© Коллектив авторов, 2017
© Российский государственный университет правосудия, 2017
Тенденции и особенности конституционно-правового развития судебной власти в странах постсоветского пространства (вступительная статья)[1]
Подготовленный учеными кафедры конституционного права им. Н. В. Витрука и отдела конституционно-правовых исследований ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия» сборник «Актуальные проблемы развития конституционно-правовых основ судебной власти в государствах постсоветского пространства» содержит обзор судебных систем государств, входивших в состав СССР. Подготовка данного сборника основывалась прежде всего на фундаментальной статье «Судебные системы государств, образовавшихся на постсоветском пространстве», опубликованной в журнале «Российское правосудие» в 2014 г. (авторы – ректор Российской академии правосудия, д-р юрид. наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ В. В. Ершов и зав. кафедрой организации судебной и правоохранительной деятельности, профессор, заслуженный юрист РФ Н. А. Петухов).
Как было отмечено в данной статье, изучение зарубежного опыта организации правосудия представляет интерес не только для научных и практических работников, но и для законодателя. В исследуемых системах судоустройства в странах на постсоветском пространстве, по мнению В. В. Ершова и Н. А. Петухова, можно увидеть немало интересного и перспективного. Тем более, что у России с этими странами было и есть в судоустройстве много общего[2].
Судебная система прошла длительный этап эволюции на протяжении всей истории человеческой цивилизации. В древних государствах суды, как правило, не существовали как самостоятельные институты власти. Эпоха средневековья характеризовалась господством сословных судов, подчиненных администрации. И лишь в новое и новейшее время в связи с широким внедрением в конституционно-правовую материю и практику принципа «разделения властей» суды в государствах с развитой демократией превратились в независимый элемент системы власти, под юрисдикцию которого подпадают все граждане и органы государства (вне зависимости от их политического статуса, социального и национального происхождения, имущественного положения, конфессиональной принадлежности).
Современную эпоху отличает весьма существенное повышение роли судов в системе публичной власти. Этот феномен обусловлен целым рядом факторов.
Во-первых, по мере усложнения общественных отношений в условиях развития цивилизации повышается роль права в целом, как регулятора государственной и общественной жизни. Как никогда ранее наблюдается возрастание значимости правотворчества и правоприменения в урегулировании новых сфер, разрешении противоречий и коллизий во все более интегрируемых экономических политических, социальных и духовных системах. С учетом этой тенденции возрастает и роль суда, как органа, осуществляющего правосудие, нормативно-доктринальное толкование права и судебный контроль.
Во-вторых, повышение роли суда обусловлено усилением влияния исполнительной власти в системе разделения властей. В этих условиях в качестве противовеса данной тенденции активизировалась роль судов как независимых арбитров, посредников между законодательной и исполнительной ветвями власти, между последней и гражданами. Это свойство суда в свое время заметил еще Ш. Монтескье, который подчеркнул, что «из трех властей судебная в известном смысле как бы совсем не власть»[3].
В-третьих, роль судов возросла по причине укрепления данного института власти, как такового; по мере его развития, расширения функций и модификации. В связи с широким внедрением в конституционно-правовую материю и практику принципа «разделения властей» суды в государствах с развитой демократией превратились в независимый элемент системы власти, под юрисдикцию которого подпадают все граждане и органы государства, вне зависимости от их политического статуса, социального и национального происхождения, имущественного положения, конфессиональной принадлежности. Законодатель все чаще апеллирует к судам как органу разрешения не только частных, но и публично-правовых споров.
Тенденция феноменального расширения роли суда дает основание говорить об утверждении принципа «судебного универсализма»: суду подведомственно все то, что не отнесено к подведомственности других органов государственной власти[4] (№ 2). Возрастание значимости суда и его универсализация как института публичной власти обуславливают важность анализа его роли в обеспечении поступательного конституционного развития конкретного государства и общества, а также в системе надгосударственных образований. В современный период развития во внутригосударственных отношениях роль суда в конституционном развитии проявляется, как представляется, в следующих основных направлениях:
• обеспечение действия юридической и фактической конституции (защита основ конституционного строя, прав и свобод, местного самоуправления и иных институтов публичной власти);
• побуждение законодателя и других органов, осуществляющих нормотворчество, к принятию актов, соответствующих конституции или вытекающих из ее смысла;
• формирование «судебного права», формирующего фактически вторичный слой норм, составляющих конституционно-правовое пространство. Последнее направление судебного правотворчества получило наименование «судебного активизма»[5].
