6
Марат Владивосток не любил. Тысячу раз он слышал от местных, что расположен город на широте Сочи, – как будто от этого здесь что-то становилось лучше, например, утренние туманы стали менее знобкими и влажными. Так ведь нет, они по-прежнему были отвратительны.
Марат вскочил с постели и, подбежав к окну, быстро его захлопнул.
Спать с открытым окном в любую погоду отец приучил болезненного ребенка еще с детства, несмотря на робкие протесты матери. Но полюбить эту самую бодрящую свежесть было выше Маратовых сил.
Далее последовала короткая борцовская разминка.
Потом – контрастный душ. И, пожалуй, все – можно приступать к ежедневному завоеванию мира.
Он нажал на кнопку звонка, потребовав завтрак в номер.
Несложно было и в ресторан спуститься, однако Марата уже давно коробило от бесконечных азиатских лиц. Нет, он, скорее всего, не был расистом или националистом, по крайней мере, бизнес был готов вести с любым, кто мог принести ему денег. Но, как говорится, too much.
Марат ничем не был обижен нынешней российской властью, однако это медленное прозяпивание гигантских территорий и ресурсов ставил ей в вину. Все же нельзя власти становиться совсем уж бизнесом, еще лет десять такого подхода – и остатки великой империи будут полностью уничтожены.
Впрочем, сам Марат империю не жалел; он легко бы стал торговать чем угодно, лишь бы дали дотянуться. Ну так он и не власть, а в отличие от отца, до сих пор не наигравшегося в свое пятивековое дворянство, – вполне космополитичный бизнесмен.
Зазвонил мобильный телефон. Захватчики, легки на помине!
Ли Чжень, гарант относительно небольшой сделки с одним местным коммерсантом. Миллионов на этом точно не наживешь, но Марат Станиславович не привык отказываться от денег, даже если они меньше, чем хотелось бы.
Встреча на два часа была подтверждена.
Впрочем, до нее еще два дела. Первое состоится уже через сорок минут.
Он доел свой скромный завтрак – овсяная каша, яйцо вкрутую и чай с сэндвичами, – после чего спустился вниз.
Его уже ждали: в дорогой, хоть и праворукой «Тойоте» сидел Знобин, руководитель их местного отделения. Сам за рулем. Оно и правильно, не все адреса должны знать водители.
– Добрый день, Виктор Васильевич! – поздоровался молодой Кураев.
– Здравствуйте, Марат Станиславович! – уважительно откликнулся Знобин.
Хоть и был он старше сынка шефа лет на двадцать пять, субординацию выдерживал четко, и не только потому, что сынок шефа. Сам по себе Марат Станиславович начал вызывать уважение у понимающих людей еще совсем с юного возраста.
Они немного покрутились по запруженным городским улицам (народ уже давно покинул теплые постели и направился зарабатывать деньги), после чего припарковались на небольшой стоянке рядом с совсем неприметным двухэтажным зданием.
Комнатка, где их ждали, тоже была так себе, довольно обшарпанная. Хотя чаем с жасмином напоили. Чай, понятное дело, китайский. Но хозяева – свои. Если, конечно, считать Кавказ своим. Серьезные бизнесмены.
Работать с ними можно, не в первый раз. Однако не дай бог, если эти ребята почувствуют, что с тебя можно урвать безнаказанно.
«Впрочем, – ухмыльнулся про себя Марат, – такой подход в бизнесе вполне стандартен, хоть для кавказца, хоть для русского, хоть для еврея».
Сам Кураев гордился одной из первых подобных своих акций, когда, мгновенно определив слабость партнера, быстро сделал его добычей.
Их старый заемщик, пожилой бизнесмен средней руки из Калуги, тогда пришел к сыну, считая, что с ним будет проще договориться, чем с ушлым папой.
Они и договорились, Марат лично выдал тому деньги. Под небольшие проценты, налом, просто достал из шкафчика – все предусмотрительно было заготовлено заранее, – причем в три раза больше того, что предполагалось вначале. Решение принял на месте, во время телефонного разговора заемщика с его сотрудником. Вот тогда-то и показал старый лис свою слабину, не оценив способностей молодого хищника.
Договор состряпали прямо в кабинете, стандартный – так дед был рад внезапно свалившимся деньгам. Полученные средства позволяли ему выплыть из омута, куда его заводик загнало кризисом. Расстались под бесконечные «спасибо» осчастливленного калужского бизнесмена.
Расчет Марата был предельно прост и строился на подслушанных междометиях. Безденежным калужанам по дешевке предложили сырье. А тут Марат предоставил им недорогие и длинные деньги. Это и есть бизнес-счастье. От такой радости дед не стал внимательно читать договор. Да и прочитал бы, вряд ли предположил дальнейшее.
А именно: ровно через три дня после того, как полученный кредит был реализован на текущие нужды и, главное, серьезную закупку сырья, Марат предъявил требование о его досрочном, немедленном погашении.
