Глава 8
– Так когда ты точно вернешься? – Домашняя работа по математике была готова. Я сидела с учебником по истории государства на коленях и болтала с папой по видеочату.
– Я точно буду дома двадцать второго.
Еще три месяца, даже больше. Я ждала его возвращения с нетерпением. Мне было без него одиноко. После того как от рака умерла мама, наш дом во время папиных отъездов казался совсем пустым. Иногда компанию мне составляла Кейси, но у нее есть парень. В школе у меня постепенно появлялось все больше друзей, несмотря на недавнюю попытку Джареда подмочить мою репутацию. Однако на этих выходных я решила остаться дома и сосредоточиться на подготовке к научной конференции. Мне еще предстояло определиться с темой исследования.
– Жду не дождусь. Хороший повар нам не помешает, – весело сообщила я, держа миску с горячим томатным супом. Пусть мой ужин получился довольно легким, исходящее от тарелки тепло успокаивающе действовало на тело. Мышцы до сих пор не приспособились к интенсивным беговым тренировкам.
– Ты собираешься поужинать одним супом?
– Э-э-э, да, – кивнула я, подразумевая, что ответ очевиден.
– А где же овощи, злаки, молочные продукты?
Ох, опять начинается старая песня.
– Помидоры в супе – вот тебе овощи, молоко в нем тоже присутствует, еще, если тебя это утешит, я сделала тост с сыром. – Мой шутливый тон должен был сказать папе: «Видишь, я умнее, чем кажусь».
– Вообще-то, помидор – это ягода, – невозмутимо произнес он, скинув меня с пьедестала.
Рассмеявшись, я поставила миску на тумбочку и взяла карандаш, чтобы продолжить поиск цитат для эссе о Генри Киссинджере[5].
– Не волнуйся, па. Я нормально питаюсь. Просто сегодня захотелось супа.
– Все, больше не пристаю. Я беспокоюсь. Ты унаследовала мои пищевые привычки. Твоя мама пришла бы в ужас, если бы видела, что я ем. – Папа помрачнел. Я знала, он скучал по ней, словно все случилось только вчера. Мы оба скучали.
– Ты оплатила счета за август, верно? – снова заговорил он после небольшой паузы. – И у тебя по-прежнему достаточно наличных?
– Я не спустила весь свой трастовый фонд за неделю. Все под контролем.
Папа задавал этот вопрос во время каждого разговора. У меня имелся полный доступ к оставшейся от мамы страховке, а он все равно постоянно спрашивал, хватает ли мне денег. Словно мне снесет крышу и я растрачу сбережения на колледж без его ведома. Ему самому прекрасно известно, что этому не бывать. Может, папе казалось, будто таким образом, находясь вдали от меня, он лучше выполнял свои родительские обязанности.
Мой сотовый завибрировал, извещая о новом сообщении, и я подхватила трубку с тумбочки.
«Буду у тебя через 5 минут».
– Ой, пап. Я забыла, ко мне сейчас Кейси придет. Может, будем прощаться?
– Конечно, но я завтра уеду на день-два. Собираюсь в Нюрнберг, посмотреть достопримечательности. Мы должны созвониться завтра утром, перед отъездом, чтобы ты рассказала мне, как движется подготовка к конференции.
Ох, черт. Подготовка даже не начиналась, потому что я до сих пор не могла определиться с темой проекта.
– Хорошо, па, – промямлила я, оставляя эту дискуссию на потом. – Позвонишь в семь?
– Да, завтра поговорим, детка. Пока.
Закрыв ноутбук и отбросив книгу на кровать, я подошла к балкону, распахнула двери настежь. Уроки закончились три часа назад, но на улице еще мягко светило солнце. Листья клена, растущего возле нашего дома, шелестели от легкого ветерка. Несколько крошечных облаков рассыпались по небу.
Вернувшись в комнату, я сменила повседневный наряд, в котором была в школе, на пижамные шорты и обтягивающую серую футболку с длинными рукавами и тяжело вздохнула: конечно, в чем еще, как не в пижаме, я могу быть в шесть часов вечера пятницы.
Снизу послышался дверной звонок, и я поспешила открыть.
– Эй! – выдохнула Кейси, вваливаясь в дом с уймой пакетов в руках. Что за черт? Мы собирались только мои волосы привести в порядок, а не полностью менять имидж.
Когда до меня донесся запах ее духов, глаза мои заслезились.
– Что за аромат на тебе?
– Ох, это новинка. Называется «Секрет». Нравится?
– Очень.
Только не вздумай и меня им облить.
– Пошли в твою комнату. Для нашей процедуры мне будет нужна ванная.
Кейси настояла на том, чтобы сделать мне медовую маску для волос, рецепт которой вычитала в каком-то журнале. Средство должно было восстановить волосы после воздействия ультрафиолета. Учитывая, сколько времени я провела на солнце этим летом во время путешествия и на тренировках, для меня, по мнению подруги, это было остро необходимо.
Лично мне было все равно, по-моему, волосы выглядели вполне нормально, но я хотела спокойно пообщаться с Кейси после довольно занятой недели.
– Можно я сяду у балкона? Там прохладней.
Скорее всего, мед окажется повсюду, а деревянные полы будет легче отмыть.
– Да, конечно. Только хвостик расплети и причешись. – Кейси протянула мне расческу, и я расположилась у дверей, наслаждаясь тихим вечером. – Добавлю сюда еще немного оливкового масла, тогда консистенция не будет слишком вязкой, и яичный желток для питательности.
– Как скажешь.
Пока она смешивала ингредиенты, укрыв меня полотенцем, чтобы защитить одежду, я заметила Джареда, который выгнал свою машину из гаража во двор. В животе все перевернулось, и я почувствовала, что сжала зубы так, словно их склеили.
