Л. П. Рысин. В. Е. Соколов в отделении общей биологии РАН
Каждый из нас встречает в своей жизни очень многих людей – самых разных. Бывает так, что с иным ты встречался не раз, но потом ваши пути разошлись, проходит какое-то время и уже не вспомнить ни имени, ни обличья, ни поступков. А бывает, что с самого начала человек чем-то запоминается, и это «что-то» остается в тебе навсегда. Таким «запоминающимся» был Владимир Евгеньевич Соколов.
Впервые я увидел его много лет назад в кабинете тогдашнего академика-секретаря Отделения общей биологии академика М. С. Гилярова. В то время наша Лаборатория лесоведения, оставшись без директора, переживала не лучшие времена. Полным контрастом был Институт эволюционной морфологии и экологии животных им. А. Н. Северцова (ИЭМЭЖ АН СССР), который возглавлял Владимир Евгеньевич; ему удалось создать крупнейший коллектив с большим числом талантливых ученых, успешно работавших в самых различных научных направлениях общей биологии. Подобно собирателю Московского княжества Ивану Калите Владимир Евгеньевич вовлекал в свой институт все новые и новые коллективы, вплоть до самых небольших. В то время эта тактика была, безусловно, правильной – в институте концентрировались ведущие специалисты в области общей биологии. Владимир Евгеньевич задумал «втянуть» в свой институт и нашу Лабораторию. Но М. С. Гиляров захотел услышать «мнение коллектива» и пригласил к себе так называемый «актив», в составе которого был и я, не помню уже в каком качестве – то ли председателя профкома, то ли заведующего отделом.
М. С. Гиляров был всем нам хорошо знаком, но в комнате, кроме него, находился еще один человек: с густой шевелюрой темных волос, довольно массивного телосложения; он с явным любопытством и интересом смотрел на нас; это и был Владимир Евгеньевич Соколов. Академик-секретарь повторил предложение Владимира Евгеньевича нашей Лаборатории – «добровольно войти» в состав ИЭМЭЖа. Наша сторона горячо высказалась против. Мы все были патриотами своего учреждения и не допускали, что оно может потерять свою самостоятельность, а коллектив – «раствориться» в другом, более крупном. По-моему, я был самым ярым противником присоединения. Владимир Евгеньевич спокойно выслушал наши выступления, а потом сказал: «Нет, так нет». На этом наша встреча закончилась; мы разошлись, гадая о том, что может быть дальше, но продолжения не последовало.
Прошло несколько недель. В Доме ученых проходило Общее собрание Академии наук СССР. В перерыве выстроилась очередь к буфету, и тут я вновь увидел Владимира Евгеньевича – он стоял в той же очереди, но на несколько человек сзади нас. Я с некоторой ехидностью, памятуя наши недавние выступления, предложил ему: «Становитесь перед нами, а то станете нашим директором и припомните, что мы Вас опередили», на что он невозмутимо ответил: «Так и должно быть, начальник должен заботиться о подчиненных». Все рассмеялись, и прежняя напряженность как-то сразу исчезла; было ясно, что Владимир Евгеньевич на нас «зла не держит». Тогда я не мог предположить, что спустя несколько лет он пригласит меня для работы в Отделении общей биологии АН СССР и я надолго стану одним из его ближайших сотрудников – его заместителем по научно-организационной работе.
Эта должность появилась в Академии наук СССР в 1987 г. по инициативе только что избранного Президента – академика Г. И. Марчука. На Отделения Академии были возложены новые и очень разнообразные обязанности, в связи с чем почти вдвое был увеличен штат их аппарата, появился постоянно действующий заместитель академика-секретаря. Кандидаты на эту должность проходили строгий отбор, включая собеседование в Отделе науки ЦК КПСС и «смотрины» на заседании парткома Президиума АН СССР. Отделения в ту пору развернули активную научно-организационную деятельность, включавшую формирование различных научных программ, координацию исследований, расширение и укрепление связей как внутри страны, так и с нашими зарубежными коллегами. В несомненной пользе и большой значимости той работы, которую выполняло Отделение общей биологии, думаю, сейчас никто не сомневается.
