Аватарка Дикобраза. Нормы безопасности (Максим Волосатый, 2011)

Нормы безопасности

– Таким образом, все объекты, находящиеся на Блазаре, деактивированы, законсервированы и помещены в зоны Исключения. Фильтрационные пояса вокруг них…. Что тебе, Геннадий? – ослепительно седой старик неодобрительно воззрился с высоты все еще немалого, пусть и согбенного годами роста на вскочившего со своего места лохматого веснушчатого мальчишку. Почти прозрачные зеленоватые глаза, смотрящие из-под нависших белых бровей, пробежались по вытянувшейся в струнку невысокой фигурке мальчишки. Тот, как будто только осознав, что именно он сотворил, замер под этим взглядом, всем видом показывая, что он… что? Да, так… ничего.

– Ты хотел что-то сказать? – нахмурился старик.

Нахмуривание, естественно, бодрости Гене не добавило. Мальчишка вымученно улыбнулся, показав две дырки на месте выпавших зубов, и широко распахнул серые глаза, которые ну никак не хотели стоять на одном месте.

– Ты будешь вопрос задавать, или ты просто так, постоять решил на уроке? – судя по голосу, терпением старик не отличался. А, судя по затравленному взгляду лохматого Гены, он это прекрасно знал. Мечущиеся в поисках подсказки глаза, наконец, поняли, что спасение не придет, и решили выдать зачинщика. Замерев на секунду, он метнулись вправо и вниз, а потом вернулись обратно к старику. Улыбка мальчишки стала отчаянной.

Старик проследил взглядом намек, который изо всех сил старался не показать замерший Гена, и столкнулся с еще одной парой глаз. Смотрящих еще более невинно.

– … почему на бутах еще иногда голоса слышны…? – наспех причесанная девчонка с двумя задорными соломенными косичками, торчащими в разные стороны, углом рта шептала подсказку. И тут взгляд старика упал на нее. – Ой.

– Вот именно, что «ой», – сурово насупил седые брови старик. – Так это вы, девушка, хотели что-то узнать?

Девчушка хлопнула светло-голубыми глазами, но, в отличие от вихрастого Гены, почему-то не смутилась ничуть.

– Дедуш…, – она осеклась под взглядом старика. – Игнат Платонович, а почему тогда на бутах иногда голоса слышны, если они мертвые?

– Не на бутах, а на ботах, – поправил ее старик. – И они не мертвые, а просто выключенные. Но так выключенные, чтобы никто и близко не смог ничего с ними сделать.

Он попытался придать своему лицу строгое выражение, но получилось не очень. Задорная улыбка девчонки как будто стирала с него напускную суровость. Класс это почувствовал.

– Так, а почему их не разломать тогда? – браво махнул рукой на глазах обретающий бодрость Гена. – Р-раз, и все, никаких зон. Никаких проблем. Вот вырасту и все эти железяки ка-а-ак, сломаю.

– Сиди, ломальщик, – Игнат Платонович развернулся в сторону раздухарившегося мальчишки. – Не ты их сюда доставил, не тебе и ломать.

– А я, зато, их охранять буду, – Гена не очень логично, зато победно оглядел класс, глядящий на него с откровенной завистью. Все знали, что Генкин отец служил в бригаде Организации Объединенных Миров, патрулирующей периметры зон Исключения. – Как мой папа. Когда вырасту.

Класс благоговейно притих. Служить в бригаде ООМ и пусть изредка, пусть издалека, но видеть загадочные жутковатые аны, спящие вечным сном в зонах, намертво огороженных космоштурмовскими оборонительными барьерами, – это была заветная мечта почти всех мальчишек Блазара. А у Генки (это все знали) точно был шанс стать одним из ООМовцев: его отец был там бо-ольшой шишкой, целый начальник передвижной патрульной группы, во как. Поэтому во всем, что касалось зон, Генка был авторитетом непререкаемым. Правда, не для всех….

– Это когда вырастешь, – пренебрежительно качнулись рядом с ним две задорные косички. – А меня папа обещал завтра с собой на им… им… имспецию взять с собой и Сашкой. И даже показать нам анов. И не издалека.