• обеспечение действия юридической и фактической конституции (защита основ конституционного строя, прав и свобод, местного самоуправления и иных институтов публичной власти);
• побуждение законодателя и других органов, осуществляющих нормотворчество, к принятию актов, соответствующих Конституции РФ или следующих из ее смысла;
• формирование «судебного права», формирующего фактически вторичный слой норм, составляющих основной закон государства и общества.
Оценивая развитие судебной системы стран постсоветского пространства, можно констатировать повышение роли судов во всех вышеобозначенных направлениях.
Одним из достижений действующих конституций стран постсоветского пространства является признание судов как самостоятельной и независимой ветви власти, учреждение большинством государств института высшего конституционного судебного правосудия – конституционных судов, фактически стоящих над двумя другими ветвями и роль которых обозначена в качестве беспристрастных и справедливых арбитров над всеми субъектами правоотношений.
Основным направлением деятельности судов, связанной с конституционным развитием, является обеспечение действия юридической и фактической конституции.
В этом направлении по сравнению с советской судебной системой роль судов возросла весьма значительно. Изменилась сама природа суда. Ранее суды рассматривались как правоохранительные органы. При этом в советской доктрине и практике правоохранительные органы рассматривались, прежде всего, как органы борьбы с преступностью. Такими органами считались и суды. Так, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1961 г., аналогичными УПК других советских республик суд, исходя из традиционной концепции, вынужден был выполнять определенные элементы обвинительной функции (возбуждать уголовные дела, привлекать к уголовной ответственности новых лиц, оглашать обвинительные заключения, первым допрашивать подсудимых и свидетелей, выносить обвинительные приговоры даже при отказе прокурора от обвинения). В соответствие с новой конституционной доктриной суд является самостоятельной ветвью власти, не относящейся к правоохранительным органам.
Такое разграничение между правоохранительными органами и судами имеет глубокий политический и юридический смысл. С признанием судов самостоятельной ветвью власти, наряду с исполнительной и законодательной, меняется отношение к ним. В советский период, как и все иные правоохранительные органы, суды рассматривались в качестве проводника политики коммунистической партии. Судья не мог не быть членом КПСС. В постановлениях партии и правительства в отношении судов часто использовались те же термины, что и в отношении исполнительных органов: «обязать», «потребовать», «поручить». Сегодня суды как органы государственной власти в пределах их ведения полностью независимы и самостоятельны, в их компетенции находится защита всех важнейших институтов государственной и общественной жизни, в том числе, основ конституционного строя, прав и свобод, местного самоуправления и других институтов публичной власти.
Особую роль суд играет в защите прав и свобод человека.
В течение длительного периода времени граждане Союза ССР были лишены возможности обращаться в суд за защитой их прав в случае их нарушения должностными лицами и органами государственной власти. Более значительную роль в процессе разрешения таких жалоб играли органы исполнительной власти и прокуратуры. Впервые лишь Конституция СССР 1977 г. в ст. 58 предоставила гражданам право обжаловать в суд действия должностных лиц, совершенных с нарушением закона, с превышением полномочий, ущемляющих права граждан. Реально же такую возможность граждане получили лишь спустя десять лет, после принятия союзного закона 1987 г., предусматривающего порядок такого обжалования[6]. Указанный закон, введенный в действие с 1 января 1988 г. оказался, однако, недостаточно эффективным, т. к. не позволял гражданам обжаловать действия коллегиальных органов, чаще всего и нарушающих их наиболее важные права и свободы. В этой связи был принят другой, более значимый Закон СССР от 2 ноября 1989 г. «О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан»[7], наделивший граждан правом обжаловать действия как индивидуальных, так и коллегиальных государственных органов. Принятие Съездом народных депутатов СССР в сентябре 1991 г. Декларации прав и свобод человека обозначило новую веху в повышении гуманитарной роли судов. Так, ст. 22 Декларации закрепила право каждого на судебное обжалование незаконных действий должностных лиц, государственных органов и общественных организаций. С этого времени судебной власти стали подведомственны все дела о защите прав, свобод и охраняемых законом интересов граждан без ограничения.
