А. К. Темботов. Доверие было полным
Наше близкое знакомство с Владимиром Евгеньевичем Соколовым состоялось в 1978 г. в Чехословакии на Втором Международном конгрессе по млекопитающим. В г. Брно, где проходила встреча ведущих териологов мира, в то время стояла прекрасная летняя погода. Все утопало в зелени и цветах, душа радовалась изобилию прекрасных роз, улыбкам гостей и хозяев, всюду чувствовались мир и спокойствие. Добрые и деловые отношения, фундамент которых был заложен на Первом Международном конгрессе по териологии в Москве в 1974 г., быстро становились нормой общения между участниками и этого конгресса.
Удача была очевидной, на глазах совершался прорыв в международном сотрудничестве по целому ряду проблем териологии, теории и практики охраны мировой фауны. И этот успех мы, участники конгресса, справедливо относили на счет Владимира Евгеньевича, ибо он «дирижировал» всем ходом подготовки и реализации программы, отбором тематики докладов и докладчиков. Я никогда не забуду ту неподдельную радость, которую выражало его лицо, когда он увидел нас, четырех териологов Кабардино-Балкарии, добравшихся из Нальчика в Брно на своем транспорте. Он живо интересовался подробностями нашего путешествия: не было ли в пути осложнений, как удалось получить визы, были ли суровы милиция и полиция, как удалось решить финансовые проблемы и т. д. Не менее внимателен он был и к другим, в частности, волновался из-за опоздания коллеги из Баку. Мне, как и другим соотечественникам, было весьма приятно ощущать, что мы составляем большую, хорошо организованную вокруг своего лидера команду и она представляет великую страну достойно.
Это чувство локтя для нашей группы было необходимо как воздух, ибо мы впервые выезжали за рубеж. Кроме того, на суд авторитетных коллег мы выносили свое видение изменчивости ряда «трудных» видов млекопитающих Кавказа. По I конгрессу и последующей переписке мы уже знали, что к нашим данным будет проявлен повышенный интерес из-за того, что именно на Кавказе находился ключ к разгадке закономерности изменчивости хромосомного аппарата объектов изучения европейских териологов, в том числе модельной группы Pitymys. Наши лучшие надежды тогда оправдались, мы были приняты и поняты, наладилась совместная работа, оказавшаяся впоследствии довольно продуктивной. Тогда у нас зародилась уверенность в своей научной деятельности, в перспективе нашей тематики, в том, что выбор научного направления осуществлен правильно. За эту уверенность мы благодарны Владимиру Евгеньевичу на всю жизнь, эта благодарность и эта уверенность передаются каждому новому поколению молодых ученых – уже наших учеников.
После II конгресса наши встречи с В. Е. Соколовым и его ближайшими сотрудниками участились, росли взаимопонимание и взаимоподдержка, крепло полное доверие друг к другу, эти чувства объединяли наши коллективы. Будучи в Москве, мы имели неограниченный доступ к лабораториям Владимира Евгеньевича днем и ночью, в будни и выходные дни, независимо от режима работы ИЭМЭЖ. Доверие было полным. Это вдохновляло нас, делало нашу работу продуктивной и менее утомительной. Как мудрый педагог и тонкий психолог, Владимир Евгеньевич чутко реагировал на самые незначительные знаки внимания между коллегами и поощрял их. Не будь такого чуткого отношения, трудно было бы рассчитывать на коллективный успех, на объединение усилий различных людей, ведомств и территорий, без которых невозможно было решать многие вопросы териологии. Трудно назвать в истории биологии человека, которому удалось так сблизить и сплотить значительное количество ученых-биологов центра и регионов, как сумел Владимир Евгеньевич. Самое главное – все это ему удавалось осуществлять мирно, без шума и суеты, без какого-то насилия, без подавления инициативы, мягко, по-братски. Вот почему, как мне представляется, Владимир Евгеньевич был «нашим», а не только «московским». За это могли многие постоять!
