Округлые камни и острые скалы
Итак, произносим волшебные заклинания, стремительно уменьшаемся в размерах… Обычная табуретка на наших глазах стремительно превращается в небоскрёб, ровный стол внезапно покрывается огромными ямами, а гладкий точильный камень, который лежит на этом столе, оказывается огромной плоской горой. Забравшись на эту неприступную гору, мы увидим на ней вместо ровной поверхности нагромождение остроконечных пирамид, таких же, как знаменитые пирамиды египетских фараонов – Хеопса, Рамзеса, Аменхотепа и других, построенных давным – давно в безжизненной пустыне недалеко от города Гизы, но в нашем случае мы увидим многие тысячи пирамид – некоторые повыше, некоторые пониже, но их очень – очень много, между ними нет промежутков и это, собственно, и не пустыня вовсе, а бесчисленное скопление остроконечных скал, плотно прижатых друг к другу, простирающееся до самого горизонта. Не каждый из нас мог лично дотронуться до настоящих пирамид, но в нашем путешествии мы сами определяем развитие событий и можем сделать (или представить) всё, что пожелаем. Давайте подойдём к ближайшей скале и рассмотрим её вблизи. Мы увидим монолитное изваяние огромных размеров, прочно сросшееся у основания с такими же собратьями – близнецами слева, справа, спереди и сзади. Внезапно это бесчисленное скопище скал начинает заполнять вода, она поднимается всё выше и выше, и вот уже над поверхностью водной глади оказываются лишь вершины (в это время наш точильщик решил смочить заточной камень водой). Наблюдая этот всемирный потоп, замечаем, что сверху на наши скалы падает огромный нож и начинает двигаться по ним вперёд- назад. Самые высокие скалы своими вершинами начинают скоблить эту огромную стальную пластину, мы отчётливо слышим страшный скрежет, нам под ноги падают здоровенные металлические стружки и обломки скальной породы. Огромный нож продолжает двигаться вперёд- назад, вода, заполнившая пространство между скал, устремляется за ним, и нам удаётся с великим трудом удерживаться в этом приливе-отливе. Спустя какое-то время мы замечаем, что острые верхушки скал, изначально соскребающие с гигантского ножа огромные стружки, притупились, стали плоскими и нож по ним идёт уже значительно тише и мягче. Некогда огромные и острые стружки значительно уменьшились в размерах и стали похожи на мелкие хлопья. Пока мы наблюдали это инопланетное зрелище, пространство между скалами понемногу стало заполняться металлической стружкой и мелкими камешками от расколотых вершин наших огромных скал, ещё, ещё, ещё… Водяные потоки уже не могут свободно перетекать от одного края к другому, кучи каменных обломков, перемешанных с металлическими хлопьями, плотно забили собой свободное пространство между огромных скал и вместо дна моря мы оказались внутри какой – то плотной каши из металлической стружки, перемешанной с обломками некогда величественных и неприступных остроконечных изваяний. Теперь этот гигантский нож идёт уже не по острым верхушкам скал, а плывёт по плотному слою той самой грязи из стружки и мелких камешков. При каждом проходе над нашими головами с ножа уже не снимается металл – наши остроконечные скалы превратились в холмы с округлыми сточенными вершинами и нож по ним идёт так же, как едут санки по каменным ступенькам, то есть шума много, а толку – ноль. Наблюдаем этот процесс минуту, другую и понимаем, что больше ничего не изменится. Наконец – то это понимает и наш точильщик, он убирает с камня нож, берёт зубную щётку и начинает чистить камень. На наших глазах огромные гибкие стержни, огибая скалы, вымывают осколки камней и стружку, пространство между скалами освобождается и вскоре, вместо плотной грязи мы снова оказываемся в чистой воде. Опять сверху появляется огромный нож, начинает ходить над нашими головами, но мы замечаем, что на этот раз всё идёт как – то не так: нет огромных стружек, не падают обломки камней, да и наши скалы несколько изменились – их остроконечные вершины сточились и превратились в плоские ровные блестящие плато – хоть в футбол играй. Гигантский нож продолжает своё размеренное движение, но на нас уже не падают ни огромные стружки, ни куча мелких каменных обломков, лишь изредка от ножа отваливаются тоненькие металлические хлопья, которые и стружкой – то не назовёшь. Наш точильщик, похоже, тоже заметил, что даром теряет время и решил сильнее надавить на нож. Вперёд – назад, вперёд – назад. Скрежет стал сильнее, с ровных площадок наших скал посыпались мелкие камешки, но их стало гораздо меньше, к тому же они с каждым проходом ножа становятся всё меньше, пока не превращаются в песок. Глядя на происходящее, понимаем, что нас уже не засыплет ни камнями, ни стружками, как бы сильно наш точильщик не давил на свой нож – только грохот усиливается, а с ножа, по прежнему, лишь изредка отваливаются какие-то жалкие рваные хлопья, больше напоминающие пепел от сгоревшей бумаги, чем металлическую стружку. Наконец, терпение точильщика иссякает, и он решает заменить камень, мы, естественно, тоже перебираемся на новый наблюдательный полигон и, пока не началась заточка, осматриваем новый пейзаж. Рассматривая первую же скалу, сразу отмечаем, что она уже не монолитная, как на первом камне, а состоит из отдельных кусков, изъеденных пещерами. Да и сами скалы скреплены между собой гораздо слабее – между ними много пустот, они – уже не прочно вросшие в землю пирамиды, а весьма ажурные каменные кружева. Пока мы наслаждались созерцанием этого неземного зрелища, наш точильщик продолжил свою работу – вода заполнила скалистое ущелье, огромный нож начал ходить над нашими головами, но мы не слышим былого скрежета – ровное шипение, много стружек и камнепад. Приливы и отливы, следующие за ножом, увлекают камни и стружки за собой и уносят куда – то вдаль. Уже ничего не скапливается внизу, а носится туда-сюда вместе с потоком воды, увлекаемым гигантским ножом. Верхушки скал не превращаются в гладкие площадки, а рассыпаются, обнажая новые острые куски. Вскоре замечаем, что скалы разрушаются гораздо быстрее, чем на первом камне, но при этом остаются острыми и продолжают сгрызать с ножа стружки с таким же аппетитом. Наблюдаем за этим стружко -камнепадом минуту, другую, пятую – нет ни былой плотной каши, ни гладких вершин, ни мелких стальных хлопьев; всё те же крупные острые стружки, куча свежих каменных обломков проносятся мимо нас в стремительном водном потоке, бесследно исчезая где-то вдали. Ну что ж, предлагаю вынырнуть из водных пучин, принять свои обычные размеры и взглянуть на произошедшее глазами обычного человека. Что делал наш точильщик: в первый раз он использовал обычный точильный брусок, который можно купить в любом хозяйственном магазине, поработал на нём немного, заметил, что брусок сначала очень хорошо стачивал металл ножа, но потом стал работать всё хуже и хуже. Попытка промыть камень мало что дала, как и увеличение давления на клинок. Второй камень, который использовал точильщик – это, так называемый, японский водный камень.
Конец ознакомительного фрагмента.