Дед аж дар речи потерял от такого хамства. Натолкнувшись на стену в кабинете молодого Кураева, бегал жаловаться к старому. С тем же результатом. В итоге предприятие перешло в руки банка, как и было указано в договоре. За совсем небольшие в общем-то деньги.
Станислав Маратович, кстати, не вполне одобрил тот отъем, считал, что можно было со старым клиентом и помягче. Марат Станиславович только усмехнулся – на его памяти у отца были всякие сделки.
– Еще чайку? – Вахтанг Габриэлович Ломидзе был большой, толстый и добродушный. – А может, чего покрепче?
– Я с утра даже кофе не пью, – отшутился Марат. – Только чаек.
– Узнаю нравы отца, – хохотнул Ломидзе.
Несмотря на свои внушительные размеры, он передвигался по комнате легко и почти грациозно – сказывалось борцовское прошлое. Впрочем, прошлое угадывалось не только по накачанному торсу и легким движениям, но и по выглядывавшим из-под рукавов дорогого пиджака татуировкам и по стремительным, острым взглядам, которыми Вахтанг словно проверял произнесенное гостями.
– Вернемся к плавсредствам, – предложил Марат.
– Да, конечно, – согласился Ломидзе и тоже сел за стол.
Второй представитель его стороны за все время не вымолвил ни слова, хмуро сидя в кресле у окна.
– Предложение уникальное. Японская краболовная компания меняет флот. Готовы отдать нам все в полцены, если будем продавать улов им.
– Ну, про улов – это не совсем к нам, – расставил границы дискуссии Кураев-младший. – Мы банкиры, а не краболовы.
– В бизнесе, как и в море, заборов нет, – не согласился кавказец. – Если прибыль хороша, то можно и крабов ловить.
– Вот и ловите, – засмеялся Марат, улыбкой и дружеским жестом смягчая жесткость ответа. – А нам достаточно процентов за кредит, мы не жадные.
– И какие будут проценты? – молчаливый в кресле наконец заговорил.
Марат назвал цифру.
– Вот тебе и не жадные! – захохотал Вахтанг Габриэлович. – Это ж сколько ставок LIBOR будет?
– Мы ж не в Европе, чтоб по LIBOR считать, – не снимая с лица улыбку, ответил Марат.
– Это точно, мы не в Европе. – Теперь Ломидзе не смеялся. – Но такая ставка делает бизнес неинтересным.
Старый-старый спектакль. Как на китайском рынке: каждый раз, когда покупатель притворяется, что уходит, продавец уполовинивает цену, ритуально причитая, что my boss kill me.
– Называйте свои предпочтения, – мягко сказал Марат. – Если, конечно, они не сделают наш бизнес неинтересным.
Потихоньку процесс сдвинулся с места и пошел по реальному пути. Лишнее с этих ребят все равно не взять, но и дешевые кредиты им будет получить нелегко. Вряд ли их с восторгом встретят в европейском банке, особенно с учетом того, что большая часть действительно немалого бизнеса Ломидзе делается в сферах, которые европейскими чистыми банками, мягко говоря, не приветствуются.
– Я бы все же попросил вас подумать не о кредите, а о доле, – на прощание сказал Вахтанг Габриэлович. – Как-никак мы с вашим папой старые друзья, наверное, уже можно доверять.
– Несомненно, – подтвердил Кураев-младший. – Обязательно подумаем. Хотя вы знаете наше мнение: каждый должен заниматься своим делом.
– У нас всех одно дело – деньги зарабатывать, – стоял на своем Ломидзе.
На том и завершили беседу.
Из машины Марат позвонил отцу.
Тот внимательно выслушал. Зачем-то очень подробно расспросил о втором кавказце, молчаливом участнике беседы. Сопоставив все детали – а от зоркого взгляда Марата не ускользало ничего, – Станислав Маратович сделал свой вывод.
– Этот молчаливый – Резо. Племянник Вахтанга. Не думал, что его так быстро выпустят.
– Ломидзе – мужчина состоятельный, – удивился Марат удивлению отца.
– Не все решают деньги, – довольно неожиданно заявил Кураев-старший. – На Резо – кровь серьезных людей. Даже Вахтанг был в опасности. Резо и на зону пошел, в Мордовию, чтобы из Грузии улизнуть, слишком серьезные терки были. Какие-то там подвижки, похоже, случились.
– Они нас в долю тянут. Я пока отказался.
– Теперь, с появлением Резо, я тоже, пожалуй, откажусь, – задумчиво произнес отец.
На сына подобное заявление, казалось, произвело обратное впечатление:
– Он что, и в самом деле такой пуленепробиваемый монстр?
– Пробиваемый, конечно, но монстр. Да и мы все старше стали, романтики поубавилось, есть что терять каждому. Короче, мы не участвуем. Кредит под залог кораблей – пожалуйста. И не более.
– А меня ты заинтриговал, пап. Я бы еще подумал. Они знают о твоем отношении к этому Резо?
– Да. Я с ним старался не работать. Он всегда был без башни, особенно под дурью.
– Очень хорошо, – задумался Марат. – Можно сыграть на противоречиях отца и сына.
