Вы здесь

Адвокат Казановы. Глава 6 (Н. Е. Борохова)

Глава 6

Дом Серебровых оказался современной постройкой из стекла и бетона. Здесь не было средневековых башенок и классических колонн, просто добротное сооружение с четкими линиями и тщательно выверенными пропорциями. Должно быть, Инга Сереброва, проектируя свое жилище, руководствовалась исключительно соображениями комфорта и ничуть не заботилась о том, сумеет ли она пустить пыль в глаза соседей.

Дверь им открыл высокий костлявый мужчина, похожий на мумию.

– Добрый день, Павел Алексеевич! – произнес он, почтительно отступая в сторону. К появлению Елизаветы он отнесся без особого интереса, разве что коротко кивнул ей в знак приветствия.

– Здравствуй, Константин! – сказал Вощинский. И, обращаясь к Дубровской, пояснил: – Это Константин, управляющий Инги. Он приходит сюда каждый день, проверяя, все ли в порядке.

– Я знаю, – улыбнулась Лиза. – Константин Песков. Я читала его показания в деле.

Управляющий вопросительно взглянул на Вощинского. Тот вздохнул и после короткой паузы прояснил ситуацию:

– Елизавета Германовна – адвокат по делу Инги.

– Она защищает…

– Она защищает ее мужа, – прервал его Павел Алексеевич. – Ну, довольно об этом! Мы здесь по делу. Елизавета Германовна желает осмотреть гостиную, где все и произошло. Надеюсь, мы можем рассчитывать на твою помощь?

– Как скажете, Павел Алексеевич, – склонил голову Песков.

Дубровская подивилась безупречным манерам управляющего. Она кожей чувствовала его недовольство и даже некоторую враждебность. Но внешне Константин казался невозмутимым, словно его абсолютно не напрягало проводить экскурсию для адвоката, защищающего убийцу его любимой и почитаемой хозяйки.

– Следуйте за мной, – произнес управляющий. – Да наденьте домашние туфли, они здесь, на полке. У нас паркет.

Разумеется, последние слова относились к посетительнице. Вощинский переобулся без предупреждений.

Они гуськом проследовали в гостиную. Туфли Дубровской производили много шума, в то время как шаги Константина и Павла Алексеевича звучали почти неслышно. Это немного смущало ее, и она старалась ставить ноги осторожно, чтобы не быть похожей на скаковую лошадь, по недоразумению попавшую в дом хозяев. Однако, ступив в огромную, залитую светом гостиную, Дубровская забыла обо всех предосторожностях и в восхищении остановилась.

Комната была великолепна – просторная, светлая, выдержанная в нейтральном бежевом цвете. Свет сюда проникал через высокие окна, которые начинались едва ли не от уровня пола и, устремляясь вверх, заканчивались чуть ли не под потолком. Кроме того, хозяйка предусмотрела несколько окошек прямо в крыше дома, поэтому свет вливался в гостиную потоками, делая ее невероятно солнечной и воздушной. Однако вечером подобная открытость, по всей видимости, доставляла дискомфорт. Ведь не каждый же день хочется любоваться звездным небом, иногда мечтаешь и о земных радостях. Например, укутав ноги теплым пледом, усесться возле горящего камина с чашкой чая и книгой. А в темноте или при плохой погоде наверняка черные, стоящие прямо за окнами стволы деревьев должны вызывать скорее тревогу, чем ощущение домашнего уюта. Но чтобы такого не произошло, Ингой была разработана сложная система портьер. Благодаря ей вечером можно было полностью отгородиться от ночного парка и любопытного глаза. Впрочем, окошки наверху всегда оставались открытыми. Но кто в них мог заглянуть? Разве что далекая звезда или ночная птица, ищущая ночлег.

Константин остановился посередине комнаты, давая возможность гостье оглядеться и, что называется, переварить первое восхищение. Все-таки ему, как и в прежние времена, доставляло радость видеть изумление на лицах посетителей. Возможно, занимаясь этим домом уже весьма продолжительное время, он пропитался его атмосферой, стал чувствовать себя едва ли не хозяином необычных хором.