Конечно, очень многое зависело от академика-секретаря Отделения; в его власти было поддержать инициативу или «поставить крест» на ней, самому предложить новую идею, добиваться выполнения задуманного… И нужно отдать должное Владимиру Евгеньевичу – он очень внимательно подходил к любому предложению, а одобрив, поддерживал его в дальнейшем, несмотря на возможные сложности. Его надежным помощником был бессменный ученый секретарь Отделения Анатолий Владимирович Колесников.
Быть академиком-секретарем Отделения – не только почетно, но и очень трудно. Отделение – это большой и сложный механизм, в работе которого участвуют тысячи человек. Первым академиком-секретарем Отделения общей биологии АН СССР, созданного в 1959 г., стал член-корреспондент (позднее – академик) Б. Е. Быховский. С июня 1971 г. эту должность занимал академик Я. В. Пейве. В 1976–1985 гг. Отделение возглавлял академик М. С. Гиляров. С 1985 г. в течение тринадцати лет работой Отделения руководил В. Е. Соколов.
До распада Советского Союза Отделение осуществляло научно-методическое руководство почти ста институтами, представлявшими все республики страны. Важную роль в этом играл организованный по инициативе Владимира Евгеньевича Совет по координации Отделения общей биологии АН СССР. В состав Совета входили видные ученые-биологи, руководители институтов. Каждый год проходила выездная сессия Совета. Первая (организационная) состоялась в Москве; затем последовали заседания в Ашхабаде, Риге, Кишиневе, Киеве, Минске. Интерес к этим встречам был огромен, польза от них очень велика. Повестка стала почти традиционной. Первый день – «проблемные» научные сообщения членов Совета, второй – знакомство с местными институтами, доклады ученых из этих институтов, обязательные стендовые доклады молодых ученых, третий день – экскурсия и заключительное, итоговое, заседание, на котором обсуждалось увиденное и услышанное и уточнялся план сотрудничества на ближайшее будущее. Конечно, неоценимое значение имели личные встречи. Неизменным руководителем и активнейшим участником сессий Совета был Владимир Евгеньевич. Прошло несколько лет с тех пор как Совет, в силу известных обстоятельств, прекратил свое существование, но участники его заседаний до сих пор по-доброму говорят о нем.
Как я уже сказал, в рамках научно-методического руководства, осуществляемого Отделением общей биологии АН СССР, находилось около ста институтов, расположенных во многих точках территории страны. Формальной и фактической основой координации служила программа фундаментальных исследований, направленных на решение крупных научных проблем; каждый институт и его отдельные подразделения занимали в этой программе определенные ячейки-ниши. Было несколько лет, когда на выполнение программы выделялись дополнительные средства. Тогда Отделение по каждому направлению организовывало конкурсы, проходившие под эгидой научных советов. Отбирались наиболее интересные заявки, но при этом действовало негласное правило – дополнительную финансовую поддержку должен был получить каждый институт, как бы далеко от Москвы он ни находился. Атмосфера научного братства, дружеской взаимопомощи всегда сохранялась в Отделении общей биологии, и в этом большая заслуга Владимира Евгеньевича. Принцип равенства в Отделении всегда свято соблюдался.
После распада СССР число институтов, которыми руководит Отделение, сократилось вдвое, но по-прежнему оставалось достаточно большим; все так же была необходима координация действий. Поэтому по предложению Владимира Евгеньевича была разработана новая программа «Проблемы общей биологии и экологии: рациональное использование биологических ресурсов». Она рассчитана на 1998–2005 гг. и все это время Владимир Евгеньевич будет как бы незримо участвовать во многих исследованиях, потому что он был их инициатором.
