Глава 3
Прошла долгая неделя, как я избавилась от Димы. Настал момент вздохнуть полной грудью, но на меня набросилась, окутав с головы до ног, великая депрессия. Не зная, чем себя занять, как выпутаться из хаоса, я валялась в постели, пила всякую дрянь и рвала простыни в приступах бешенства. Мобильник выключен, и я полностью оторвана от мира, но это не спасало, а только вдавливало в тупик удрученного состояния.
Собрав волю в кулак, я включила телефон, получив несколько сообщений от Кристи. Моя самая близкая приятельница просила срочно перезвонить. Нет сил и желания выполнить ее просьбу. Горячий душ помог исправить положение, и я смыла всю хандру в канализацию, не догадываясь, что депрессия – опасный вирус, успевший оставить в жилах своих отпрысков, ждущих своего часа.
Перед встречей с Кристи случилось одно важное событие, про которое я должна доложить в мельчайших подробностях. Внезапно мне позвонила жена Вингурта. Откуда она заполучила мой номер, ведь я умело шифровалась? Вопрос на один балл для школьника. Конечно, виноват Дима. Он признался в измене, покаялся и сдал меня. Тряпка.
Не подозревая подвоха, я услышала в трубке незнакомый голос. Вера заметно волновалась, терялась, повисала в паузе, а я набиралась смелости, успокаивала себя и утешала, что ничего страшного не случилось.
Если любовница сообразила позвонить жене, то почему жена не может позвонить любовнице? Вот Вера и откликнулась почти также незамедлительно. К чему этот душераздирающий звонок? Чтоб отомстить? Глупость. Ни мужа, ни, упаси боже, детей у меня не водилось, а другие любовники мерцали в краткосрочной перспективе. В ее звонке проглядывался какой-то потаенный смысл, о котором она не упоминала, но держала между строк, за зубами.
– Ты празднуешь победу? – спрашивала она, и в ее интонации проглядывалась обида, ведущая к скорой мести.
– С чего бы? Он твой! Забирай с потрохами! Мне он не сдался.
– Дима про тебя того же мнения.
– Хм… не мудрено. Твой муж – половая тряпка. Он не достоин нормальной женщины. Не понимаю, почему ты до сих пор с ним маешься?! Подай на него в суд? Ты выиграешь дело, а он очень этого боится. Обери его до нитки! Как тебе идея? Класс! Я не посредник, и в деньгах не нуждаюсь, а ты уязвлена и унижена. Уязвленное самолюбие нельзя скрыть, тем более – женское. Я чувствую тебя и уверена, ты достойна лучшего мужчины.
– Нас многое связывает. Мы начинали вместе. Пережили беды и радости. Как ты могла все испортить? Кто дал тебе право? Ты уничтожила нашу семью.
– Ты простила его?
– Нет.
– В чем же дело? Добей его! Он никчемный плебей.
– Кто дал тебе право? – повторяла она, наливаясь желчью.
Ей становилось хуже, а я уверяла себя, что достигла цели. Запускалась цепная реакция. Вера неженка и плакса. Чуть что – слезы, охи, вздохи, бесплодные причитания а ля тургеневская барышня.
– Знаешь, сколько у него было таких, как ты? – набросилась я на женушку. – Перечислить? Думаю, ты не обрадуешься. Не хочу повторяться. Я открыла тебе правду на его пустую и падкую сущность, и ты должна быть мне благодарна. Обман раскрылся. С тебя стащили розовые очки, и ты на шаг приблизилась к реальности. Кто дал мне право? Никто! Я сама дала себе это право. Я так развлекаюсь, или это моя миссия – открывать дурам глаза на истинное положение вещей, чтобы они не занимались ерундой, а заглянули в себя, заглянули в лица своих кобелей и поняли¸ что их избранники скоты и лжецы. И я ни на что не претендую. А какие тараканы роются в моей голове, так это мне самой неизвестно.
– Чтоб ты сдохла! – услышала я перед тем, как слух пронзили гудки.