Действующие конституции стран на постсоветском пространстве устанавливают именно универсальное правило обжалования решений в судебном порядке, закрепляют право на возмещение ущерба незаконными действиями других лиц, органов и организаций. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 46 Конституции РФ[8] каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. При этом в суд могут быть обжалованы решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц (ч. 2 ст. 46 Конституции РФ). Согласно ст. 18 Конституции Армении каждый имеет право на эффективные средства правовой защиты своих прав и свобод в судебных, а также иных государственных органах. В ст. 30 Конституции Литвы устанавливается, что каждый, у кого нарушаются конституционные права или свободы, имеет право обратиться в суд. Он имеет право на возмещение судом причиненного лицу материального и морального ущерба. Статья 60 Конституции Республики Беларусь гарантирует каждому защиту его прав и свобод компетентным, независимым и беспристрастным судом в определенные законом сроки. С целью защиты прав, свобод, чести и достоинства граждане в соответствии с законом вправе взыскать в судебном порядке как имущественный вред, так и материальное возмещение морального вреда.
Новое направление судебной защиты, обозначенное в действующих конституциях стран постсоветского пространства, – обеспечение основ конституционного строя, правовых основ федерализма (для России), регионализма и местного самоуправления.
Следует отметить, что в современный период весьма высока роль судов в обеспечении функционирования основ конституционного строя, конституционных и правовых основ государственного устройства и местного самоуправления, благодаря тому, что такие задачи судебной власти обозначены непосредственно в конституциях. Ведущую роль в этом направлении, как известно, играют конституционные суды. Они определяет конституционность законов, разрешают споры о компетенции между органами государственной власти; определяет конституционность не вступивших в силу международных договоров; дают толкование конституционных норм.
Непосредственно в конституциях определен порядок судебной защиты местного самоуправления. Так, в соответствии со ст. 133 Конституции РФ местное самоуправление в РФ гарантируется правом на судебную защиту. Согласно ст. 146 Конституции Азербайджана гарантируются судебная защита муниципалитетов, возмещение дополнительных расходов, возникших в результате решений государственных органов. В конституциях устанавливается, что решения органов местного самоуправления могут быть обжалованы в судебном порядке. К примеру, согласно ст. 122 Конституции Республики Беларусь решения местных Советов депутатов, исполнительных и распорядительных органов, ограничивающие или нарушающие права, свободы и законные интересы граждан, а также в иных предусмотренных законодательством случаях, могут быть обжалованы в судебном порядке.
Другим важным направлением участия судов в конституционном развитии является побуждение законодателя и других органов, осуществляющих нормотворчество, к принятию актов, соответствующих конституции или вытекающих из ее смысла.
У судов имеется возможность осуществлять такую функцию в следующих формах:1) использование права законодательной инициативы, а также внесение законодательных предложений через общественные институты судейского сообщества; 2) признание конкретных положений нормативных актов не соответствующими Конституции, законам, что обязывает законодателя внести изменения в действующие акты или принять новый правовой акт.
Ведущим направлением деятельности судов, побуждающим законодателя и других органов, осуществляющих нормотворчество, к принятию актов, соответствующих Конституции или вытекающих из ее смысла, является признание конкретных положений правовых актов не соответствующими Конституции государства. Некоторые ученые относят этот особый вид судебной деятельности к специальной категории нормотворчества, а решения суда, обязывающие внести изменения в действующие акты или принять новый нормативный правовой акт, – к источнику права.
На примере РФ можно привести немало примеров, когда в результате принятия (в частности, КС РФ) решений, федеральный законодатель вносил соответствующие поправки в закон или принимал принципиально новый законодательный акт. Благодаря решениям КС РФ, к примеру, отменены или изменены целый ряд норм, ограничивающих права и свободы человека и гражданина (устранение дискриминации в трудовом праве и пенсионном законодательстве, ликвидация «института прописки», демократизация избирательного права, гуманизация уголовного законодательства и т. д.).
В направлении обеспечения действия Конституции РФ существует ряд нерешенных правовых проблем. Прежде всего, они касаются объекта конституционного контроля. Юридически нерешенными и потому вызывающими до сих пор споры являются такие вопросы, как:
а) определение суда, осуществляющего контроль за нормативными правовыми актами федеральных министерств и ведомств, а также органов местного самоуправления на предмет их конституционности;
б) закрепление в качестве объекта конституционного контроля актов межгосударственных образований, членом которых является Россия, и, в частности, нормативных правовых актов Союзного государства Беларуси и России.