Томно прищурив глаза, она посмотрела за захваставшегося Генку и чуть высунула язык, более чем доходчиво выказывая свое отношение к происходящему. Убедилась в убийственности аргумента и гордо отвернулась. Класс парализовало. Проникновение в зоны Исключения было немыслимо. Никто и никогда не мог…. Или все-таки мог? Ведь у Соньки-то папа не рядовой все-таки. Контролер-инспектор Организации Объединенных Миров, назначенный сюда с самой Земли…. Неужели? В глазах класса за девчачьими плечами начали разворачиваться огромные белоснежные крылья. Того и гляди вознесется….

Но тут генко-сонькиному состязанию в крутизне пришел скорый и беспощадный конец.

– На инспекцию?! – и без того нахмуренные густые брови старика-учителя сошлись вместе, образовав одну седую полосу, из-под которой недобро сверкнули разъяренные глаза. – Тебя?! Вот я с Тимофеем поговорю. Сколько раз ему было сказано….

– Дедушка! – отчаянно возопила Сонька, осознав, что сболтнула лишнее.

– Не дедушка, а Игнат Платонович, – старик вытянул костлявый палец. – И сядь на место, Софья. Разговор закончен. Зоны Исключения – не игрушки. И это не счастье нам выпало на Блазаре, рядом с диковинками жить, а поставлены мы сюда, чтобы вся галактика могла спать спокойно и знать, что ни один ан больше отсюда в космос никогда не поднимется. Все ясно?

Он обвел взглядом притихший класс.

– Аны – это смерть, – лицо старика окаменело, пошло буграми мышц, превратилось в каменную маску. – И никому и никогда об этом забывать нельзя. А нам – тем более.

Тишина, воцарившаяся в классе, стала невыносимой.

– Кхм, – донеслось вдруг от двери.

Все ученики, как один, повернулись в сторону входной двери, где стоял приземистый, плотный мужчина в форме космоштурма ООМ.

– Вы бы, Игнат Платонович, не пугали бы их так, – улыбнулся мужчина, и подмигнул смотрящим на него ребятам. – А то они по ночам плохо спать будут.

Он хотел добавить еще что-то легкое, успокаивающее, но старик тона не принял.

– Если хоть кто-то, хоть когда-то нарушит правила, принятые для зон, – Игнат Платонович перевел тяжелый взгляд на мужчину, – и аны активируются, то на этой планете уже никто спать не будет. И не мне это тебе, Тимофей, объяснять.

И, не давая мужчине ответить, посмотрел на часы.

– Все, дети, урок окончен. Завтра я жду выученный параграф об информационной безопасности. Особо буду спрашивать о том, почему нельзя использовать передающую и усиливающую аппаратуру вблизи периметров. Все ясно?

Нестройный хор детских голосов согласно загудел, и мальчишки первыми сорвались со своих мест, чтобы поскорее сбежать от занудного Игната Платоновича, который кроме своей техники безопасности ничего и знать не хочет. Подумаешь, запреты. Да они уже по сто раз в периметры фильтрационных поясов совались. И ничего….

– А с тобой, сын, – старик остановил выходящего последним и пропускающего вперед дочку Тимофея, – я хотел поговорить отдельно. Задержись.

Мужчина остановился, вздохнул, и выразительно посмотрел на Соньку, стоящую в коридоре. Та в ответ только забавно тряхнула косичками, пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась. Мол, прости, пап, так получилось.

Сухая ветка, невесть откуда взявшаяся посреди вылизанной полосы отчуждения, предваряющей фильтрационный пояс, хрустнула под ногой Генки. В неподвижной тишине звук получился оглушительным.

– Тихо ты, – развернулись к нему сразу все шестеро больших пацанов. Генка съежился под их взглядами.

Давным-давно заросшая тропинка петляла между невысоких, поросших густой травой холмиков. Семь мальчишеских фигур были тут как на ладони, вздумай хоть кто-нибудь просто посмотреть в их сторону. Но в том-то и дело, что в ближайшие полчаса передвижные патрули ООМ здесь не появятся, а все датчики активности начинались только в широком фильтрационном поясе, да и направлены они были в сторону зоны Исключения, чутко ловя каждое нестандартное движение, которое могло быть расценено как активация анов. Подай они сигнал, и периметр тут же будет накрыт прицелами орбитальных крейсеров, а к месту пробуждения одних их самых опасных явлений галактики уже будут мчаться поднятые по тревоге части Бригады Исключения ООМ, готовые к любому развитию событий.

