Глава тринадцатая. Пожарный считает, что это убийства с особой жестокостью
Начальник местной пожарной охраны майор внутренней службы Густомесов встретил Проектора в своём наполовину заваленном вверенным имуществом кабинете. И чего тут только не было! Горы противогазных сумок, огнетушители, какие-то пропылённые пенопластовые стенды, медицинские аптечки и даже сигнальные ракетницы! Обведя блуждающим взглядом всю эту разбросанную в беспорядке амуницию, Семён озадаченно почесал в затылке.
– Вот, сдаю дела! – Ловко зацепив одной рукой тяжёлый огнетушитель, тяжко выдохнул седовласый пожарный. – Нехай, теперь молодёжь по нашей тайге болтается… Ей это сподручней, а мне уже давно на шестой десяток попёрло, пора и о здоровье своём подумать, не так ли, капитан?
– Старший инспектор УГРО Семён Проектор, – представился капитан. – Извините, Сергей Иванович, что не позвонил предварительно. Так уж вышло. Да, и связь сотовая у вас тут что-то барахлит, а на гостиничном телефоне какой-то ара сидел. Знаете, они коротко не умеют. Вот я и решил, что скорее так вас разыщу.
– Да, не оправдывайся, капитан. Пустое… Ты, я полагаю, по этим пожарам в Гробовщине, Гуляевке и Незасыпайке? – Сразу взял быка за рога Густомесов.
– По ним. Да, ещё там одна деревенька из соседней области под этот замес попала. Вы туда не выезжали? – Сделал заинтересованный вид Семён, хотя читал густомесовские протоколы и по ней.
– Как же? Конечно, выезжали. Нам туда втрое ближе, чем ихним пожарным. – Хитро глянув на капитана, отвечал пожарный. – Они потом, конечно, тоже появились, но мы уж к тому времени в Заиграеве были.
– Сергей Иванович, что вы обо всём этом думаете? Ну, если бы там одна изба сгорела, я понимаю, но семь штук, да с хозяйками, – это чересчур! Ну ладно бы, обложные лесные пожары, как в прошлом году, а тут разве что в Гробовщине, говорят, из лесу пожар пришёл, а в остальных трёх – пока не понятно.
– А что тут непонятного? – Решительно возразил Густомесов. – Думаешь, за что меня на пенсию выпирают? За то, что против ветра писаю! Извини, но это я тебе так, для прояснения ситуации. Там, у себя в Городе, об этом не говори, а то меня здесь со свету сживут. Не думай, я не трушу. Просто, сын у меня в Городе, в ФСБ служит, а дочка – инспектором по делам несовершеннолетних.
– Да, знаю я её. – Радостно воскликнул Семён. – Анна Густомесова. Хорошенькая такая! Она, по-моему, замуж собралась, за капитана из ГИБДД.
– Точно! – С довольным видом подтвердил Густомесов. – Они уж у меня и дозволения спрашивали этим летом, и на квартиру она к нему переехала. А что тянуть, верно? Дело молодое. Сам помню, как со своей в общаге урывками встречались. Разве это дело, так вот, боясь да оглядываясь, совместную жизнь начинать? Весь интим можно нарушить…
– Совершенно с вами согласен, Сергей Иванович. По-моему, вы станете очень хорошим дедом! – Отвечал в унисон капитан.
– Уже стал, Семён… как по батюшке-то? – Вопросительно прищурился Густомесов.
– Борисович, – неохотно ответил Семён, – но зовите просто Семёном. А внука вам, видно, сын подарил?
– В прошлом году ещё. – Расплывшись от удовольствия, сказал майор. – В честь моего отца Иваном назвали. Он ещё жив. Сейчас в аккурат недалеко от Гробовщины живёт, на берегу Нежданного озера. Я там домик поставил, разбил сад, огород, курятник пристроил, развёл пасеку, завёл коровку, полдюжины овечек, а в озере плавают гуси и утки – в общем, крестьянствуем с батей, хоть он и слаб уже. Ну, и жена с сеструхой помогают. Да, ты там наверняка будешь. Я тебе медку сотового накладу, яичек возьмёшь деревенских, они не в пример покупным – и крупнее вдвое и желток имеют ярче, сочнее… Вот сейчас дела сдам и сам туда подамся. Да, совсем я от дела нашего отвлёкся. Извиняюсь, Семён Борисыч!
– Нормально всё. Любая информация мне на пользу. – Успокоил Густомесова Семён. – И от мёда я не откажусь, сызмальства люблю. А у вас цветочный, наверное? Жёлтый такой…
– И луговой есть, и тёмный из гречихи, и, конечно, белёсый, из липового цвету. Так вот, – майор попытался сосредоточиться. – Я в протоколах указал на это особо. Пожары в таёжных деревнях Гробовщина, Незасыпайка, Гуляевка и на хуторе Безносый соседней области – дело рук одних и тех же лиц. Сколько их, я не знаю, но, похоже, трое или даже больше. Видимо, они грабили одиноких старух, а потом огнём уничтожали все улики. Я с такой жестокостью сталкивался ещё в начале службы, в Западной Украине. Но там, как ты понимаешь, политика была. Западэнцы всегда живодёрами слыли, даже немцы им удивлялись. Про Хатынь, я полагаю, ты слышал. Но чтобы наши так зверствовали – причём, заметь, без всякой там политики, я встречаю впервые! Это, если хочешь, визитная карточка какой-то новой преступности, о которой мы почти что ничего не знаем. Видимо, её только-только вырастили, и она в наших краях впервые проклюнулась. Потому из Города, я думаю, и дали установку на природное происхождение: дескать, в прошлом году несколько деревень сгорело, и в этом Москва в то же самое поверит… Им так выгоднее: и хлопот меньше, и ответственности, считай, никакой. Старикам из той же Гробовщины уже предлагали в Дом престарелых переселиться, а они – ни в какую! Ну, значит, сами виноваты. Чиновники о них, так сказать, беспокоятся, а они, упрямые, этого понять не желают. Очень удобная позиция.
– Сергей Иваныч, а остатков простыней или там штор каких, вы у них на руках не видели? – С надеждой спросил Семён.
– Знаешь, трупы очень сильно обгорели, поскольку все избы сгорели практически дотла, но у одной бабки характерные полоски на запястьях я видел. Это в соседней области, на хуторе. И возле щиколоток – то же самое. Она, видишь ли, барыня такая, в кирпичном доме жила, а он выгорел лишь изнутри, то есть такого жара, как в Гробовщине, там не было. – Густомесов задумчиво посмотрел на улицу, на которой буксовал «Газ-53» с уже наколотыми дровами.
– Ветеранам везут, – кивнул на дрова пожарный и добавил к сказанному выше. – Конечно, надо было экспертизу тщательную провести, а они смерть от удушья поставили и быстрее зарывать. Как же, раз начальство приказало. Ради очерёдной звёздочки, бл…, прости Господи, не то, что таёжных старух, мать родную закопают! Словом, тебе надо туда самому съездить, с людьми поговорить, по лесу окрестному погулять… Людей там, конечно, немного и говорить, боюсь, они ничего определённого не станут, но попытайся. Старухи изрядно напуганы и, если им пообещать конфиденциальность, а главное – что область берёт это дело под особый контроль и обязательно доведёт всё до конца, то чем чёрт не шутит. Они доверчивы, как дети! Может, и прокатит?