…Чем ближе машина приближалась к столице, тем плотней становилось движение, пока «Хаммер» окончательно не замер в конце длинного хвоста автодорожной пробки.
– Господи… ну что это за хрень такая, а? – в сердцах, сердито буркнул Иннокентий, крепко хлопнув ладонью по рулевому колесу.
Он еще некоторое время попытался пробраться дальше, нагло меняя ряды тем, что влезал перед стоящими рядом автососедями. Последние возмущенно гудели, но взамен получали потоки не нормативной лексики и многообещающие угрозы кулака с оттопыренным вверх средним пальцем. Но в конце концов наглый «Хаммер» сдался, прижатый к обочине грузовой фурой и заблокированный спереди и сзади другими внедорожниками «Ниссаном Патрол» и «Джипом Чероки».
От безысходности положения мужчина опустил боковое окно и достал из бардачка пачку «Дон Хуан», выудив из последней тоненькую никарагуанскую сигарку. Свесив через открытое окно локоть и выпуская изо рта и ноздрей то тонкие струйки, то дымовые колечки, Иннокентий выстукивал пальцами по тугой коже хаммеровского руля какой-то мотивчик.
Откуда-то сзади с нарастающей силой послышались нервные гудки автомобильных клаксонов. Иннокентий завертел головой из стороны в сторону, но какое-то время ни в боковых, ни в зеркале заднего обзора не было видно ничего, кроме медленно ползущих в плотной автодорожной пробке машин.
Отвлекшись, мужчина чуть увеличил расстояние между квадратной мордой своего «Хаммера» и попыхивающим сизыми газами задом «Джипа Чероки», с висящего сзади запасного колеса которого нагло улыбалась круглая желтая рожица с добротной щетиной и в нацепленном платке-бандана. В ту же секунду в образовавшуюся между ними нишу, не потрудившись предупредить габаритным огнем, влез миниатюрный внедорожник «Лексус».
Резко вдавив педаль тормоза в пол, Иннокентий жестко выругался в адрес водителя элитного «японца». «Хаммер» едва не впился жарким поцелуем в сочную попку «Лексуса», но сдержанный тормозными колодками лишь низко нырнул широкой черной мордой вниз, замерев в нескольких сантиметрах от цели.
– Вот сука!.. Башку на отсечение – девка за рулем! – сердито буркнул Иннокентий, всматриваясь через заднее стекло миниатюрного внедорожника в нечеткий силуэт наглого водителя.
Но уже в следующую минуту внимание мужчины отвлеклось от «Лексуса» и его водителя на промчавшийся мимо эскорт, состоящий из министерской «Ауди» и, похожего на тяжеловеса-охранника, грузного внедорожника «Форд Экскершн». Крыши обоих машин украшали яркие беснующие огоньки импульсных проблесковых маяков, легко расчищающие продвижение. Дополнительно к этому, как «Ауди», так и сопровождающий ее «Форд» злобно мигали встроенными в фары стробоскопами, а внедорожник еще и отгавкивался на особомедлительных водителей строгим клаксоном.
Проводив эскорт полным зависти взглядом, Иннокентий докурил и, щелчком пальцев отправив окурок под колеса возникшей слева машины. Затем он протянул руку и схватил сотовый телефон всей пятерней. Иннокентий быстро набрал телефонный номер и прижал трубку к уху. Едва длинные гудки сменились тяжелым сопением, мужчина крикнул в микрофон.
– Здорово, отец! Как дела?
– А-а, – протяжно ответил сопящий мужской голос прокуренным басом. – Это ты Кеша? Здравствуй, сынок…
– Я чего звоню, – не дожидаясь ответа о делах, начал Иннокентий. – Пап, я запарился в пробках стоять. Пробей по своим старым каналам… Сделай мне «мигалку».
– Кеша, – спокойно, но угрюмо ответил Филимон Святославович. – Ты же знаешь, частное использование …«мигалок» в Москве запрещено…
– Ой, не смеши меня, Пап, – недовольно сморщившись, мужчина перебил отца, не оставляя тому возможности закончить. – Такие, как ты, народные избранники сначала сами решили отказаться от мигалок и прочей спец атрибутики у всех на глазах, а потом втихаря все вернули.