Ст. 125 Конституции РФ не определяет в перечне федеральных актов, подлежащих конституционному контролю, вышеназванные виды актов. На постсоветском пространстве можно привести примеры конституционного решения обозначенных проблем. Согласно ст. 130 Конституции Азербайджанской Республики КС данной Республики решает вопросы о соответствии Конституции РФ не только законов, нормативных указов Президента и актов Правительства, но и нормативно-правовых актов центральных органов исполнительной власти и актов муниципалитетов. В соответствии со ст. 116 Конституции Республики Беларусь КС данной Республики может разрешать дела о соответствии Конституции Республики Беларуси акта любого государственного органа. В данной статье белорусской Конституции закрепляется также право КС принимать решения о соответствии Конституции РБ актов межгосударственных образований, в которые входит данная Республика. Конституция Республики Грузии, хотя и не определяет названные виды актов в качестве объектов конституционного контроля, тем не менее, формулирует открытый перечень вопросов, относящихся к ведению КС Грузии. В ст. 89 Конституции Республики Грузии устанавливается, что наряду с перечисленными полномочиями КС РГ может осуществлять и иные полномочия, определенные Конституцией РГ и органическим законом.
Аналогичное регулирование должно осуществляться, как представляется, и в РФ. В связи с тем, что сам КС РФ в своих решениях, начиная с 1998 г., неоднократно подчеркивал, что только он может выступать органом конституционного контроля, т. е. устанавливать соответствие правовых актов Конституции РФ, представляется важным внести дополнения в Конституцию РФ и в ФКЗ «О КС РФ»[9], определив в качестве объектов конституционного контроля, наряду с уже обозначенными актами, другие виды правовых актов, оказавшихся вне конституционного контроля, но по целям обеспечения конституционного строя нуждающихся в проверке.
Устойчивой тенденцией развития судебной системы является укрепление института конституционной юстиции в странах постсоветского пространства. Конституционные суды учреждены практические во всех странах (Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Латвия, Литва, Молдова, Таджикистан, Узбекистан, Украина). В других странах постсоветского пространства конституционное судопроизводство осуществляют Конституционная палата (Кыргыстан), Конституционный Совет (Казахстан), Государственный Суд (Эстонии). Вопрос формирования специализированного органа конституционного контроля в Туркменистане начал активно обсуждаться с 2015 г. после соответствующего выступления Президента страны.
Относительно новым, но перспективным направлением судебной деятельности государств постсоветского пространства является формирование «судебного права», формирующего фактически вторичный слой норм, составляющих конституцию (основной закон государства и общества).
Все больше исследователей склоны соглашаться с тем, что в современный период в мире как никогда интенсивно наблюдается конвергенция романо-германской и англосаксонской правовых систем. Прецедентное право и нормы толкования как источник права все более и более расширяют сферу своего действия в странах, не относящихся к англосаксонской правовой семье. В РФ, как и в других странах постсоветского пространства, ведется дискуссия по поводу того, можно ли вообще акты судебных органов относить к источникам права, и если можно, то в каких случаях это допустимо. Это обусловлено в том числе и тем, что в советском правоведении большинством государствоведов судебные решения вообще не признавались в качестве источника конституционного и других отраслей права. Такое мнение бытует и до сих пор. Так, Е. И. Колюшин категорически настаивает на том, что советская и российская доктрины «конституционного права» стоят на позиции отрицания актов судов, в том числе и КС РФ, как источников права[10]. Аналогичной точки зрения придерживается О. Е. Кутафин, который никак не связывает нормативное толкование Конституции РФ и определение конституционной законности КС РФ с правотворческой функцией. В придании такой роли КС РФ О. Е. Кутафин видел фактическое признание за ним права внесения изменений и дополнений в Конституцию РФ[11].
Такая позиция не согласуется со складывающимися реалиями. Остановимся, в частности, на аргументации в пользу признания правотворческой роли конституционных судов. В современный период именно активная роль конституционных судов в осуществлении нормативно-доктринального толкования Конституции, в нормативной интерпретации многих конституционных норм при рассмотрении дел о соответствии Конституции других видов нормативных правовых актов, при разрешении споров о компетенции и т. д. обусловила не только отмену, но и формирование содержания многих законов и иных нормативных правовых актов. В этих условиях значимость решений КС как источника права, их особая юридическая сила, не могут быть проигнорированы.