Мы, териологи Кабардино-Балкарии, нередко вспоминаем с теплотой один эпизод, иллюстрирующий, как умело Владимир Евгеньевич культивировал добро между коллегами. Дело было в МГУ, на очередном совещании по млекопитающим, где в роли хозяев на этот раз выступали сотрудники кафедры зоологии, возглавляемой В. Е. Соколовым. Молодые коллеги этой кафедры принимали нас подчеркнуто внимательно, во время перерывов между докладами угощали вкусными домашними блюдами, нередко спрашивали, нуждаемся ли мы в помощи, включая ассистирование докладов и т. д. Совершенно очевидно было, что это повышенное внимание они проявляли без натяжки, от души. Мы не сразу поняли смысл всего этого. Оказывается, до начала совещания на заседании кафедры Владимир Евгеньевич в числе оргмоментов назвал соблюдение гостеприимства. В качестве примера назвал наш скромный опыт в предыдущем совещании в Нальчике, где сотрудники лаборатории горной экологии Кабардино-Балкарского госуниверситета проявили мастерство не только на кухне, но и в танцах. Так, шутя, он формировал душевные связи между разными людьми, между поколениями, далекими территориями.
Людей больше всего сближают общие интересы, тем более когда речь идет о профессиональных делах, поощряемых государственной политикой. Таковой была проблема интеграции структур АН СССР и высшей школы, но при всей ее актуальности решить такую задачу было исключительно сложно. Тем не менее нам с Владимиром Евгеньевичем удалось с ней справиться успешно, но путь к достижению этой цели был долгим и тернистым, занявшим около двух десятилетий нашей жизни. Сначала Владимир Евгеньевич выделил нам из штата своего института пять единиц; эта группа потом переросла в экологическую станцию по горной экологии на базе Кабардино-Балкарского госуниверситета. Параллельно с развитием академической структуры в КБР формировалась научно-исследовательская лаборатория Минвуза РСФСР при том же университете, получившая юридическую силу в 1978 г. В результате объединения обеих структур в том же году был создан (впервые в региональной практике России) Учебно-научно-производственный комплекс в составе ИЭМЭЖ АН СССР, КБГУ, местного заповедника и национального парка. Объединение усилий различных ведомств, в котором принимал самое живое участие Владимир Евгеньевич, обеспечило достижение качественно нового уровня в формировании материальной базы, кадрового потенциала, в совершенствовании тематики научных работ, специализации биологов Кабардино-Балкарского университета по горной экологии. На глазах рос авторитет этого комплекса в регионе, соответственно росла эффективность внедрения результатов НИР в практику, особенно по охране уникального гено- и ценофонда Кавказа. За сравнительно короткое время на базе Учебно-научно-производственного комплекса подготовлено около 20 докторов и кандидатов наук из выпускников КБГУ, сформировалась научная школа, которая стала одной из ведущих научных школ РФ, получена международная премия по экологии им. Карпинского и т. д. Все это послужило необходимой предпосылкой для организации 27 декабря 1994 г. Научно-исследовательского института по экологии горных территорий КБНЦ РАН. В его становлении самое живое участие принимал Владимир Евгеньевич, без него мне как организатору и первому директору, видимо, невозможно было справиться с многочисленными трудностями становления института. Благодаря ему институт состоялся, вошел в состав академического сообщества России с государственным статусом, выдерживал не раз потрясения, успешно справляется с плановыми заседаниями по НИР, выигрывает гранты. В этих и других успехах положительная роль Владимира Евгеньевича велика, трудно ее переоценить. Для него, как мне представляется, престиж нашего коллектива и нашего института был не менее дорог, чем своего института. Все мы эти благородные чувства высоко ценили и, видит Бог, мы не злоупотребляли таким отношением к нам. Наоборот, свою главную задачу мы видели в том, чтобы быть на уровне требования времени, сокращать до минимума «холостые обороты», оправдать доверие Владимира Евгеньевича, ибо в трудное время реформ сохранить сложившийся коллектив в регионах было нелегко всем нам, в том числе академику-секретарю Отделения общей биологии РАН. Владимир Евгеньевич делал для этого все возможное и порой, казалось, невозможное.