– Я езжу без всякой спец атрибутики, – сердито буркнул в трубку отец. – А то, о чем говоришь ты, сынок, это ни что иное, как лицемерие и обман…
– Удивляюсь твоей честности, – ехидно усмехнулся Иннокентий. – Ну, что тебе стоит выбить мне мигалку, если тебе она не нужна?
– Кеша, я не буду этого делать, и не проси, – подытожил Филимон Святославович.
– Ладно, как знаешь, – махнул рукой мужчина. – Тогда у меня все. Маме привет… Пока.
Отец ничего не ответил, а просто отключил телефонную связь. Иннокентий взглянул на потухший экран «Vertu» и, как мальчишка-озорник, показал сотовому телефону язык. Дорожные указатели объявили о приближении ко МКАДу и мужчина в «Хаммере» нервно заерзал в кресле. Успешно миновав хитро переплетенную развилку магистралей, он направил машину по Щелковскому шоссе в направлении Черкизовского рынка.
По мере приближения к рынку, автодорожная пробка сгустилась еще больше. Нервно выстукивая пальцами по коже рулевого колеса и беспрерывно вертя головой из стороны в сторону, Иннокентию едва хватило терпения пока он свернул с шоссе на примыкающую к тому улицу и въехал в один из дворов, окруженный жилыми домами.
Оставив внедорожник во дворе типовой пятиэтажки, Иннокентий торопливо вошел в первый попавшийся на глаза подъезд и быстро поднялся на второй этаж, присев на корточки около грязного, покрытого толстым слоем пыли окошка лестничной клетки.
Зорким взглядом изучив двор, мужчина удостоверился, что ничего и никого примечательного в зоне видимости не находится. Висевшая «на хвосте» от самого дома «Жигули» потерялась по дороге, а новых представителей наружного наблюдения Иннокентий не заметил. Торопливо спустившись по лестнице, он вышел из подъезда и резко свернул под окна первого этажа пятиэтажки, а далее в безлюдную арку. Его быстрые шаги гулким эхом рикошетили от старых обшарпанных стен, пока спортивно сложенная фигура не исчезла за углом дома.
Спустившись в подземный переход и уже через минуту быстрого шага оказавшись на противоположной стороне Щелковского шоссе, мужчина миновал институт «Дельта» и торопливо перебежал Сереневый бульвар. Не замедляя шаг Иннокентий вошел в здание Российской Государственной Академии Физкультуры и Спорта, махнув сидящему на вахте милиционеру красной «корочкой», даже не потрудившись раскрыть последнюю. Прыщавый сержант внутренних войск молчаливо пожал плечами и уткнулся носом в раскрытый перед ним сканворд, нервно покусывая обслюнявленный огрызок карандаша.
Спустившись по ступенькам на подземный этаж академии, Иннокентий прошел мимо раздевалок и остановился около двери, обитой листами жести. Гулко постучавшись и не дожидаясь ответа, он толкнул дверь.
Последняя оказалась незапертой, но едва мужчина переступил порог, как к нему на встречу незамедлительно поднялись двое огромных атлетов, скорее по привычке былых времен, чем из-за условий моды, одетых в короткие кожаные куртки, спортивные штаны и кроссовки «Adidas». Гладко выбритые, сверкающие стальным блеском черепа уставились на вошедшего двумя парами свирепых глаз.
– Хех, двое из ларца, одинаковых с лица… Привет, братва, – улыбнулся им Иннокентий, и не удержался от язвительного комплимента. – А чего вы так вырядились, будто из машины времени только что вылезли?… Ну, как там в девяностых?!
Атлеты переглянулись и молча пожали плечами. Колкая шутка звонко отрикошетила от их голов, не в силах проникнуть внутрь.
– Роман Вениаминович здесь? – спросил мужчина, кивком головы указывая на боковую дверь. Парни одновременно, как запрограммированные, молча кивнули. – Хорошо…
Не дожидаясь особого приглашения, Иннокентий потянул за ручку другую обитую жестью дверь и вошел в соседствующее помещение. Сидящий за стандартной школьной партой верзила, нехотя оторвал взгляд от какой-то книжонки и поднял глаза.