– Итак, вот та гостиная, где все и происходило, – сказал он. – Отсюда можно перейти в обеденную зону, где находятся столовая, кухня и кладовая. По другую сторону вы видите дверь в кабинет и небольшой коридор, ведущий в зимний сад и зону водных процедур с бассейном, сауной и большой комнатой для отдыха. Второй этаж отведен под приватные помещения хозяев, хотя в одном крыле все же располагается несколько гостевых комнат.

– Понятно, – кивнула Елизавета. Откровенно говоря, ей было бы удобнее остаться здесь одной и все хорошенько осмотреть, но она не видела предлога, чтобы отвязаться от услуг Вощинского и странноватого управляющего, от которого непрерывным потоком шли флюиды холодной ненависти. – Значит, по вашему мнению, убийство случилось здесь?

Константин горделиво выпрямился и сразу стал похож на длинную палку.

– Спешу вас поправить, госпожа адвокат, – заявил он. – Это не только мое мнение, а официальная версия следствия. Именно здесь были обнаружены следы крови и орудие преступления.

«Версия», – про себя отметила Лиза. Ну да, только версия обвинения, пусть даже и официальная. Значит, могут быть еще и другие объяснения тех страшных событий. И она сейчас здесь именно для того, чтобы это установить. Ведь ее защита должна на что-то опираться. Только вот на что?

– Ну и где же они, ваши следы? – нетерпеливо спросила она, обшаривая глазами гостиную, где царил образцовый порядок.

– Я покажу. Но вы должны понимать, что убийца постарался уничтожить часть улик. Некоторые предметы со следами крови были изъяты в ходе осмотра. Так что теперь, конечно, здесь мало что осталось после той роковой ночи.

– Тем не менее, Константин, покажи, что есть, – попросил Вощинский. – Не зря же мы сюда пришли.

– Хорошо, Павел Алексеевич, – слегка прогнулся в пояснице управляющий. – Итак, начнем отсюда…

Он прошел мимо камина к уютному уголку, где стояли стол и пара кресел.

– Вот здесь происходило их последнее застолье, Инги Петровны и этого… негодяя. Разумеется, стол был сервирован любимым сервизом хозяйки, бокалами и всем прочим, что обычно бывает необходимо в подобных случаях. Посуда была частично разбита во время конфликта, часть ее просто свалена в мешок вместе с остатками пищи. Понятно, что многие предметы были изъяты для обнаружения отпечатков пальцев.

– Как мне известно, найдены отпечатки пальцев Инги и ее супруга, – вклинился в монолог управляющего Вощинский. – И никаких посторонних, заметьте.

– Ну, откуда же здесь было взяться посторонним? Только хозяйка и ее горе-супруг. – Константин с вызовом посмотрел на Елизавету. – А вот здесь, перед камином, всегда лежал любимый ковер Инги Петровны, изумительно белый с длинным ворсом. На нем и были найдены следы ее крови. Конечно, убийца намеревался избавиться от улики, отправив ковер в чистку, но, к счастью, не успел. Поэтому фрагмент ковра был изъят и отправлен на исследование.

– И все подтвердилось, не так ли? – Вощинский посмотрел на Елизавету.

Та нехотя кивнула головой:

– Да, была обнаружена кровь человека, по группе совпадающая с кровью потерпевшей. – Ее голос звучал невесело.

Вощинский пожал плечами, что, должно быть, означало: «Так какого черта мы здесь делаем? Ведь вроде бы все ясно».

Константин подвел Дубровскую к бронзовой подставке, на которой располагались каминные принадлежности: щипцы, совок, щеточка. Один крюк был свободен.

– Вот здесь находилась кочерга, – пояснил он. – Незаменимая вещь при топке камина. Негодяй воспользовался именно ею, чтобы лишить жизни свою жену. Конечно, он снова убрал ее на подставку, но, к счастью, не заметил оставшихся на ней следов. Несколько волосков прилипли к поверхности и при осмотре были обнаружены. Ко всему прочему, от удара кочерга слегка деформировалась.