Но Отделение общей биологии – это не только институты; это 12 научных советов, две комиссии, один комитет. При Отделении функционирует 12 научных обществ. Отделение является учредителем 17 журналов Российской академии наук. На заседаниях Бюро Отделения обсуждаются отчеты научных советов, программы организуемых ими совещаний и конференций, составы редколлегий журналов и многое другое, что необходимо для сохранения и повышения активности этих структур, и во всех случаях Владимир Евгеньевич заботился о том, чтобы решения принимались незамедлительно и чтобы они в наибольшей степени соответствовали интересам дела.
Вот один пример. Четверть века назад Генеральной конференцией ЮНЕСКО была принята Конвенция о Всемирном природном и культурном наследиичеловеческого общества за памятники, имеющие особую ценность; их охране не должны препятствовать ни географические границы, ни политические различия между государствами. К Конвенции присоединилась и Россия. Возникла идея создать в рамках Академии Совет по охране и изучению культурного и природного наследия, главной задачей которого было активное участие в этой благородной работе. Владимир Евгеньевич не только положительно воспринял это предложение, но и согласился быть одним из сопредседателей Совета (вместе с академиком Е. П. Челышевым). Вот уже несколько лет Совет успешно работает, проведя ряд совещаний и выпустив около трех десятков научно-популярных брошюр в серии «Природное и культурное наследие Москвы».
Владимир Евгеньевич всегда стремился к укреплению авторитета Отделения, которое он возглавлял, к росту его научного потенциала. С его помощью в Отделении появился новый институт – Центр по проблемам экологии и продуктивности лесов, статус института обрели Лаборатория лесоведения и Лаборатория паразитологии; ныне это Институт лесоведения РАН и Институт паразитологии РАН. Новое название получил институт, которым многие годы руководил Владимир Евгеньевич; ныне это Институт проблем эволюции и экологии РАН, и это изменение не случайно – оно в полной мере отражает современный характер тех исследований, которые проводятся в институте, его место в российской биологической науке.
В тот год, когда Владимир Евгеньевич возглавил Отделение общей биологии, в нем было 7 академиков и 25 членов-корреспондентов, теперь в Отделении – 21 академик и 32 члена-корреспондента. Своим ростом Отделение также во многом обязано Владимиру Евгеньевичу. Он исключительно серьезно готовился к выборам, а вместе с ним готовилось и Отделение. В результате практически не было случаев, когда в ходе выборов имевшаяся вакансия оставалась незанятой.
Много часов Владимир Евгеньевич провел с нами – сотрудниками аппарата Отделения. Хотя он часто и надолго уезжал, но всегда был в курсе того, что происходило в Отделении – звонил отовсюду. Возвращался – как будто не уезжал. Возникали разные ситуации, но всегда Владимир Евгеньевич сохранял исключительную выдержку. За многие годы мы не помним случая, чтобы он «сорвался», кого-то умышленно обидел, кому-то «тыкал»; он вел себя как истинный интеллигент, уважающий своего собеседника, кем бы тот ни был и о чем бы ни говорил. Свою душу Владимир Евгеньевич перед нами не раскрывал, но настроение, с которым он приходил, угадывалось без особого труда – все-таки мы проработали с ним много лет. Однако мы знали, чем плохое настроение Владимира Евгеньевича можно было улучшить – надо было заговорить на одну из трех тем: о внуке Жене, о собаках и о даче. Внуком он нескрываемо гордился, очень любил рассказывать о своих собаках, а дачу постоянно ремонтировал и совершенствовал.
Мы знали о тяжелой болезни Владимира Евгеньевича, но не переставали надеяться. Последний раз он пришел в Отделение 12 февраля, спустя несколько дней после своего 70-летия, и пробыл довольно долго, принимая поздравления и приветствия, самые разные, но все – искренние. Выступил и он сам, каждому из нас сказал добрые слова. Потом несколько раз звонил, продолжая интересоваться всем, что происходит в Отделении.
Сейчас на стене над креслом Владимира Евгеньевича висит его фотография, и нам все кажется, что вот-вот откроется дверь, появится такая знакомая фигура и все будет как прежде…