– Кеша, – толстомордая физиономия расплылась в добродушном оскале, обнажив два ряда золотых зубов. – Здорово…
– Привет, Рома, – кивнул Иннокентий, сделав красочное ударение на букву «о». – Ух, ты! Книжки читаешь? Ну-ка, ну-ка…
Он подошел к столу и протянул правую руку в приветствии, в то время как левой выдернул из рук тяжеловеса книжонку, внимательно оценив взглядом потертую годами обложку.
– Карышев! Уважаю, – улыбнулся мужчина, считывая имя автора. – «Моя крыша – ГРУ». Интересно… Про себя что-нибудь нашел?
В отличии от своих охранников, Роман оценил шутку и ухмыльнулся. Он указал рукой на стул и по-хозяйски развалился в старом офисном кресле.
– У тебя, Ромка, выпить ничего нет? – поинтересовался Иннокентий, откладывая моментально утерявшую всяческий интерес книгу на стол.
– Кеша, ты чего?! – возмущенно развел руками атлет и многозначительно поднял толстый указательный палец вверх. – Это же святая святых… Академия Спорта!
– Ну, нет так нет, – вяло махнул рукой мужчина. – Ну, рассказывай… Нашли моего дяденьку?
– Должничка? Нашли, – кивнул головой тот и злорадно ухмыльнулся. – Чуть ли не до утра его «разговаривали». Крепкий сучонок попался.
– Ну и?
– Под утро пригрозили обширным обрезанием и он раскололся… И где деньги, и где товар. Кеша, я вот только не пойму… Чем такие люди думают, когда собираются всех вокруг пальца обвести?
– Явно не головой, – согласился Иннокентий.
В маленькой лишенной всякого комфорта комнатке нависла гробовая тишина. Каждый из собеседников думал о чем-то своем. Иннокентий пробежал глазами по стенам, приметив, что неплохо было бы сделать кое-какой косметический ремонт, раз уж Роман временно устроился здесь, как в каком-то кабинете для «интимных», негласных встреч.
В отличии от шикарного офиса на Тверской, где располагалась охранная фирма Романа, в «кладовке» Академии Спорта подмоченная сыростью штукатурка отваливалась от потолка кусками, украшающие стены забавные обои в мелкий выцветший цветочек, приклеенные по всей видимости еще в советские годы, топорщились и сворачивались в углах и местах стыковки. Из немногочисленной мебели в комнате находились вышеупомянутая школьная парта, старое директорское кресло, в котором сидел тяжеловес Роман, два стула с протертой обивкой и солидный плоский телевизор «Toshiba» в компании с DVD-проигрывателем, стоящие на тех же картонных коробках, в которых и были принесены.
Постепенно взгляд вернулся на молчаливого Романа. Последний по-прежнему сидел по-хозяйски развалившись в кресле и смотрел с одной стороны на Иннокентия, с другой куда-то сквозь него. Маленькие, заплывшие глазки атлета не выражали никаких эмоций, холодными стеклышками уставившись в одну точку. Гость невольно вздрогнул, в какой-то момент почувствовав место куда упирался безмолвный леденящий взгляд собеседника. В лоб, в самую серединку между бровями. Сидя на оккупированном им стуле, Иннокентий чуть сдвинулся в сторону; взгляд незамедлительно последовал за ним, не теряя отмеченной цели.
Мужчина прищурился и вопросительно уставился в глаза атлета, пытаясь распознать о чем задумался тот. Но какие мысли посещали этого огромного человеко-быка, российского минотавра, сказать было трудно. На вид у него и мыслей никаких не должно было быть, но Иннокентий отлично знал, что в отличии от остальных дуболомов за плечами Романа были и золотая медаль среднего образования, и красный диплом высшего.
Мужчин свела давнишняя деловая встреча. Тогда еще Роман был главной поддержкой и опорой во всех делах преуспевающего банкира Александра Андреевича. Но из-за не любви к сидячей бумажной работе в свое время Роман отказался от предложенных позиций и посчитал целесообразным остаться в охране. Ему, как верному псу, искренни нравилось преподносить шефу стопроцентный в успехе результат.