Странно, но в разговоре Вера показалась родной и близкой. Понятно, ведь мы познали друг друга через общего мужчину. Когда я была с Димой, то ощущала ее влияние, пресловутый чужеродный флюид, принадлежащий ей. Я боролась, отгоняла его, наводила генеральную уборку, окропляла Диму своим запахом и своей энергетикой. Когда он возвращался домой, ублаженный и околдованный, Вера должна была распознать подставу и почуять измену. Это как дважды два! Что-то менялось в его лице, в походке, в одежде, он становился другим под моим влиянием, и Вера должна была чувствовать перемены, быть на страже. Наверняка она чувствовала, терзалась, задавала вопросы, устраивала разборки и сцены ревности. И была права! Ничто не возникает на пустом месте. Я выступила в роли катализатора их развала, почти не вмешиваясь в ход семейных реакций. Ей многому предстоит научиться. Набираться уму придется исключительно на своих ошибках и впредь без моей помощи. Достаточно благотворительности.
Сейчас Вера вызывала искренний интерес. Не лишним будет встретиться с ней, посмотреть в глаза, сказать: вот, подруга, пересеклись наши пути-дорожки. Зачем ссориться из-за этих козлов?! Найдем себе новых моральных уродов и будем ставить им рога и копыта. Вера бы простила меня, а в глубине души обрадовалась, что ей отдан полный карт бланш на любые действия в отношении уличенного во лжи мужа. У них есть общие дети – это отягчающее обстоятельство и козырной джокер в пользу супруги, убивающий без помилования. Вера воспользуется им, если захочет. Как карта ляжет. Дима упоминал про своих карапузов. Двое маленьких ребятишек, оба маменькины сынки. Дима почти не занимался их воспитанием, видя их строго по выходным с двух до пяти. Он целовал их в лоб и мчался ко мне в постель, чтоб предаться желанию и пронзить меня до кровавых ссадин и опустошения. Заботливый папочка.
Я не успела спросить Веру о многом. Была ли она сама уличена во лжи? Кто рискнет утверждать, что она не приводила домой водителя или парня из охраны, чтобы расслабиться на кухонном столе в отсутствие мужа? Детей всегда можно отправить к гувернантке или уложить спать, а дальше наступает взрослое время. Дети боятся пропустить его и частенько норовят подсмотреть в замочную скважину. Подглядывание остается безнаказанным воспоминанием.
Меня терзает желание перезвонить Вере. Сомнения мешают принять решение. Рука дрожит, телефон скользит по коже, готовый выскользнуть на пол. Колебания достигают апогея, и я беспощадно стираю ее номер дрожащими пальцами. К чему навязываться?! Теперь любые разборки – их личное дело. Забудем! Дима Вингурт – стерт. Его обманутая жена тем паче.
Пальцы мгновенно холодеют, а изнутри тянет дрожью. Неопределенное чувство отвращения и безысходности накатывает так стремительно, что хочется выкрутиться наизнанку, но не получается. Оттого становится еще тягостней. Вдруг резко приступ отпускает. Теперь гораздо легче. Терпимее. Можно отпустить мысленный поток и забыться. Не выходит. Начинаю рассуждать, что я в нем нашла? Он привлек чем-то необъяснимым, или я сама снизошла к нему с высоты своих неприступных вершин. В моих думах отсутствует смысл, но есть целый букет чувств, которые так же сложно передать, как и пережить в полном объеме.
Полная раздумий, я вылетаю из квартиры, чтоб не опоздать к Кристи, но все равно опаздываю. Кристина ждет около получаса. На ее лице недовольные морщины и налет усталости. Она не привыкла ждать. Ее кулачки сжимаются, наполняясь раздражением, а скулы скрипят металлическим рокотом. Кое-как извинившись и сославшись на вечные транспортные проблемы, вспомнив, что и она не без греха, и нам обоим есть к чему стремиться, я сажусь рядом. Кристи чуть растаяла, морщинки сгладились, скулы растянулись и перестали скрежетать, а кулачки разомкнулись, выпуская накопленный пар.