Необходимо заметить, что в зарубежных государствах, не относящихся к постсоветскому пространству, решения органов конституционного правосудия (Конституционные Суды в Германии, Италии; Конституционные Трибуналы Испании, Польши; Верховные Суды в США, Японии, Индии) и других органов конституционного контроля (например, Конституционный Совет Франции) также являются источниками права, когда определяют конституционное содержание принципов и правил, осуществляют нормативно-доктринальное толкование конституции.
Постепенно все большее число ученых, исследующих российское право, склоняются к необходимости отнесения высшего органа конституционного правосудия к субъекту формирования и развития права, и, прежде всего, конституционного. Так, М. В. Баглай, Н. В. Витрук, Б. С. Эбзеев, А. А. Безуглов, С. А. Солдатов, М. С. Саликов и др. отмечают значение постановлений КС РФ как источника конституционного права и ставят их по юридической силе выше актов[12]. В. А. Кряжков и Л. В. Лазарев отмечают, что решения КС занимают особое место в системе правовых актов, и сочетают в себе признаки правоприменительного и нормоустанавливающего акта[13].
Признавая правотворческую роль решений конституционных судов, важно также определиться в вопросе о том, являются ли акты данного судебного органа конституционными по своей природе. Представляется правильным ответить на этот вопрос положительно. При установлении соответствия Конституции законов и иных нормативных правовых актов, разрешении споров о компетенции, осуществлении толкования в решениях конституционных судов содержатся нормативно-доктринальные положения, разъясняющие и конкретизирующие именно конституционные, а не какие-либо другие нормы.
Современная наука, изучающая феномен правотворчества, вершимого конституционным правосудием, систематизирует решения конституционных судов по их роли в развитии практически всех базовых институтов конституционного права. Решения конституционных судов легли в основу развития правовых норм, регулирующих вопросы организации государственной власти; правового положения человека; государственного устройства; системы судебной власти; природы и институтов местного самоуправления и других важных вопросов конституционного права.
Еще один актуальный для юридической науки вопрос с точки зрения оценки места судебного права в конституционном развитии – допустимо ли изменение решения или точнее позиции КС РФ, однажды им высказанной?
Рассматривая роль судов в обеспечении поступательного конституционного развития в современную эпоху нельзя не остановиться на одном любопытном феномене. Речь идет о появлении особого вида судебных решений, вносящих определенность по частным вопросам, вызывающим в новых условиях особо значимый резонанс и приобретающим вес основополагающих, принципиальных аспектов правового регулирования.
Феноменальность данной ситуации заключается в том, что по некоторым (особо щепетильным) вопросам законодательная власть не во всех странах берет на себя смелость осуществлять правовое регулирование и апеллирует к судам, как к институту, способному взять на себя ответственность за решение проблемы путем формирования правовой позиции или с помощью судебного прецедента. Примерами таких щепетильных вопросов являются, в частности, разрешение клонирования и эвтаназии, легализация абортов и однополых браков, предоставление сексуальным меньшинствам политических, семейных и иных прав и т. п. Все эти вопросы являются одновременно нравственными, и суд рассматривается как инстанция, способная наиболее справедливо соединить право и нравственность. В одних странах законодатель сам решает эти вопросы, в том числе на конституционном уровне (например, запрет клонирования защита от злоупотреблений репродуктивной медициной и генной инженерией закреплены в конституциях Швейцарии и Венгрии, запрет однополых браков через их конституционное определение как союза мужчины и женщины оговорены в основных законах Болгарии, Венгрии, Польши), в других – он обращается в суд для разрешения чувствительного для общества вопроса.
Страны постсоветского пространства также проходит свой путь решения этих проблем, и в этом смысле роль судов значительно возрастает в формировании нравственно-правовых основ современного российского общества. В частности, на постсоветском пространстве в ст. 32 Конституции Республики Беларусь записано, что женщина и мужчина по достижении брачного возраста имеют право на добровольной основе вступить в брак и создать семью. Другой вид брака Конституция данной страны не предусматривает. В 2005 г. в Конституцию Латвии от 7 ноября 1922 г. (в ред. 1993 г.) было внесено определение брака как «союза между мужчиной и женщиной», что фактически исключило легализацию однополых браков.