Отец не так давно показывал Генке короткий фильм, распространяемый только для служебного пользования, о том, как два преступника-контрабандиста, сбежавших из-под следствия, угнали полицейский бот и не придумали ничего лучше, как спрятаться в фильтрационном поясе.

Первыми на них среагировали внешние датчики пояса. Самые последние…. Естественно, посмеивался отец: это со стороны городов край фильтрационного пояса – внешний. А для обеспечения безопасности его датчики – последние. Самые критичные. Говорящие о том, что какой-то объект почти выбрался из ЗИ. «Какой-то»…. Из зоны Исключения!

Тогда Генка в первый раз услышал, что время развертывания бригады ООМ – всего пять минут. Всей бригады. А мобильные пространственные группы, висящие на низких опорных орбитах, рушатся вниз на предельных скоростях за минуту, уже на снижении готовясь открыть огонь по заранее вбитым в автоматы координатам.

Короче, этим дуракам-контрабандистам предупреждения не хватило. И информации – тоже (не местные были). Вместо того чтобы замереть на краю пояса, заглушить намертво двигатели, задрать вверх все конечности и молиться, чтобы за ними приехали как можно быстрее, эти двое ненормальных решили, что зоны Исключения отличное место для таких как они…. И через несколько секунд полета их бота, автоматика подала сигнал, что в зону Исключения входит источник нескольких видов излучения. Уже достаточный для того, чтобы в течение минуты поддерживать жизнедеятельность как минимум одного из анов низшего рода. Несколько десятков минут до дистанционного энергетического контакта….

Генка такое видел только в постановках витранса. Никто даже думать не стал. Небо озарилось вторым закатом, и сверху упали столбы света. Они мгновенно нарыли летящую точку бота…, и когда вновь стало хоть что-то видно, бота больше не было. Ничего не было. Только пятно выжженной травы посреди фильтрационного пояса – и все.

Вот за этот-то рассказ Генку и взяли в компанию больших пацанов. Ну, еще и для того, чтобы если их поймают, он орал громче всех: глядишь, и опознают как одного из детей сотрудников. Глядишь, не всю шкуру снимут. И не сразу….

– Тихо ты, – зашипели на него шесть голосов. – Мелочь пузатая.

– Я не мелочь, – попытался оскорбиться Генка, но ему тут же продемонстрировали несколько кулаков, и он заткнулся.

– Тихо всем, – не оборачиваясь, бросил через плечо идущий первым худенький парнишка. В шестерке он выглядел самым слабым, но, как ни странно, все тут же замолчали и посмотрели на него. Бывают такие: ни мышц, ни кулаков, но почему-то отпетые хулиганы, наводящие ужас на всю округу, по одному его слову готовы броситься в бой, принимая удар на себя. Или наоборот: притихнуть, сесть в уголок и не отсвечивать.

– Почти пришли, – парнишка остановился, огляделся по сторонам, вытягивая цыплячью шею, и показал вокруг себя. – Встали дозором, как договаривались.

Млея от собственной значимости, мальчишки с деловым видом рассыпались вокруг, стараясь занять позиции повыше, чтобы было лучше видно. Каждого внутри щекотал холодок приключения. Еще бы, залезть почти в фильтрационный пояс. Туда, куда всем им (да и не только им) вход был запрещен категорически.

Худенький предводитель тем временем вытащил из заплечного рюкзака три тонких пластины уникомпов, стержни разборного каркаса и клубок проводов. Распутал его и принялся собирать рабочую станцию, один за другим вставляя тонкие лезвия процессоров в собранный переносной каркас. Рядом с ним остались только двое: самый высокий из пришедших пацанов, и самый маленький – Генка.

– Слышь, Сашка, – почтительно наклонился к поглощенному своей работой предводителю высокий. – А вот я всегда хотел спросить: а чего ты всегда с проводами-то возишься? С коммуникатором не проще? Неудобно же.

– Неудобно штаны через голову одевать, – важно отозвался тот, не прекращая работы. Вот он воткнул последний провод и запустил все три уникомпа. – А без проводов нам никак. По лучу информация, считай, общая, кто захочет, тот и возьмет, лишь бы интенсивности сигнала хватило. Пароль для специалистов не преграда. А провода, они экранированные, так что получается замкнутый контур. Никто не поймает. Настоящие прогеры никогда по лучу не работают. Да и не проходит в поясе сигнал, по всему периметру глушилки стоят. Все, Тит, не мешай.