– Неважно выглядишь, – лениво констатирует Кристина.
– Взаимно, – небрежно пробую сострить я. Неприятно слышать горькую правду даже из уст подруги.
– Как дела?
– Средней паршивости.
– Серьезно?!
– Не спрашивай, – раздраженно ответила я, осторожно оглядываясь, чтобы не встретить знакомые лица в «Мао», где мы рискнули пересечься.
Кристина выглядит вызывающе хорошо, без налета усталости и лицемерия, в чем я погрязла по уши. На ней нет тени обмана и предательства. Она словно лишена пороков. Кристи не уничтожает мужчин, не пилит их головешки, не мстит и не отравляет им жизнь. Ее сердце не зачерствело за двадцать пять лет и способно на благородные поступки, хотя бы на добрые и непосредственные. Я же способна только на пакости, в лучшем случае, на откровенную подлость.
Кристина выдерживает паузу, делая неутешительные выводы на мой счет, которые она никогда не озвучит. Что-то происходит в ее куриных мозгах. Ее накладные ресницы неловко приподнимаются, успев изучить меня вдоль и поперек.
– Что у тебя нового? – спрашивает она, запустив привычный пустой треп.
– Все по-старому, – разочаровываю я. – Сейчас не самые веселые времена, поэтому если ты позвала меня обсудить наши никчемные судьбы, то лучше в другой раз. Я не в настроении. Если у тебя есть какое-то дельное предложение, не тяни? Я слушаю.
Кристи не нравится мой взвинченный ритм. Она начинает суетиться и нервничать, будто я подначиваю ее. Моя нервозность передается ей по эстафетной палочке.
– Яна, ты пугаешь меня. Не понимаю, что на тебя нашло, но я как раз к тебе с предложением.
– Короче! – выдавила я как криминальный авторитет круче дона Капоне.
В маленьких зрачках Кристи загорается огонек, но ей хочется подразнить меня. Она готова извиваться как уж на сковородке, чтобы я томилась и провернула в уме догадки. Бедняжка ошибается. Мне давным-давно абсолютно до фени ее предложения. Нас обоих ничем не удивить. Не верится, что Кристи забыла эту избитую истину.
– Мы засиделись в городе, – начинает юлить Кристина, пытаясь придумать умные подводки. – Нужно освежить впечатления! Наступает отличная погода. Не подумай, что я пытаюсь впарить тебе горячий тур. Есть идея гораздо лучше.
– Какая?! – стало чуточку любопытно, как лопухнется Кристи, когда я по привычке саркастически отнесусь к ее гениальным планам.
Кристина предлагает отдохнуть пару недель на вилле, принадлежащей ее друзьям, точнее, нашим общим знакомым. Идея вполне себе тривиальна. Я уже готова корить ее за унылое предложение. Приелось. Сколько было этих дач, резиденций, замков и особняков – устанешь считать. Пустые компании, пустые мальчики, разбитые бокалы на утро, обгаженные туалеты, рваные резинки и промокшие лифчики, тесные комнаты и неистовые крики за стенами. Скукотища. Почему Кристина надеялась, что я с вдохновением отнесусь к этой гиблой затее?! Наверно, потому что мне нечем заняться. Если подумать, вырваться из удушающего города, в котором бродят Вингурт с полоумной женой, полезно. Кто убедит меня, что она не рискнет отомстить? Женщина она слабая, но непредсказуемая. Обиженные жены готовы на многое.
– Чья эта вилла?
– Аскольда и его брата. Он давно нас приглашал. Ты должна быть с ними знакома.
– Мы разве пересекались?
– В гостях у Мерилин. Помнишь? Тот Хеллоуин оставил массу впечатлений.
Мерилин – старая сука, устроившая вечеринку в день нечистой силы. Терпеть не могу этот языческий праздник, как и все американское. Мерилин помешана на западе с его радикализмом и сумасшедшими сейлами на распродажах. Она всего-навсего меланхоличная пигалица с королевским приданным, устраивающая дурные приемы, чтоб совратить очередного молокососа.