В качестве примера судебного разрешения резонансной проблемы можно привести судебный акт Верховного Суда Польши 1997 г., которым был аннулировал закон, позволяющий проведение абортов, даже если возраст плода не превышал 12 недель, несмотря на финансовое и эмоциональное состояние женщины, решившей сделать аборт. Решение суда высшей инстанции поддержал Сейм Польши. Другой резонансный случай касается вовлечения судов в разрешение или запрет эвтаназии. Так, 21 января 2011 г. Суд Милана в Италии отменил предыдущее решение властей Ломбардии о продолжении поддержки систем жизнеобеспечения Элуаны Энгларо, которая пребывала в коме в течение 17 лет. Запрос на эвтаназию расколол итальянское общество[14].
На постсоветском пространстве КС и верховные суды общей юрисдикции также вовлечены в процесс определения правомерности тех или иных положений, затрагивающих общественно-резонансные проблемы (например, определение КС конституционности запрета гей-пропаганды и установления за эти правонарушения административной ответственности).
Сравнение основ правосудия, судебных систем, тенденций и особенностей их развития в государствах постсоветского пространства позволяет констатировать, что в большинстве этих стран имеется много общего. Как правило, конституционно-правовые основы судебной системы закреплены в конституциях этих стран и в специальных законах[15].
Системы судов общей юрисдикции государств постсоветского пространства имеют многоуровневую «вертикальную» структуру. Суды первой инстанции рассматривают дела по существу, в то время как суды вышестоящих инстанций – по своему характеру апелляционные или кассационные, либо совмещает в себе несколько инстанций (первую, апелляционную и кассационную). Кассационная инстанция, как правило, является последней инстанцией, однако в некоторых странах, как и в РФ, осталась в виде исключительной надзорной инстанции (в Верховных Судах Беларуси, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана).
Судебные системы названных государств во многом схожи с судебной системой РФ, где, как и в этих странах, суды общей юрисдикции состоят из районных (городских) судов, областных и им равных судов и Верховного Суда, юрисдикция которых совпадает с административно-территориальным делением страны. Это, по мнению В. В. Ершова и Н. А. Пастухова, не способствует повышению доверия населения к судам в связи с возможным со стороны органов исполнительной власти давлением на суды при осуществлении правосудия. В ряде стран в основу построения системы судов второй инстанции положен принцип «экстерриториальности», при котором границы судебных территорий не совпадают с границами административно-территориальных образований (Азербайджан, Армения, Грузия, Молдова, Латвия, Литва, Эстония)[16].
Еще одна проблема, актуальная для достижения задач оптимизации судебных систем государств постсоветского пространства, – определенность в отношении к специализации судов. Этот вопрос решается сегодня в странах постсоветского пространства по-разному.
В большинстве государств постсоветского пространства функционируют суды по административным делам (Азербайджан, Армения, Грузия, Казахстан, Киргизия, Латвия, Литва, Молдова, Таджикистан, Украина, Эстония); арбитражные, экономические и хозяйственные суды (Азербайджан, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина); суды по делам несовершеннолетних (Казахстан); военные суды (Азербайджан, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Молдова, Таджикистан, Узбекистан). В Казахстане действует специализированный финансовый суд г. Алматы. Решения такого суда обжалуются в областной суд в общем порядке.
В России вопрос о возможности учреждения административных судов находится в стадии затянувшейся дискуссии. Вместе с тем в РФ в 2017 г. вступили в действие поправки в принятый в 2002 г. АПК РФ от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ[17] (в ред. от 19 декабря 2016 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 1 января 2017 г.).
Эволюция судебной системы в сторону расширения вопросов подведомственности судов в целом и их определенной специализации может быть отмечена как позитивная тенденция. В тоже время в развитии данной тенденции не должна допускаться другая крайность – передача судам функций, нетипичных для судебной власти. Так, в связи с принятием новейших ФЗ, расширяющих подведомственность судов в рассмотрении публично-правовых дел, для российской судебной системы принципиально важным становится вопрос о том, насколько допустимо наделение судов административными и исполнительными функциями. К примеру, именно эти функции предоставлены судам в соответствии с ФЗ от 6 октября 1999 г. «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ»[18], что вызывает вопросы. В данном случае суды наделяются функциями, не отвечающими природе судебной власти. Согласно ст. 118 Конституции РФ суды создаются именно как органы, осуществляющие правосудие посредством различных видов судопроизводств.