При этом Роман знал, что оцениваться будет не только конечный результат его работы и работы его парней, но и, как в спорте, оригинальность решения. При одинаковом наборе гимнастических фигур выигрывает тот, кто закомпaнует их в наиболее изящную композицию. Оригинальность, которую всячески поощрял Александр Андреевич, не была самоцелью, но являлась гарантом сохранения безопасности.
Будучи профессионалом в работе, Роман так увлекался, что не замечал неумолимо несущихся мимо лет, а ведь у него была и семья, и два сына-погодки. Но вечно занятый работой, мужчина даже и не заметил как мальчишки выросли, пошли в школу. Его переодические неуклюжие попытки вникнуть в налаженный годами быт семьи безапелляционно отрицался. Среди близких он стал чужаком. Привыкший обращаться с оружием и спортивно сложенными парнями, в быту Роман все делал не так, как надо – то ли посуду мыл, то ли сыновей воспитывал. Над ним подтрунивали, его одергивали, с ним смирялись, как с неизбежным бытовым злом. Роман все это замечал, совершенно по-детски обижался и «уходил с головой» в работу.
– Так что с ним теперь делать? – внезапно нарушил затянувшееся молчание Роман.
– С кем? – переспросил задумавшийся Иннокентий.
– Ну, с лохом этим…
– А-а, – протянул гость. – Ну, согласись, если человек – дурак, то это надолго. (Роман криво ухмыльнулся и утвердительно кивнул мощной головой.) – Ну, а раз он обманывает, – рассудительно продолжил Иннокентий. – То мне он больше не нужен… Решай его сам!
Атлет пристально уперся злорадным взглядом в глаза Иннокентия. «Решение» выходило одно: жестокое, бессердечное, с непременно фатальным исходом.
– Что думаешь? – поинтересовался мужчина. – Может его в какую-нибудь машинку посадить и..бум, а? Несчастный случай… Или на рынке, на его же складах? Чтобы другим неповадно было…
– Шутишь, Кеша, – недоверчиво хмыкнул атлет. – Мои парни не будут устраивать взрывов… Такими глупостями разве что какая-нибудь беспредельная пацанва развлекается… Типа этих… Помнишь? В августе…
– Тихомиров и Костарев, кажется? – вспомнил Иннокентий вычитанный им в желтой прессе скандал.
– Не важно, не помню, – отмахнулся мускулистой рукой Роман. – Мои парни все пучком сделают! Чисто… Да, пожалуй, несчастный случай… Инсульт…
– Инсульт? – хитрые глаза гостя вспыхнули веселым огоньком. – Инсульт – это хорошо бы. Надеюсь, вы его не сильно помяли? А то разбитая рожа с инсультом ну никак не сочетаются…
– Обижаешь, Кеша, – пожал могучими плечами атлет. – Мои парни бить умеют. Годы тренировок! Ни одного синячка не найдешь.
– Ладно, верю, – утвердительно кивнул головой Иннокентий, мельком взглянув на золотой циферблат «Патек Филипп». – Опачки, Вениаминович, мне пора…
Он резко поднялся на ноги и протянул Роману руку. Последний ответил крепким рукопожатием, слегка приподнявшись с кресла. Измерив расстояние до двери несколькими широкими шагами, Иннокентий остановился и, прежде чем открыть дверь, обернулся и подытожил:
– А бабки и товар …ну, как обычно. Ты в курсе.
Атлет молча кивнул и взял в руки недочитанную книгу, показывая тем самым, что «деловая» встреча окончена.
Распрощавшись коротким «пока-пока, бандиты» с сидящими в соседней комнатке охранниками, Иннокентий поднялся по лестнице в холл Академии и вышел на улицу. Мимо него с веселым щебетом промчалась стайка гимнасток. Проводив слюнявым взглядом стройные спортивные фигурки и крепкие орешки узкобедерных попок, мужчина направился по тому же маршруту, каким и пришел к зданию Академии Физкультуры и Спорта…