Глава 11
Искусство жить
Первое время мы жили на евро Жана и доллары Рауля. Ели в лучших кафе, ездили на маршрутных такси. Но больше всего нам нравилось завалиться в отделение какого-нибудь местного банка, чтобы поменять там валюту. Когда мы в первый раз зашли в стеклянно-пластиковый пузырь отделения «Глобакс», Рауль с Жаном стали говорить по-французски. А девочки в ответ – показывать сервис и смущенно улыбаться до ушей.
Я сидел на банкетке у валютного отдела и смотрел, как длинноногие работницы, почему-то все время по трое, выходили из одной двери с коробочками и мешочками в сопровождении милиционера с винтовкой.
– Батюшки! Прямо «Поле чудес», – хлопнула в ладоши пенсионерка, проходящая мимо.
– От вас можно позвонить в Париж? – спрашивал Жан.
Я переводил.
– Нет, у нас нет телефона для клиентов, – тянула улыбку Зинаида Петровна.
– Где у вас курительная комната? – поднимал бровь Рауль, доставая из-за уха гаванскую сигарету.
Я переводил.
– У нас нет курительной комнаты, – скалила зубы Зинаида Петровна.
– Хорошо, тогда покажите мне туалет для клиентов, я там покурю.
Я переводил.
– У нас негде опрукаться. У нас солидный банк, – еле сдерживала гордость от своей улыбки Зинаида Петровна.
– Сервис, девочки, сервис, – кричала шепотом из своего окошка начальник.
Получалась смесь французского с нижегородским. А уж потом мы ехали на маршрутках. Искали маршруты бегства, смотрели, где в городе узкие места и пробки.
Непревзойденным удовольствием для нас были поездки на маршрутных такси! Таких бешеных гонок Рауль не видел ни на одной из «Формул», таких препятствий, как наши колдобины и ямы, не было ни на одном Дакаре. Экзотика в чистом виде. За такое сафари на пешеходов пятнадцати рублей с носа и Жану было не жалко.
– Обгоняй, подрезай! – Раулю нравилось сидеть на переднем сиденье рядом с водителем. На всякий случай он держался за дверную ручку.
– Бабушку, бабушку не упусти! – кричал Жан, держась за живот. – Дави, дави ее.
– Нет, я все понимаю! Но бабушку все же жаль, – интеллигентно передавал свои пятнадцать рублей водителю Рауль. – У меня есть другое предложение. Сможешь втиснуться в эти пять сантиметров между «Мерином» и «Поршнем»?
– Легко! – резко выкручивал руль водитель-гагауз. Красовался. Гарцевал.
– Теперь понятно, почему русские выигрывают Дакар за Дакаром.
Ехали на маршрутках. Выверяли план отступления. В салоне я, Жан, Рауль и красивая девушка. Она попала в маршрутку лишь потому, что Рауль помог ей открыть дверь.
– Спасибо.
– На здоровье.
– Не забудь, когда она будет выходить, подать ей руку, – между прочим посоветовал Жан.
– Почему? – удивился Рауль.
– Положение джентльмена обязывает именно тебя.
Ехали на маршрутках. По часам замеряли отрезки дороги. Выискивали, куда можно будет на время пути положить баулы с деньгами. В одной из маршруток напротив нас сидели две девушки. Та, что слева, читала книгу, другая смотрела в окно. Потом к ним присоединилась третья и тут же принялась отводить глаза. То вбок – в окно, то вниз – в книгу. Три девицы под окном – я не мог удержаться от улыбки.
Ехали на маршрутках. Надо было знать, куда и как в час пик двигать с похищенным добром. Вдруг в глаза бросились знакомые черты лица. Повадки. Где я все это видел? Ее? Откуда? Девушка тоже смотрела на меня. Сначала отрешенно, а потом так, словно вспоминая. Взгляд у нее был несчастный. Глаза затравленного жизнью человека.
Узнал – щелкнул я пальцами. Она же моя бывшая жена, та белокурая красотка. Мы учились десять лет вместе. Затем еще десять лет вместе прожили. Но тут же подавил в себе желание окликнуть. Не хотелось разговаривать с психически нездоровым человеком.