Дубровская почувствовала, что ей не хватает воздуха. В помещении-то, где потолок терялся на необозримой высоте! Должно быть, читать следственные протоколы, написанные сухим казенным языком, – это одно, а находиться в помещении, откуда еще не выветрился дух смерти, – совсем другое.

– Может, чаю? – почувствовал ее настроение Вощинский. – Мне кажется, вы немного побледнели.

Дубровская покачала головой, прекрасно осознавая, что не сможет сейчас сделать и глотка.

– Давайте побыстрее закончим осмотр, – предложила она. – У меня есть еще дела… в конторе.

Разумеется, про дела она немного приврала, что мужчины сразу же почувствовали. Но предпочли сделать вид, будто ничего не заметили.

– Вот здесь, на декоративной штукатурке, если присмотреться, можно увидеть пятна, брызги крови. Разумеется, мы пробовали их убрать, но не совсем успешно, – с чувством произнес Константин. – Эксперт, осматривавший следы, даже делал какие-то смывы на ватные тампоны. Если хотите, можете убедиться. Потрогайте пальцем вот здесь!

– Нет-нет, я верю, – поспешила ответить Лиза. – Я читала в деле…

– Следователь унес также тряпки, которыми убийца замывал пол, и вытряхнул содержимое мешка из пылесоса, – продолжил управляющий, с удовлетворением замечая, что лицо посетительницы приобретает землистый оттенок. – Кстати, в одном из стаканов было обнаружено снотворное. Вы о нем тоже читали?

– Да, – еле слышно ответила Дубровская. – Только мне непонятно, откуда вам все это известно. Ведь вы, я понимаю, по делу являетесь только свидетелем, стало быть, свободного доступа для ознакомления с материалами дела не имеете.

Константин ничуть не смутился. Похоже, он даже ожидал подобного вопроса. И на вялый выпад адвоката прореагировал спокойно:

– Вы правы, я только свидетель. Но меня допрашивали, и каждый раз я узнавал что-то новое. Так, например, следователь спросил меня про снотворное в бокале, мол, что мне о нем известно. А мне известно только то, что Инга Петровна никогда им не пользовалась. И, прикинув хорошенько, я сумел сделать вывод. Знаете, какой?

– Какой же?

Константин усмехнулся:

– Преступник думал облегчить себе совершение своего грязного дела, поэтому и добавил в стакан жертвы дозу снотворного порошка. Ведь Инга Петровна была женщиной сильной и, в случае необходимости, могла за себя постоять. Супруг сначала превратил ее в тряпичную куклу, а потом и расправился с ней без особого труда. А вы как считаете?

Елизавета помотала головой, что в контексте беседы не выражало ничего определенного. Впрочем, что она могла сказать, когда на том пресловутом стакане из гостиной были обнаружены отпечатки пальцев Дмитрия Сереброва?

«Очень уж всего много, – подумала она про себя. – Много улик для одного преступления. Вряд ли мне удастся объяснить их простым стечением обстоятельств. Плохи дела!»


– Разумеется, вы сможете приезжать сюда, если вам что-нибудь понадобится, – говорил Вощинский, придерживая рукой дверцу ее машины. – Я дам необходимое указание Константину.

Дубровская кивнула головой, мечтая поскорее убраться отсюда. Но Павел Алексеевич как будто и не собирался ее отпускать.

– Вы должны понять: для нас была большим потрясением смерть Инги. И тем более весть о том, что с ней расправился ее собственный муж. Я всегда предупреждал сестру, что добром ее увлечение не кончится. Но эта женщина жила, не полагаясь на мнение других. Может, поэтому все и произошло. Вы понимаете?

Дубровская еще раз кивнула. Она все понимала.

– Боюсь, я больше ничего не смогу сделать для вас и для вашего… клиента. – Вощинский облизнул губы. – Разумеется, на суде мы будем говорить то, что велит нам совесть.

– Конечно, Павел Алексеевич. – Елизавета решила подвести черту. – Вы вольны говорить все, что посчитаете нужным. Я вам и без того благодарна. Спасибо. А теперь до свидания, у меня дела…