Одна из устойчивых тенденций развития судебных систем государств на постсоветском пространстве выразилась в стремлении повысить, с одной стороны, квалификацию судейского состава, а с другой стороны, усилить демократизм и общественные начала судебной власти. В этом отношении произошли серьезные изменения порядка назначения судей и срока их полномочий, предусмотрено создание квалификационных судейских коллегий, включение в состав судов, рассматривающих уголовные дела, непрофессиональных судей, создание судебных присутствий и «судебных домов» вне места расположения судов, введен «институт дисциплинарной ответственности судей» и др. В некоторых странах активно развивается система органов судейского сообщества, принимаются правила судейской этики.
Так, в Азербайджане с 2005 г. по новым правилам выбора судей проводятся экзамены (многоступенчатые процедуры). Организовываются курсы обучения для кандидатов в судьи с привлечением судей различных судов, ученых и лиц, обладающих богатым опытом и знаниями, специалистов из иностранных государств, представителей Совета Европы и экспертов ЕСПЧ.
В Республике Молдова лица, обладающие необходимым стажем работы (за исключением судей международных судебных инстанций и судей КС) сдают экзамен Комиссии по приему выпускных экзаменов в Национальном институте юстиции в соответствии с процедурой и условиями, установленными Законом о Национальном институте юстиции № 152-XVI от 8 июня 2006 г.
Конституционным Законом Республики Казахстан от 11 декабря 2006 г. № 199 «О внесении изменений и дополнений в Конституционный Закон РК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» были внесены изменения, в соответствии с которыми повышены требования к кандидатам на должность судьи и действующим судьям, а также введен новый правовой механизм – судебное жюри. В последующем Конституционным Законом РК от 17 ноября 2008 г. № 80-IV «О внесении изменений и дополнений в Конституционный закон РК «О судебной системе и статусе судей РК», внесены поправки в части, касающейся вопросов образования новых судебных коллегий, порядка установления численного и персонального состава судебных коллегий, формирования специализированных составов в составе коллегий.
Число стран постсоветского пространства, учредивших органы судейского сообщества (судейского самоуправления), составляет большинство. Так, в начале 2005 г. в Азербайджане был создан Судебно-правовой совет, призванный осуществлять самоуправленческие функции. В соответствии с Законом Азербайджанской Республики от 28 декабря 2004 г. № 818-IIQ (в ред. 24.02.2015 г.) «О Судебно-Правовом Совете» Совет состоит из 15 членов, комплектуется в основном из судей (9 человек), представителей прокуратуры, адвокатуры, юстиции и лиц, назначаемых Милли Меджлисом, Президентом. В Республике Кыргыстан, существование органов судейского самоуправления прямо предусмотрено в ст. 102 Конституции КР и был принят соответствующий Закон КР от 20 марта 2008 г. № 35 «Об органах судейского самоуправления» (с изм. от 13 июня 2011 г.). Законом Туркменистана от 8 ноября 2014 г. «О суде» установлено, что в Туркменистане в качестве органов судейского сообщества ежегодно созываются национальная конференция судей, а также конференции Верховного, Арбитражного судов Туркменистана, велаятских (областных) судов и судов городов с правами велаята.
В последние годы судебные системы практически всех стран постсоветского пространства стали активно внедрять информационные технологии и системы «Электронный суд».
Наряду с законодательными преобразованиями судебной системы, интерес представляют судебные реформы, влекущие за собой существенные изменения в структуре судебной власти и подразумевающие соответствующим образом внесение поправок в конституции государств. Так, 2 июня 2016 г. Президент Украины П. Порошенко подписал Закон № 1401-VIII» О внесении изменений в Конституцию Украины (относительно правосудия) и практически одновременно, 30 мая 2016 г. внес на рассмотрение Верховной Рады законопроект «О судоустройстве и статусе судей». Новый закон предполагает ряд существенных изменений в судебной системе Украины, требующих внесения соответствующих изменений в текст Конституции. Такие изменения были внесены Законом № 1401-VIII» О внесении изменений в Конституцию Украины (относительно правосудия).