– Сынок, такие игры опаснее, чем хотелось бы.
– Пап, мы ведь договорились… – укорил сын.
Они действительно договорились. Раз и навсегда.
Марат Станиславович – почтительный сын, уважающий мнение отца. А Станислав Маратович – никоим образом не давящий родитель. Тем более Кураев-старший давно уже понимал (и очень тем гордился), что его отпрыск куда более талантливый бизнесмен, чем успешный, но не кончавший заморских университетов папаша.
Беседа на том и закончилась.
Конечно, Марат не оставил мысли поиграть на деньги с ужасным Резо. Он же с ним умно собрался играть, не как-нибудь. И репутация Резо может оказаться ему на руку: вряд ли кто рискнет предположить, что некий бизнесмен, да еще и довольно сопливого возраста, решит обойти на повороте столь авторитетного ветерана российского бизнеса.
Впрочем, такие вещи на ходу не делаются. Приедет домой, наведет справки – у отца уникальные возможности в этом плане. И если игра будет стоить свеч, непременно сыграет. Когда же и рисковать, как не в молодости? Тем более что риск будет максимально обоснованным. Безумный же Резо вынужден будет оперировать в сегодняшних реалиях, а не в «лихих девяностых», как теперь их принято называть. В нынешних же условиях выигрывают не самые дерзкие, а самые интегрированные во власть. В этом плане многолетнее нахождение на мордовской зоне не есть конкурентное преимущество.
Распрощавшись с представителями гангстерско-коммерческого клана Ломидзе, Марат и Знобин поехали на встречу номер два.
Машин на улицах стало больше: светофоры перестали проскакивать за один цикл. Можно было ознакомиться с тонкостями предстоящего обсуждения – Знобин предупредительно передал папку с бумагами.
Но отчего-то Марату захотелось просто посидеть. Хотя нет, не просто.
Он даже глаза прикрыл, чтобы мгновенно мелькнувшее видение задержалось подольше. Такое ощущение, что по-настоящему обнял Дуняху. Прижал к себе соблазнительной грудью, ладонями почувствовал ее тело. Не обнаженное, нет. В какой-то кофточке. Но долго ли снять?
На мгновение так захотелось к жене, что физическое желание переполнило тело. Даже мысль мелькнула – слетать на ночь в Москву. Впрочем, это было бы слишком глупо.
Она же теперь его жена на вечные времена, так что дождется. Что касается дурацких мыслей о муже, который в командировке, то они Марата никак не тревожили. Дуняха никогда не посмеет променять его на кого бы то ни было. А даже если бы зародились в ее хорошенькой головке подобные мысли – рядом отец и Ванька Озеров.
Как говорится, нравится – не нравится – спи, моя красавица.
Вторая встреча была с людьми пожиже. Но тоже на их территории. Правда, не в европейского вида офисе, а в маленьком китайском ресторанчике, не в самом роскошном районе города.
Ресторан был забит, причем в основном китайцами – их в Приморье становилось с каждым годом все больше. Не надо было быть большим стратегом, чтобы понять: когда Поднебесная захочет прибрать эти земли к рукам, воевать ей уже не придется. Половина деток и так будут китайчатами. К тому же жить они будут, в отличие от второй половины, в непьющих семьях.
Нельзя назвать эти время от времени посещавшие Марата мысли приятными – он не хотел бы жить среди узкоглазых соседей, – но и особенно переживать по этому поводу Кураев-младший не собирался. Для него, в отличие от его отца, домом было то место, где лежали его деньги. А деньги у него были по всему свету – сейчас для перегонки средств курьеры без надобности. Равно как и возможность общаться на английском, которым Марат владел не хуже русского. Пожалуй, даже лучше – ко второму возвращению в Россию русский пришлось подтягивать.
– Здравствуйте, мистер Кураев, – приветствовал его Ли Чжень. – Разрешите вас чем-нибудь угостить?
Марат с большим удовольствием перекусил бы чем-то из рациона белых людей. Однако организм, почуяв обеденное время, затребовал свое, и Кураев не стал отказываться.
И не зря. Кухня оказалась просто отменной.
Курицей в кисло-сладком соусе ни в одном китайском ресторанчике не удивишь. Как и карпом, запеченным целиком – лишь слегка надрезанные бока его чуть вздымались над блюдом, разжигая и без того не слабый аппетит. А вот морепродукты оказались не просто чудесного – но восхитительного качества.
– Утром еще плавали, – хитро улыбнулся Ли Чжен.
«Ну, это вряд ли, – подумал Марат, любящий точность во всем. – А вот ночью точно плавали».
Он так увлекся, что не стал обсуждать за едой тонкости предстоящей сделки. Обсудили уже после обеда.
Тонкостей было немного. Главная – сидела напротив: мужичонка бомжеватого, или, как здесь говорили, бичеватого, вида. Звали мужичка заковыристо, Никифор. Он маялся насморком и время от времени громко сморкался во взятую с обеденного стола салфетку, что тоже не улучшало отношения к нему Марата.
Конец ознакомительного фрагмента.