В маршрутку села странная парочка. Девушка в синей ветровке и парень в красной рубашке с черной полосой на спине. По типу лица они были чем-то неуловимо похожи друг на друга. По сережкам в ушах я понял, что они муж и жена. У девушки было три колечка в каждом ухе – по два серебряных и одному золотому. У парня одно серебряное в левом ухе.
Мы попали в час пик. Женщина в шортах стояла согнувшись. Мы с Жаном подвинулись, предложив ей сесть между нами. Так и ехали трое на двух сиденьях. Рауль улыбался: мол, теперь вы джентльмены.
Проехав пару километров, перескочили на другую маршрутку. Нужно было петлять, запутывать следы, менять машины и номера. Вдруг нам удастся взять неплохой куш? Обидно будет попасться с этим добром. Ехали вчетвером, четвертой была девушка с длинными ногами в джинсах.
– Ленар Ленармеевич! – сказал громко и с ярко выраженным акцентом канадец. – Заплати за нас за всех по 15 рублей, сделай добрый жест.
Он сел рядом с девушкой. Его торс был обтянут коричневым свитером, волосы уложены даже лучше, чем русые волосы Жана. Просто идеально зачесанные набок волосы.
Когда девушка собралась выходить, Рауль учтиво открыл дверь, выскочил вперед и вежливо подал руку.
– Победил! – воскликнул с нескрываемой иронией Жан.
– Не забудь зайти в аптеку и взять презервативы, – посоветовал по-дружески я.
– Гони, Копытин! – крикнул вдруг Жан, захлопывая перед носом Рауля дверь.
Машина с визгом сорвалась с места. Было смешно видеть, как Рауль, размахивая руками, пытается догнать маршрутку. Кажется, так, брошенными вдруг в море, мальчики учатся плавать.
– Вы что, ребята, так и будете со мной кататься?
– А какая вам разница? – поинтересовался я. – Мы же оплачиваем проезд.
На следующем круге Рауль сел в нашу маршрутку.
– Молодой человек, – Жан был сама деликатность, – здесь есть одно свободное место.
– Спасибо, я постою, – отвечал Рауль.
– Бедняга, – сказал Жан мне, – весь вымок.
– Тяжело в учении – легко в бою.
– Надо было презерватив на большой размер брать. Презерватив-дождевик.
Ехали на маршрутках. Вошла беременная женщина. Не могу сидеть, когда дети лежат, а точнее, плавают в мамином животе-космосе, подумал я.
– Садитесь, – опередил меня Жан.
– Тебе не повезло, – улыбнулся я Жану.
Ехали на маршрутках. Выглядывали все возможные отделения милиции и посты ГАИ. Вошла пожилая женщина с маленькой девочкой в беретке и с портфелем за спиной.
– Баба, хочу собачку, – попросила девочка.
Они сели с бабушкой на место Рауля.
– Сейчас. – Женщина достала из портфеля плюшевую игрушку.
– Бабушка, а правда, она мальчик?
– Почему ты так решила? – улыбнулась женщина.
– Потому что у нее галстук.
– Разве девочки в России не носят галстук? – спросил меня Жан, трогая себя за кадык.
Маршрутное такси задело собаку. Она заскулила. Было видно, как она, подобрав лапу, кинулась прочь.
Маленькая девочка прижала плюшевую игрушку крепче к груди.
Мы сидели на задних местах и все как один смотрели на собачонку.
– Расскажи, как умерла Александра, – вдруг спросил Рауль, – врачи-криминалисты ведь делали вскрытие.
– Просто умерла.
– Как просто?
– Просто умерла, как мы просто трясемся на кочках. Вскрытие ничего не показало. Никаких видимых причин.
– Может быть, горячая вода, – предположил я. – Просто горячая вода.
Ехали в маршрутке с большой крикливой семьей. Сразу видно, из деревни. Мужик фотографировал свою жену, свою тещу, свою сестру и детей. А может, в обратном порядке. А потом детей брата.
– Надо еще сфотографироваться в метро, – сказал мужик. – Может, никогда на нем не покатаемся больше.