В некоторых странах наметилась тенденция полной или частичной ликвидации специализированных судов посредством внесения соответствующих поправок в действующие конституции. Мотивация таких преобразований выражается, в частности, в стремлении оптимизировать (упростить) судебную систему.
К примеру, в 2014 г. в РФ и в Республике Беларусь произошли реформы, связанные с упразднением судов, рассматривающих экономические споры. С 1 января 2014 г. в Республике Беларусь по инициативе Президента Республики произошло объединение общих и хозяйственных судов в единую систему судов общей юрисдикции. С 1 января 2014 г. была сформирована единая система судов общей юрисдикции, которая объединяет общие и хозяйственные суды, последние переименованы в экономические суды областей и г. Минска. Высший Хозяйственный Суд присоединился к Верховному Суду.
В РФ Закон РФ о поправке к Конституции РФ «О ВС РФ и прокуратуре РФ» от 5 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ[19] внес существенные изменения в гл. 7 и статьи других глав Конституции РФ. Поправки были направлены на реорганизацию судебной системы России в целях обеспечения единства подходов при отправлении правосудия. С этой целью был упразднен ВАС РФ, а его юрисдикция была передана ВС РФ.
Стратегия реформирования судебной системы на 2011–2016 гг., принятая Парламентом Республики Молдовы в феврале 2012 г., предусматривает постепенную ликвидацию специализированных судов, создание независимой, беспристрастной системы правосудия[20]. Реализация этой стратегии потребует внесения соответствующих изменения в Конституцию страны.
Таким образом, при общей тенденции усиления судебной специализации, в отдельных странах постсоветского пространства упрощение и доступность судебной власти связывается с противоположной тенденцией – ликвидацией специализированных судов. В целях развития конституционно-правовых и институциональных основ судебной системы важное значение на постсоветском пространстве, как представляется, имеет обмен положительным опытом. В этом контексте интерес представляет опыт кодификации судебного права в Армении, формирования стратегии развития судебной власти в Латвии, реформирования низшего уровня судебной системы в Казахстане. Так, особым законом, закрепившим правовые основы реформированной системы организации и осуществления судебной власти в Армении, стал Судебный кодекс РА от 21 февраля 2007 г. №ЗР-135-Н (с изм. и доп. по состоянию на 9 декабря 2015 г.).
Из опыта Латвии интерес представляет Оперативная стратегия развития ВС Латвии на 2014–2016 гг. Этот акт является документом среднесрочной политики, устанавливающим следующие направления деятельности и развития ВС Латвийского государства: профессиональное и беспристрастное отправление правосудия, единство судебной практики, достижение общественного доверия и содействия общества судебной власти, достижение эффективного совершенствования управления, реорганизация Верховного суда.
В 2002 г. была принята новая Концепция правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 гг. (от 20 сентября 2002 г. № 949)[21]. Она определила задачу реформирования низшего уровня судебной системы – районного суда, т. к. именно здесь проходит первое знакомство граждан и юридических лиц с отправлением правосудия. Судьи районных судов находятся в непосредственном контакте с населением. Моральный и профессиональный облик судьи играет здесь особую роль и предполагает постоянный общественный контроль за соблюдение ими этических норм. В 2013 г. в Казахстане был учрежден «институт судебного менторства»[22]. «Судейское менторство» – это отношения между опытным и неопытным судьей, в которых опытный судья делится своим судейским и жизненным опытом с молодым судьей с целью – помочь ему успешно адаптироваться к работе, судебной системе, судейской культуре и роли судьи; понять и управлять личным развитием, включая психологические и нравственные аспекты становления судьи; справляться с изменениями в личной жизни и последствиями, связанными с изменением социальной роли; развивать навыки в искусстве и ремесле суждения.
Подводя итоги вышеизложенному, необходимо отметить, что тенденции и особенности конституционно-правового и институционального развития судебной власти в странах постсоветского пространства – весьма сложная и многогранная проблема. В этом направлении предстоит определиться с целым рядом как научно-концептуальных, так и практических вопросов, связанных с совершенствованием структуры судебной системы, видами и формами судебной деятельности, оптимизацией организации и функционирования судебной власти в странах постсоветского пространства. Общие тенденции в этих странах доминируют над особенностями развития, что свидетельствует о важности обмена опытом.