6
Не прошло и недели после выпускного вечера, на котором Юрка Баранов и его компания получила от физрука, который заступился за девичью честь Светки Селеверстовой, теперь уже бывшей старосты бывшего их класса, как произошел несчастный случай. Физрук погиб, а Светка стала инвалидом, навсегда лишилась возможности самостоятельно ходить.
Они вместе выходили из школы. Кстати, злые языки судачили, будто с того памятного вечера вместе их видели каждый день. Якобы немолодой физрук решил сам приударить за девушкой, за честь которой заступился. Так вот, они выходили из школы, и на них случайно упала малярная люлька, на которой, к несчастью, кто-то оставил несколько листов оконного стекла. Ими хотели заново стеклить окна верхних этажей, которые накануне ночью разбили какие-то хулиганы.
Отчего это произошло, никто так толком и не узнал. Люлька, падая, перевернулась, и листы стекла, прилетев с высоты третьего этажа, буквально разрезали физрука на части, как ножи. А Светку, которая слегка замешкалась в дверях, всю посекло осколками.
Удивительным образом ее руки и лицо почти не пострадали, не считая легких порезов. Но осколки стекла перерубили ей сухожилия обеих ног. Ходить она больше не могла.
Людочка очень хорошо запомнила, когда впервые увидела Светку в инвалидной коляске, в которой мать катила ее на прогулку. Произошедшее с нею несчастье странным образом преобразило до того ничем не примечательное лицо Светки.
Повезло. Не умерла. Наверно, спас ее ангел-хранитель. Хотя после случая с Юркой Людочка в него больше не верила. Видимо, пережитая боль и ужас смерти, которая случилась у Светки прямо на глазах, наложила на ее душу неизгладимый отпечаток. Ее жизнь вмиг разрушилась, свелась к примитивному существованию презираемой калеки. Максимум, на что могла теперь рассчитывать Светка, – это лишь жалость и показушное сострадание окружающих.
В нашей стране инвалидов не любят. Людочка знала это точно. Она и сама презирала ущербных. Лет в десять-одиннадцать она отдыхала в пионерлагере со своей тогдашней лучшей подругой Жанной. Девчонка из их отряда сразу после приезда сломала руку и всю оставшуюся смену ходила с гипсом. Она тут же стала объектом насмешек со стороны ребят – и особенно Жанны.
Жанна получала просто физическое наслаждение, когда дразнила несчастную. Доводила ее до слез россказнями о том, что та теперь всю жизнь будет однорукой, сухорукой, что кости у нее срастутся неправильно или кожа станет другого цвета. Да-да. Красного, говорила Жанна. И ей придется всю жизнь прятать свою неправильную руку от людских глаз и даже летом ходить в блузке с длинными рукавами.
Людочке было немного жаль несчастную девчонку со сломанной рукой, которую все дразнили. Но ей не было стыдно за поведение подруги или за себя. Что тут такого? Ей даже – она до сих пор отчетливо помнила это – нравилось, как Жанна ловко дразнила несчастную, подсыпая последней не один пуд соли на ее душевную рану.
Доведя несчастную до слез, Жанна любила потом поделиться с Людочкой, как ловко она это проделала, вновь и вновь припоминала самые обидные и злые прозвища или смешные оскорбления, которыми осыпала жертву. И хотя Людочка отчетливо понимала, что Жанна была неправа и что нехорошо обижать любого, кто волею случая попал в беду… ей было весело и даже интересно участвовать в этой травле загнанного зверя. Было любопытно, чем история закончится, сумеет ли Жанна довести несчастную девочку с гипсом до предела морального унижения, сумев высмеять ее так, что та не сможет больше оставаться среди таких, как они, – здоровых и сильных. К счастью для всех, смена довольно быстро закончилась, все разъехались по домам и больше никогда не вспоминали об этой травле. Она уже была в прошлом и потому никого не интересовала.
Видя же теперь, прямо перед собой, свою бывшую одноклассницу в инвалидной коляске, Людочка вдруг поняла, что ей действительно жаль Светку. Она больше не сможет ходить! Она так несчастна – она утратила право считаться нормальным человеком, равным всем, из-за неисправимого изъяна, немощи.
«Светка теперь инвалид… Безногая! А ведь ноги для девушки – это очень важно. Мужики сразу после лица смотрят на ноги… Если у тебя от природы плохая фигура – поможет хорошая одежда, а если у тебя нет ног, вообще нет… это уже никак не исправить».
Как теперь Светка будет жить дальше – у Людочки в голове просто не укладывалось. Поэтому-то жалость, которую она испытала к несчастной, была не состраданием, а скорее стыдливым страхом. За саму себя. За возможное унижение, которое может произойти и с ней, Людочкой! Ведь и она может лишиться ног и стать калекой. От одной мысли об этом ей становилось физически дурно.