Ехали в маршрутке. Может, после ограбления банка мы на ней больше никогда и не прокатимся. Сели две бабушки с мороженым. Одна в платке, другая без платка. Та, что в платке, долго лизала сморщенную, как ее лицо, обертку.
Это было давно, в старших классах. Ехал в маршрутке, вдруг по ступенькам поднялась женщина в черном плаще. Плащ распахнулся, обнажив обтянутую нейлоном ногу. Как это бывает у колготок, где-то наверху они уплотняются, меняют цвет.
Женщина встала рядом с ним, потом повернулась спиной. Он не мог оторвать глаз от маленького разреза внизу плаща. Неужели она без юбки?
Осторожно он дотронулся до икры, почувствовал, как это. Затем поднялся чуть выше. Сидеть было неудобно, приходилось изгибаться.
Чтобы не спугнуть женщину, он старался не дотрагиваться до ее тела. Главное было узнать: неужели она без юбки?
Зачем ему это, на кой черт – это второй вопрос, второй и третий.
Автобус тряхнуло с такой силой, что женщина упала. Упала без сознания. Плащ задрался, и теперь все могли видеть, что она без юбки.
Милиция приехала через пять минут, «скорая» через двадцать, машина морга еще через десять. Все это время маршрутка стояла у обочины с открытыми дверями. Все, кроме него, вышли, им было неприятно. Любой ротозей мог подойти и посмотреть на стройные ноги женщины и полоску белых трусов, но его не покидало ощущение, что по-настоящему эти ноги открыты только ему, ноги и все остальное, некая тайна.
Спустя месяцы и годы ему казалась, что та женщина перед смертью делала невольные встречные движения, прижималась к нему мягким бедром и грудью. А он, когда его рука в тряске случайно касалась плоти, дотрагивался до нее. Это была еще одна их тайна.
– Все, ребята, приехали.
– А назад?
– Назад возьмете такси.
– Может, еще разочек прокатимся? – Рауль потянулся к грудному карману.
– Нет, ребята, я здесь машину сменщику сдаю. Вон он ждет.
Шли домой через весь город. Пешком.
– Шнеле, шнеле, – хлопая по лопаткам, подхлестывал нас Жан. Мы вытянули руки к небу, словно пытались нащупать что-то невидимое, например попутный ветер. Или опереться на звезды.
– Иду на рекорд Гиннесса, – сам встал на руки Жан.
– Смотри не споткнись.
– Не говори под руку.
Пройдя метров пятьдесят, Жан потерял равновесие.
– Кстати, – завалившись набок, заметил он, – для криминалистики было бы лучше, ходи люди на руках. У каждого человека свой неповторимый рисунок на пальцах. Не правда ли, удивительно?
– На передних конечностях, – поправил Рауль. – Люди бы надели боты на передние конечности.
– Тогда нет никакой разницы, – согласился Жан. – Пришлось бы опять искать людей по следам от подошв.
– Что-то я не вижу здесь никаких следов, – заметил Рауль.
– Потому что здесь никто и никогда не ходил. А у нас в Париже по всем мостам гуляют влюбленные.
– Ну прям, – сказал я.
– Что?
Миллион тысяч сто двадцать два раза ходил я со своей любимой через этот мост. Первый раз, кажется, после выпускного бала мы так же вот шли и шли, просто шли на рекорд Гиннесса. Последний раз после свадебной церемонии в загсе. Я тогда не знал, что есть такая Книга рекордов, а то бы мы шли и шли с моей любимой. Она в летнем сарафане и босоножках, я в шортах, футболке и сандалиях. Обошли бы в обнимку весь свет по меридиану. Просто так. И не надо никакого маршрутного такси.
Несколько раз под ноги и глаза попадались черные жуки. Отчаянно медленно жуки переползали дорогу. Что поделать, лето. Каждое лето люди тоже стараются как можно быстрее преодолеть дорогу, только не поперек, а вдоль. Просто подумалось.
Подходили к дому уже засветло. Дворники, скребя по асфальту, затирали следы влюбленных. А может, наоборот, собирали компромат и свидетельства. Лучше бы затирали. Солнце маленьким ребенком ковырялось в песочнице неба. Потому что дети – наглядное доказательство любви.