В тот дьявольский вечер мужчин собралось неприлично мало. В основном крупная рыба: солидные джентльмены, превращающиеся в жлобов, пошляков и грубиянов после первой опрокинутой бутылки мартини, как карета в тыкву после полуночи, то есть в свое исходное состояние. Мерилин страдает частой хандрой, и чтобы взбодриться, устраивает разные маски-шоу. Нам с Кристи пришлось облачиться в ведьм, чтобы попасть на ее сатанинское сборище. Мерилин (она же Маша Топлянская), наследница короля цветных металлов положила глаз на моего мальчика. Сейчас его я даже не вспомню. В памяти остались лишь ослепительные черные волосы без перхоти, как в рекламе. Редкостная удача увидеть волосы, просвечивающие кристальной чистотой, чтобы без седой проседи и на сто процентов чистого лоска. Тогда я питала слабость к черным шевелюрам.
В общем, Мерилин нагло увела моего бойфренда непостижимым образом. Я проиграла борьбу за власть. Лопух поддался искушению и нырнул в ее сети. Может, он и не нужен был вовсе, а в душе все равно обидно. Остальные парни на вечеринке походили на геев и побаивались меня, будто я была настоящая ведьма. Одетые в костюмы вурдалаков, зомби и монстров, вели они себя совсем не по образу. Хеллоуин стал для меня настоящим кошмаром. Вонючая отрыжка Мерлина Менсона обошла меня, разбив в пух и прах. С тех пор я с ней не общалась, плела против нее козни и придумывала несусветные слухи, дабы опорочить ее нечистое имя.
– Аскольд? Не припоминаю, – напрягалась я как у классной доски перед строгой учительницей, готовой нарисовать в журнале жирную двойку. – Как он выглядел?
– У Мерилин он появился в костюме графа Дракулы. Мы удивлялись поразительному сходству с оригиналом. Я не видела лично этого прославленного графа, но по типажу, манерам и по каким-то неуловимым признакам Аскольд очень на него походил. Отлично вошел в образ, даже вставил настоящие клыки, отлитые по заказу в центре дентальной имплантологии. Он так смачно грыз ими фундук, что я готова была отдать ему свою шейку, лишь бы ощутить смертельный укус его ядовитых клыков. Аскольд предстал суперзвездой. Как ты его не запомнила?!
– А ты видно на него всю ночь пялилась? – огрызнулась я из-за того, что так и не вспомнила графа Дракулу.
– А ты на кого? – не смутилась Кристина – Тот увалень в костюме спайдера? У вас тогда ни хрена не вышло.
– Это было давно и не правда! – перебила я, чтобы она не позволяла себе лишнего.
Кристина послушно заткнулась и впредь не наступала на больную мозоль. Она так сильно расхваливала Дракулу, что даже я готова в него влюбиться. Совратить вампира – неповторимая прелесть. Что происходит, когда зло связывается со злом? Ведьма и вампир. Не банальный кровосос, а король вурдалаков. И я не ведьма из пресной сказки. Моей изощренности позавидует любая колдунья. Когда связываются два отрицательных персонажа, из тьмы выходит абсолютное зло. Полное нечто! Однотипные заряды отталкиваются – это даже невинные дети знают. Я давно сделала свой выбор, и он явно далек от света. Отрицательные заряды притягиваются. Наверно, тот черноволосый красавец играл на моих завиденных струнах, будучи порождением светлых сил, а мне так и не удалось его очернить и переманить в королевство распутства.
Когда Кристина в общих чертах обрисовала зубастого Аскольда, я вспомнила, что пару раз перекидывалась с ним незначительными фразами. На том наши отношения закончились. Подобными пустозвонами трещала половина записной книжки.
Кристина добавила, что у Аскольда есть симпатичный брат. С ним мне не довелось повидаться. Большую часть времени он проводил на чужбине. Чем-то прельстила его заморская жизнь с отсутствием родных приключений. Тогда я не понимала его, уверяя себя, что он перебесится и вернется.