Когда он склонился над капотом, черная футболка немного задралась. Достав из заднего кармана джинсов полотенце, Джаред принялся с его помощью что-то раскручивать.
– Наслаждаешься видом? – Я моргнула, услышав голос Кейси, возникшей рядом со мной, и быстро опустила глаза.
– Отвали, – буркнула я.
– Все нормально. Для засранца он довольно симпатичный. – Она смочила мои волосы водой из бутылки, пальцами распределяя пряди.
– Но он все равно засранец. – Мне захотелось поскорее сменить тему. – Рассказывай, насколько все плохо? Я имею в виду разговоры в школе.
Я старалась держаться подальше от Фейсбука, Твиттера и секретного блога команды болельщиц. Если увижу свои фото в полотенце (снимки наверняка уже распространились по всему городу), скорее всего, захочу прыгнуть в самолет, который летит во Францию… или кого-нибудь убить.
Кейси пожала плечами.
– Тема теряет популярность. Народ пока еще мусолит то одну, то другую историю, но пик уже миновал. Я же тебе говорила: в этом году никакие розыгрыши или сплетни не отвадят от тебя парней. А после моей маски ты вообще станешь абсолютно неотразима. – Я не видела ее лица, но была уверена, что она подкалывает меня. «Абсолютно неотразима» – так назывался британский сериал, который мы смотрели на комедийном канале пару лет назад.
Меня так и подмывало рассказать Кейси о том, что выболтал Мэдок на вечеринке Джареда: о том, как Джаред разрушал мои свидания, распускал сплетни. Но мне было стыдно. Не хотелось быть подругой, которая без конца попадает в какие-то неприятности, поэтому я старалась вести себя так, словно это меня не особо волновало.
Когда она начала втирать липкую смесь мне в волосы, глаза невольно нашли Джареда, который в данный момент стягивал с себя футболку. Он обернулся, и я не знала, на что смотреть – на его накачанные руки или на великолепный рельефный торс. Во рту пересохло, а по телу пробежал жалящий холодок.
Это из-за ветра. Точно, из-за ветра.
– Ох, везучая же ты, можешь смотреть на это каждый день.
Я закатила глаза.
– Нет, я вынуждена смотреть на это каждый день. Ты на чьей стороне, а? – Мое нытье должно было выглядеть как шутка, но не уверена, что прозвучало именно так.
– Парню не обязательно со мной разговаривать, я могу полюбоваться издалека.
– У тебя есть Лиам, забыла? – Меня раздражало, что она пускала слюни по Джареду, пусть и не всерьез. Он красив, но необязательно данную деталь подчеркивать, словно это имеет какое-то значение. Потому что в остальном он отвратительный.
– Кстати, как у тебя дела с Лиамом? – После начала занятий я видела его только мельком.
– О, у нас все нормально. Он подготовил свою «Камаро» для Петли и теперь постоянно там зависает. Я с ним ездила один раз, но было скучно просто торчать рядом, пока он целый вечер обсуждал машины. Его даже на трек пока не выпускают. Очевидно, у них есть лист ожидания, но каким бы ты ни был в очереди, вперед пропускают только проверенные машины, потому что именно их хочет видеть публика.
Я не хотела спрашивать, но все равно не удержалась:
– А как успехи у Засранца?
Почему мне захотелось узнать о нем?
– У Джареда? Он из тех, кому ждать не приходится. Гоняет, когда душа пожелает. Лиам говорит, что Джаред бывает на Петле либо по пятницам, либо по субботам, но никогда дважды.
– Ты достаточно времени проводишь с Лиамом? – От меня не ускользнули перемены в ее тоне и поведении, когда я спросила о нем.
Она пожала плечами.
– Наверно, я чувствую себя немного виноватой, потому что должна проявлять интерес к его хобби. Просто, если он не участвует в гонках, у меня создается ощущение, будто я – лишь его декорация. Я там практически ни с кем не знакома и в машинах не разбираюсь.
– Ну, может, тебе стоит хотя бы изредка туда выбираться? Немного потерпеть ради него? – предложила я, чувствуя, как тяжелеет голова с каждым новым слоем маски.
– Не знаю. – Кейси вышла вперед, выглядывая во двор. – Я подумываю почаще наведываться к тебе.
Я слабо пнула ее в голень.
– М-м-м. – Пожирая Джареда глазами, она вернулась к моим волосам. – Что ни говори, но мне интересно, каково это, быть с ним.
– Кейси! Прекрати. Ты же моя подруга, – возмутилась я.
– Ну, извини, ладно? Просто… пока тебя не было, Джаред вел себя не так ужасно. Честно. Он не был таким смутьяном, как до твоего отъезда.
– О чем ты?
– Не знаю. Я не уверена, связано ли это вообще с тобой. Поначалу он казался еще более угрюмым, но потом стало лучше. Я словно увидела его другими глазами. Раньше все дело было в его отношении к тебе, и поступал он ужасно, – поспешила добавить Кейси. – Но после того как ты уехала, Джаред, похоже, изменился. Стал более человечным.
Сама мысль о том, что нынешний Джаред мог быть человечным, казалась мне непостижимой. Он был упертым, уверенным и ожесточенным. Именно с такой стороны я знала его с тех пор, как нам исполнилось по четырнадцать лет. Я давно уже не видела его счастливым. Наверняка Джаред был очень рад избавиться от меня на целый год.
Но почему тогда после моего отъезда он казался мрачнее? Бессмыслица.
Ему нечем было развлечься, когда отняли любимую игрушку?
Ой, бедный малыш.