердца оживляй,
В мой угол чаще прилетай.
Не дай остыть душе поэта,
Ожесточиться, очерстветь…
Скромность А. Ахматовой не позволила говорить о собственном творчестве как о тяжёлой работе. В одном из стихотворений из цикла «Тайны ремесла», прибегая к самоиронии, она пишет:
Подумаешь, тоже работа, –
Беспечное это житьё:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за своё.
Но, без сомнения, надо обладать огромным трудолюбием таланта, чтобы «подслушать» это что-то в шуме жизни и оформить в виде поэтического текста.
Таким образом, вдохновение – это и награда за трудолюбие творческого человека.
9. Ю. Бондарев. «Можно ли без ощущения трагической утраты …»
1) Можно ли без ощущения трагической утраты представить современный мир, лишенный печатного знака?
2) На мой взгляд, эта утрата была бы более невосполнимой, чем исчезновение в нашей жизни электрического света, ибо потерян был бы важнейший механизм в передаче и научных знаний, и накопленных всеми эпохами чувств, а человеческий разум погрузился бы в пучину темноты и нравственного застоя. 3) Мир стал бы удручающе обеднен, прервались бы нити от одного человека к другому, и, надо полагать, наступило бы время невежества, подозрительности и отчуждения.
4) Подобно разговорному языку, книга в наши дни не только средство общения людей, не только проводник информации, но самое главное – это инструмент проникновения в окружающую действительность, взгляд человека на самого себя как на разумную частицу природы.
5) Вместе с тем книга – это и констатация вех истории, и одновременно верная память человечества. 6) Что знали бы мы о быте, нравах, умонастроении и характерах людей давно и не так давно ушедших эпох, если бы это прошлое не было сохранено в печатном знаке, способном волшебно восстановить биографию человечества во всех ее сложностях, поисках, заблуждениях, открытиях и попытках найти и утвердить смысл бытия? 7) Будущее рождается не только из непосредственного настоящего, оно рождается и из прошлого. 8) Ведь наше современное сознание и наше отношение к настоящему – это результат всего опыта миллионов живших до нас, предельно сжатая и трансформированная сумма их чувств.
9) Не будь возможности разумом и эмоциями пройти по дальним и ближним дорогам истории, мы оглядывались бы назад, будто в туман и пустоту, утратив начала, а стало быть, и концы, ибо ничего нет и не может быть без великих точек отсчета.
10) Книга – это безупречный хранитель духовных ценностей всех веков и всех народов. 11) Это негаснущий источник света, посланный еще из детства человечества к нам. 12) Это сигнал и предупреждение, боль и страдание, смех и радость, жизнеутверждение и надежда. 13) Это символ превосходства силы духовной над силой материальной, что является высшим достижением сознания.
14) Книга – это познание развития мысли, философских течений, национально-исторических условий общества, породивших на разных этапах веру в добро, разум, просветительство, свободу и справедливость.
15) Многое, неизмеримо многое может объяснить, открыть и подчинить наука, мыслящая категориями понятий, создающая вещи, системы и формулы, но по своей сути она все-таки не способна исследовать одно – чувства людей, творить образы людей во времени, что делает в силу предназначенной ей судьбы литература.
16) Они близки, наука и искусство. 17) Они познают даже близкие сферы – возможности человека в этом мире, и вместе с тем инструмент познания различен. 18) Конечно же, «Одиссею* Гомера, русскую одиссею Льва Толстого «Война и мир» или наши современные одиссеи «Тихий Дон» Михаила Шолохова, «Хождение по мукам» Алексея Толстого немыслимо заключить в формулу, подобно тому как это можно сделать в науке после открытия какого-либо закона Вселенной.
19) Искусство – это историческая энциклопедия человеческих ощущений, противоречивых страстей, желаний, взлетов и падений духа, самоотверженности и мужества, поражений и побед.
20) Человек, раскрывающий книгу, всматривается во вторую жизнь, как в глубинную сферу зеркала, ища собственного героя, ответы на собственные мысли, невольно примеряя, скажем, чужую судьбу и чужое мужество к личным чертам характера, сожалея, сомневаясь, досадуя, смеясь, плача, сочувствуя и соучаствуя – и здесь начинается воздействие книги. 21) Всё это и есть «заражение чувствами», по выражению Льва Толстого.
22) В судьбе почти каждого печатное слово сыграло неповторимую роль, и величайшего сожаления достоин тот, кто не был в плену серьезной книги. 23) Тем самым он оградил себя и укоротил дни своей жизни, отринув вторую действительность, второй опыт.
(По Ю. Бондареву)
Печатный знак! Книга! Какое место занимают они в жизни человечества вообще и в современном мире в частности? Своё решение этого вопроса предлагает Ю. Бондарев в предложенном тексте.
В целях привлечения внимания к проблеме роли печатного знака, книги, в жизни человечества, доступности её решения писатель прибегает к рассуждению с индуктивным способом подачи мысли. Содержание проблемного вопроса автор в дальнейшем раскрывает посредством доводов, в большинстве своём имеющих соответствующие пояснения, а также сравнивая художественную литературу с научной. Для усиления выразительности речи, выражения своего отношения к изображаемому автор прибегает к метафоре «в плену книги» и риторическому вопросу (6), объяснения одного явления с помощью другого – к сравнению (9, 20), фиксирования внимания на отдельных словах для усиления их роли – к анафоре (11 – 13, 16 – 17) и повторам (8, 10, 13, 15, 20), создания впечатления нарастания или ослабления – к градации (14,19, 20). Всё это важно для понимания комментируемой проблемы.
Позиция автора, как это свойственно рассуждению, выражена достаточно определённо в доводах и выводе. Ю. Бондарев убеждает, что утрата человечеством печатного слова была бы невосполнимой. Книга, по мнению писателя, это и средство общения людей, и проводник информации, и инструмент проникновения в окружающую действительность, и верная память человечества, и «хранитель духовных ценностей всех веков и всех народов», и познание развития мысли, философских течений, национально-исторических условий общества. «В судьбе почти каждого, делает вывод Ю. Бондарев, печатное слово сыграло неповторимую роль».
С позицией автора нельзя не согласиться, так как существует достаточно подтверждений её правомерности. Действительно, роль печатного слова в судьбе человечества и отдельного человека трудно переоценить.
Даже XXI век не смог умалить приоритет печатного слова. Да, существуют иные способы накопления и передачи информации, воздействия на чувства человека. Но ни музыка, ни аудиокнига, ни телефон, ни телевидение заменить печатное слово не в состоянии.
В духовном развитии многих выдающихся людей главная роль принадлежала книге. Например, книга научила А.М. Горького читать. Книга помогла ему освоить основы наук и стать впоследствии знаменитым писателем.
Таким образом, важно осознать значение печатного слова в жизни отдельного человека и общества в целом, для того чтобы не спешить пренебрегать им.