– Ну, хорошо, – выдохнула я. – Аскольда я примерно представляю, но как выглядит его братишка?
– Понятия не имею, – повела плечами Кристи. – Говорят, он не Ален Делон, но и на брата совершенно не похож. Раньше Аскольд с ним редко общался. Последний год он иногда прилетает в Москву, и Аскольд таскает его с собой. Какая нам разница?! Аскольда мы знаем, значит, и брат его клевый парень. Яна! Плевать на обоих. Мы едем отдыхать.
– Мужчины! – произнесла я так твердо, что Кристина смутилась. – Без них не расслабишься. У меня сто лет не было по-настоящему красивого романа.
– Тебе ни к чему романтика! Ты испорченная девчонка.
– Зря ты так считаешь. Я по-своему романтична, – вальяжно заметила я, изобразив целомудренный вид. – Ты разве собираешься лететь одна? В смысле, ты и я? Без кавалера?
Я под сердцем чувствовала подвох. Как же она не подцепит в поездку бойфренда?! Неужели она собиралась соблазнять братьев? Что тогда останется мне? Неизвестно, стоит ли игра свеч?!
Моя интуиция почти никогда не подводит. И в данный момент она оказалась на высоте. Кристи успела найти себе парня. Его имени интриганка не раскрывала, обещая преподнести сюрприз. Я попыталась надавить на нее. Не люблю сюрпризов, тем более неожиданных. Не хочется оказаться в дурной компании, а я очень привередлива и высокомерна. Когда набьется целый отряд последних снобов и стерв, будет совсем уныло.
– И куда мы собираемся? – полюбопытствовала я, дав волю фантазии.
– В Италию. По-моему, – неуверенно произнесла Кристина. – Куда-то к берегам Средиземного моря.
– Что там делать? Отбиваться от назойливых итальяшек? – капризно заметила я, – мы это проходили. Скоро начнутся миланские показы, и мы все умчимся за скидками!
– Будем держаться подальше от шмоток и погремушек.
– Но если будет невтерпеж?
– Тогда рванем. В крайнем случае, если мальчики нас отпустят.
– Кто их спросит?! – усмехнулась я. – Меня точно не удержать. Ох, дурная эта затея – лететь в Италию в сезон показов. Пусть братья перенесут свою виллу в самую глушь, чтоб никакого искушения, а только море и солнце, море и солнце…
Лететь собирались вшестером. Братья, я, Кристина с сюрпризом и одна взбалмошная пара. Кристина взяла на себя роль комсомольской активистки и приглашала общих знакомых. Половина опрошенных сразу отказалась, некоторые прямо и высокомерно послали нас, треть пообещали, но вскоре попятились, как раки, отказываясь от своих слов. Зачем братьям эта возня, я узнала чуть позже, когда Кристина призналась, что они весьма нелюдимы и впервые приглашают к себе, чтоб обмыть новоселье, так как вилла нуждается в прокачке. За свой короткий век я побывала в разных местах и собиралась проверить, как у них обстоит со вкусом.
Особо не раздумывая, я согласилась. Иначе депрессия сожрет меня, старательно прожевывая нежные косточки. Я собиралась проверить мальчиков на прочность. Что может быть слаще?! Пришел момент сорваться в пучину новых побед. Пусть компания будет не высшего сорта, но тем легче ощущать себя королевой.
Неисчерпаемым источником Кристина около часа вещала о прекрасных видах, сладком вине и чудесной средиземноморской погоде, будто мне предстояло впервые прорубить окно в Европу. Я пыталась выбить признание о сюрпризе, а Кристина неуступчиво держалась. Тогда я пыталась решить этот ребус самостоятельно, прикидывая разные варианты, и попала в точку. Дружком Могилевской оказался прошлогодний любовник из серии «бывший», но почему-то почти по прежнему «настоящий». С такими людьми никогда не удается поставить точку. Они преследуют и напоминают о себе, играя на нервах. Я не позволяла себе подобных фокусов, а Кристина – довольно часто, но это ее проблемы. Я ими не занимаюсь.