Тем не менее, одновременно Людочке было… любопытно. Как теперь ее бывшая одноклассница будет существовать? Сумеет ли она приспособиться к новым условиям жизни? Это любопытство было сродни интересу ребенка, который внимательно наблюдает за мухами или жуками. Оторвет крылья или лапки, отпустит на волю и следит. Что они сделают? Как долго несчастные насекомые будут его забавлять, беспомощно барахтаясь и пытаясь во что бы то ни стало выжить? Ведь самое интересно здесь то, что насекомые пытаются вести себя, как раньше: летать и ползать, забывая, что лап и крыльев больше нет. Оттого они так беспомощны и смешны. Только бы выжить! Но выжить шансов нет. Ребенок их просто не оставил.
Несчастная калека, правда, особо несчастной не выглядела. Скорее она походила на девушку, которая замечталась о чем-то своем и невзначай присела в инвалидную коляску. Людочка уже тогда отметила про себя, что Светкино лицо изменилось. Лучше стало. Красивее, что ли. Необъяснимая и неуловимая привлекательность появилась в чертах ее неожиданно повзрослевшего лица. Быть может, в этом были виноваты Светкины глаза, отстраненно, будто сквозь тебя глядящие и от этого бездонные и загадочно-очаровывающие.
«Вот бы мне такой же взгляд. Тогда все мужики мои, – невольно подумала Людочка. – Вот только ног при этом не хотелось бы терять. Хотя даже с таким взглядом у нее всё равно никаких шансов подцепить мужика».
Каково же было удивление Людочки, когда года через полтора, случайно встретив Верку (ту самую, при которой Юрка и его компания насиловали Людочку), она узнала, что Баранов недавно женился на этой инвалидке. Да не просто женился, а обвенчался в церкви!
Верка обожала сплетничать, так что всегда знала больше других. Оказалось, Светка после того несчастного случая просто возненавидела всех мужиков. Поэтому совершенно непонятно, как Юрка сумел уговорить ее за него выйти. Да и зачем ему это было? Она же инвалид, насовсем, а у него девиц навалом. К тому же Светка стала просто одержима религией, чуть ли не каждый день бывала в церкви, а Юрка, несмотря на свое происхождение, к православию питал если не ненависть, то уж как минимум неприязнь. Уж точно не симпатию! Верующий не будет насиловать девушку и петь при этом: «Слава тебе, Боже, слава тебе». А если он это делает – значит, он или чокнутый, или святотатец, попросту выблядок, как о таких в народе обычно говорят.
Людочка была полностью уверена и ничуть не сомневалась, что Юрка – нравственный урод, лишенный всякого сострадания к кому бы то ни было. То, что он женился на Светке, показалось ей подозрительным, противоречащим здравому смыслу.
Но однажды в воскресный день около полудня она издалека увидела Юрку Баранова собственной персоной. Он катил инвалидную коляску, в которой, сгорбившись, сидела Светка, одетая в черное. Они вместе возвращались из церкви.
Людочка, естественно, не стала к ним подходить и что-то спрашивать. Потом, иногда, особенно в ванной, стоя голой перед зеркалом и внимательно рассматривая свою грудь и бедра, она невольно вспоминала увиденное и спрашивала себя, как же эти двое занимаются любовью.
«Нет, всё-таки Баранов явный извращенец. Спать с безногой женщиной – положительно в этом есть что-то ненормальное. Хотя – как знать. Может быть, она настолько страстная, что одна разом заменила ему всё множество баб, с которыми он раньше сношался.
Удивительно, почему мужики предпочитают какой-то извращенный секс и насилие над нами, женщинами, вместо того чтобы хоть раз нормально, ласково попросить и получить то, чего мы сами же хотим… И добровольно, заметьте, без насилия и с полным взаимным удовольствием. Так нет: вместо этого – только грубость и унижение. Так почему же Баранов предпочел инвалидку любой здоровой? Как я, например? Что в ней такого, что заставило его отказаться от прошлой жизни, почему он выбрал нынешнюю убогую жизнь среди ущербных людей?
Нет, всё-таки Юрка явный урод. Да и эта безногая ничем не лучше. Два сапога пара, не дай бог такой жизни, как у них. Лучше уж остаться одной и умереть от скуки, чем мыкаться с инвалидом. Подавать судно, стирать грязные трусы и катать на прогулку в коляске. Думай, Люда… Думай о будущем. Нормального, правильного мужика выбирай. Чтоб жить с ним сытно и без бед. Жизнь вон тебя учит на примере других – как быть и как правильно поступать. Жить надо только для себя и помогать только себе, даже если помогаешь другому. Правда, если честно, не всегда это получается».
Все мысли Людочки рано или поздно вновь и вновь возвращались к ней самой и ее неопределенному положению незамужней девушки с нерастраченным желанием любить и быть любимой. Она продолжала верить, что полюбит и будет любима, что ей непременно повезет в жизни, обязательно повезет.