Высокий Тит распрямился и значимо поглядел на ровным счетом ничего не понявшего Генку. И тут же наклонился снова.

– Слышь, Сашок. А если у нас получится, ну, ана этого захомутать? Он, это, с нами пойдет? Или можно его будет здесь оставить?

Вот после этого вопроса щуплый Сашка прервал свое занятие и поднял взгляд на Тита. Он еще ничего не сказал, но тот подался назад, смущенно разводя руками.

– А я что, я ничего….

– Тит, – нахмурился Сашка. – Если какой-нибудь ан хотя бы шевельнется, здесь будет все оомовцы толпой. И мы точно разборами с родителями не отделаемся. Я хочу только посмотреть, а есть ли там вообще хоть кто-нибудь. Ведь не может же столько народу охранять просто дохлые железяки. Чего они так боятся?

Он хотел добавить что-то еще, но не стал, а отвернулся и опять уткнулся в свои уникомпы. Вот они засветились мягким светом, но вместо привычных всей галактике операционных окошек по экранам побежали столбцы цифр. Пальцы Сашки запорхали по клавишам.

– Тит, – осторожно позвал Генка. Он ожидал презрительного «чего тебе?», но тот, как ни странно, отозвался вполне дружелюбно.

– Чего хотел, Генка?

– Я спросить хотел, – Генка понизил голос. – А откуда Сашка все это знает? Ну, как с уникомпами работать?

К его удивлению, Тит снизошел до ответа.

– У него батя тут в информационном обеспечении работает, – пояснил вполголоса он. – Матери нет, умерла давно, а чтобы Сашка без дела не болтался, батя его к уникомпам приучил с мальства. Так что Сашка про них все знает. Он тебе любую постановку витранса и любую игру найдет или сам придумает. Он даже, – Тит убедился, что Сашка его не слышит, – может деньги забирать с чужих счетов.

– Да? – поразился Генка.

– Да, – подтвердил Тит. – Только он этого не делает. Говорит, неинтересно. Да и опасно.

Тут Сашка распрямился и разговор закончился.

– Все, – Сашка победно посмотрел по сторонам. – Не врали. Смотрите, чего нашел. А здесь, оказывается, сетка по лучу все-таки есть. Только это не местная. Это с вовне планеты информационный шум приходит. Волны-то все равно идут по галактике….

Генка присмотрелся, но ничего не понял. По экрану центрального уникомпа непрерывным потоком лились бесконечные столбцы цифр.

– И чево это? – моргнул он.

– Чево-о-о это? – передразнил его Сашка. – Это дух ана, он самый. То, чего искали. Я его вижу. Теперь его взять надо.

– А ты сможешь? – спросил Тит, точно так же, как и Генка ничегошеньки не понимающий в мельтешении одинаковых столбцов.

– Пробовать надо, – Сашка опять нырнул в свои уникомпы. – Только железо у меня слабое. Оомовцы с собой для таких случаев спецсерваки носят, папа, рассказывал, и деглушилки с автономным питанием. А у меня что, – только кряки из галанета. Ну, ничего, попробуем. Что это?

Он вдруг замер на мгновение, а потом начал быстро-быстро стучать по клавиатуре.

– Нет, только не это, как это так?

– Что, Сашка? – подался вперед Тит.

– Ничего не понимаю, – Сашка нахмурился, его речь стала отрывистой, пальцы запорхали по клавишам. – Система показывает, что на комп атака была. … Тут? … Откуда? Кто? …

Быстрый перестук клавиш.

– … А потом все кончилось. Но так не бывает. Запись-то учетная….

– Это не опасно?

– Не знаю, – задумчиво пробормотал Сашка, не отрываясь от экрана. – Только я почему-то вообще не вижу путь входа и выхода. И антивирус не видит. Ничего как будто и не было. И система как будто забывает…. Да где он? И почему пропала сетка по лучу? Куда она делась?

Он с новой силой застучал по клавишам.

Притаившиеся на холмах «дозорные», заметив их разговор, начали по одному спускаться и заглядывать через плечо уже ничего не видящему Сашке. Вскоре все шестеро сгрудились за его спиной, тщетно пытаясь понять смысл его действий. Так продолжалось почти полчаса. До момента появления мобильного патруля. Ну и, естественно, никто его и не заметил….